12.06.2023
| Мнение

Мысли основоположников: «Университет есть Alma mater, знающая каждого ребенка в отдельности, а не литейный цех, не монетный двор и не штамповочная мастерская»

Джон Генри Ньюмен (англ. Newman, John Henry; 1801–1890) – английский теолог, педагог, церковный деятель (сначала англиканской, а затем католической церкви, кардинал), один из выдающихся мыслителей и литераторов XIX века. Своим трактатом «Идея Университета» он заложил западноевропейскую традицию философского обсуждения университета как субъекта социальных изменений. Одной из фундаментальных идей этой работы является всестороннее обоснование миссии университета — утверждение единства человечества.

Конспект

Основные тезисы книги Дж. Г. Ньюмена «Идея университета» от RAEX.

[Университет] — собрание ученых, ревностно увлеченных своей наукой, которые соперничают, вынужденные по причине близкого общения и во имя интеллектуального мира приспосабливаться в требованиях и связях своих предметов исследования. Они учатся уважать, советоваться и оказывать друг другу помощь. Так возникает чистая и ясная атмосфера мышления… Главное назначение Университета состоит в том, какими он воспитывает студентов.

Знание может привести к тому или иному ремеслу либо завершиться появлением какого-то механического процесса, но оно также может обратить к рассудку, который служит источником сведений и сам имеет следствием философию. В первом случае это называется утилитарное знание, а во втором — либеральное.

Просматриваются два метода образования, цель одного из них философская, а другого — механическая, один возвышается до общих концепций, другой исчерпан тем, что является частным и поверхностным.

Либеральное образование есть просто возделывание интеллекта как такового, и предметом его выступает ни больше и ни меньше как просто интеллектуальное превосходство. Прямое дело Университета — […] воспитание интеллекта, точно так же, как больница занимается исцелением больных… Функцией его служит интеллектуальная культура, именно над этим трудятся его ученые, этому посвящена его работа, ради этого он создан. Он воспитывает в интеллекте разумное во всех предметах, чтобы достичь истины, понять ее.

Передача знания есть либо условие, либо средство этого [духовного и интеллектуального] роста. […Но] такая передача — еще не весь процесс. Рост не просто в пассивном приеме душой какого-то ряда мыслей, ранее неизвестных, но и в одновременном энергичном действии в направлении и в духе поступающих мыслей. 

В наше время не существует опасности избыточного образования, опасность заключается в другом… Это ошибка распыления и ослабления психики бессмысленным месивом предметов. Сейчас все предметы должны выучиваться сразу, а не сначала один, затем другой: хорошо — ни одного, но плохо — много. 

Университет есть Alma mater, знающая каждого ребенка в отдельности, а не литейный цех, не монетный двор и не штамповочная мастерская.

Если множество молодых людей изо дня в день собираются и общаются [в Университете], увлеченные, открытые, сочувствующие и наблюдательные, то они не могут не учиться друг у друга, даже когда их никто и не учит, потому что разговор одного превращается в лекцию для всех, и они сами по себе приобретают новые мысли и взгляды, свежий материал для размышлений, отчетливые принципы для суждения и деятельности.

Процесс обучения, в котором интеллект вместо принесения в жертву некоему ремеслу или профессии, либо учению или науке, культивируется ради самого себя, ради восприятия предмета в самом себе и для собственной высшей культуры, и является либеральным образованием.

Первоисточник

Джон Генри Ньюмен «Идея Университета», публикуется в сокращении
Источник: Ньюмен, Дж. Г. Идея Университета; пер. с англ. С. Б. Бенедиктова. – Минск : БГУ, 2006.

БЕСЕДА V
ЗНАНИЕ ЕСТЬ САМОЦЕЛЬ

1

[…] Все отрасли знания связаны воедино, потому что предметное содержание и знание само по себе тесно связаны, как это надлежит действиям и творениям Создателя. Поэтому науки, в форму которых наше знание облечено, приумножили взаимосвязи друг с другом и свое внутреннее сродство, они допускают и даже требуют сравнивания и настройки. Они друг друга дополняют, уравновешивают и поправляют. Учет этого, если хорошо обоснован, должен иметь место не только в связи с поиском Истины, что выступает их общей целью, но и в связи с воздействием, которое они оказывают на тех, чье образование состоит в их изучении. Я сказал уже, что неуместное внимание к одной из них есть несправедливость к любой иной, а пренебрежение или раздувание их должно подрывать их собственный же предмет. Это ведет к нарушению границы между науками, вреду их деятельности, уничтожению гармонии, которая их связывает. Такого рода действия при внедрении их в процесс образования приведут к такому же следствию. Науки нет, и появляется совсем иной предмет, едва лишь вместо рассмотрения ее как части целого переходят к тому смыслу, который заключает она в себе отдельно, без охранительного, как я это назову, влияния остальных. 

Воспользуюсь иллюстрацией. В сочетании цветов весьма разные эффекты достигаются их подбором и парными противопоставлениями; красный, зеленый, а также белый существенно изменяют оттенки в соответствии с цветовым контрастом, которому они подвергаются. И аналогично этому направленность и смысл знания, преподносимого учащемуся, изменяется в зависимости от того, в каком составе и окружении оно дается. Если учебник учащегося ограничен до единственного предмета, то это может благоприятствовать продвижению учащегося в чем-то одном, но придаст склонность к сужению сознания. Если же предмет объединен с другими материалами, то именно от предметного содержания этих иных материалов зависит оказываемое на него влияние. Так, например, классика, которая в Англии послужила средством совершенствования вкусов, во Франции оказалась инструментом распространения революционных […] доктрин.

Великим делом выступает расширение многообразия наук, которые Университет преподает студентам, что важно для пользы студентов, и, хотя они не могут увлечься каждым из доступных им предметов, само пребывание среди них и в такой среде, которая их содержит, дает студентам преимущества. Это я считаю преимуществом единства места, рассматриваемого как место образования, пребывания всеобщего знания. Это — собрание ученых, ревностно увлеченных своей наукой, которые соперничают, вынужденные по причине близкого общения и во имя интеллектуального мира приспосабливаться в требованиях и связях своих предметов исследования. Они учатся уважать, советоваться и оказывать друг другу помощь. Так возникает чистая и ясная атмосфера мышления, которой также дышат и студенты, хотя каждый из них в данный момент занят только немногими науками из множества их. Студент черпает из интеллектуальной традиции, независимой от конкретных преподавателей, ведущей его в выборе предметов, а также позволяющей правильно понять те, которые им выбираются. Он схватывает общие очертания знания, принципы, на которых оно строится, масштабы его частей, его света и тени, сильные моменты и незаметные, что невозможно понимать иными путями. Поэтому так оказывается, что его образование называется «либеральное». Приобретается способность души, которая остается на всю жизнь, чертами которой оказываются свобода, справедливость, спокойствие, умеренность и мудрость […]. Это то, что я назвал бы особым плодом образования, воспитываемым Университетом, в противоположность другим местам преподавания и способам обучения. Это главное назначение Университета состоит в том, какими он воспитывает студентов.
И теперь вопрос: какая от этого польза?

2

Осторожные и практичные мыслители, я предвижу, спросят меня о том, что выгодного в той философии, от которой я столького жду. Даже предположив, что она позволит нам вооружиться определенной степенью доверия, к каждой науке соответственно, а также получить точную оценку всякой истины, где бы она ни отыскалась соответственно, в чем именно мы оказываемся в выигрыше от этого высшего мировоззрения, которое мной защищалось и отстаивалось? Не идет ли это против принципа разделения труда и специализации? Окажутся ли практические предметы совершеннее или хуже? К чему ведет это? В чем цель этого? Что от этого происходит? Каким образом это выгодно? Что надо ждать от этого? Частные науки служат основанием соответствующих видов искусств, которыми развиваются истины с получением осязаемых и благотворных результатов, что служит предметом достигнутого в знаниях; в чем прикладная сторона данной науки наук? Каков плод такой философии? Что нами предлагается для выполнения, и какие стимулы мы предлагаем, чтобы привлечь католическую общину, если мы решили предпринять основание Университета?
Меня спрашивают: а в чем же цель Университетского Образования и либерального или философского знания? […] Ответ будет таким: знание способно быть самоцелью. Таково построение души человека, что всякого вида знание […] выступает и наградой. 

6

[…] Знание получает наименование науки или философии, если его преобразуют, подчиняют строгой цели или заключают в формы рассудочной деятельности, рассудка. Рассудок есть внутренний принцип плодотворности знания, такое знание и есть та особая ценность для обладающих им, которая избавляет от необходимости искать какую-то цель вовне ради опоры для деятельности. Знание, следовательно, если облечено в научную форму, является также силой; не только оно само по себе есть нечто высшее, но, каково бы ни было данное превосходство его, оно служит чем-то более значительным, содержащим последствия вне своей узкой сферы. […]

Понятно, что знание может привести к тому или иному ремеслу либо завершиться появлением какого-то механического процесса, но оно также может обратить к рассудку, который служит источником сведений и сам имеет следствием философию. В первом случае это называется утилитарное знание, а во втором — либеральное. Один и тот же человек способен заниматься одновременно тем и другим, но это не важно для обсуждаемого предмета; применение знания двояко, и те, кто пользуется им одним способом, другим способом пользоваться не может, либо может это делать в ограниченных пределах. 

Поэтому просматриваются два метода образования, цель одного из них философская, а другого — механическая, один возвышается до общих концепций, другой исчерпан тем, что является частным и поверхностным. Не подумайте, будто я отрицаю необходимость или принижаю благотворность всего частного и практического, относящегося к полезным и механическим ремеслам, ведь жить без них невозможно, именно они приносят нам повседневное благо, а занятие ими есть долг очень и очень многих людей, и мы обязаны этому множеству людей за исполнение этого долга. Я лишь утверждаю, что в той мере, в какой знание становится все более и более частным, утрачивается его свойство быть знанием. 

Является вопросом, возможно ли из первичного творчества выделить в собственном смысле знание, если последнее лишено цивилизованной словесной формы; ответ на этот вопрос предрешен, даже неуместен, потому, по моему мнению, […] пассивное восприятие мира, которыми обладают дикари, знанием не является. Когда я утверждаю нечто о знании, то имею в виду нечто интеллектуальное, что более схвачено в сущности, чем воспринято чувствами; это есть нечто, дающее видение предметов и выходящее за рамки непосредственных ощущений; это то, что мысль соединяет с непосредственным видением, а в процессе самого восприятия во все вкладывает понятие. Себя это выражает не формулировками, но энтимемически: это первейшая суть науки, и в этом ее достоинство. Данный принцип реального достоинства в знании, его ценность и значение, его желанность, рассматриваемые вне зависимости от результатов, — это и есть тот фермент, который составляет суть научного и философского процессов. Тем самым ясно, в каком смысле знание оказывается самоцелью, а также — почему оно дает повод именовать его либеральным. Не ведать ничего относительно взаимного положения вещей есть состояние рабов либо детей, а создание схемы мироздания есть доблесть либо по меньшей мере претензия философии.

Такое знание не является лишь внешним либо случайным преимуществом, которое сегодня у одного, а завтра у другого человека, которое получено из книги и может стать забытым, которым распоряжаются, его передают как вздумают, по случаю берут взаймы, хранят под рукой и относят на базар; это — навык, личное достояние и внутренний дар. В этом лежит причина, по которой более точно, да и более обычно, говорить об Университете как о месте образования, а не всего лишь обучения, хотя, что касается знания, именно обучение является, на первый взгляд, более подходящим словом. Обучают ручному труду, например, в области изящных и полезных искусств, ремеслам, способам ведения дела; поскольку все эти приемы, которые не имеют или почти не имеют связи с душой, но задаются заучиваемыми правилами, воспроизведением традиции и практическим упражнением, чтобы в конечном итоге обслуживать только цель, выступающую внешней по отношению к ним.

Образование же (и воспитание) — более возвышенное слово, означает некоторое воздействие на наше духовное состояние, на формирование индивидуальности, нечто индивидуальное и постоянное, о чем обыкновенно говорится в связи с религией и добродетелью. Если мы ведем речь, следовательно, о знании как об образовании, мы тем самым подразумеваем, что такое знание есть состояние или особенность психики, а коль скоро культура психики достойна поиска ради нее самой, это не может не привести к заключению о том, что слова «либеральный» и «философия» предполагают именно это: существует знание, которое является желанным вне того, дает оно что-нибудь непосредственно или нет, ибо такое знание само является сокровищем и достаточным вознаграждением за годы трудов.

[…] Либеральное образование есть просто возделывание интеллекта как такового, и предметом его выступает ни больше и ни меньше как просто интеллектуальное превосходство. […] Есть красота физическая, и есть […] красота как совершенство интеллекта. […] Художнику главнее красота черт или формы, поэту — красота ума, интеллект тоже обладает своей красотой, и она есть у тех, кто направлен к ней. 

БЕСЕДА VI
ЗНАНИЕ, РАССМОТРЕННОЕ В СВЯЗИ С НАУЧЕНИЕМ

1

[…] Исторически сложилось так, что прямое дело Университета — […] воспитание интеллекта, точно так же, как больница занимается исцелением больных […]. Считаю, что Университет […] обладает именно этими предметом и миссией, он подразумевает не нравственное назидание и не механическое изготовление, но исповедует упражнение не в области искусств и долга, функцией его служит интеллектуальная культура, именно над этим трудятся его ученые, этому посвящена его работа, ради этого он создан. Он воспитывает в интеллекте разумное во всех предметах, чтобы достичь истины, понять ее.

2

Каковы плоды работы учреждения, исповедующего здоровье не тела, не души, а интеллекта? […] При поверхностном взгляде на Университет, в первую очередь, преобладает мнение, что он не более чем место образования, но и не менее чем место получения знаний по большому количеству предметов.

[…] Задача мальчика, впервые отправившегося в школу, состоит в учебе, то есть в накоплении вещей в памяти. На долгие годы его интеллект есть вряд ли что-либо иное, чем прибор для впитывания фактов или приемник для хранения их. […] География, хронология, история, язык, естественная история — все эти предметы он впитывает как богатство, копя его на будущее. […] И когда придет время идти в Университет, он оказывается существом, подверженным чужим влияниям, действию обстоятельств, весь как бы из эпизодов, разнородных и всяких, как положит случай

[…]

То же понятие владеет общественным мнением при переходе от мыслей о школе к мыслям об Университете: люди заключают, что нет культуры без обогащения, а философия предполагает предварительное наличие знаний. Это требует активного чтения и широкой осведомленности. […] Знание поэтому есть незаменимое условие расширения духа, средство достижения этого, и к нему всегда следует стремиться.

5

[…] Передача знания есть либо условие, либо средство этого [духовного и интеллектуального] роста. […Но] такая передача — еще не весь процесс. Рост не просто в пассивном приеме душой какого-то ряда мыслей, ранее неизвестных, но и в одновременном энергичном действии в направлении и в духе поступающих мыслей. […] Просвещение есть не только процесс прирастания знания, но и продвижение вперед того духовного центра, вокруг которого тяготеет знание, как имеющееся, так и приобретаемое. И следовательно, истинно великий интеллект — это тот, который охватывает связным взглядом старое и новое, прошлое и настоящее, близкое и далекое, который понимает сущность их влияния друг на друга, ибо без этого нет целостности и нет центра. В нем содержится знание не только предметов, но также их истинных взаимных связей, знание, состоящее не только из усвоенного материала, но и философии.

Соответственно, если этого процесса анализа, распределения, гармонизации нет, то психика не испытывает роста и не считается просвещенной и всеобъемлющей, что бы ни добавилось к Знанию. Например, великая память делает из человека философа не более, чем названный грамматикой словарь. Существуют люди, охватывающие великое множество мыслей, но мало понимающие об их взаимосвязях друг с другом. Это могут быть антиквары, летописцы, натуралисты, они могут быть образованными в праве, начитанными в статистике и приносить на своем месте большую пользу. О них я воздержался бы судить неуважительно. Но все же в подобных достижениях нет никакой гарантии от отсутствия узости ума. Если они не представляют собой ничего большего, а воплощают только начитанность и осведомленность, то нет у них права заслуживать признания в качестве носителей культуры духа или воплощения Свободного Образования.

8

В наше время не существует опасности избыточного образования, опасность заключается в другом. Позволю себе сказать о практической ошибке последних двадцати лет — это не просто нагрузка студентов массой неусвоенных знаний, но насилие таким их количеством, что студент отвергает все целиком. Это ошибка распыления и ослабления психики бессмысленным месивом предметов. Сейчас все предметы должны выучиваться сразу, а не сначала один, затем другой: хорошо — ни одного, но плохо — много. 

[…] Глубокое знание одной науки и поверхностное знакомство со многими из них — не одно и то же, неглубокое знакомство с сотнями вещей либо детальная память — это не философский взгляд с пониманием. Занятия досуга — не образование, простые успехи и достижения — не образование. Можно и рисование, и фехтование назвать образованием, как и общие знания по ботанике или моллюскам, но это не образование, это не образует и не взращивает интеллекта. У слова «интеллект» высокое значение: это подготовка к знанию, это сообщение знания в прямой пропорции к подготовке. Нам требуются интеллектуальные органы зрения, чтобы ими познавать, как для способности видеть нужны обычные. Нам требуются и интеллектуальные предметы и органы; не стремясь к ним, их нельзя обрести — ни во сне, ни случайно. Лучший телескоп не отменяет глаза, печатные труды или лекционные аудитории оказывают громадную помощь тем, кто остается верным себе, бывая занятым с авторами книг и лекторами как бы совместной деятельностью. Университет есть Alma mater, знающая каждого ребенка в отдельности, а не литейный цех, не монетный двор и не штамповочная мастерская.

9

Случись мне выбирать между Университетом, располагающим и помещением, и штатом преподавателей, и присуждающим степени всем, кто выдержали экзамены по широкому кругу предметов, и Университетом, который существует без профессоров и экзаменов вообще, а просто составлен три-четыре года назад из собранных и затем выпущенных молодых людей, так вот, если бы меня спросили, который их этих двух методов лучше служит воспитанию интеллекта, — я отдаю предпочтение тому Университету, который не делал ничего, лишь строго требовал от студентов знакомства с каждой на свете наукой.

Как это объясняется? Если множество молодых людей изо дня в день собираются и общаются [в Университете], увлеченные, открытые, сочувствующие и наблюдательные, то они не могут не учиться друг у друга, даже когда их никто и не учит, потому что разговор одного превращается в лекцию для всех, и они сами по себе приобретают новые мысли и взгляды, свежий материал для размышлений, отчетливые принципы для суждения и деятельности. 

Для социальной жизни требуется параллельное обучение, и оно обеспечивается большой школой или колледжем, и этот эффект может быть справедливо назван ростом души. Такое молодежное сообщество составляет нечто целое, оно воплощает конкретную идею, заключает некоторую доктрину, оно будет насаждать определенный кодекс поведения, и оно выработает свои принципы мышления и деятельности. Так непосредственное обучение обретает жизненность, а со временем обретет форму самоподдерживающейся традиции, или духа учреждения, как иногда его называют, который безотлучно витает в месте, где он появился, которым проникается и более-менее воспитан почти каждый из тех индивидов, которые проходили под его сенью[…]. 

 […] Процесс обучения, в котором интеллект вместо принесения в жертву некоему ремеслу или профессии, либо учению или науке, культивируется ради самого себя, ради восприятия предмета в самом себе и для собственной высшей культуры, и является либеральным образованием. При этом утверждение верных норм, а также подготовка в соответствии с ними, и помощь каждому студенту развить в соответствии с ними собственные способности — это я рассматриваю призванием Университета.

Комментарий специалиста

М. А. ГУСАКОВСКИЙ, «Ньюмен и его «Идея университета»
Источник: Ньюмен, Дж. Г. Идея Университета. Пер. с англ. С. Б. Бенедиктова; под общ. ред. М. А. Гусаковского. – Минск : БГУ, 2006.


Джон Генри Ньюмен (Newman, John Henry) (1801–1890) – английский теолог, педагог, церковный деятель, один из выдающихся мыслителей и литераторов 19-го века. Он родился 21 февраля 1801 года в Лондоне 

В начале 1850-х годов Ньюмен принял предложение занять пост первого президента и ректора будущего католического университета в Дублине (Ирландия) и начал активно участвовать в работе по составлению учебного плана создаваемого университета. В 1852 г. он прочитал там серию лекций об университетском образовании «Идея университета» («The Idea of a University»). Эта, а позже и другие попытки Ньюмена представить модель современного ему университета и легли в основу будущей книги с одноименным названием – «The Idea of a University», где Ньюмен описал либеральное, светское образование и его отношение к Христианскому идеалу.

Ньюмену удалось собрать коллектив преподавателей и 300 студентов, построить университетскую церковь и основать медицинское училище. Однако сопротивление местного духовенства было столь велико, что он был вынужден отказаться от дальнейших усилий. Критические взгляды Ньюмена неоднократно подвергались нападкам его коллег и недругов, что послужило поводом для написания автобиографической книги «Apologia pro vita sua», которая укрепила его авторитет в английском обществе.
В 1878 г. оксфордский Тринити-колледж присвоил ему звание почетного преподавателя, а год спустя, по ходатайству английских католиков-мирян, папа Лев XII объявил его кардиналом.

***

Работа Ньюмена «Идея университета» («The Idea of a University») является одним из классических текстов, во многом заложивших западную, европейскую традицию философского обсуждения университета, рассматриваемого как субъект социальных изменений. 
Ньюмен справедливо полагал, что все университеты время от времени нуждаются в обновлении в связи с необходимостью приведения их в соответствие с требованиями времени, но никогда ранее университет не выступал в качестве места для формирования индивидуального субъекта. Это было иное решение проблемы единства, изначально присутствующее в «идее университета», разрабатываемое в то время, когда в связи с возникновением новых наций начали появляться свои, национально окрашенные модели университетского образования.

Как отмечают исследователи, для Ньюмена значимой моделью, своего рода образцом, выступает Оксфорд – его Alma mater, поэтому, видимо, его идеи и по сей день вызывают горячий отклик в сердцах у всех англоговорящих представителей, замышляющих очередную реформу университета.
В труде Ньюмена мы можем обнаружить известные параллели с мышлением немецкого идеализма. Так, Ньюмен представляет знание как целостную сущность. Предмет университета – не частное знание, а то, что он называет «интеллектуальной культурой». Далеко не общее понятие культуры является у Ньюмена основанием органического синтеза, который воздействует и как целое, и как содержание его составных частных знаний, без чего не может быть ни целого, ни главного. В структуру этого целого Ньюмен органически включает и теологию. 

Либеральное знание есть некоторая противоположность утилитарному знанию. Для Ньюмена знание – и есть цель. Чутье полезного в нее тоже входит, но частные и прикладные знания целью университетского образования не являются. Такой целью, по Ньюмену, должны быть либеральные ценности – свобода и автономное индивидуальное поведение. Эта определяющая оппозиция германскому рационализму оказывается ближе к утилитарно-философскому (нежели более широкому – философскому) взгляду на образование.

Образование в университетском проекте Ньюмена занимает ведущее место, но не обучение. Среди методов преподавания Ньюмен выделяет два основных, у одного – философская цель, а у другого – механическая. При этом Ньюмен не выбирает между ними, но указывает, что важно тщательно подбирать цели в зависимости от целей образования.

Как полагает Ньюмен, университет по своей природе имеет либеральную основу, потому что университет – высшее средоточие интеллектуальной культуры, которая рождается благодаря свободному общению представителей разнообразных знаний, воплощающих эти знания своей личностью и всем образом жизни, чему и подражают студенты. Вся среда, в которой изначально находятся студенты, – незаменима. Вне университета ее невозможно больше наблюдать нигде. 

Таким образом, Ньюмен выступает носителем известной традиции, представляющей университет как единую корпорацию преподавателей и студентов, образующих единое сообщество в поисках себя и истины. Здесь будет уместно указать на постоянную тему Ньюмена, направленную на поиск условий единения человечества, красной нитью проходящую через все творчество автора. Своим проектом университета как католического института Ньюмен предлагал альтернативу тому узконациональному стремлению, что составляло современный ему мир. Его католический университет оказывался свободным и универсальным проектом, при этом именно университет, по мысли Ньюмена, призван задавать образец социального устройства.

Средневековый университет, как известно, представлял собой корпоративную организацию, подобную гильдии, где общность занятий, изучения знания и поиск истины выступали достаточным основанием для жизни общины. В условиях модернизма основой жизни университетской общины являлась модель социальных связей и отношений, которая существует в государстве. В проекте Ньюмена университет оказывался средством выхода из круга застойной отсталости и медлительности, как государственной жизни, так и духовного роста церкви.

Видная роль в этой социальной жизни, согласно Ньюмену, должна принадлежать теологии. И как указывают историки церкви, Ньюмен отважился искать совершенство в самом теологическом сознании. В конечном итоге именно университет оказывался у него источником искомого совершенства. Примечательной характеристикой этой идеи университета выступает у него не только идеал личности «джентльмена», на который мы указывали выше, но и раскрепощающая, по убеждению автора, роль теологии как хранительницы устоев свободы и просвещения. Образовательная деятельность священников, идеал христианской общины выступают у Ньюмена прототипом модели университета, процессов общения и роста преподавательского и студенческого состава. Оксфорд здесь – один из примеров «хранителей традиции», черпающих вдохновение в старых идеалах.

В основе модели Ньюмена лежит особое представление о самостоятельной, автономной деятельности студента. По замыслу Ньюмена, студент, помещенный в духовную «экологическую нишу» университета, в первую очередь усваивает особенности этой среды, двигаясь в порядке от общего к частному. У него складывается и остается на всю жизнь стремление к культурному развитию собственной личности. Поначалу студент подражает старшим в силу их авторитета и опытности, в последующем этому усвоенному поведению начинают подражать и другие люди, окружающие студента (выпускника) вне стен университета.

По Ньюмену, личность студента, оказываясь высокоразвитой благодаря университету, с неизбежностью становится локомотивом общественной жизни. Либеральная личность и есть то достаточное условие, благодаря которому достигается согласие социального и индивидуального интересов. Свободность избрания студентом либерального способа поведения, как полагал Ньюмен, призвана обеспечить дальнейшую динамику либеральных установок, мотивов, а также основ социального процесса, концентрирующегося вокруг выпускников университета.