Школа на перепутье

Алексей Стрижов

Две модели обучения – просветительская и утилитарная – сегодня одновременно конфликтуют и дополняют друг друга. Какая из них определит развитие российского образования в дальнейшем?

Современная система образования в России представлена двумя моделями, которые условно можно назвать классикой и инновацией. В настоящее время они противостоят друг другу, ибо, не имея своей отдельной ниши, вынуждены делить «одну территорию». Конфликт обусловлен отсутствием единой системы, способной развести обе модели и четко обозначить функции каждой.

Под классикой в данном случае понимается ориентация российского образования на формирование некоего единого для всех слоев общества мировоззрения. Первоочередная задача такой модели – скорее просвещение, чем умение применять конкретное знание в нужной ситуации.

Инновация в этом контексте соотносится с понятием «экономика знания», о которой рассуждали западные интеллектуалы второй половины прошлого века. Собственно говоря, инновация в образовании для России заключается в появлении поколения «яппи» – молодежи, настроенной на то, чтобы делать карьеру, и нацеленную на материальный успех. В рамках такого подхода во главу угла ставится не просвещение, а предоставление эффективного интеллектуального ресурса: знание воспринимается как некий продукт, который можно выгодно использовать. Российский курс на инновацию в образовании представляется калькой культурных реалий рейгановской Америки 1980-х, где и когда, собственно, и появилось поколение «яппи».

Отказать нельзя принять?

Должна ли идти речь о выборе одной модели из двух, их синхронизации или жестком размежевании? Судя по всему, обществу в равной степени необходимы обе.

Цель классической модели – пополнение ученого сообщества, поскольку ученый в постиндустриальном обществе – основная экономическая единица. Задача инновационной – формирование слоя населения, реализующего потен-циал ученого сообщества.

К чему в итоге придет школьное образование, сейчас трудно представить. Отказ от реформ вряд ли улучшит ситуацию – всегда найдутся те, кому просто нужен сертификат грамотности, и уход от ЕГЭ в пользу устных и письменных экзаменов для них бессмыслен. А продолжение реформ скорее всего приведет к тому, что количество желающих пополнить ряды деятелей наукоемкого производства товаров и услуг в стране сократится, поскольку только достаточно обеспеченные семьи смогут дать ребенку возможность развить уникальный потенциал.

«Революция притязаний»

Проблема образования в России заключается в том, что система есть только формально, в народе ее давно уже обозначили как «без диплома о высшем образовании сегодня никуда». Иными словами, и те школьники, что хотят связать свою жизнь с наукой, и те, кто просто хочет получить диплом, идут по одному и тому же «коридору» школьного и высшего образования.

В США вопрос, какую профессию выберет ребенок, всегда принципиально влиял на форму школьного обучения, а в России об этом стали задумываться лишь в 1990-е. И связано это было с начавшейся «революцией жизненных притязаний» старших школьников, под-разумевающей замену общей судьбы, уготованной государством, на индивидуальные планы на будущее.

Анкетируя учеников 9-11 классов, удалось выявить, что изменение материального благосостояния для них важнее престижного общественного положения. В целом революция притязаний находится в фазе устойчивой ремиссии. Жизненные планы старших школьников стали реалистичнее и прагматичнее, они лучше знают взрослую жизнь, чем знали ее школьники 15-20 лет назад.

Однако почему, если стандартизация образования пока вызывает в обществе только неприязнь, введенные реформы не отменяются или не доводятся до конца, а остаются в промежуточном состоянии? Почему, если копируется американская система, это не делается до конца?

Современные учителя – менеджеры или интеллектуалы?

Очевидно, что между поколениями учителей растет дистанция из-за разницы представлений о функциях школьного образования. «Старая гвардия» не собирается сдавать свои позиции носителям новых представлений. Экономическая невыгодность профессии учителя не привлекает новые кадры, поэтому сторонник «менеджерской» модели образования не только не может, но и не хочет продвигать свой подход. «Менеджерский» класс учителей в российской школе находится в зачатке и не способен произвести ревизию сложившейся системы. Соответственно, классическая просветительская модель школьного образования в современной России доминирует.

Отчасти похожую ситуацию мы наблюдаем и в реакции на проект реформы Российской академии наук, разработанной летом этого года. С одной стороны, шаг в сторону реформы РАН логичен – в свете приведения образования к единой системе. С другой, он выглядит таковым, только если не учитывать современный социальный контекст: население неоднозначно относится к превращению образования в услугу. Иными словами, после 1990-х годов стране потребовалось привести среднее и высшее образование к единой рабочей системе, и в таком ключе ход правительства формально правилен, поскольку соответствует первоочередному требованию современного общества: ребенок имеет возможность получить в будущем достаточное для жизни материальное благосостояние. Однако, хотя поворот к стандартизации образования наметился еще в начале 2000-х, российская общественность опомнилась только после введения в 2009 году ЕГЭ, то есть почти через десять лет.

«Менеджерский» подход в системе среднего образования справляется с процессом воспроизводства управленцев как единиц, обеспечивающих стабильность в обществе. С этой точки зрения ЕГЭ лишь выражает реальный запрос.

Рост средних баллов при сдаче ЕГЭ в ряде областей Северо-Западного федерального округа показывает адаптацию школьников к такой форме контроля знаний.

В частности, министерства образования Архангельской области и Карелии одинаково отмечают недостаточно высокий балл при сдаче ЕГЭ по математике. В Карелии он ниже общероссийского значения уже не первый год, низкие показатели министерство образования отмечает в 2010-2013 годах. Однако общее для этих регионов – заметное увеличение среднего балла по химии, географии, английскому языку, обществознанию. И если значительное повышение среднего балла по английскому в Архангельской области (64,7 в 2012-м,70,8 в 2013-м) вполне логично в современных условиях глобализации и соответствует представлению об утилитарном знании, совсем других объяснений требует повышение среднего балла по химии (57,5 в 2012-м, 65,4 в 2013-м).

Ряд региональных министерств образования отмечают увеличение разнообразия предметов, по которым школьники получают высшие оценки в рамках ЕГЭ, а также рост количества работ, оцененных в 100 баллов (в 2011-м в Карелии было 16 100-бальных работ, а в 2013-м – уже 36).

Сравнительный анализ министерства образования республики Коми показывает, что «по абсолютному большинству общеобразовательных предметов (русский язык, математика, физика, химия, информатика и ИКТ, история, английский язык, немецкий язык, обществознание) средний балл в 2013 году по республике выше, чем в предыдущие 2011-2012 годы».

Речь идет о постепенном приспособлении общества к стандартизации форм контроля среднего образования, и предлагаемое государством решение проблемы создания единой модели «эффективного» образования здесь только выигрывает.

Классика vs инновации

Сегодня у обеих моделей – утилитарной и просветительской – имеются свои приверженцы, и это свидетельствует, что и тот и другой подход имеет право на жизнь. Конфликт подходов в общем закономерен и определяет развитие общества.

Если пустить его на самотек, разрешится он только тогда, когда просветительскую модель станут поддерживать не сторонники классического образования, перенесшие эту идею из ХХ века, а их последователи, которые в XXI столетии подтвердят необходимость просветительской модели, исходя из современных реалий, а не на основе исключительно исторического опыта. Доказательство востребованности обществом – вот через что придется пройти обеим моделям.

В любом случае России не миновать собственного осмысления запросов общества и построения самобытной системы образования, ориентированной на уже имеющиеся в стране учреждения по передаче и выработке знания.

Школа в России – на перекрестке трех дорог

При осознании государством и большей частью российского общества проблемы дезинтеграции среднего и высшего образования, отсутствия единой хорошо работающей системы, мы стоим на распутье возможных решений проблемы дальнейшего развития образования в стране.

«Прямо пойдешь – богатство найдешь» – честно говоря, нереально сказочное решение, особенно если учесть, что речь идет о России: государство предлагает создание единой эффективной модели получения знаний, отвечающей росту материального благосостояния общества посредством самоопределения человека в дальнейших профессиональных перспективах в раннем возрасте.

«Направо пойдешь – коня потеряешь» – возвращение к старым идеалам просвещения: все априори получают равное образование. Противоречие в том, что общество не может принять предложение государства, ибо сохраняет возможность индивидуального подхода к развитию ребенка только в обеспеченных финансами семьях, а государство не соглашается с обществом, поскольку вариант получения обществом «избыточного» (не прагматичного) знания требует наличия у последнего соответствующих материальных резервов. Палка о двух концах.

«Налево пойдешь...» – двух зайцев поймаешь. Оптимальный вариант развития школьного образования и российского образования в целом, скорее всего – сохранение перспективы реализации и того, и другого решения, то есть сохранение обеих моделей образования. Школа в России сегодня напоминает того богатыря на коне, который добрался-таки до перекрестка с камнем-навигатором и размышляет, какую дорогу выбрать. Долго стоять и раздумывать, понятно, негоже –неопределенность требует решения. Как долго его будут искать – зависит не столько от государства, сколько от самого общества – перейдет ли оно в своем большинстве на позицию получения «эффективного» знания, согласится на принесение экономической рыночной модели страны в жертву просвещению или же выберет нечто кардинально новое.