«Движение к устойчивости устойчиво в сложении усилий всех акторов, но убеждения и ценности отдельных людей также имеют значение и могут это движение поддерживать и продвигать»

Елена Лиманова, заместитель декана экономического факультета Новосибирского национального исследовательского государственного университета

— Как вы оцениваете динамику интереса к тематике устойчивого развития в университетской среде, со стороны органов власти, бизнеса? Наблюдается ли стремление пересмотреть какие-то отдельные компоненты этой темы — может быть, с учётом «приземления», соотнесения с текущими и перспективными задачами развития страны, регионов, муниципий, бизнеса? Отразились ли на общем интересе к этой теме идущие последние несколько лет преобразования в высшей школе? Или же это малосвязанные процессы?

— Динамика интересов в области устойчивого развития мне видна прежде всего на уровне университета, и она нисходящая. В университете по-прежнему есть элементы, отражающие и поддерживающие этот интерес: продолжает работу климатический центр НГУ, есть программа магистратуры «Управление бизнесом для устойчивого развития», однако стратегический фокус ушел. 2 года назад, в декабре 2023 г. я рассказывала на конференции RAEX о том, что развитие данной тематики в НГУ является частью стратегии университета. В частности, стратегическая инициатива «Низкоуглеродная Сибирь» была одной из ключевых в рамках программы «Приоритет-2030». Как известно, стратегические приоритеты в рамках этой программы ежегодно пересматриваются и уточняются университетами-участниками.

Такой пересмотр произошел и в НГУ. В настоящий момент они (приоритеты) сосредоточены на ИИ, в том числе для обработки целевой информации на борту МКА и управления БПЛА, а также на технологиях в медицине и фармацевтике. Очевидно, что изменение интересов отражает социально-экономические реалии и установки. Так что да, преобразования последних лет влияют на интерес к тематике устойчивого развития и ESG.

Вместе с тем научно-образовательная деятельность в этой области продолжается, созданные ранее подразделения работают. Так, климатический центр НГУ как научно-образовательное подразделение ведёт работу по грантам и хоздоговорам, т. е. стратегические инвестиции в его создание позволили сформировать центр компетенций, который продолжает функционировать на основе самоокупаемости.

Хоздоговоры — это индикатор интереса со стороны бизнеса. Поскольку они есть, можно сказать, что бизнес взаимодействует с университетом в области низкоуглеродного развития. Интересно, что активность компаний региона при этом низкая (в настоящий момент работы выполняются для компаний, локализованных в других регионах, в частности для «Алроса», «Ураласбеста»). Климатический центр предлагал сотрудничество крупным местным компаниям самостоятельно, а также выражал готовность решать такие задачи для местного бизнеса региональным органам власти, однако пока безрезультатно. Отсюда следует, что как минимум точки соприкосновения с региональными органами власти в контексте устойчивого развития и роли университета в нём есть. Однако в целом этот контакт достаточно пассивен — его можно охарактеризовать как осведомлённость и контроль деятельности университета органами государственной власти. Опять-таки это касается государственных органов нашего региона, Новосибирской области. Но за последние 2 года мы наблюдали активность других регионов, в частности, консультировали команду по оценке углеродного баланса для одного из регионов Западной Сибири.

Несмотря на то что в целом интерес со стороны бизнеса и государства сейчас хоть и положительный, но стабильно невысокий, мы ожидаем роста внимания, поскольку тенденция развития углеродной отчётности положительная, регуляторное воздействие сохраняется и усиливается. С каждым годом отчётов будет становиться больше, а требование формировать такие отчёты будет охватывать всё более широкий круг компаний. Очевидно, по мере накопления отчётности, её изучения, будет формироваться реакция регулятора, а это повлечёт за собой оживление активности бизнеса в контексте ESG.

— Какие комплексные программы подготовки студентов в сфере ESG с очной формой обучения существуют сейчас в НГУ? Каково соотношение бюджетников/платников среди обучающихся по таким программам студентов? Если при НГУ существуют бизнес-школы, то имеются ли там такого рода программы? Как вы оцениваете динамику спроса на них за последние 3 года?

— В 2023 году мы открыли в НГУ магистерскую программу «Управление бизнесом для устойчивого развития» (направление «менеджмент»). В этом году выпустили первых студентов. Так что в 2025-2026 учебном году мы набирали студентов на эту программу уже в третий раз. В Новосибирском государственном университете нет бизнес-школы — экономический факультет и его 5 отделений, включая отделение менеджмента, и есть наша бизнес-школа, если угодно. Так что единственная комплексная программа подготовки студентов в области устойчивого развития в НГУ работает как раз в области менеджмента и бизнеса.

Магистратура у нас в принципе небольшая. Например, в этом году у нас 25 бюджетных мест на «менеджмент», 2 программы. Программа «Управление бизнесом для устойчивого развития» в этом году предлагала 10 мест. Набрали 10 студентов, платных нет. В 2023 г. приняли 7 студентов, в 2024-м — 9, всех на бюджетные места. То есть небольшой набор со слабой положительной динамикой, только бюджетные места. Это в целом отражает мотивацию студентов — они не очень хорошо понимают, о чём это и какие могут быть карьерные перспективы. Поэтому ключевая мотивация — «только на бюджет». Как правило, данная программа имела второй, а то и третий приоритет для абитуриентов.

Ситуация изменилась в нынешнем, 2025 году — часть абитуриентов шла именно на это программу, первым или даже единственным приоритетом. В какой-то степени это можно объяснить изменением ценностных установок или веры в те возможности, которые даст программа, но в меньшей, чем хотелось бы. Да, были абитуриенты из других вузов и даже стран, которые ставили эту программу первым приоритетом. Но большинство таких абитуриентов — это выпускники нашего факультета, которые в бакалавриате прослушали элективный курс «Экономика окружающей среды и природных ресурсов», и им понравилось.

Как бы то ни было, это внушает определенный оптимизм и веру в плоды просвещения. Что мы можем сделать на фоне всё-таки преобладающего скепсиса или апатии в обществе по отношению к проблемам устойчивого развития? Где общество в целом и где те десятки студентов, которых мы учим? Но десятки учатся, формируют позицию и возможности изменить ситуацию.

Целевой набор в магистратуру — это в принципе не наша история, так складывается. В студентах магистратуры явно заинтересованы исследовательские институты Академгородка, но они предпочитают иначе привлекать молодёжь, не целевым обучением. И вот в наборе на нашу «зелёную» программу этого года мы впервые работаем с документами на целевое обучение студента для Министерства цифрового развития и связи Новосибирской области. Это первый прецедент, с которым ещё нужно поработать

— Существуют ли разработанные вашим вузом образовательные онлайн-курсы по направлениям ESG? Что это за курсы? Какова динамика их востребованности и аудитория?

— НГУ — небольшой университет, количество его онлайн-курсов, полагаю, на порядок отличается от предложений больших столичных университетов. Каждый год у нас запускается 4-6 новых курсов, однако просветительских курсов, связанных с ESG, устойчивым развитием, нет. Идея просвещения в этой области, конечно, возникала. Пока она реализуется общеуниверситетскими факультативами «Экологическая грамотность» и «Климатическая грамотность», доступными для студентов любых факультетов НГУ. Поскольку выбор факультативов дело добровольное в условиях высокой учебной нагрузки, да и конкурентное тоже — в одной линейке с искусством Азии, ИТ, психологией и далее по списку, — не уверена, что их выбирают. В прошлом учебном году, например, их не выбрали.

Есть отдельные курсы в рамках различных образовательных программ, которые эту тематику поддерживают. Например, на экономическом факультете у менеджеров есть обязательный курс «Этика бизнеса и цели устойчивого развития», и для них же и студентов-экономистов предлагается элективный курс «Экономика окружающей среды и природных ресурсов», который, конечно, не может обойти эту тему.

— Какие наиболее значимые документы устойчивого развития имеются на данный момент в НГУ?

— В настоящий момент в НГУ нет действующих документов устойчивого развития. Как я уже говорила, был стратегический проект «Низкоуглеродная Сибирь», пока НГУ в рамках программы «Приоритет-2030» не изменил ключевые направления развития. Но и в этом стратегическом проекте фокус был внешним, т. е. университет прежде всего занимался исследованиями и работами для внешних заказчиков. Даже углеродная ферма НГУ, заявленная как часть программы «Зелёный кампус», рассматривалась преимущественно как полигон для отработки подсчётов углеродных единиц для потенциальных участников их рынка.

— Какие достижения НГУ вуза в последние 3 года вы бы отметили в инфраструктуре здравоохранения и поддержке материнства, в создании условий для лиц с ограниченными возможностями, в обеспечении общежитиями студентов, в обеспечении кибербезопасности?

— В целом социальные программы у нас развиваются. В университете растёт кампус мирового уровня, который, разумеется, обеспечивает доступную среду для лиц с ограниченными возможностями по здоровью. И дело здесь не только в том, что значительная часть кампуса — это новые здания, соответствующие этим требованиям по умолчанию. В НГУ более 20 лет активно занимаются поддержкой студентов и сотрудников с инвалидностью, у нас осознанно формировали центр компетенций такого рода, и мне это представляется особенностью и сильной стороной университета.

Вместе с появлением в составе университета Института медицины (2016 г.), а до того — медицинского факультета, был открыт и развивается медицинский центр НГУ, который обслуживает студентов и сотрудников, а также предлагает программы вакцинаций, мероприятия просветительского характера в области охраны здоровья. Я наблюдаю, как активно в университете работает центр психологической помощи, есть поддержка, телефон доверия, и я сама с удовольствием хожу на открытые лекции, смотрю видеосюжеты НГУ о психологических проблемах и о том, как с ними справляться и кто может помочь.

Кампус мирового уровня — значит, и общежития. За последние три года в кампусе ввели в строй два больших современных общежития. На месте одного старого. Ключевым образом, впрочем, ситуация с общежитиями не изменилась, потому что одно за другим университет закрывает старые общежития на ремонт. Так что, кажется, следует ожидать существенного улучшения в будущем. Надеюсь, так оно и будет, хотя также понимаю, что обеспечение работы растущего кампуса требует кратного роста усилий и ресурсов. Это очень серьёзный вызов для бюджета университета.

Кибербезопасность — ещё один активно и видимо развивающийся аспект деятельности университета. В 2025 году у каждого из нас, сотрудников НГУ, есть как минимум одна история о попытке «ректора», «декана», «учёного секретаря НГУ», коллеги или представителя руководства другого университета или Министерства образования обсудить какие-то вопросы в мессенджерах. Мошенничество такого рода активно профилактируется — мы регулярно получаем инструкции по кибербезопасности. Мне лично это очень помогает, думаю, и другим тоже. Таким атакам подвергаются и сотрудники, и студенты, и порой весьма изобретательно. В случае со студентами мы на факультете помогаем сами и передаём информацию в службу безопасности, которая отрабатывает такие ситуации. Могу сказать, что мы уверены в безопасности информационных систем НГУ, думаю, что ИТ-службы активно и успешно работают над этим. Одна из ключевых рекомендаций для всех, прежде всего для студентов, — использовать личный аккаунт в информационной системе университета. Т. е. обеспечиваем безопасность внутри, профилактируем и отражаем угрозы извне.

— Какова динамика спроса за последние три года на ваших выпускников с профильным образованием в сфере устойчивого развития? Кто предъявляет этот спрос?

— Первый выпуск 2025 года — 5 человек. Пока у нас нет статистики, кроме того, что все выпускники работают, а двое из них к тому же продолжают обучение в аспирантуре. Почти уверена, что специфика их работы не связана с ESG. Отчасти это объясняется тем, что многие студенты не начинают, а продолжают развивать свою карьеру после выпуска. Для магистрантов по направлениям «экономика» и «менеджмент» работа параллельно обучению — распространённая практика. После бакалавриата они уже оснащены неплохим набором компетенций, и те, кто идут в магистратуру, зачастую не готовы отказаться от двух лет профессионального опыта, который набирают их бывшие сокурсники, сосредоточившиеся на развитии карьеры.

Но это только наиболее очевидная история. А за этим — по сути, несформированность рынка таких специалистов, как минимум в нашем регионе. Как я отмечала, региональные органы государственного управления, а вслед за этим бизнес ведут себя достаточно пассивно по отношению к вопросам устойчивого развития. Например, сегодня мы со студентами «зелёной» программы ездили на экскурсию в компанию, которая является крупнейшим за Уралом производителем стеклянной тары. Предприятие, которое интересно хотя бы потому, что может рассматриваться как элемент циркулярной экономики, как компания, сырьем которой наполовину является переработка отходов, стеклобоя. В числе прочего мы задавали вопросы о том, как они оценивают динамику регуляторного воздействия на них самих — оно растёт, падает или остается стабильным. Ответ весьма показателен: на уровне слов есть заявления о намерениях, например о перспективах РОП — расширенной ответственности производителя, но пока это не станет требованием, компания вряд ли проявит инициативу, основываясь на бизнес-аргументе. Тот факт, что компания вопреки неразвитости инфраструктуры сбора вторсырья увеличивает его долю на входе в производственный цикл (в производстве выгодно, в доставке и качестве исходного вторсырья — нет), — это отражение установок собственника бизнеса.

И это в завершение разговора — ещё один луч надежды, ещё один аргумент в пользу того, что движение к устойчивости стабильно в сложении усилий всех факторов, но убеждения и ценности отдельных людей также имеют значение и могут это движение поддерживать и продвигать.