«Если говорить о долгосрочной перспективе, то страхование – это скорее марафон, чем спринт. И я абсолютно уверен, что его развитие будет проходить в позитивном русле. Ставку делаю на автострахование, которое является производным рынком от развития рынка продаж новых машин, и я считаю, что у него есть перспективы роста в России. Уровень проникновения количества машин на одну семью в России будет расти еще долго: до тех пор, пока не достигнет проникновения, сопоставимого со странами Восточной Европы. А вслед за ним будет расти и рынок автострахования»

Сергей Савосин, Генеральный директор ООО «СК «Согласие»

– Что сейчас происходит на рынке, с чем связан такой пессимизм? Я часто слышу от руководителей страховых компаний, что сейчас очень сложный период на рынке. Какие основные тренды, с чем связан такой негативный прогноз по рынку?

– Ответ на этот вопрос фундаментально зависит от временного горизонта. Если говорить о долгосрочной перспективе, то страхование – это скорее марафон, чем спринт. И я абсолютно уверен, что его развитие будет проходить в позитивном русле. Ставку делаю на автострахование, которое является производным рынком от развития рынка продаж новых машин, и я считаю, что у него есть перспективы роста в России. Уровень проникновения количества машин на одну семью в России будет расти еще долго: до тех пор, пока не достигнет проникновения, сопоставимого со странами Восточной Европы. А вслед за ним будет расти и рынок автострахования.

С точки зрения рынка розничных страховых услуг без учета автострахования здесь тоже есть позитивные моменты: уверен, люди поймут, что дома, машины, дачи – это их частная собственность, поэтому все риски, которые сопряжены с владением, – исключительно их риски. И государство не обязано, кроме случаев мегастихийных катастроф, таких, как были на Кубани, на Дальнем Востоке, поддерживать население. Это задача собственника. Он должен нести ответственность за свое имущество.

Что касается корпоративного страхования, то оно, в принципе, и сейчас неплохо развито. Но и у него есть еще потенциал роста – развитие ответственности, расширение проникновения и вовлечение предприятий среднего и малого бизнеса. Все это положительные драйверы долгосрочного развития рынка страхования в России.

А если говорить о краткосрочных перспективах, то здесь, конечно, все очень пессимистично и окрашено в черные тона. Темпы роста рынка снижаются, но в отличие от других отраслей он пока все еще растет, хотя существуют вопросы по поводу качества этого роста. Основной драйвер развития рынка сегодня – банкострахование, несмотря на ряд различных вопросов, которые существуют в этом секторе рынка. С одной стороны – это большие объемы продаж, а с другой – низкий финансовый результат для страховщиков, и в целом – весьма сомнительная практика по отношению к потребителям страховых и банковских услуг. Я уверен, что в ближайшее время произойдут фундаментальные изменения, которые существенно повлияют на этот сегмент.

– А стоит ли государству заявлять о том, что помощь будет оказана в любом случае? Это дестимулирует население страховаться?

– Государству ни в коем случае не нужно этого делать. Его задача, равно как и страхового рынка, – стимулировать частных собственников ответственно относиться к своей собственности. Возможно, тем, кто пострадал, но был застрахован, необходимо оказывать помощь со стороны государства чуть в большем объеме, чем тем, кто не побеспокоился о защите своего имущества. Эта тема обсуждалась при разработке Стратегии развития страхового рынка, в рамках именно обязательного вида страхования частной собственности граждан в целях защиты от стихийных бедствий, и даже были выработаны подходы. Поэтому, мне кажется, когда пройдет острый период разбора ситуации на Дальнем Востоке, и государство, и рынок, и регулятор, и мы к этому вопросу еще вернемся. Есть все экономические предпосылки, для того чтобы ввести данный вид страхования.

– А здесь же весь вопрос в том, что рынок обязательного страхования имущества несколько противоречит российскому законодательству?

– Да, он противоречит Гражданскому кодексу. После предыдущих природных катастроф уже было поручение премьер-министра Дмитрия Медведева рассмотреть возможность введения данного вида страхования, включая необходимость внесения изменений в Гражданский кодекс. Юридическая составляющая здесь – это скорее технический вопрос по отношению к содержательным и экономическим. Если есть экономические предпосылки, то вопрос должен быть решен положительно. Надо поменять Гражданский кодекс? Это уже сложнее – и технически, и долго по времени, но делать нужно. Во главе угла стоят интересы граждан, потом уже государства и, в конечном итоге, страховых компаний. По обязательным видам, безусловно, страховые компании не должны зарабатывать сверхнормативную прибыль, они должны осуществлять функцию страховой защиты, при этом зарабатывать экономически обусловленную норму прибыли. Ту, которая оправдает вложения акционеров в капиталы компаний. Обращаю внимание, что статистика по этим видам должна оцениваться не краткосрочно, а с тарифным периодом 5–10 лет.

– Что нужно сделать, чтобы убедить население и государство, что страховые компании не заработали все, что сверх выплат, что это резервы под будущие обязательства, что это не их прибыль?

– В целом, экономика страхования и финансовые результаты страховой деятельности – это сложная математика, в которой конечного потребителя убедить практически невозможно. А надо ли это делать? На самом деле гораздо важнее продемонстрировать людям качество страхового продукта, убедить их, что средства, собираемые страховыми компаниями, идут в большинстве случаев на выплаты. В этом убедить можно. Да и первые шаги к этому диалогу-обсуждению уже сделаны. ВСС совместно с общественной организацией «Синие ведерки» создали рабочую группу по обсуждению ОСАГО 2.0. Одна из ее тем – экономика данного вида и разработка принципа организации рынка ОСАГО, в котором будут в одинаковой степени учтены интересы потребителя, государства и страховых компаний.

– Есть принципиальная разница между восприятием потребителя страховой услуги в России и на Западе? В России человек, с одной стороны, хочет, чтобы его риск был застрахован, а с другой – пытается «отбить» страховку. Это характерно только для России? Здесь, видимо, возможна только пропагандистская работа. Экономическими путями разве можно убедить людей не «отбивать» страховку, а получить уверенность в завтрашнем дне?

– Конечно, можно. Более того, не соглашусь с тем, что в России отношение к страховым компаниям принципиально другое, нежели в других странах. Я работал в западной компании, видел материалы исследования этих отношений по разным рынкам. Даже на Западе потребитель считает, что может себе позволить больше по отношению к страховым компаниям, чем, например, к банкам. Только в России это больше связано с тем, что наш страховой рынок находится на раннем этапе развития рынка. У нас еще не сформировалась страховая культура, не созданы условия для того, чтобы страховая история была важна для потребителя так же, как и кредитная. Для рынка сегодня это одна из приоритетных задач – создание страховой истории, первоочередные шаги по которой прописаны в Стратегии развития. Почему сегодня человек думает, что может «отбить» страховку? Потому что знает: при продлении полиса он может пойти в другую страховую компанию из топ-10–15 и получить нулевой тариф. На страховом рынке отсутствует единая инфраструктура передачи страховой истории. Именно поэтому лояльность, долгосрочное выстраивание отношений с клиентом – это фундаментальный принцип страхования. В рамках страховой компании «Согласие», конечно же, создана такая система, и мы успешно по ней работаем.

Тем не менее, по сравнению с другими странами, в России у людей в прямом смысле этого слова потребительский подход к страхованию, порой даже потребительский экстремизм.

– Какие у вас ожидания от мегарегулятора? Точнее, какие пожелания, что в первую очередь надо сделать? Хотя уже сейчас видно, что работа над имиджем и качеством регулирования страхового рынка предстоит огромная.

– В первую очередь – выстраивание эффективного диалога и взаимной работы. В приоритете – тема создания единой СРО на площадке ВСС, которая проложит мост для налаживания взаимодействия между рынком и мегарегулятором. Я надеюсь, будут созданы эффективные механизмы по совместному решению проблем, стоящих перед рынком. Рынок консолидировался и готов к конструктивной работе с регулятором и потребителями. Тем более что сейчас у регулятора гораздо больше возможностей по решению насущных проблем: он теперь совмещает в себе больше функций, чем было у ФСФР. Это окажет существенную роль в выстраивании диалога и совместной работы страховщиков и государства, причем с самыми разными его органами. В первую очередь – с судебной системой, которая подменяет регулирование в очень многих направлениях, определяя правоприменительную практику там, где недостаточно четко что-то закреплено законодателем. И здесь никак не обойтись без точки зрения и позиции мегарегулятора.

– А может быть, это ответ на политику некоторых страховых компаний, которые отказываются выполнять свои обязательства перед клиентами? Не выплачивают, максимально оттягивают процесс выплат? Либо это эффект мошенников, юристов, которые на этом зарабатывают? Где здесь главный драйвер этой ситуации?

– Как в любой сложной экосистеме, нет одного драйвера, того фактора, который определяет развитие всей сложной экосистемы. Безусловно, какие-то предпосылки были, и в операционных процессах, и в решениях отдельных игроков рынка. Но то, что после десяти лет работы ОСАГО до сих пор нет единой методики оценки ущерба, создает много проблем. То есть нет равноценной методики определения ущерба, по которой бы не возникало спора между страховщиками и страхователями, и не было бы почвы для рассмотрения их в судах. Она должна определять не только правила расчета ущерба, но и анализировать статистические данные по стоимости ремонта, запчастей, и однозначно определять результат расчета, чтобы убыток был рассчитан правильно. А то доходит до абсурда, когда в одном суде рассматриваются две независимые экспертизы, выписанные одним экспертом: одна по заказу страховщика, другая – по заказу клиента, и они расходятся, причем в разы. Отсутствие единой методики приводит к тому, что и страховщик, и клиент правы. Эту проблему можно решить достаточно быстро. Но она, к сожалению, выходит за рамки компетенции даже мегарегулятора, поскольку, в соответствии с поручениями правительства, она была передана Минтрансу, который только подготовил проекты, и дальше дело не идет. Мы, как рынок, с помощью РСА вполне можем сдвинуть эту проблему с мертвой точки через процедуру проведения конкурса, подготовив техническое задание на разработку этой методики, чтобы потом какой-нибудь профильный институт на некоммерческой основе ее внедрил. И тогда снимутся основания для противоречий и злоупотреблений. Второе, что произошло - создан экономический интерес, мотивация для злоупотребления потребительскими правами. И, к сожалению, не в интересах граждан, это касается так называемых автоюристов. На самом деле это не российская проблема. По-английски она называется hungry lawyers и проявлялась на различных этапах развития самых разных рынков. Что произошло у нас? Верховный Суд неожиданно изменил свое решение, распространив действие закона о защите прав потребителей на страхование, то есть, по сути, на финансовый рынок. И из этого закона начали применяться очень серьезные финансовые санкции. К сожалению, этими санкциями пользуются на сегодняшний день умные юристы, которые выкупают убытки у потребителей и обогащаются, пользуясь лазейками, предоставленными им действительно в попытке улучшить ситуацию для потребителя. Хотели как лучше, получилось как всегда.

– Давайте снова вернемся к мегарегулятору. Еще один важный вопрос по поводу финансовой устойчивости. Ждете ли вы каких-то новых мер от мегарегулятора, которых по каким-то причинам не делала ФСФР?

– Существует несколько основных показателей контроля: контроль достаточности капитала, то есть маржи платежеспособности, и контроль качества покрытия этого капитала и покрытия резервов – это фундамент, основанный на международной практике. Наша модель регулирования похожа на то, что было в Европе и во всем мире – Solvency I. Готовы ли мы к Solvency II? По-моему, еще не готовы. Приближением к Solvency II должно стать внедрение МСФО, что уже произошло. Мы в этом году впервые все отчитались по международным стандартам финансовой отчетности. Однако рынку еще предстоит освоить этот инструмент, а регулятору – его использование. Считаю, что наличие у страховщиков МСФО – это кардинальный шаг вперед. Второе – независимый актуарный аудит, в том числе и резервов. Резервы – это основной инструмент обеспечения обязательств перед страхователями, их достаточность необходимо проверять аудитом, а покрытие – контролем качества актива. С точки зрения контроля качества актива, конечно, можно выводить данный вид контроля на более системный и оперативный контроль. Безусловно, страховщики пока еще не готовы, как банки, к ежедневному контролю. Также считаю контрпродуктивным переход на работу через спецдепозитарий. Это повлечет за собой дополнительные расходы, которые будут переложены на потребителя. Но более оперативный контроль на системной основе в части именно активов, конечно, возможен и целесообразен. И, безусловно, последствия этого применения должны быть достаточно жесткими. Если регулятор сохраняет лицензию компании, он несет ответственность за то, что ее обязательства будут исполнены. У нас на сегодняшний день только на обязательных рынках существуют централизованные гарантийные фонды, которые могут быть использованы для компенсации потребителям в случае банкротства операторов. По добровольным видам такие фонды в принципе невозможно создать, поскольку абсолютно рассинхронизирована тарифная политика компаний, различаются продукты, условия. По сути, получится, что хорошие платят за плохих, что, конечно, неправильно.

– Какие важнейшие технологические нововведения могут изменить структуру рынка?

– Это два тренда. Первый – развитие электронных каналов взаимодействия и продажи электронных полисов, по сути, фундаментальное изменение всей модели рынка, который сейчас очень зависим от посредников, партнеров по продажам, банков. Это позволит сократить цепочку между страховой компанией и потребителем. Повысится клиентоориентированность, улучшится сервис, можно будет с помощью мобильного телефона продлить полис, задать вопрос, изменить параметры своего покрытия, написать необходимые заявления. Это удобно для клиента и выгодно для страховщиков: снижаются расходы на ведение дела, по которым наш рынок сильно отличается в худшую сторону от остальных рынков.

Вторая тема – использование телематических устройств, систем позиционирования, отслеживания на базе спутников для развития персонифицированных страховых продуктов. В данном случае страховой тариф будет применяться не по классу вождения, а индивидуально, в зависимости от пробега машины и качества вождения. Причем он будет меняться в динамике каждый месяц. Некоторые решения уже тестируются на страховом рынке. Они позволят отслеживать скидку и экономию от качества вождения в режиме онлайн: можно проследить через телефон, за счет чего и какую скидку заработал страхователь. Этот эффективный инструмент приведет к тому, что людям будет выгодно ездить по правилам и в пределах допущенной скорости, а также позволит снизить аварийность на дорогах.

Второй элемент тематических продуктов – использование данных тематических устройств при урегулировании убытков. На сегодняшний день в поправках к закону об ОСАГО уже заложено использование устройств ГЛОНАСС для урегулирования убытков по ОСАГО в рамках безлимитного европротокола в Москве и области, а также в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, где по нему идет эксперимент. При наличии оборудования ГЛОНАСС страховая компания может получать данные о месте, времени аварии и ее обстоятельствах в режиме онлайн. Снимется проблема пробок, возникающих из-за небольших аварий, снизится нагрузка на ГИБДД – не нужно выезжать на такие аварии. Все эти задачи абсолютно синхронизированы с задачами ГИБДД и государства: снижение транспортной нагрузки городов и снижение нагрузки на государственные органы в части непрофильных функций.