«Негативным фактором является удар по экономике страховых компаний. Ведь основные изменения произошли в автостраховании, то есть наименее маржинальном сегменте. Одностороннее изменение трактовки законов в пользу защиты прав потребителей привело к волне противоправных действий юристов. Они скупают страховые дела и при поддержке судебных органов добиваются решений, лишая возможности производить выплаты в срок, соответственно, накручивая штрафы и тому подобное. Это, безусловно, очень серьезный удар в спину, который ничем не компенсируется. Нам остается лишь усиливать свои юридические службы, пересматривать договоры страхования, исключать из них все возможные лазейки для двойного толкования»

Сергей Рябцов, Член совета директоров Группы «Ренессанс страхование»

– В 2013 году страховые компании попали, наверное, в самую неблагополучную ситуацию с точки зрения взаимоотношения с государством. Я говорю о негативных судебных решениях, санкциях регулятора, жестких заявлениях со стороны власти. Что могли бы сделать страховые компании, для того чтобы исправить ситуацию в ближайшее время?

– Я считаю, эти обстоятельства несут как негативные, так и позитивные факторы для страхового рынка. Негативным фактором является удар по экономике страховых компаний. Ведь основные изменения произошли в автостраховании, то есть наименее маржинальном сегменте. Одностороннее изменение трактовки законов в пользу защиты прав потребителей привело к волне противоправных действий юристов. Они скупают страховые дела и при поддержке судебных органов добиваются решений, лишая возможности производить выплаты в срок, соответственно, накручивая штрафы и тому подобное. Это, безусловно, очень серьезный удар в спину, который ничем не компенсируется. Нам остается лишь усиливать свои юридические службы, пересматривать договоры страхования, исключать из них все возможные лазейки для двойного толкования.

– А что должен делать в этой ситуации регулятор?

– На мой взгляд, рынок давно созрел для того, чтобы его регулирование стало более четким и понятным. Мы видим, что ЦБ успешно использует передовые методы регулирования банковского рынка. Кроме того, произошло обновление самого руководства ЦБ. В число руководителей вошли, на наш взгляд, передовые специалисты с точки зрения подходов и мышления. Это позволяет нам ожидать, что подход к регулированию страховой отрасли будет разумно жестким. Жесткость необходима для того, чтобы более четко и грамотно обеспечить выполнение страховыми компаниями их функций. При этом политика должна быть разумной, потому что нельзя одновременно изменить все нормы, при этом лишив возможности подготовиться к их изменению.

– То есть число страховых компаний будет сокращаться?

– Тенденции, которые мы сейчас отмечаем, приведут к изменению расклада сил на рынке. В дальнейшем, на наш взгляд, неизбежен процесс консолидации. В части случаев консолидация будет происходить добровольно, то есть компании станут договариваться об объединении с целью сокращения издержек, экономии от масштаба, привлечения капитала. Компании будут более крупными и маржинальными. Другие случаи консолидации будут простимулированы, в частности, регулятором посредством санации. Для того чтобы выжить, необходимо будет вступать в партнерские отношения, передавать или объединять бизнес. Конечно, количество игроков значительно снизится. Но дело не в их количестве, а в качестве.

– Для повышения контроля финансовой устойчивости страховщиков необходимы пруденциальные нормы и стресс-тестирование. Можно ли при нынешнем качестве отчетности страховых компаний вводить пруденциальные нормы?

– Рынку необходим переходный период, где-то один-два года. За это время следует выработать правила игры и поставить перед компаниями задачу привести свою деятельность в соответствие с этими правилами. Естественно, регулятору следовало бы протестировать компании, но не для наказания, а для понимания ситуации. Следует посмотреть, как они проходят эти тесты, и определить, насколько далека от идеала отчетность компаний. Наверное, следует взять за основу отчетность МСФО. По результатам тестов можно продумать график и стимулы перехода на новые стандарты работы. Есть достаточно широкое поле для творчества и для изучения опыта других стран. Я думаю, что главное – не допустить слишком быстрого введения норм, к которым компании не будут готовы. Кроме того, правила должны быть максимально четкими и прозрачными, чтобы все понимали, что следует сделать и в какой период.

– На какие индикаторы регулятор должен ориентироваться, отслеживая финансовое положение страховых компаний? Показатели убыточности? Долю расходов на ведение дела?

– Эти показатели известны – убыточность, РВД и доля КВ. Кроме того, нужно следить за качеством перестраховочной защиты, считать коэффициенты, привязанные к активам страховых компаний. Еще один индикатор – это уровень резервирования. Анализ этого параметра более сложный и требует специфических знаний. В этой связи важен институт независимых актуариев. Сейчас же, хотя правила игры одинаковы для всех, некоторые компании формируют гораздо меньше резервов по сравнению с другими, чтобы в меньшей степени покрывать их активами.

– Хотелось бы узнать ваш прогноз по ОСАГО. Останется ли этот рынок интересным или даже просто доступным для работы после повышения лимитов без корректировки тарифов?

– Мне кажется, что тарифы будут повышены. Страховым компаниям следует более профессионально объяснить, какова будет реальная экономика ОСАГО после повышения лимитов. Есть иллюзия, что раз страховые компании платят повышенную комиссию за ОСАГО, значит, у них огромная маржа. На самом деле этот подход ошибочный. Ситуация по ОСАГО достаточно существенно варьируется от города к городу, от вида транспорта к виду транспорта, от водителя к водителю. Не учитывать это очень опасно. Страховые компании могут прекратить свой бизнес ОСАГО во многих регионах, если вслед за увеличением лимитов по выплатам не будут повышены тарифы. Положительное решение этого вопроса не простимулирует рынок, но хотя бы оставит этот бизнес рентабельным.

– Намерены ли вы в нынешних условиях сворачивать деятельность в этом сегменте?

–В реальности ОСАГО для некоторых крупных розничных компаний – это огромная подпитка бизнеса и с точки зрения P&L, и с точки зрения Cash Flow. Если они будут вынуждены сворачивать данный бизнес, это нанесет удар по рынку в целом. Я полагаю, в конечном итоге нам удастся объяснить регулятору расчеты настоящей экономики ОСАГО, он задумается и скорректирует тарифы, хотя бы по некоторым регионам и типам транспортных средств. Я вижу только такой выход из положения.

– Является ли правильной идея перехода на электронную форму полисов ОСАГО?

– Давно пора это сделать. Безусловно, есть опасность злоупотреблений. Но эволюционным путем за электронными продажами уже был установлен достаточно хороший контроль. В мировой практике довольно много соответствующих примеров. Кстати, одной из мер по поддержанию экономики ОСАГО (помимо прямого повышения тарифов) является сокращение РВД. При этом качество услуги для клиентов также улучшится. Обслуживание будет проходить в режиме онлайн и станет более оперативным. В этом направлении движется весь современный мир.

– Какой эффект на снижение издержек окажут электронные полисы ОСАГО?

– Мы довольны своими результатами по прямому страхованию (direct insurance), где мы продаем в основном страхование автокаско. Процессы, которые были установлены сначала в DI, мы импортировали в основной бизнес «Ренессанс страхования». Это дает экономию по издержкам примерно 5–7%. И это только начало. Дальше будет действовать эффект масштаба: чем больше будет расти бизнес, тем больше будет экономия.

– Попробуем спрогнозировать структуру продаж в целом по рынку через пять лет. Какая доля продаж может приходиться на Direct Insurance, и какая доля будет приходиться на банки?

– Если ОСАГО будет электронным, то, я думаю, глобально по рынку доля продаж через Интернет составит 25%, через банки – примерно 35%.

– Иными словами, существенно сократится доля агентов и брокеров?

– Агенты и брокеры, безусловно, занимают важные ниши, но доли банкострахования и онлайн-страхования будут расти быстрее. Не следует забывать и о других, небанковских посредниках, например, о салонах мобильной связи. Они тоже будут активно продавать страховые продукты.

– Это соответствует трендам, которые имеют место в других странах? Там примерно такая же структура?

– В Европе многие рынки похожи. В Англии, как известно, достаточно велик сектор онлайн-продаж, банкострахования. Такая же ситуация и в Германии. В США очень развит институт брокеров и агентов. Онлайн-продажи на этом рынке, по-моему, составляют немногим более 10%. Рынок США очень глубок и имеет региональное деление. В каждом регионе, в каждом городе находятся брокеры и агенты, к которым клиент привык. Данный бизнес ведется из поколения в поколение, поэтому рынок США имеет в этом смысле несколько иную специфику. Он мне немного напоминает ситуацию, которая сложилась в советское время при Госстрахе, когда агент (кстати, моя бабушка была страховым агентом в Госстрахе) доминировал на своей территории, и все к нему обращались. Но сейчас мы больше тяготеем к продажам онлайн и банкострахованию.

– Каков ваш прогноз относительно темпов роста страхования жизни в течение ближайших нескольких лет?

– Темпы роста будут зависеть от введения дополнительных стимулов для развития рынка. Прежде всего, это возможность продавать полисы unit-linked, то есть инвестиционные продукты, «привязанные» к доходности от определенного пула или корзины инструментов. Как известно, в настоящее время такой продукт напрямую не разрешен. Компании вынуждены придумывать квазипродукты. В случае появления на рынке новых интересных продуктов рост сегмента может составить 100–200% в год. Это первое, что требуется от регулятора. Потенциальная эффективность налоговых стимулов, которые являются вторым традиционным способом поддержки страхования жизни, не столь очевидна. Пока в России ставки налогообложения достаточно низкие, поэтому введение дополнительных льгот будет не столь заметно, как в странах с высокими ставками налогообложения. Однако это может измениться при повышении налоговых ставок в России.

Согласно мировой статистике, объем рынка страхования жизни по меньшей мере равен объему рынка рискового страхования. В нашей стране рисковое страхование пока существенно больше сегмента страхования жизни. На наш взгляд, нет факторов, которые бы препятствовали соответствующим изменениям с учетом международной практики.

– Ожидаете ли вы роста числа сделок M&A на российском страховом рынке? Какие для этого есть стимулы?

– Согласно статистике, в международном страховании при объединении экономится в среднем 40% расходов на ведение дела меньшей из объединяемых компаний. Предположим, что объединяются две компании, у которых расходная база составляет по 100 млн долларов (в сумме 200 млн). Они сэкономили 40 млн долларов. Мультипликатор к чистой прибыли на развивающихся рынках равен 15. Следовательно, 40 следует умножить на 15. Итого 600 млн долларов акционеры могут разделить между собой только за счет консолидации. Никакой другой логики, более четкой и понятной, чем эта, мне кажется, не существует. Разумеется, нужно объединяться.

Конечно, можно вспомнить о том, что были попытки объединения, которые не состоялись, что партнеры-акционеры очень разные по своей философии и бэкграунду. Мне кажется, отрасль должна преодолевать анахронизмы и двигаться в сторону чистой экономики. Мы можем топ-30 компаний превратить в топ-20, осуществив 5–7 удачных объединений. Тогда даже с точки зрения конкуренции ситуация будет более интересная, будет много сильных российских игроков, конкурирующих с иностранными компаниями.

С точки зрения доступа к финансовым рынкам, наконец, может появиться компания, которая способна сделать листинги на бирже и привлечь публичных акционеров. Пока в российском индексе нет ни одной страховой компании.

Иными словами, есть целый ряд экономических стимулов к консолидации, которые, на мой взгляд, очевидны. Я считаю, что в течение следующих двух лет произойдут две-три такие консолидации.