«Нам жизненно потребовалось найти какой-то способ, который бы позволял стабильно финансировать дома сопровождаемого проживания вне зависимости от каких-либо внешних обстоятельств»

Интервью с Юлией Гребёнкиной, руководителем службы по связям с общественностью и организационному развитию Санкт-Петербургской ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов (ГАООРДИ)

Возникновение эндаумента в вашей организации в большей мере связано с внешним или с внутренним импульсом?

Начну издалека – с предыстории появления фонда целевого капитала в нашей организации. Сама ГАООРДИ возникла больше 30 лет назад как ассоциация нескольких небольших родительских организаций, решивших объединить усилия и вместе развивать социальные сервисы для улучшения качества жизни своих детей с инвалидностью. И хотя сегодня организация по-прежнему работает как ассоциация 15 общественных объединений, важно, что при этом она осуществляет собственную большую программную деятельность. Мы много лет реализовывали в Санкт-Петербурге разные программы и проекты, внедряли новые технологии в части поддержки людей с нарушениями здоровья, сотрудничая с органами законодательной и исполнительной власти. Многие из наших программ и проектов со временем становились частью системы господдержки людей с инвалидностью – для начала в Петербурге, потом и в других регионах.

На разных этапах деятельности ГАООРДИ поддерживали разные партнёры. Несколько лет назад у организации появился партнёр от бизнеса, крупная питерская строительная компания, которая какое-то время помогала разным нашим инициативам – открытию на базе городской больницы специализированного отделения для помощи пациентам с редкими заболеваниями, проведению конференций для врачей, пациентов и т. д., – и в какой-то момент этот партнёр предложил ГАООРДИ реализовать что-то действительно большое. Так у нас появилось целое направление деятельности, аккумулирующее все наработки в сфере поддержки людей с тяжелой инвалидностью, – сопровождаемое проживание.

Это вызвало резкий рост нашей программной деятельности: мы открыли первый дом в 2017 году, второй – в 2019-м. А уже в 2022-м, когда стало понятно, что спрос на сопровождаемое проживание велик и двумя открытыми домами в Петербурге потребность не закроется, при поддержке того же партнёра был построен и открыт Центр временного проживания для кризисного размещения людей с инвалидностью, рискующих попасть в психоневрологический интернат. Сегодня в каждом таком доме проживают по 19 человек, и мы полностью несём ответственность за этих людей. При этом с организационной и финансовой точки зрения программа «Сопровождаемое проживание» оказалась завязана на одного ключевого донора.

Примерно на этом этапе развития организация и пришла к необходимости создания фонда целевого капитала – нам жизненно потребовалось найти какой-то способ, который бы позволял стабильно финансировать дома сопровождаемого проживания вне зависимости от каких-либо внешних обстоятельств. В это же время как раз набирала обороты программа Фонда Потанина по созданию ФЦК, и наш программный директор написал заявку и прошёл обучение от фонда в «Сколково». Это было в 2019-2020 годах. ФЦК мы зарегистрировали в 2021 году.

То есть, можно сказать, что появление в вашей организации ФЦК – это инициатива одного человека?

Это было, конечно, общее решение, но поскольку главный идеолог, прошедший обучение и погружённый в тонкости работы этого инструмента, вскоре после регистрации эндаумента ушёл из нашей организации, то на довольно длительное время вопросы стратегии развития нашего ФЦК отошли на второй план. Так что на сегодняшний день наш фонд не сильно претерпел изменения по масштабу деятельности и по объёму привлечённых средств – главные деньги тела эндаумента ФЦК пришли от Фонда Потанина. Если брать долю доходов от ФЦК в общем бюджете нашей организации, то она меньше 5%.

Почему этот инструмент вы дальше не развиваете?

Во-первых, для массового фандрайзинга у нас всё-таки довольно специфичный и очень узкий сегмент благополучателей – наш ФЦК создан исключительно для поддержки программы сопровождаемого проживания. А здесь сложно сделать картинку, которая будет понятна и доступна широкой аудитории. Следовательно, трудно ждать новых масштабных пожертвований.

Что касается стратегии дальнейшего развития, то не так давно мы с компанией, занимающейся управлением средствами нашего эндаумента, обсуждали возможность создавать внутри фонда другие маленькие ФЦК на поддержку конкретных людей – клиентов домов сопровождаемого проживания.

Сопровождаемое проживание в нашем исполнении – это отдельные дома, разделённые на мини-квартиры, в которых живут на постоянной основе люди с инвалидностью, чаще всего с ментальными нарушениями. Важно понимать, что мы некоммерческая организация, которая работает как поставщик социальных услуг, но при этом на нашей ответственности лежит полное обеспечение деятельности этих домов и поддержка, сопровождающая каждого живущего в этом доме – в той мере, в которой она ему требуется. Соответственно, когда мы работаем с бизнес-партнерами, мы нередко сталкиваемся с тем, что бизнесу проще дать на что-то конкретное и быстро реализуемое.

Когда ты им объясняешь про ФЦК, картинка не получается – идея выделить из общего «пирога» персональные целевые капиталы для отдельных конкретных людей связана как раз с тем, что такую историю легче объяснить, показать. Значит, на неё легче собрать деньги.

Получается?

ФЦК – инструмент, который при правильном использовании даёт возможность бесконечно долго финансировать программу. Но чтобы он так работал, нужны человеческие профессиональные ресурсы. У нашей организации по-прежнему много программ и проектов, помимо сопровождаемого проживания, а фандрайзинг в ФЦК на конкретную сложносочинённую программу требует отдельного подхода. У нас его пока, к сожалению, не сложилось. Может быть, именно потому что этот инструмент является сложным для наших потенциальных доноров. Сама технология сопровождаемого проживания довольна сложна для восприятия человеку, который далёк от проблем людей с инвалидностью. И когда мы говорим ещё про некий ФЦК, это ещё больше запутывает ситуацию.

Получается, должна быть двойная пиар-нагрузка: ты сначала говоришь про сопровождаемое проживание, а потом ещё растолковываешь, что такое ФЦК. Это сложно для частного массового фандрайзинга. Но и для корпоративного тоже нелегко – ФЦК по-прежнему не самый популярный инструмент для финансирования именно социалки.

Есть хорошие примеры работы эндаументов в образовании и культуре, это более понятная история, инструментарий ФЦК для этого более логичен. Но для финансирования социальной сферы, особенно когда речь идет про конечных благополучателей, людей с инвалидностью, этот инструмент не кажется убедительным крупному бизнесу. Это то, что мы на своём примере видим. Наши крупные многолетние, постоянные партнеры так и говорят: «Нет, давайте мы вам дадим сейчас на год. Скажите, что вам надо».

Поэтому у нас ФЦК остался просто одним из финансовых инструментов. Есть минимальная доходность – уже хорошо.

Но сам проект сопровождаемого проживания развивается?

Да, эта технология сейчас на острие – не без нашей активной работы и привлечения внимания к проблеме помощи людям с тяжелыми нарушениями развития, в прошлом году на федеральном уровне был принят закон, согласно которому в каждом регионе России в ближайшее время сопровождаемое проживание должно быть реализовано.

Тогда позвольте отвлечённый вопрос: нет ли, на ваш взгляд, противоречия между финансовой моделью целевых капиталов, которые, во-первых, долговременны, во-вторых, консервативны в своих планах развития – с одной стороны, и всё нарастающей в мире экономической турбулентностью, инфляцией, санкциями – с другой? Как сочетаются долговременная стратегия и неопределённость будущего?

Мне кажется, это противоречие оказывает существенное влияние на потенциальных жертвователей, когда речь заходит о вложениях на долгий срок – неважно, в эндаумент или в какой-то иной инструмент. Если взять наш общий бэкграунд за последние 30 лет, где был и распад СССР, когда полностью сгорели вклады и страховки, и кризис 1998 года с кратной девальвацией, и крахи НПФ с огромными потерями денег, – и когда ты в сегодняшней ситуации приходишь и просишь денег в некий фонд, рассчитанный на десятилетия, у многих потенциальных доноров это, мягко говоря, вызывает вопросы.