В погоне за длинным рублем

Ирина Велиева, Михаил Доронкин, Павел Самиев

Чтобы российские банки начали финансировать масштабные инвестиционные проекты, необходимо укрепить их пассивную базу и создать стимулы для выдачи долгосрочных кредитов

По мере восстановления экономики и роста реального сектора постепенно будет набирать обороты и кредитование предприятий. Как мы уже писали (см. «Частичное выздоровление» в «Эксперте» № 37 за 2010 г.), в экономике начались процессы кредитной разморозки. Но означает ли это, что совсем скоро банки будут охотнее финансировать инвестиции? Вряд ли. Ведь кредитовать долгосрочные инвестиционные проекты у банкиров сегодня нет ни возможности, ни желания.

Роль банковского сектора в модернизации — обеспечить длинное и дешевое финансирование масштабных инвестиционных проектов. Но сегодня средства банков не играют существенной роли в финансировании реального сектора. В 2009 году основным источником инвестиций в основной капитал были собственные средства предприятий, тогда как на кредиты пришлось только 7% общего объема финансирования (см. график 1). Конечно, подобные цифры можно списать на кризис, отсутствие надежных заемщиков и спроса на кредитные ресурсы. Однако доля банковских кредитов в структуре инвестиций оставалась незначительной (порядка 9%) даже в докризисный 2008 год. И это несмотря на значительный (в 24 раза!) рост объемов кредитования инвестиционных проектов в период с 2000-го по 2008 год.

График 1. Роль банков в финансировании инвестиций в основной капитал остается незначимой

Короткие и дорогие

Способность банковского сектора финансировать модернизацию сильно ограничена отсутствием долгосрочных и дешевых денежных ресурсов у самих банкиров. По состоянию на 1 января 2010 года портфель корпоративных кредитов сроком более трех лет составил 4,64 трлн рублей, тогда как объем привлеченных на аналогичный срок средств предприятий и населения — всего 1,76 трлн рублей. Получается, что разницу между активами и пассивами банки вынуждены формировать за счет собственных средств и пассивов меньшей срочности, что несет в себе потенциальные риски потери ликвидности. Раньше недостаток длинных и дешевых денег компенсировался с помощью внешних займов, но кризис внес свои коррективы. Одно из очевидных положительных последствий — снижение зависимости ресурсной базы банков от заемных средств нерезидентов. За два года российские банки из чистых внешних заемщиков превратились в чистых кредиторов.

Снижение средств нерезидентов в краткосрочном периоде было замещено средствами ЦБ, а в среднесрочном — притоком депозитов физических лиц. Средства частных вкладчиков в мировой практике традиционно считаются самым стабильным компонентом пассивов. Но у России, как обычно, свой путь: согласно действующему законодательству, все частные вклады могут быть закрыты по первому требованию. Это означает, что данный источник можно лишь условно считать долгосрочным. Необходимы меры, чтобы средства физлиц перестали быть «пороховой бочкой» для самих банков.

График 2.
По соотношению "активы банковского сектора / ВВП"
российский банковский рынок догоняет США,
но сильно отстает от стран Европы
По соотношению активы банковского сектора / ВВП российский банковский рынок догоняет США, но сильно отстает от стран Европы

Сегодня введение безотзывных вкладов (возможно, название должно быть другое, чтобы не вызывать негативных эмоций, но суть не меняется), развитие рынка депозитных сертификатов и иные меры по удлинению пассивной базы банков рассматриваются уже не как прихоть банковского сообщества, а как насущная необходимость. Удлинению пассивов также поможет размещение на счетах банков средств пенсионных накоплений по льготным ставкам, но с определенными условиями их целевого использования. Комбинирование всех заявленных выше мер будет способствовать одновременному снижению рисков (кредитного и потери ликвидности) и расширению спроса предприятий на инвестиционные кредиты. Следовательно, модернизация российской экономики будет иметь под собой прочный фундамент. С другой стороны, реализация подобных мер позволит укрепить банковскую систему страны, повысить качество риск-менеджмента и в полной мере задействовать функции банков как финансовых посредников.

Еще одна проблема — слабое развитие конкуренции в банковском секторе, концентрация долгосрочных депозитов в ограниченном числе крупных банков. Возможно, подобная ситуация пока не несет в себе серьезных угроз. На начальном этапе это даже позволит государству достаточно эффективно контролировать инвестиционные потоки и при необходимости перераспределять их. Однако в дальнейшем остро встанет вопрос развития конкуренции между участниками рынка, ведь обратной стороной концентрации может стать рост стоимости заимствований для реального сектора и снижение отдачи от инвестиций. Следствие неравномерного доступа банков к финансированию — отсутствие конкуренции в сегменте долгосрочного кредитования, а в конечном итоге — менее выгодные условия для самих заемщиков. Таблица 1 демонстрирует, что более 80% всех долгосрочных кредитов приходится на 30 крупнейших по активам банков. При этом только в шести фининститутах из приведенного списка доля ссуд сроком более чем на три года превышает 40%. Это четыре госбанка (Сбербанк, ВТБ, ВТБ24 и Россельхозбанк) и два банка с иностранным участием (Райффайзенбанк и Абсолют-банк).

Необходимо также дальнейшее совершенствование инструментов рефинансирования кредитных организаций. На место изолированных эшелонов межбанковского рынка (крупные, средние, малые банки) должен прийти «каскад уровней»: избыточная ликвидность крупных банков должна переходить менее крупным специализированным банкам. Более высокая эффективность специализированных банков позволяет им работать за счет ресурсов, поступающих от более крупных финансовых институтов. Каналами перераспределения ресурсов могут быть организованный рынок межбанковского кредитования, синдицированное межбанковское кредитование, выкуп кредитных портфелей. Без системы каналов, по которым ликвидность будет беспрепятственно переходить от одной группы банков к другой, реальную доступность банковских услуг для населения и малого бизнеса обеспечить невозможно.

Для того чтобы на всех уровнях банковской системы появились и интерес, и возможность кредитовать инвестиционные проекты, есть смысл также воспользоваться опытом государственного стимулирования — например, стимулирования рынка кредитования малого и среднего бизнеса. На государственном уровне существует институт, специально созданный для развития финансирования малых и средних предприятий, — это Российский банк развития. РосБР предоставляет денежные ресурсы кредитным организациям под залог портфеля кредитов, выданных малому и среднему бизнесу, таким образом давая возможность банкам всех уровней (как федеральным, так и региональным) кратно увеличить объемы работы в данном сегменте. Особенно важно это для региональных банков, поскольку они получают доступ к длинному и дешевому государственному фондированию, которое в обычных условиях для них закрыто. Эти механизмы доказали свою эффективность и могут отлично сработать и в области инвестиционного кредитования — тогда поток финансовых ресурсов будет распределяться по банковской системе более равномерно и эффективно.

Вообще, двухуровневая модель может дать очень сильный эффект — если при этом она будет правильно настроена. Некоторые банкиры жалуются на чрезмерную забюрократизированность и сложность работы и с АИЖК, и с РосБР. Возможно, требуется доработка этих программ, их расширение и распространение позитивного опыта на другие сферы.

Рискуем вместе с государством

Однако заинтересованность банков в выдаче долгосрочных кредитов формируется не только за счет наличия возможности кредитовать вдолгую. Пока в России существует много институциональных проблем, горизонт планирования и инвестиций по-прежнему будет оставаться коротким. Кто защитит долгосрочные инвестиции от специфических, непрогнозируемых рисков? Долгосрочное финансирование, с точки зрения банков, — это повышенные риски, которые необходимо учесть в условиях предоставления кредита, прежде всего в конечной процентной ставке. Таким образом, кредитование оказывается либо слишком дорогим для заемщика, либо слишком невыгодным для банка.

В этой области требуются государственные решения, направленные в первую очередь на снижение рисков для банка-кредитора. Интересный и, на наш взгляд, перспективный механизм — государственные гарантии по кредитам, которые взяты с целью инвестиций в модернизацию предприятий и технологий. Гарантийные инструменты позволят решить проблему без дополнительной существенной нагрузки для бюджета. Ведь гарантии — это условные бюджетные обязательства. Стоит помнить и о мультипликативном эффекте: на каждый рубль гарантии можно выдать как минимум 1,5-2 рубля кредитов. Еще один большой плюс этой меры в том, что у властей уже есть опыт ее применения для стимулирования рынка кредитования МСБ.

Другая проблема состоит в том, что большинство банков не хотят принимать специфические риски вложений в основные фонды. Логика банкиров понятна. Скажем, если кредит выдан на покупку нового оборудования, то в случае дефолта заемщика банку будет очень сложно вернуть кредит. Даже если оборудование в залоге по кредиту, стоимость его демонтажа, скорее всего, просто нивелирует всю потенциальную прибыль от продажи. Кроме того, по-прежнему сохраняются проблемы в залоговом законодательстве, существуют не только экономические, но и юридические трудности при истребовании и реализации залогов. Другой аспект проблемы — низкий уровень залоговой базы у самих предприятий. Важной мерой здесь могло бы стать вовлечение нерыночных активов в финансовый оборот, создание инфраструктуры для оценки и торговли разными видами неликвидных и не капитализированных сейчас активов — земли, оборудования, долевых ценных бумаг, нематериальных активов. Мобилизация этих ресурсов позволит обеспечить модернизационный прорыв, столь необходимый российской экономике.

Российской экономике необходимы сильные внутренние инвесторы

На вопросы «Эксперта» отвечает Анатолий Аксаков, президент Ассоциации региональных банков «Россия», депутат Государственной думы.

— Недавно Национальное бюро экономических исследований заявило, что рецессия в США наконец завершилась. В России уже давно говорят об окончании нашего внутреннего экономического кризиса. Теперь самое время поговорить об уроках, которые мы из него извлекли. Чему мы научились?

— Уверен, что уже в следующем году банковская система сможет выйти на докризисный уровень по большинству показателей. И при этом будет более сильной и устойчивой, поскольку уроки кризиса действительно пошли на пользу и банковскому сектору, и регулирующим органам.

Главный урок состоит в том, что нужно снижать зависимость России от внешних рисков. Из-за чего пострадала наша экономика? Мы вошли в кризис из-за того, что в США и в других развитых экономиках начались проблемы, которые в итоге отразились и на нас. И ключевой канал «заражения» — внешние займы, в том числе займы банковского сектора. Чтобы сделать систему более устойчивой, необходимо развивать ресурсную базу внутри страны, формировать своих сильных внутренних инвесторов. Именно они должны стать провайдерами длинных и дешевых денег в российскую экономику.

— То есть вы считаете, что внешние займы — источник повышенных рисков для наших банков? Но совсем без них нам, наверное, не обойтись?

— Безусловно, какая-то часть фондирования из-за рубежа останется. Но необходимо соблюсти два условия, чтобы внешние займы были для нас безопасны. Первое условие — их объем. Нельзя, чтобы в системе накапливалась критическая масса иностранных заимствований, как, например, в Казахстане в 2006–2008 годах. На мой взгляд, допустимый порог — не более 20 процентов пассивов. Для обеспечения развития производственных сфер экономики нужно целенаправленно поощрять долгосрочные вложения и ограничивать приток коротких, спекулятивных средств. Важно, чтобы деньги приходили к нам в какой-либо устойчивой форме, например в форме прямых иностранных инвестиций. Мотивация инвесторов в таком случае меняется и начинает больше отвечать нашим национальным интересам.

— Итак, без внешних займов не обойтись, но их доля не должна быть слишком большой. Какие еще могут быть альтернативные источники привлечения пассивов? Где искать того самого внутреннего долгосрочного инвестора?

— Придется методично, год за годом, работать над привлечением в национальную банковскую систему внутренних сбережений. У нас очень большая доля наличных денег, почти 30 процентов денежной массы, и развитие безналичных платежей позволит привлечь часть наличных на банковские депозиты. Кроме того, необходимо развивать финансовую грамотность, чтобы люди умели строить долгосрочные финансовые планы, более осознанно и разумно наращивать свои сбережения. Если мы этого добьемся, то сформируется целая прослойка «массовых инвесторов», за счет которых можно будет мобилизовать колоссальные финансовые ресурсы.

— Могут ли поспособствовать этому федеральные и региональные институты развития?

— Уверен, что могут. Очень хороший пример — деятельность Российского банка развития в области поддержки кредитования малого и среднего бизнеса. Это реально действующий механизм, который решает сразу несколько ключевых для нашей экономики задач. С одной стороны, банк способствует развитию малого и среднего предпринимательства, а это означает создание новых рабочих мест, решение социальных проблем. С другой стороны — выступает провайдером длинных и дешевых денег не только для крупных, но и для средних и небольших региональных банков. Тем самым поощряется банковская конкуренция. Думаю, этот опыт создания двухуровневой системы рефинансирования может быть распространен и на другие кредитные сегменты, на отдельные отрасли экономики.

На региональном уровне тоже есть успешная практика — скажем, опыт Татарстана в части развития финансовых инструментов поддержки малого бизнеса. Но проблема региональных институтов развития в том, что их система продолжает оставаться разрозненной, не унифицированной в федеральном масштабе. А ведь могла бы существовать практика успешного обмена опытом между разными регионами.

— Возможно, при определенных предпосылках внутренний фондовый рынок также может способствовать привлечению долгосрочного финансирования в экономику?

— Согласен. Но как раз ключевая проблема развития внутреннего фондового рынка — отсутствие у всех сторон (и инвесторов, и эмитентов) желания и возможности играть вдолгую, размещать либо привлекать финансовые ресурсы на сколько-нибудь продолжительный срок, скажем, даже на три-пять лет. Если мы говорим о долгосрочных внутренних инвесторах на фондовом рынке, ими могли бы стать пенсионные фонды, страховые компании. Но где инструменты, в которые они могут размещаться? У нас большинство облигационных выпусков предусматривает несколько оферт в течение года. О каких долгосрочных деньгах здесь может идти речь? Еще один важный механизм привлечения долгосрочных инвестиций — секьюритизация активов. В этом году должен быть принят пакет законов, которые позволят банкам секьюритизировать не только ипотечные кредиты, но и другие виды активов. Он закроет один из ключевых пробелов в финансовом законодательстве, банки получат инструмент пополнения ресурсной базы, пенсионные фонды и страховые компании — инструмент инвестирования. Появятся новые источники фондирования, новые возможности для привлечения ресурсов.

— Если мы говорим о новой посткризисной реальности, то, наверное, есть какие-то меры, в том числе регулятивные, которые носили характер антикризисных, но могут стать и постоянным элементом регулирования?

— Хочу отметить, что я согласен с теми, кто высоко оценивает действия правительства и Банка России в кризисный период. Это была тонкая и ответственная работа, с которой регуляторы успешно справились. Действительно, целый ряд мер, которые изначально были антикризисными, необходимо сделать постоянно действующими. Во-первых, это механизм санации крупных и социально значимых банков. Кстати, закон о санации обсуждался еще до кризиса, он готовился на основе опыта Агентства по реструктуризации кредитных организаций и его преемника — Агентства по страхованию вкладов. Во-вторых, во время кризиса Банк России начал использовать при регулировании рейтинги российских агентств. Эту практику необходимо расширять, например учитывать рейтинги российских агентств при включении в Ломбардный список, при определении ставок взносов в фонд страхования вкладов. При этом применение рейтингов должно быть недискриминационным, национальные рейтинги должны учитываться наравне с международными. Одновременно важно обеспечить прозрачное регулирование самих рейтинговых агентств. Обещание следовать кодексу профессиональной этики — это хорошо, но нужны действенные санкции в отношении агентств, которые ведут себя недобросовестно. В-третьих, в арсенале Банка России должен сохраниться такой инструмент, как беззалоговое кредитование. Оно позволяет быстро погасить дефицит ликвидности, например в ситуации, когда залоговых инструментов из-за резкого падения фондовых рынков оказывается недостаточно.

— Продолжая тему развития регулирования: вот недавно Базельский комитет по банковскому надзору одобрил глобальную реформу банковского регулирования, так называемый «Базель-3», предусматривающий ужесточение нормативов. Как это повлияет на российский банковский сектор? Будут ли нормативы ужесточаться у нас?

— Нам следует реагировать исходя из национальных интересов, из понимания того, что наша банковская система находится на принципиально другом этапе развития. Во многих развитых странах финансовая система переросла потребности реального сектора экономики, отсюда интерес к оторванным от реального сектора операциям с деривативами, пузыри на рынках ценных бумаг. Наши банки и другие финансовые посредники пока слишком малы, чтобы обеспечить потребности экономики и общества в финансовых услугах. Поэтому надо поощрять их здоровый рост — рост, при котором банки уходят от высокой концентрации активов и пассивов на крупных клиентах. Понятно, что на этапе становления российские финансовые институты могли кредитовать преимущественно аффилированные структуры. Но сейчас пора учиться работать с рыночными клиентами, ведь именно в этом смысл банковской деятельности. И банковский надзор настойчиво, но без резких движений должен подталкивать банки именно к такому росту.