«Один из признаков идеального эндаумента – хорошая репутация»

Интервью с Дмитрием Пигаревым, руководителем направления по работе с целевыми капиталами и корпоративными клиентами «ТКБ Инвестмент Партнерс» (АО)

Как давно ваша компания занимается управлением средств фондов целевого капитала? Сколько эндаументов сейчас у вас среди клиентов?

Уже 16 лет, мы начали в 2008 году. У нас 40 целевых капиталов под управлением, а уникальных клиентов, т. е. юридических лиц – 30.

Они представляют самые разные направления или специализируются на чём-то одном – например, поддерживают культуру?

Мы работаем с целевыми капиталами, которые занимаются проектами в самых разных сферах – культура, благотворительные фонды, НКО, школы. Разве что спорта у нас нет, но таких эндаументов и в целом по России не так много.

Какой срок для инвестирования наиболее распространен? Как определяется стратегия вложений средств?

Чаще всего у организации есть определенные цели, и, исходя из этих целей, совместно определяется срок инвестирования. Стратегия инвестирования, как правило, – один год, потому что именно по итогам года формируется инвестиционный доход, который целевые капиталы могут тратить. Но иногда случается, что целевые капиталы готовы на более длинные горизонты, 2-3 года. Больше трех лет редко случается.

Тут в первую очередь важны цели – на что и с какой периодичностью нужны деньги. Например, если это университет и музей, которые регулярно выплачивают пособие каким-нибудь уважаемым сотрудникам, которые сейчас временно не работают, то логично, что горизонт инвестирования будет годовым. А если целевой капитал ориентирован на, допустим, постройку нового корпуса, то речь может идти о более длинных сроках.

Как финансовый инструмент вроде эндаумента, по определению ориентированного на долгий срок, подходит для нынешних времен – с экономической турбулентностью, высокой инфляцией и т. д.?

Из-за того, что у нас стратегия достаточно консервативная, турбулентность в экономике не оказывает значительного влияния на рынок. Инструменты используются в первую очередь консервативные, поэтому те просадки по доходности, которые были у некоторых ЦК в 2022 году, оказались компенсированы в 2023 году. Это характерно, насколько мне известно, не только для нашей компании, но и для многих других УК.

По идее, длинные деньги – более рискованные деньги. Но противоречие я вижу, скорее, в том, что длинные деньги в России – не длинные, они на самом деле короткие. Что пенсионные фонды, что эндаумент-фонды – чаще всего они инвестируют на год. То есть они никакие не длинные, они очень вполне себе короткие.

Насколько жестко закон регулирует направления и инструменты инвестирования для эндаументов?

Закон определяет перечень категорий инструментов, которые доступны для инвестирования. Он достаточно широкий и не так жестко регламентирован, как сделано в отношении, скажем, НПФ.

Тем не менее перечень все-таки определен и содержит вполне разумные ограничения. На рынке эндаумент-фондов сформировано сообщество, которое постоянно модернизирует регулирующий его деятельность закон – улучшает, расширяет указанный перечень, изменяет там, где нужно. Так что нельзя говорить здесь о жесткой зарегулированности, вполне можно работать.

Для рынка энадументов в последнее время более характерна фрагментация или концентрация?

Каждый год появляется какое-то количество маленьких фондов целевого капитала, это более-менее равномерный, стабильный процесс. Но при этом на 10% фондов приходится 90% средств.

Есть ли какой-то порог, начиная с которого эндаумент в состоянии выполнять более-менее значимые цели? Пусть даже это будет цифра вроде «средней температуры по больнице».

Это разные вопросы, потому что тут всё зависит от размера бюджета у организации или у конкретного проекта. Если мы, например, берем какой-то крупный университет, у которого бюджет составляет несколько миллиардов рублей, то для него эндаумент в 10 млн – это скорее символ, задел на будущее, чем реальный инструмент. А для какой-нибудь НКО эти 10 млн – огромная и способная принести реальную и ощутимую пользу сумма.

Насколько для вас как для управляющей компании важна и интересна информационная открытость фондов?

Нам проще работать с теми, кто открыт, потому что так можно понять, с кем работать, кто нам нравится, кто не нравится. Ведь каждый управляющий хочет себе выбрать лучших клиентов. И чем больше информации у тебя есть, тем тебе проще выбрать клиента.

Что касается открытости информации, вопрос очень хороший. Мне кажется, что это должны делать клиенты просто потому, что в работе с финансовыми институтами – так исторически сложилось – не принято, чтобы управляющая компания, которая зарабатывает деньги, рассказывала о своих клиентах. Сколько она заработала, на что деньги тратятся – это не прерогатива управляющей компании, это задача клиента.

Вы каким-то образом используете в своем пиаре, выстраивании имиджа тот факт, что вы работаете с деньгами эндаументов?

Да, мы это раскрываем. Могли бы, наверное, раскрывать побольше. Например, на сайте у нас информации об этом нет. Но в своем корпоративном журнале мы пишем об этом, и в наших соцсетях пишем.

Вы сказали, что есть эндаументы, которые могут нравиться, могут не нравиться. Опишите некий идеал эндаумента, с которым хотели бы сотрудничать.

Это, скорее, из области фантазирования…

Идеальный эндаумент тот, у которого очень большой объем средств – допустим, несколько миллиардов рублей. У которого минимальны – в рамках закона, конечно – ограничения по ставке вознаграждения. Третье – чтобы этот клиент обладал хорошей репутацией: само сотрудничество с таким клиентом являлось бы основанием для гордости, для возможности рассказать об этом сотрудничестве.

У нас такие фонды есть – мы работаем с фондом Потанина, фондом Эрмитажа, фондом Петергофа, со многими другими уважаемыми фондами; конечно, всегда приятно называть такие имена.

Это интервью — часть исследования российских фондов целевого капитала, которое RAEX сделало по инициативе Благотворительного фонда Владимира Потанина. Узнать больше, прочитать другие интервью и узнать о выводах исследования можно на странице проекта.