«Приступая к внедрению системы закупок, мы рассчитывали сразу на несколько эффектов. Одна из задач – сокращение бумажного документооборота и упрощение процессов проведения закупочных процедур. Без электронных систем мы не смогли бы решить эту задачу»

Роман Зимонас, Директор департамента методологии и организации закупок Государственной корпорации «Росатом»

– Какого эффекта рассчитывала достичь ГК «Росатом» в результате внедрения закупок в электронной форме?

– Приступая к внедрению системы закупок, мы рассчитывали сразу на несколько эффектов. Одна из задач – сокращение бумажного документооборота и упрощение процессов проведения закупочных процедур. Без электронных систем мы не смогли бы решить эту задачу. Вторая задача – избежать злоупотреблений, которые существовали при проведении «бумажных» процедур. Раньше при вскрытии конвертов заявки терялись целыми пачками. Сейчас, на электронных процедурах, это сделать невозможно. Оператор отвечает за то, чтобы заявка, подготовленная участником, была доставлена в целости и сохранности. Третья – у нас более 15 тысяч поставщиков, которые постоянно участвуют в торгах, и более 40 тысяч процедур закупок в год. Проведение закупок через электронную площадку существенно упростило поставщикам доступ к участию в торгах. Наши поставщики не отправляют конверты с заявками по почте, и им нет нужды приезжать из Челябинска на место вскрытия конвертов в Москву. В режиме онлайн они получают всю необходимую информацию: кто участвует, в чем суть процедуры, какие изменения в документацию вносятся. Таким образом, мы сократили время, трудозатраты, транспортные и почтовые расходы.

Четвертая – обеспечение контроля над расходами наших дочерних обществ. Госкорпорация как юридическое лицо проводит очень мало торгов, основной объем закупок приходится на наши дочерние общества. Контролировать 40 тысяч процедур, приставив к каждой закупке контролера, невозможно. В случае с электронной закупкой наши контролирующие службы имеют доступ к любой процедуре. Если поступают жалобы, можно оперативно получить информацию: посмотреть, кто готовил документацию, кто подавал заявки.

Пятая – формирование отчетности, как для внутреннего использования (например, для расчета KPI, контроля над исполнением приказов и регламентов), так и для внешних контролирующих органов: сколько торгов мы проводим, сколько из них открытых и закрытых процедур, кто участвует, как снижаются цены, сколько поставщиков. Связав наши информационные системы с электронными площадками, мы получили возможность формировать отчетность автоматически.

– Почему «Росатом» решил привлечь независимых операторов ЭТП, хотя мог создать кэптивную площадку?

– В этом решении есть свои плюсы и свои минусы. Создание собственной площадки позволяет управлять процессом регламентации ее деятельности и оперативно вносить все необходимые изменения. Мы регулярно вносим правки в Единый отраслевой стандарт закупок. Это естественный процесс, связанный с изменениями в законодательстве, ужесточением внутренних норм и правил, совершенствованием методик. Ежегодно мы выпускаем три-четыре редакции нашего положения с поправками. Соответствующие изменения вносятся и в нормативные документы, типовую закупочную документацию, типовые формы протоколов и отчетов – все, что поддерживает ЭТП. Если компания пользуется собственной площадкой, она получает возможность максимально быстро реагировать на все изменения в документации. На этом, по-моему, преимущества кэптивных площадок заканчиваются, и начинаются вопросы.

– Какие?

– Перед электронными площадками мы ставим задачу – увеличить число поставщиков для участия в наших торгах. В случае с внешними ЭТП – есть естественная заинтересованность, так как они получают оплату с участников. В простых процедурах с поставщика берут не более 1 тысячи рублей, а максимальная сумма за участие в сложных закупках – 4 тысячи рублей. Операторы заинтересованы в участии большего числа поставщиков, поэтому они занимаются их привлечением, обучением и разъяснением правил. Если аналогичную задачу поставить перед сотрудниками собственной площадки, результат будет значительно хуже. Это первое преимущество внешних площадок перед собственными.

Во-вторых, внешние операторы заинтересованы в повышении качества сервиса для наиболее эффективного привлечения клиентов на свою площадку. Сейчас мы сотрудничаем с тремя площадками, создавая между ними конкуренцию. В соглашениях, подписанных с площадками, есть такой пункт: если на работу оператора ЭТП поступает более четырех жалоб в год, то мы ставим вопрос о замене площадки. Пока таких прецедентов не было – площадки борются за качество технического обслуживания и работы сервисной линии. Перед своей площадкой принудительно поставить задачу достичь сопоставимого уровня сервиса трудно. Независимые площадки бьются за свой бизнес. А когда ты борешься только за выполнение регламента, всем известно, чем это заканчивается.

И третий момент связан с информационной безопасностью. Любую информационную систему можно вскрыть и получить доступ к соответствующим базам данных. На сегодняшний день на наших площадках зарегистрировано более 80 тысяч поставщиков. При такой большой активности участников существует возможность утечки конфиденциальной информации. Например, заявок других участников до момента вскрытия конвертов. Сегодня этот вопрос отнесен к ответственности оператора – он отвечает за то, что переданные ему данные не будут раскрыты в результате получения несанкционированного доступа.

– Извините, но не верится, что в таком важном вопросе вы целиком доверились внешней структуре.

– Естественно, со своей стороны мы также осуществляем контроль. С операторами площадок подписаны дополнительные соглашения, по которым наша служба технического аудита департамента информационных технологий при поступлении жалоб от участников закупок получает возможность проверить работу площадки во время проведения данной процедуры. Оператор должен доказать, что несанкционированного проникновения не было. Если он не сможет это сделать, мы откажемся от сотрудничества.

Один наш заказчик платит порядка 1 тысячи рублей за год работы на площадке. Вся атомная отрасль платит площадке порядка 300 тысяч рублей в год. Для них бизнес – не мы, а наши поставщики. Реальные факты или только подозрения в нарушении информационной безопасности могут привести к тому, что оператор потеряет и наших заказчиков, и поставщиков. Поэтому их задача – написать код, получить соответствующие лицензии и сертификаты, и в целом – обеспечить безопасность собственного бизнеса. Таким образом, риски, связанные с информационной безопасностью, – это риски оператора ЭТП. А наша задача – контроль.

Если у нас собственная площадка – это наши риски. Случись что – это наша уголовная ответственность. И при этом мы несли бы еще и очень серьезные репутационные издержки. Если один-два раза будет доказано, что наша собственная площадка позволила себе вскрыть данные, что бы мы потом ни делали, доверие к ней будет подорвано на долгие годы, если не навсегда. Потратив кучу денег на создание такой площадки, можно получить дополнительную головную боль. А если вскроются случаи утечки закрытых данных, эти деньги можно считать выброшенными. Независимых операторов много, и если такое происшествие случится с одной из площадок, у нас есть целый рынок, чтобы ее заменить и не разбираться ни с репутационными рисками, ни с бизнес-рисками.

Таким образом, за привлечение независимой площадки три плюса, а за создание собственной – только один. Поэтому мы остановились на первом варианте и готовы считаться с тем, что площадки меняют систему под наши требования не так быстро, как нам хотелось бы. Пока операторам удается в разумные сроки поддерживать текущую версию наших регламентов с учетом всех изменений.

– Насколько сопоставимы расходы на оплату услуг независимой ЭТП и на создание и поддержку кэптивной ЭТП?

– Сложно сказать, сколько будет стоить создание собственной системы по аналогии с той, которая в результате получилась у нас. Не менее 200 млн рублей уйдет только на разработку самой платформы ЭТП. Причем надо понимать, что затраты на дальнейшее обслуживание, техническую и клиентскую поддержку, рекламу могут оказаться еще больше. Нужно также учитывать, что все пользователи находятся в договорных отношениях с площадками. Это предполагает огромный документооборот и требует ведения самостоятельной бухгалтерии.

– Какими критериями руководствовалась ГК «Росатом» при выборе партнера из числа независимых операторов ЭТП?

– Когда я пришел в «Росатом», две площадки уже были выбраны и меняли свой интерфейс под действовавший тогда Отраслевой стандарт. Мы не стали экспериментировать с другими площадками и просто продолжили работать с уже существующими.

На Росэлторге мы проводим госторги. Площадка достаточно оперативно реагировала на все наши изменения, и мы получали очень мало нареканий в ее адрес, поэтому приняли решение добавить еще и третью. В данном случае не проводилось специальной процедуры отбора. Основными критериями для нас были: технические возможности, готовность работать в соответствии с нашими регламентами и адаптироваться под требования, а также гибкость системы оплаты за услуги ЭТП, позволившая установить минимальные тарифы для заказчиков и поставщиков.

– Если бы вы сейчас отказались от площадки и выбирали нового партнера, на что обратили бы внимание в первую очередь?

– Если бы нам сегодня пришлось вновь заниматься выбором ЭТП, в первую очередь мы решали бы проблему интеграции и изменения системы. Провели бы конкурентную процедуру, чтобы выявить площадки, которые готовы в разумные сроки провести такую интеграцию. То есть в течение одного-двух месяцев привести свои регламенты работы в соответствие с Единым отраслевым стандартом закупок и обеспечить техническую интеграцию площадки с нашими информационными системами. Также нас будут интересовать возможности обеспечить еще более низкие расценки на свои услуги для наших заказчиков и поставщиков.

– А размер и состав базы поставщиков?

– Согласен. Имеет смысл учитывать имеющуюся базу поставщиков и скорость, с которой оператор наращивает ее объем. Хотя этот вопрос не является для нас критичным – мы ведь тоже ведем активную работу с поставщиками. Организации, которые уже давно работают с нами, привыкли к нашей системе. Сайт закупок «Росатома» – основной источник информации для поставщиков. Именно там они узнают, на какой именно площадке будет проходить процедура. В целом имеет смысл смотреть совпадение клиентской базы на 50–60%, чтобы те поставщики, которые уже участвуют в наших закупках, не тратили время на перерегистрацию и подключение.

Пока мы над этим не задумывались. Перед нами стоят грандиозные задачи, и мы пытаемся доработать наши системы с теми операторами, которые есть сейчас. Система закупок «Росатома» постоянно развивается. Если бы у нас был законченный интерфейс и была бы закончена вся регламентация с учетом изменений законодательства, тогда можно было бы экспериментировать с площадками. Мы же находимся в постоянном поиске и движении. На 70% мы сделали то, что хотели, но дело в том, что этого мы хотели три года назад. Чтобы добиться того, чего мы хотим сегодня,  нужно дорабатывать систему еще на 60%. Движение вперед предполагает, что мы будем постоянно развиваться. ЭТП, с которыми мы работаем уже давно, понимают, что нам нужно, и помогают искать пути решения поставленных задач.

– Какие направления этого развития для вас являются приоритетными?

– Раньше мы работали с операторами на уровне документов и цифр по договору: товар или услуга, поставщик, стоимость, а спецификация была вложена отдельным файлом. Сейчас мы работаем над тем, чтобы спецификация была показана в электронном виде и была привязана к нашему справочнику материалов атомной отрасли. При этом поставщик будет работать не с файлом Excel, а в онлайн-режиме будет вносить на каждую позицию свою цену. Это позволит нам перейти к управлению информацией с уровня договора на уровень позиций в рамках договора, которых в одном соглашении может быть несколько тысяч. Например, поставка метизов или запчастей. Интеграция с площадками позволит в дальнейшем отследить весь путь закупки: кто конкретную задвижку поставил, куда она пришла, на какой склад ее отправили, и на каком объекте была установлена.

– Проводили ли вы интеграцию номенклатурных и прочих справочников с ЭТП? Насколько это сложная задача?

– С технической точки зрения интеграция – не очень сложная задача, а вот с точки зрения масштаба – грандиозная. Мы ее реализовали, несмотря на то, что на начальном этапе она нам представлялась полным кошмаром.

– Сколько времени этот процесс занял?

– Основной этап проекта по интеграции занял примерно год, но потом мы

увеличили объем интегрируемой информации. Сейчас этот процесс происходит со справочниками контрагентов, то есть наш бухгалтерский ERP-учет по справочнику совпадает с данными площадок: ИНН поставщиков, их юридические адреса, банковские реквизиты. Учитывая, что информация в справочнике продолжает актуализироваться – пополняется, меняется, уточняется, – под эти изменения вынуждены подстраиваться площадки. Через безопасный интерфейс мы обеспечиваем передачу данных нашего справочника на электронные площадки.

– Данные проведенного нами анкетирования крупнейших корпоративных заказчиков показывают, что проникновение услуг ЭТП в секторе корпоративных закупок остается довольно низким. С чем это связано  – дело в недоверии компаний к этому инструменту проведения закупок?

– Я не думаю, что проблема связана с недоверием. Электронные торги позволяют максимально упростить доступ к поставщикам. Второй момент – доступность информации о потребностях наших предприятий. Для того чтобы ознакомиться с документацией и извещением о торгах, не нужна даже регистрация на площадках. В-третьих, если у поставщика появился интерес к нашей закупке, он может быстро зарегистрироваться и успеть поучаствовать в процедуре. Регистрация занимает один-два часа. Есть и такие операторы, которые тоже называют себя электронными площадками, но у них совсем другая технология. Во внешнем доступе нет ничего, кроме рекламы, плана закупок и извещений. Если поставщик хочет ознакомиться с более подробной информацией о закупке, ему необходимо зарегистрироваться и получить ЭЦП. За это необходимо заплатить, что, с одной стороны, вполне объяснимо, площадка тратит какие-то ресурсы, но с другой стороны, торги получаются какими-то псевдооткрытыми. Есть и еще более запущенные варианты, когда площадки непонятно каким способом составляют базу поставщиков и рассылают приглашения на торги по конкретной позиции только тем, кто зарегистрировался. Во внешний мир вообще ничего не выходит. Это черный ящик. Показаны только основные заказчики, а если вы хотите участвовать в их торгах, необходимо пройти авторизацию. После этого поставщик получает конкретный пакет документов по торгам, в которых сможет участвовать. По-моему, это вообще не имеет никакого отношения к электронным торгам. Это некая база данных поставщиков для частных компаний, у которых есть закрытый перечень аккредитованных проверенных поставщиков. Такая система развита на Западе среди частных компаний. Сначала проводится довольно длительная и мучительная сертификация поставщиков-производителей по техническим, ресурсным, технологическим и прочим параметрам, а потом для тех, кто их устроил, открывается доступ к участию в тендерах. Получается двухэтапная сложная процедура.

– Зато повышается качество поставщиков…

– Наши закупки сейчас во многом регулируются государством. Основное требование законодательства заключается в том, чтобы сделать их максимально прозрачными для поставщиков и общественности. Поэтому мы пошли по другому пути, обеспечив поставщикам максимально простой доступ к информации по торгам. Хочешь участвовать – регистрируешься и получаешь не только доступ к закупочным процедурам, но и сервис, который ускоряет подачу твоего предложения.

В зависимости от подходов заказчики и делятся на разные группы. Некоторые из них привыкли к системе ограничения участия через предквалификацию и с опасением воспринимают открытый рынок. У многих закупщиков есть стереотип, что если заказчик не поставит никаких «барьеров», то на процедуру придут только посредники и низкоквалифицированные поставщики. Нам пришлось потратить много усилий, в том числе с подключением генерального директора, чтобы переломить этот стереотип. Не понимая технологии и не умея пользоваться этим инструментом, наши специалисты сначала тоже сопротивлялись. На самом деле нужно просто четко сформулировать свои требования к поставщику и убедиться, что организация, которая пришла к вам на торги, действительно в состоянии поставить необходимую продукцию. При этом следует учитывать, что большинство объектов атомной отрасли относится к ядерно- и радиационно-опасным. В отношении особо важных закупок мы предъявляем к нашим поставщикам ряд требований на отборочной стадии процедуры, таким образом, закупка проходит в два этапа. На первом этапе мы отвечаем на вопрос, может ли эта организация быть поставщиком данной продукции или услуги. Если мы говорим про строительно-монтажные работы на АЭС, то здесь для нас важно наличие соответствующих материально-технических и кадровых ресурсов, свидетельства СРО, а также информация об опыте проведения аналогичных работ. Эти требования формируются на основе проекта организации строительства и не могут быть выставлены по прихоти закупщика. Если речь идет о приобретении оборудования для АЭС, то, в зависимости от класса безопасности, от поставщика потребуются соответствующие лицензии, данные об опыте поставки такого оборудования и акты испытаний в соответствии с ГОСТом. Каждое дополнительное требование к поставщику имеет под собой основания в виде федеральных нормативно-правовых или отраслевых документов. Если потенциальный поставщик эти документы предоставить не может, он отклоняется. На второй этап проходят только те организации, которые доказали, что они могут изготовить и поставить продукцию необходимого качества. Они участвуют в ценовом сравнении и в оценке.

Безусловно, есть набор объективных и субъективных причин не пользоваться электронными закупками или в целом – конкурентными закупками. Например, некоторые банки говорят нам, что изменение системы закупок обойдется им дороже той суммы, которую они тратят на закупки. Но крупные компании и корпорации, которые живут по 223-ФЗ и 44-ФЗ, активно применяют именно электронные закупки.

– Сталкивались ли вы с сопротивлением внутри вашей компании в ходе внедрения закупок в электронной форме?

– У людей всегда возникает сопротивление, когда они сталкиваются с чем-то новым. И в нашем случае без этого не обошлось. Когда мы начали внедрять электронные закупки, по сути, нам пришлось создавать в госкорпорации новую специальность – «закупщик». В отрасли не было закупщиков, только специалисты по МТО. Технологии проведения торгов требует юридических знаний и определенных навыков. Специалистам этой профессии необходимо постоянно взаимодействовать с рынком, представителями контрольных органов, сталкиваться с обжалованиями. К моей радости, в Общероссийском классификаторе профессий (ОКПДТР) наконец-то официально появилась отдельная профессия – не специалист по МТО, а именно закупщик, агент по закупкам. Такие специалисты должны идеально знать законы, регламентирующие закупочную деятельность в нашей стране, соответствующие нормативные документы организации, в которой они работают, постановления и реестры. Сложность заключается в том, что в законе все ситуации жизненно не опишешь. Например, ФАС рассматривает 100 дел на одну и ту же ситуацию, в 89 случаях признает жалобы обоснованными, а в 11 случаях – нет. Это прецедент, ничем не описанный, кроме реальной практики, поэтому закупками должны управлять профессионалы. Переход от специалиста, пусть даже отличного, который знает основных производителей, логистику, схемы хранения и перемещения, к профессиональному закупщику – очень непростой.

Первое, что мы сделали, – выделили подразделения по ведению закупочных процедур. До этого они обособленными не были, в некоторых ДЗО проведение закупок было поручено бухгалтерии, где-то юристам, где-то экономистам. Нам удалось эту сферу деятельности обособить, после чего мы приступили к подготовке специалистов. В первый же год запустили систему обучения, прекрасно понимая, насколько это сложная задача, и что нельзя неподготовленному сотруднику просто выдать инструкцию и отправить проводить торги. Компании, если их руководители или акционеры не видят нужды в проведении именно торгов, возможно, поступают правильно. Переход на эту систему требует очень больших усилий – интеллектуальных, ресурсных и временных, а также связан с определенными рисками. Например, увеличение сроков заключения договоров, система обжалования. Неизбежны затраты на подготовку и переподготовку персонала.

– Что перевесило эти риски?

– У нас не было иного пути, учитывая, что мы представляем интересы атомной отрасли, поэтому у нас есть три однозначные причины проводить максимально транспарентные процедуры закупки. Во-первых, нам нужны твердые доказательства того, что закупается качественная продукция. Мы головой отвечаем за безопасность объектов, которые строим. Это может проверить каждый – кто у нас побеждает на торгах, какие требования к поставщикам и к продукции. Если раньше были жалобы на то, что мы закупаем некачественную продукцию с заниженными характеристиками, в сегодняшней системе мы можем сказать: пожалуйста, назовите конкретно, где и когда это произошло. Безопасность создается полной открытостью.

Во-вторых, мы отвечаем за тариф. Мы должны доказывать, что те инвестиционные ресурсы, которые нам выделены, мы израсходовали эффективно. Если нас убеждают в обратном, мы просим показать, где именно было допущено неэффективное расходование средств. Вся информация о наших закупках открыта.

И третий аргумент – у нас 360 дочерних обществ, план закупок на сумму порядка 600 млрд рублей в год и 40 тысяч процедур. Поставить на 40 тысяч процедур 40 тысяч контролеров, которые потребуют еще 20 тысяч контролеров над контролерами, и так до бесконечности, – это невозможно. Поэтому мы осознанно создали прозрачную систему закупок, чтобы привлечь общественный контроль. Сами поставщики, участвуя в торгах, лучше всех контролеров видят нарушения заказчиков, которые те допускают умышленно или неосознанно. Примерно на 95% контроль над закупками предприятий отрасли осуществляют сами поставщики. И это тоже совершенно осознанное решение, поскольку по-другому действенную систему контроля не создашь. При этом у нас функционирует Арбитражный комитет, Контрольный комитет. Сотрудники этих подразделений осуществляют дополнительный контроль над нашими закупками. Но контролируя систему закупок только своими силами, ведя базы данных с историей взаимодействия с поставщиками, как это делает, например, Alstom, мы с задачей организации эффективного контроля не справились бы.

– Но у Alstom это ведь получилось…

– Это другая технология, которая сложилась в этой компании исторически. Сначала проводят отбор поставщиков, а потом осуществляют жесткий контроль над ними в ценообразовании и качестве продукции. Если атомную отрасль переводить на эту технологию, то мы теряем два основных преимущества открытых закупок. Доказать, что наша внутренняя система позволяет идеально контролировать качество поставляемой продукции и обоснованность цен, было бы крайне трудно. Но сама по себе такая система имеет право на жизнь. Возможно, российский бизнес должен сначала пережить полное «раздевание», а потом начать постепенно «одеваться». Уровень доверия в нашей стране очень низкий.

– Независимые площадки утверждают, что внедрение конкурентных закупок в электронной форме позволяет достичь экономии в среднем на 15–20%. Ваш опыт подтверждает эти цифры?

– Да, но при этом следует учитывать ряд факторов. Во-первых, начальная максимальная цена формируется с учетом изменений цен на рынке. В ней изначально заложена возможность понижения. Также многое зависит от корректности определения начальной максимальной цены. Если говорить о снижении цен на одну и ту же номенклатуру сейчас, при проведении торгов на ЭТП, и раньше, в «бумажную» эпоху, то эффект есть однозначно. В некоторых случаях мы видим снижение цен на 40%, поскольку раньше по определенным позициям мы сотрудничали с одним или двумя поставщиками, и их конкуренция была формальной. Когда их стало десять,  все сильно изменилось. Самое смешное, что выигрывать продолжают те же заводы, но они снизили цену до 40%. В условиях конкуренции они начали оптимизировать свои производственные процессы. Раньше не надо было переживать по поводу высокой себестоимости, мы все равно вынуждены были у них закупать, а сейчас надо проводить реорганизацию, избавляться от непрофильных активов и снижать издержки.

– Если говорить об основных и дополнительных услугах независимых операторов ЭТП, а также об их качестве, чего не хватает ГК «Росатом» как заказчику?

– В нашем случае не хватает времени. К сожалению, электронные площадки реагируют на изменения наших регламентов не так оперативно, как нам хотелось бы. Проблема не в масштабах корпорации, а в интенсивности развития самой системы закупок. Нам хочется все и сразу. Понять электронные площадки тоже можно: команда специалистов способна выполнить определенный объем работы, и, чтобы ускорить этот процесс, необходимо дополнительно нанимать людей, а это затратно. Пожалуй, это единственная крупная претензия.

– А что касается функционала, инструментов аналитики?

– Функционал и аналитические инструменты в целом устраивают. Представьте, что вы едете на такси, что бы вы хотели дополнительно поручить таксисту? Его задача – довезти вас. В некоторых случаях люди не любят, чтобы таксист болтал. За рубежом между водителем и пассажиром перегородка с окошком. Мы проводим процедуры на площадке – это все, что нам нужно от ЭТП. Наши задачи – планирование, составление техзадания, заказ, ведение протоколов и так далее. Одна из задач ЭТП – привлечь поставщиков и организовать их взаимодействие с заказчиками только в рамках закупочной процедуры. Некоторых поставщиков мы даже в лицо не знаем: никогда их не видели, никогда с ними не разговаривали. Оценка идет исключительно по представленным документам. Электронные торговые площадки стали эффективным инструментом борьбы с коррупцией и другими недобросовестными действиями. По итогам закупочной процедуры автоматически формируется протокол, который подписывает заказчик. Таким образом, у нас сохраняется личная ответственность за принятое решение.

Есть и другие варианты с автоматизированными протоколами. В одной из организаций я отметил хорошую идею. Коллегам удалось для простых видов продукции настолько детально описать характеристики и требования к поставщикам, что после заполнения участниками процедуры необходимых форм и предоставления подтверждающих документов, без ручного управления, путем замера цен и сравнительных характеристик автоматически происходит подсчет количества баллов и определяется победитель. Этот вариант возможен только при закупках самой простой серийной продукции по ГОСТу. В атомной отрасли зачастую изготовление оборудования происходит на заказ в соответствии с определенными характеристиками. Но идея сама по себе хорошая. Возможно, для закупок простой продукции мы реализуем нечто похожее.

– Когда ЭТП занимается самостоятельно предквалификацией или аттестацией поставщиков, это для вас, скорее, минус?

– Да, для нас это дополнительные коррупционные риски. ЭТП не должна брать на себя функции заказчика. Контролировать, кому площадка предоставила доступ, а кому – нет, и на каком основании, очень сложно. Поэтому для участия в торгах «Росатома» компаниям необходимо предоставить минимальный набор согласованных форм: свидетельство о регистрации юридического лица, налоговые документы, устав и доверенность на сотрудника, который будет работать с ЭЦП организации. Нам важно, чтобы это было реально существующее юридическое лицо с ИНН. И все. Больше ЭТП ничего проверять не надо. У некоторых компаний электронные площадки берут на себя функции заказчика: проверяют документы, выдают аккредитацию, в то время как в 223-ФЗ вообще не упомянуты ЭТП. За торги несет ответственность заказчик. Если площадка кого-то необоснованно отклонила, что в результате повлияло на принятие необъективного решения, ФАС будет разбираться не с ЭТП, а с заказчиком.