«Для европейских банков в целом сейчас пришло время, когда они концентрируют капитал в тех отраслях бизнеса и на тех территориях, где он приносит максимальную отдачу»

Сергей Монин, Председатель правления ЗАО «Райффайзенбанк»

Сергей Александрович, хотелось бы начать с Вашей оценки (как представителя банка с иностранным участием в капитале) влияния долговых проблем в Европе на планы европейских банков (в т.ч. и самого Райффайзенбанка) по развитию бизнеса в России. Какие-то изменения были внесены в стратегические планы «дочек»?

Перед нашим материнским банком сегодня стоит задача по увеличению капитала с целью удовлетворения требований нового регулирования Европейской банковской организации. Она потребовала от 70 системообразующих европейских банков выполнить к 30 июня норматив достаточности капитала первого уровня (9%). В связи с этим в Райффайзен Банке Интернациональ проводится большое количество мероприятий. В основном это мероприятия организационного характера. Изменяется структура собственности различных активов, изменяется толкование различных статей баланса: активов и капитальных статей и т. д. На рост бизнеса все это влияет незначительно, хотя и имеет к нему определенное отношение.

Для европейских банков в целом сейчас пришло время, когда они концентрируют капитал в тех отраслях бизнеса и на тех территориях, где он приносит максимальную отдачу. Россия в этом смысле – очень привлекательный регион, потому что в рамках группы Райффайзен наш банк является одним из самых крупных дочерних банков по активам и уж точно самым крупным дочерним банком по прибыли. Согласно отчетности Райффайзен Банк Интернациональ, в 2011 году доля России как сегмента бизнеса составила порядка 10% в активах и порядка 29% в прибыли. Это позволяет утверждать, что банковский бизнес в России, безусловно, является стратегически важным для группы. В связи с этим стратегия развития российского банка с этой точки зрения не корректировалась.

Однако существует и другой аспект. К сожалению, с начала текущего года мы не заметили значительного роста рынка внутри страны. Первый квартал с точки зрения роста нельзя назвать благоприятным. Рынок «успокоился», возможно, вследствие каких-то временных влияний. Большого спроса на кредиты мы не наблюдаем ни со стороны корпоративных заемщиков, ни со стороны розничных заемщиков.

Ощутил ли Райффайзенбанк усиление  давления со стороны госбанков в 2011 году и в начале 2012 года?

Я бы не сказал, что давление усиливается. Госбанки, безусловно, являются нашими основными конкурентами. По всем направлениям бизнеса, которые относятся к сфере наших интересов, мы конкурируем с государственными банками. Однако, по моему мнению, мы не испытываем каждодневное давление со стороны госбанков. При этом мы видим с их стороны абсолютно рыночную конкуренцию.

Но в целом госбанки находятся в более выгодном положении по сравнению с остальными участниками рынка.  В частности, из-за возможности привлечения более дешевого фондирования. Не стоит ли в связи с этим государству как-то ограничить их рыночную экспансию, чтобы они не мешали коммерческим банкам и, по возможности, уходили в определенные социально значимые сегменты?

Я вообще против каких-либо искусственных ограничений. На моем месте, казалось бы, следовало сказать «Да, конечно! Давайте введем такие ограничения». Однако практика искусственных ограничений плоха. Если искусственно будут ограничены госбанки, возникнет соблазн ввести подобные ограничения в других сферах. Поэтому я категорически не согласен с таким мнением.

Хотелось бы поговорить о перспективах отдельных сегментов (продуктов) в России. В частности, на западных рынках достаточно хорошо развит механизм синдицированного кредитования, но в России он пока плохо приживается. Каково Ваше мнение относительно причин такого слабого развития именно внутренних синдикаций (между российскими банками и заемщиками)?

Здесь влияние оказывают несколько факторов. Во-первых, любая внутренняя синдикация, на мой взгляд, все равно будет проигрывать возможностям госбанков, поскольку они зачастую способны в одиночку «осилить» даже достаточно крупные кредиты, которые потенциально могли быть синдицированы. «Аппетит» государственных банков к кредитованию в настоящее время достаточно велик, поэтому они заинтересованы в крупных клиентах. А если кредит способен выдать один банк, то какой смысл в синдикации? Необходима достаточно сильная воля заемщика взять именно синдицированный, а не двусторонний кредит. Не думаю, что многие заемщики имеют такое желание.

Во-вторых, сам процесс синдицирования осложнен отсутствием единого договора синдицированного кредитования, который был бы совместно разработан, коллективно утвержден, т.е. априори считался бы универсально подходящим для всех банков. По этой причине необходимо согласование индивидуальных договоров, что осложняет процесс, потому что договоры существенно отличаются. Создание унифицированного договора – дело банковских ассоциаций. Мне известно, что в настоящее время Ассоциация региональных банков продвигает такую инициативу. Они намерены разработать такой договор. Раньше подобная инициатива была в Национальной валютной ассоциации, но она не дошла до своего логического завершения.

Наконец, несмотря на большое количество банков в российской  банковской системе, кредитных организаций с более или менее идентичным кредитным профилем и схожей, как результат, стоимостью  фондирования сегодня крайне мало. А это значит трудно собрать синдикат банков готовых  на одинаковых условиях, включая ценовые параметры,  кредитовать заемщика

Еще одним недостаточно развитый в России сегмент – торговое финансирование, в котором Райффайзенбанк традиционно активно работает. В связи с созданием Российского экспертного кредитного агентства и в связи со вступлением в ВТО число банков, которые будут интересоваться этим сегментом, расширится или сегмент и дальше будет интересен не более чем 30 банкам?

Неправильно утверждать, что этот сегмент интересен только 30-ти банкам. На самом деле, 30 банков интересны этому сегменту. Что предполагает торговое финансирование? Что банк гарантирует поставщику товаров отсроченный платеж. Для того чтобы эта гарантия принималась, кредитный рейтинг банка должен быть высоким. На мой взгляд, круг банков, которые участвуют в международном торговом кредитном сегменте, всегда будет ограничен только высоконадежными кредитными организациями.

Поговорим о тенденции к ужесточению регулирования в России, в частности, о небезызвестных поправках к 110-И в части введения повышенных коэффициентов для ряда высокорисковых активов. Как Вы думаете, ЦБ действует в правильном направлении? Не слишком ли он «закручивает гайки»? Не приведут ли его действия к тому, что российские банки станут неконкурентоспособны при кредитовании российских заемщиков по сравнению с «дочками» иностранных банков?

Пока таких рисков мы не видим. Российские банки остаются достаточно конкурентноспособными. Поправки, о которых идет речь, можно рассматривать как шаг к регулированию, схожему с Базель II. Причина их введения очевидна: в настоящее время ликвидируются недостатки регулирования. Они исправляются с большим запасом с учетом проблем в верхнем эшелоне российской банковской системы. Со своей стороны мы понимаем суть изменений, понимаем, что поправки будут оказывать дополнительное давление на капитал. Мы подготовились к этому, скорректировав свои планы.

В целом хотел бы отметить, что сегодня характер регулирования банковской системы во многом обусловлен наличием в ней огромного числа банков. Банк России при разработке регулятивных актов в целом ориентируется на практику банков «на дальнем конце», которые недостаточно развиты. На мой взгляд, это является большим тормозом для развития всей системы.

Поэтому я полагаю, что все административные меры, направленные на консолидацию банковской системы, должны приниматься как можно раньше, поскольку отсталость нашего регулирования, а также недоверие к банкам, их внутренним банковским практикам объясняется тем, что существует слишком много маленьких банков. И проблема заключается не столько в их кредитном качестве (его, по-моему мнению, невозможно оценить в целом), сколько в том, что эти банки априори не могут иметь правильных внутренних систем оценки риска и подготовки отчетности в необходимом виде.

В октябре 2008 года была установлена предельная гарантированная сумма выплат по вкладам – 700 тыс. руб. По-настоящему эта норма начинает работать только сейчас. В настоящее время банки за пределами ТОП-100 охотно привлекают вклады под 14% и даже более высокие проценты. Депозитные средства притекают в эти банки благодаря гарантиям государства. Мы не знаем, к чему приведет наблюдаемый процесс перетока денег в небольшие банки в случае наступления кризиса. Очевидно, что стабильности это банковской системе не добавит. В эти банки начинает поступать значительный объем средств, которые гарантирует государство, а платят за это крупные банки. Если не произойдут изменения в регулировании, данная тенденция сохранится. В связи с этим я поддерживаю идею о повышении минимальных требований к размеру капитала банков.

Ранее Вы заметили, что выступаете против различных ограничений. Однако повышение минимальных требований к размеру капитала также можно считать определенным искусственным ограничением. Вы с этим не согласны?

Факт в том, что сама система страхования работает не на рыночных принципах (т.е. ставка и условия страхования одинаковые для всех банков независимо от уровня риска), поэтому и управляться она должна административно.

Для выполнения своей функции банк должен достичь определенного размера. В противном случае даже палатку можно назвать банком и собирать в ней под государственную гарантию деньги из расчета 700 тыс. руб. на человека.

Чтобы обеспечить банк правильной системой риск-менеджмента, отчетности, требуется достаточно существенный объем инвестиций. В дальнейшем объем инвестиций растет. Если капитал банка меньше суммы таких инвестиций, то такой банк, строго говоря, не может существовать.

Другой шаг мог бы состоять в полном отказе от госгарантии по вкладам. В целом эта мера по сути близка к увеличению минимального размера уставного капитала, хотя подвергает вкладчиков дополнительным рискам.

Оправданы ли, по Вашему мнению, ограничения в сфере трансграничного движения капитала? В частности, сегодня одним из основных источников оттока капитала из России выступает кредитование российскими «дочками» своих материнских структур за рубежом? .

Я не назвал бы это кредитованием. Это, скорее, групповое управление ликвидностью. У нас есть достаточно большой объем ликвидности, который мы размещаем на очень короткие сроки. Размещать крупные суммы в рублях мы можем в инструменты Центрального банка – депозиты, облигации и т. д. Если рыночная ставка в рублях выше ставок, которые дают инструменты Центрального банка, нам проще перевести рубли в доллары и разместить в долларах. Коммерчески это для нас более привлекательно. Когда рыночная ставка падает до уровня ставок инструментов Центрального банка, мы размещаем средства в рублях. Соответствующее решение зависит от конъюнктуры, т. е. от уровня рыночных ставок относительно ставок ЦБ. Когда эти ставки растут, в терминах данной методологии у нас усиливается отток капитала.

Пока, на мой взгляд, для ограничения таких операций нет никаких предпосылок.

Как известно, Сбербанк России недавно вышел на рынок Восточной Европы, приобретя «местный» банк. Учитывая европейский кризис и некоторое снижение конкурентных позиций европейских банков, можно ли считать этот шаг правильным? Вообще насколько российские госбанки готовы к выходу на европейский рынок? И каковы их перспективы в ближайшие 5 лет?.

Я не являюсь крупным специалистом в сфере европейского банковского бизнеса, однако с уверенностью могу сказать одно - конкуренция там очень высока. Предпринятый Сбербанком шаг довольно незначителен, поскольку приобретенный им банк - небольшой. Нельзя сказать, что на эту карту поставлено очень много денег. Очевидно, что это скорее долгосрочный проект. Поскольку невозможно выиграть конкуренцию у всего европейского банковского бизнеса, оперируя незначительным по размеру банком.

Относительно перспектив – они туманны. Для того чтобы действительно выиграть конкуренцию с западными банками, должны соблюдаться несколько условий

Первое. На мой взгляд, государственный банк, который начал такую экспансию, нужно денационализировать. Если банк, который капитализируется за счет денег российских налогоплательщиков, начинает вести деятельность на территории других стран, российский налогоплательщик вправе спросить: «А почему я недополучаю сейчас пенсию ради того, чтобы мы вели деятельность на территории других стран и платили налоги в казну других государств? Почему деньги, которые мы, российские налогоплательщики, вкладываем в капитал этого банка, расходуются на благо экономики других стран?». Я думаю, что этот вопрос не имеет положительного ответа.

Второе. С чем, собственно, мы приходим на западный рынок? С технологиями? Маловероятно. С дешевым финансированием? Нет. С избыточным капиталом? Тоже нет, если предположить, что банк приватизирован. Я не вижу каких-либо конкурентных преимуществ.

Иными словами, пока Сбербанк является банком с государственным участием, он имеет преимущества и возможность выйти на европейский рынок. Для такого выхода необходима его приватизация, но как только он приватизируется, все его преимущества нивелируются.

На Ваш взгляд, нужны ли рынку какие-то специальные программы по повышению финансовой грамотности населения, возможно, государственные либо под эгидой госбанков? Или каждодневная работа частных банков с клиентами сама по себе приводит к повышению финансовой грамотности?

Мне кажется, что финансовая грамотность – это производное от финансового благополучия. Чем выше доход человека, тем выше его финансовая грамотность. Парадоксально быть финансово высокообразованным, но при этом совсем не иметь денег. Человек, не получающий существенных доходов, может позволить себе быть некомпетентным в финансовой сфере. Когда у него начинают появляться деньги, он будет стремиться стать финансово грамотным, потому что это позволит лучше распорядиться собственными средствами, т. е. лучше сбалансировать свой бюджет и удовлетворить свои потребности. По этой причине искусственно что-то предпринимать в данном направлении, наверное, сложно.

При этом банковская система в целом в этом действительно крайне заинтересована. В настоящее время законодатель и судебная система исходят из того, что заемщик, особенно частное лицо, является финансово безграмотным и подвергается риску обмана со стороны банка. Хотелось бы изменить эту ситуацию и перейти к равноправному партнерству.

Однако существует и другая проблема. Если ты финансово неграмотен, то можешь взять кредит под очень высокий процент, в результате чего станешь еще менее финансово благополучным и останешься финансово неграмотным. Создастся порочный круг бедности. Если его не разорвать извне, то часть населения навечно в нем и останется.

Возможно, для таких людей кредит по 2000-3000% годовых - это единственный шанс получить деньги. Не надо быть финансово грамотным, чтобы понять, что если ты сейчас берешь тысячу рублей, а через месяц надо отдать две, то процент очень велик. Думаю, заемщики это понимают, но у них нет никакого иного способа взять сейчас тысячу рублей, поэтому они берут ее, а потом отдают две (в лучшем случае отдают, в худшем – могут и не отдать). Я не думаю, что это объясняется финансовой неграмотностью.

Завершая разговор о перспективах банковского рынка, хотелось бы узнать Ваше мнение по поводу маржинальности банковского бизнеса в России. Каковы ее тенденции в данный момент?

Сейчас мы наблюдаем очень умеренную тенденцию к снижению маржи. Такие тенденции периодически сменяются: маржа то снижается, то растет. Нельзя утверждать, что это долгосрочный тренд, как и нельзя сказать, что вскоре следует ожидать существенного снижения эффективности наших операций. Никаких кардинальных изменений маржинальности не происходит, по крайней мере – в нашей бизнес-модели.