IV Международный Форум ведущих вузов

Исследования

Рейтинги репутации вузов по укрупненным направлениям RAEX (Эксперт РА), 2016 год

Рейтинговое агентство RAEХ (Эксперт РА) в третий раз подготовило ежегодные рейтинги репутации вузов по укрупненным направлениям.

Результаты опроса участников IV Международного форума вузов «Конкурентоспособность вузов и глобализация: вызовы, ресурсы, опыт»

Только 8% участников опроса считают, что российские вузы сегодня можно назвать глобальными игроками. Переход российских университетов в разряд глобальных игроков сопряжен с преодолением множества трудностей: главным образом, это нехватка академической свободы и сильная зависимость от бюрократического аппарата государства (так считают 30% респондентов), языковой барьер сотрудников и студентов вузов (20%) и недостаточное финансирование со стороны государства (20%).

Рейтинги вузов 2016

Рейтинговое агентство RAEX (Эксперт РА) составило пятый ежегодный рейтинг вузов России. В начале 2016 года RAEX (Эксперт РА) стал первой в России и четвертой в мире организацией, чьи рейтинги вузов успешно прошли международный аудит IREG Observatory: зарубежные эксперты подтвердили, что методология рейтинга, процедуры его подготовки и представление результатов отвечают стандартам высокого качества.

Интервью

Интервью с Николаем Николаевичем Кудрявцевым, ректором Московского физико-технического института. «Все просто: если нет современногооборудования, ученый теряет квалификацию».

IV МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФОРУМ ВУЗОВ

• Пленарная дискуссия «Конкурентоспособность вузов и глобализация: вызовы, ресурсы, опыт»
• Секция 1. «Работодатели и высшая школа: от диалога к партнерству»
• Секция 2. «Рейтинговые стратегии вузов как инструмент повышения конкурентоспособности»

Пленарная дискуссия «Конкурентоспособность вузов и глобализация: вызовы, ресурсы, опыт»

Модератор – Гришанков Дмитрий Эдуардович, президент рейтингового агентства «Эксперт РА»

Гришанков Д. Э.:

– Добрый день уважаемые дамы и господа. В четвертый раз мы собираемся в рамках международного форума вузов. Поводом для этого форума является выход очередного рейтинга российских вузов. Он вышел сегодня. Опубликован он официально в «Российской газете» и в ряде других средств массовой информации. И это юбилейный для нас рейтинг, пятый по счету. Я надеюсь, что он с каждым годом совершенствуется, и об этом сегодня будет сказано несколько слов. Но прежде чем начать наш форум, я хотел бы дать слово Виктору Николаевичу Пронькину, представителю фонда «Вольное дело», по инициативе которого стартовал наш проект. Фонд постоянно нас поддерживает, мы с ним консультируемся, и фонд воспринимает наш проект как свой.

Пронькин Виктор Николаевич, первый заместитель генерального директора Фонда «Вольное дело»:

– Спасибо. Дорогие коллеги, фонд действительно с 2005 года реализует проект независимого рейтинга вузов, и я очень рад, что с 2011 года мы сотрудничаем с таким уважаемым агентством, как «Эксперт РА». Я хотел бы выразить признательность всем вузам, принимавшим активное участие в этом рейтинге, и Виктору Антоновичу, с первого года поддерживающему эту независимую оценку вузов, которая, я надеюсь, является полезной во всяком отношении для работы и совершенствования наших университетов. Я желаю всем успехов в работе нашего форума и с нетерпением жду анализов результатов этого рейтинга.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. И два слова о том, как мы построим нашу работу. Сейчас Алексей Ходырев, руководитель проекта, сделает краткое сообщение по результатам рейтинга этого года, об основных тенденциях, которые мы видим через призму этого рейтинга. После этого мы проведем краткое интерактивное голосование и выясним мнение аудитории по нескольким вопросам. Затем последует дискуссия об основных тенденциях, которые мы видим по результатам нашего рейтинга. И, возможно, о тенденциях, которые мы не видим. Такое тоже может быть. В завершение мы наградим несколько ведущих университетов, которые хотели бы особо отметить в рамках рейтинга. Итак, Алексей Ходырев, руководитель проекта.

Ходырев Алексей Александрович, исполнительный директор направления «Рейтинги университетов» рейтингового агентства RAEX (Эксперт РА):

– Доброе утро, уважаемые дамы и господа. Как напомнил Дмитрий Эдуардович, у нас первый юбилей: «Эксперт РА» выпустил уже пятый ежегодный рейтинг вузов. За время составления рейтингов мы накопили достаточно большие массивы информации. И было бы неправильным не поделиться с вами ключевыми тенденциями, которые показывает динамика некоторых показателей нашего рейтинга. Сначала основные выводы. Нравится кому-то это или нет, но рейтинги в сознании абитуриентов доминируют. Наиболее важный фактор, который влияет на выбор абитуриента, – это рейтинги, и об этом я скажу позже. Наибольшего прогресса российские вузы достигли в наращивании научных публикаций и увеличении доли иностранных студентов, то есть группа «международная интеграция» в системе критериев нашего рейтинга наиболее конкурентная. В то же время это происходит на фоне стагнирующего финансирования, то есть формально есть некоторый рост, но с поправкой на инфляцию в среднем по топ-100 вузов нашего рейтинга мы видим слабую отрицательную динамику. И такая ситуация, дефицит финансовых и кадровых ресурсов, создает угрозу качеству образования.

Теперь подробнее. В прошлом году мы обратились к вузам с просьбой опросить первокурсников на тему того, что влияет на выбор вуза абитуриентами. На нашу просьбу откликнулись МФТИ, РАНХиГС и МЭИ, за что им большое спасибо. Опрошено было 2 500 студентов. И, как показано на графике, рейтинги здесь оказались важнее для абитуриентов, чем мнение родителей [на слайде демонстрируется график, из которого следует, что рейтинги оказали влияние на выбор 63% абитуриентов]. Информация от родственников влияет на 54% респондентов, и это достаточно неожиданный для нас вывод. Можно сказать, что выборка была ограничена, это естественно. Во-первых, надо с чего-то начинать. И, во-вторых, будет очень полезным, если и другие вузы опросят своих первокурсников на эту тему и поделятся с нами результатами.

Среди рейтингов наибольшим авторитетом пользуются национальные, и мы здесь опережаем «Интерфакс» [на слайде демонстрируется гистограмма, 39% респондентов ориентируются на рейтинг RAEX, 29% – на рейтинг «Интерфакса»]. И важное для нас событие – в этом году мы успешно завершили международный аудит нашего рейтинга. Его проводила группа экспертов из IREG Observatory – наиболее влиятельной ассоциации составителей и потребителей рейтингов из более чем 20 стран. Прохождение аудита – это символ признания нашего рейтинга.

Состав топ-20 рейтинга RAEX не меняется уже четвертый год. Можно сказать, что сформировалась устойчивая элита высшей школы, и единственное исключение – в эту элиту в этом году добавился университет ИТМО. Кстати говоря, как вы знаете, по программе «5–100» в этом году ИТМО получит максимально возможное финансирование, так что корреляция оценок присутствует. Теперь о показателях рейтинга, которые растут. Конечно, это публикации. Мы видим рост и по двадцатке лидеров нашего рейтинга, и по сотне. Такой результат был, конечно, предсказуемым, потому что рост публикаций и цитирований влияет на продвижение в глобальных рейтингах. Также выросла доля иностранных студентов. Примерно каждый десятый студент вузов из топ-20 – иностранец. Доля иностранных студентов также влияет на продвижение в глобальных рейтингах. Что касается финансирования: если с поправкой на инфляцию рассчитать среднее финансирование в расчете на студента, то мы не увидим положительной динамики ни по двадцатке лидеров, ни по всем 100 лучшим вузам России. И количество преподавателей в расчете на студента имеет тенденцию к снижению. В этом году был небольшой отскок, но в целом можно сказать, что такая ситуация – дефицит финансовых и кадровых ресурсов – создает риски для качества образования.

Но Россия в этом не одинока, то есть не единственная страна, где к качеству образования возникают вопросы и претензии. Интересное исследование опубликовали британские ученые. Его название можно перевести как «Вероятен сход лавины. Высшую школу ждут революционные изменения». Там содержатся довольно занимательные выводы. Например, суждение о том, что университет, претендующий на относительно высокие места в рейтингах, должен непропорционально много средств и внимания уделять исследованиям, зачастую за счет обучения. Преподавание во многом становится средством получения денег для научных исследований. И уровень безработицы среди выпускников, который также фиксируют авторы исследования, довольно высок: 25% выпускников британских вузов в 2011 году были безработными. Понятно, что нужно принимать во внимание состояние экономики, в целом проблемы Европы. Но это также свидетельство разрыва между потребностями работодателей и возможностями университетов. Наконец, на этой неделе вот таким образом проблемы образования изобразил американский журнал The New Yorker [на слайде демонстрируется обложка журнала от 30 мая]. На обложке свежего номера мы видим выпускника 2015 года, который убирает головные уборы выпускников 2016 года. Ключевая история номера – это рассказ о выпускнике американского университета, который восемь лет проработал официантом на центральной площади Нью-Йорка. Хочется надеяться, что в ведущих российских журналах мы не увидим подобных иллюстраций, в том числе благодаря вашим усилиям. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо большое, Алексей. Если есть вопросы, их можно задать либо сразу, либо потом в течение нашей дискуссии. И раз уже была упомянута IREG Observatory, я бы хотел дать слово Вальдемару Сивински, который является вице-президентом этой организации. А со своей стороны скажу, что аудит, с нашей точки зрения, – это два года достаточно тяжелого наблюдения за нами. К нам приезжали люди, которые доходили до самых мелочей нашей работы, и это занимало несколько дней. Если бы я знал, что это такие трудозатраты, я бы десять раз подумал, готовы ли мы к этому. Но мы через это прошли. Вальдемар, пожалуйста.

Сивински Вальдемар, вице-президент IREG Observatory on Academic Ranking and Excellence:

– Дмитрий Эдуардович, Виктор Антонович, дорогие друзья! Большое спасибо за то, что уже третий или четвертый раз приглашаете меня на эту ежегодную конференцию, потому что это очень важный элемент повышения доверия между вузами, между рейтинговыми организациями. У рейтинга, конечно, есть своя методология, свои принципы составления данных. Но прежде всего, нет рейтинга без доверия. Потому что иначе это будет только какая-то очередная статья или очередное перечисление. IREG Observatory – международная обсерватория по академическим рейтингам и обеспечению мировых стандартов качества в высшем образовании. Своей целью мы считаем повышение качества рейтингов, повышение доверия к рейтингам, и мы хотим способствовать всем действиям, которые повышают качество высшего образования и в отдельных странах, и в регионах, и в мире. Я не хочу говорить, что мы живем теперь в эпоху глобализации, в эпоху интернационализации, в эпоху новых технологий обучения. Но всегда вуз и доверие к вузу являются главными элементами. Что такое аудит и почему мы делаем аудит? Мы знаем, что рейтингов в мире много. Как мы посчитали, каждый год, это за последние пять лет, появляется как минимум один глобальный мировой рейтинг, два региональных рейтинга и как минимум три национальных рейтинга. И их будет все больше и больше. Почему? Потому что, во-первых, существует заинтересованность в рейтингах. Кандидаты в студенты интересуются, родители интересуются, политики, которые отвечают за деньги и за политику в области высшего образования. И самое главное – работодатели. Потому что рейтинги показывают, в каких вузах вы можете найти подходящих для вас выпускников, с какими вузами надо заключать договоры, потому что это тоже вопрос финансовой политики. Если ты хочешь вкладывать деньги в высшее образование, ты хочешь получить когда-нибудь прибыль. Что такое прибыль – это другое дело. Аудит способствует достижению именно этих целей. Я имею большую честь проинформировать всех, что рейтинг российских вузов, который подготавливает пять лет «Эксперт РА», – это четвертый рейтинг в мире и первый рейтинг в Российской Федерации, который успешно прошел эту процедуру аудита и получил право использовать лейбл «IREG Approved». Это знак качества, это подтверждение качества и это элемент, которым надо гордиться. Как этот аудит был организован? Во-первых, IREG Observatory создала специальную независимую комиссию, потому что одна структура – организация, вторая – это группа независимых экспертов, которая производит этот аудит. Я сам когда-то, как составитель рейтингов, тоже проходил такой аудит. Председателем группы, членом этой группы, которая оценивала мой рейтинг, был Джамиль Салми. Это известный специалист по высшему образованию. Председателем группы, которая оценивала российский рейтинг, был профессор Марко Марл. Это проректор Университета Марибора Словении. Там были специалисты из пяти разных стран мира. Это длилось почти два года. Потому что это и самооценка, это и обмен информацией, встречи. Это on-site visit, потому что делегация комиссии приехала в Москву, встречалась и с экспертами, и с рейтинговыми организациями, посетили Ломоносовский университет, потому что для нас важно объективно на все это посмотреть. Но как бы это долго не длилось, самое главное, что этот аудит успешно завершился, что мы уже официально как IREG Observatory утвердили аудит на заседании в Лиссабоне, а теперь вручаем знак. Мне хотелось бы попросить Виктора Антоновича Садовничего, президента союза ректоров Российской Федерации. Вручаем, держите [В.А.Садовничий и В.Сивински вручают Д.Э.Гришанкову сертификат об успешном прохождении рейтингом вузов RAEX (Эксперт РА) аудита IREG. Аплодисменты]

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Я прошу прощения у аудитории, что мы отняли время на эту процедуру, но это в самом деле для нас очень важное событие, и это трудно переоценить. Итак, переходим к интерактивному голосованию, чтобы у нас была дополнительная пища для дискуссии. Алексей Ходырев поможет мне провести голосование. Ходырев А. А.:

– Итак, коллеги, давайте начнем. Первый вопрос связан с глобализацией, которая сейчас стала данностью, и университеты предпринимают много усилий в области интернационализации. Какова цель, к чему мы стремимся, каков главный плюс глобализации для российских вузов? Варианты ответов – повышение уровня преподавания за счет привлечения зарубежных кадров; развитие прорывных фундаментальных исследований с учеными мирового уровня; повышение привлекательности вузов для иностранных студентов; активное участие студентов в международных программах и стажировках; повышение престижа российской науки за рубежом; развитие прикладной науки и коммерциализация разработок. Пожалуйста, можно голосовать. Так, готов ли результат? Вот как?

Гришанков Д. Э.:

– Да, мнения явно разделились.

Ходырев А. А.:

– Да, мнения разделились. Наиболее важный плюс – это активное участие студентов в международных программах и стажировках. Честно говоря, было предположение, что победит второй вариант – прорывные фундаментальные исследования. Но он находится на второй позиции. В целом много плюсов у глобализации видят наши гости. Пожалуйста, следующий вопрос. Теперь о препятствиях, о том, что сильнее всего мешает российским вузам быть глобальными игроками: недостаточное финансирование, в первую очередь со стороны государства; неумение зарабатывать деньги; непопулярность российских вузов у зарубежных студентов; языковой барьер сотрудников и студентов вузов; нехватка академической свободы, сильная зависимость от бюрократического аппарата. Или вариант «Ничего не мешает. Российские вузы уже можно назвать глобальными игроками». Так, пожалуйста, результат. Вот как? «Нехватка академической свободы». Но это взгляд изнутри. Вам виднее, безусловно. И конечно же, «недостаточное финансирование» и «языковой барьер». Это следующие основные факторы. И 8% считают, что российские вузы – это глобальные игроки. Третий вопрос касается программы «5–100». Какую наибольшую практическую ценность она уже принесла на настоящий момент? Итак, варианты: увеличение доли иностранных студентов; активное вовлечение зарубежных ученых в исследования университетов; развитие материально-технической инфраструктуры, раскрутка бренда вуза, продвижение в информационном поле; улучшение качества управления вузами; концентрация на конкретных прорывных направлениях в соответствии с трендами мировой науки. Я подчеркну: это ценность, которую программа уже принесла, по мнению наших гостей. Пожалуйста, голосуйте. Итак, раскрутка бренда наиболее важна, продвижение в информационном поле. Действительно, мы наблюдаем, каким образом участники программы «5–100» позиционируют себя перед будущими студентами, и сам факт участия в программе, безусловно, является таким катализатором повышения конкурентоспособности, катализатором спроса со стороны абитуриентов. И 25% считают, что это концентрация на конкретных прорывных направлениях в соответствии с трендами мировой науки. А вот, кстати говоря, активное привлечение зарубежных ученых наши гости не отмечают, хотя хорошо известно, что эти ученые в вузы привлекаются. Может быть, они не такого высокого уровня, и поэтому всего 3%. В общем, это тема для дискуссии.

Следующий вопрос: что влияет сейчас на выбор абитуриентов в большей степени: информация от родственников; информация от друзей и знакомых, из социальных сетей в том числе; данные о баллах ЕГЭ; рейтинги вузов; знакомство с вузом при личном визите. Или вы можете выбрать вариант «затрудняюсь ответить», если просто не знаете этого. Очень интересно узнать ваше мнение. Пожалуйста, результат. Но вы все видите на экране. Рейтинги вузов – номер один. Хорошо это или плохо, я думаю, что мы это обсудим на второй тематической секции. И вот интересно, что информация от друзей и знакомых важнее мнения родственников, в том числе родителей. Тоже занятный факт для дальнейшего изучения. И наш заключительный вопрос, очень важный для нас, для совершенствования рейтинга, для развития новых продуктов. Ваша главная претензия к существующим рейтингам, не только к нашему, но и к другим: недостаточное количество критериев, фрагментарность измерений; невозможность вузов повлиять на методику и порядок расчетов; непрозрачность составления; высокая зависимость результата от статей, в первую очередь на английском языке; высокая зависимость результата от репутационных опросов. Или же вам непонятно, зачем составляется рейтинг. Тогда выбирайте вариант «Непонятна цель составления рейтинга, главный вопрос, на который отвечает рейтинг».

Пожалуйста, результат. Высокая зависимость результата от репутационных опросов. Действительно, если посмотреть на рейтинг QS, то 50%, если не ошибаюсь, приходится на репутационные опросы. Причем чем рейтинг уже, если это рейтинг в предметной области, тем выше, как правило, доля репутационных опросов. И претензия номер два – недостаточное количество критериев. Да, это действительно очень важно. Это то, о чем часто говорит Виктор Антонович Садовничий: образование не может измеряться двумя, тремя, пятью параметрами. Это очень сложная сущность. Итак, спасибо. Это был последний вопрос нашего голосования. Я думаю, что все это можно обсудить.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо, Алексей. Я думаю, что это тоже даст некоторую пищу для размышления. Второй раз подряд мы получили подтверждение, что рейтинг для абитуриентов важнее, чем родители. Это пугает немного. Но это надо как-то осмыслить. Я понимаю, что в этой аудитории все хотели поддержать рейтинговое агентство, но тем не менее. Итак, начиная дискуссию, я хочу задать первый вопрос лидеру нашего рейтинга, Виктору Антоновичу Садовничему. Во главу угла мы вынесли тему глобальной конкурентоспособности. Мы об этом говорим уже не первый год. Но все-таки, исходя из сегодняшнего положения дел, из сегодняшнего видения, за что и с кем мы конкурируем? Если верить результатам сегодняшнего опроса, то вроде бы нам важнее всего, например, в интернационализации послать наших студентов на стажировку, то есть прорубить окно в мир. Но это же не совсем конкуренция. Это что-то иное? Так вот, за что все-таки мы конкурируем, что важно?

Садовничий Виктор Антонович, ректор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова: – Спасибо, Дмитрий Эдуардович. Прежде всего, конкуренция заставляет лучше работать. И даже уже одно это говорит, что вузы смотрят, что делается у коллег, и, конечно, учитывают, и так далее. Но не это главное. Мне кажется, что рейтинги в данное время в мире стали предметом серьезной конкуренции, и не только в образовании и науке, но и в экономиках государств. Здесь очень много параметров. Почему? Это и приезд зарубежных студентов, и желание поехать на стажировку в университет с высоким рейтингом, и перейти на работу, если такая возможность есть. И конечно, рейтинги стимулируют развитие научных направлений, тех, которые являются прорывными. И ясно, что университеты стараются опередить другие, все время как бы овладевая новыми научными направлениями, прорывными, и тем самым лидируют не только уже в сознании студентов и абитуриентов, но и в сознании общества. В этих университетах делается будущее страны. Поэтому, конечно, мы обязаны идти этим же трендом, совершенствовать свою систему качества образования, научные исследования, повышать роль университета.

Я очень положительно отношусь к тому, что делаете вы, к тому, что делается у нас в стране. Мы сделали много позитивного. Очень много. И в этом рейтинге я участвовал действительно с самого начала с Олегом Владимировичем Дерипаска, нашим выпускником. Мы договаривались, и хорошо, что он существует. Но, конечно, как всякий рейтинг, он требует совершенствования, и вот ранее были вопросы, что надо добавить. И я в следующем вопросе хотел бы рассказать о некоторой работе, которую провел союз ректоров России по созданию такого глобального регионального и национального рейтинга, еще одного рейтинга, который будет служить этим целям.

Поэтому рейтинги нужны, но единственное, – я всегда это говорил и повторю сейчас, – я считаю, что мы не должны идти какими-то указанными откуда-то трендами. Наша система образования очень мощная, она имеет свои особенности. Наша страна имеет свои традиции, и, вообще говоря, мы не должны стесняться нашей системы образования, как бы забыв все и «делай как я». Это будет самой большой ошибкой. Потому что нет копии лучше оригинала. Надо делать то, что мы можем делать. И для нас главное, мне кажется, понять роль российского университета в нашей системе образования как точки скрепления и региона, и страны. И, безусловно, выглядеть достойно, наравне или лучше, чем другие университеты мира. Вот в этом, мне кажется, задача наших рейтингов, и никуда мы уже от этого не уйдем.

Я один факт из истории вспомню. В 89-м году, в90-е, может быть, даже раньше, институт Гурмана в США делал университетские рейтинги. Он сделал их из двух частей. Американские университеты и все остальные. И этот доклад Гурмана американское рейтинговое агентство публиковало каждый год. И в том рейтинге Московский университет все время был на втором месте в мире. Мы, правда, не придавали этому значения. Это было другое время. Потом, когда распался Советский Союз, Гурман перестал рейтинговать университеты России и стран СНГ. Рейтинги перешли в экономическую сферу и там активно работали. Какой банк, какой кредит и так далее. И всего несколько лет назад, лет пять-семь назад, возникла эта великая тройка. QS, Times Higher Education и «Шанхайский рейтинг» [ARWU]. Причем каждый рейтинг преследовал свою цель. Шанхайский – это однозначная цель руководства Китая показать своим студентам, куда надо ехать учиться, в какой американский университет. Вот для этого он создавался. И куда ехать стажироваться. Но поскольку менталитет китайского народа – вернуться, в значительной степени эти ученые возвращались в Китай и создавали его мощь. Сейчас мощь сделана Китаем. Что касается QS, THE, у них другие цели. Это нам полезно, но не маяк. Почему я поддерживаю наш рейтинг и почему мы подумали еще об одном шаге в этом направлении? Я считаю, что у нас есть вся база, все основания считать, что наша система образования достойна по гамбургскому счету, может конкурировать, быть первой, проигрывать, но не так, как иногда показывают, что в пятисотке университетов мира два российских. Это не так. Я очень благодарен IREG Observatory, мы всегда вместе это обсуждали и понимаем, что надо делать разные рейтинги и показывать народу, людям, молодежи разные аспекты, преимущества системы образования. Это мой ответ на вопрос. А вот что мы сделали, я вам еще расскажу.

Гришанков Д. Э.:

– Хорошо. Тогда мы к этому вопросу еще вернемся. Николай Николаевич, ваше мнение с позиции Физтеха. Какая задача в конкурентной борьбе стоит перед вами, Физтехом? Что и у кого хотите отвоевать?

Кудрявцев Николай Николаевич, ректор Московского физико-технического института:

– Вообще говоря, мы не хотим ни у кого ничего отвоевывать.

Гришанков Д. Э.:

– Но тогда у вас могут отвоевать. То есть, грубо говоря, что защитить хотите?

Кудрявцев Н.Н.:

– Вы понимаете, когда-то в свое время у нас здесь делался Сколковский институт. Корреспонденты к нам приходили примерно с таким вопросом. Там для вас конкурент создается, и как вы к этому относитесь? А мы относимся очень хорошо и активно сотрудничаем. Я тогда сказал: вы понимаете, мы сейчас здесь находимся, как вузы нашего профиля с высоким уровнем, мы находимся как в пустыне. Не с кем поговорить. А тут появится собеседник. Вот поэтому на самом деле это как-то забывается и с такой эйфорией переносится на такую жесткую конкуренцию. И если посмотреть вообще все эти рейтинги, то, на мой взгляд, основная мысль в том, что, конечно, все вузы – конкуренты, но это такая хорошая борьба, соревнование спортивное, драйв каждый вуз начинает испытывать, как спортсмен. И происходит такой колоссальный обмен опытом, компетенциями. Хотим мы этого или не хотим. И на самом деле, участвуя в этих рейтингах, вуз приобретает очень многое. Он начинает общаться, он начинает смотреть, как другие делают, перенимать лучшие практики. И вот это самое главное. И понимаете, в какой-то военной борьбе проиграть – это плохо, а вот в спортивной борьбе все понимают, что если это высшая лига, высокие достижения, то там не зазорно занять и пятое, и десятое место. Это все будет очень почетно. Международные рейтинги дают России, на мой взгляд, большой шанс продвигать нашу страну на международной арене, потому что раньше что у нас было – у нас был спорт, у нас было искусство. И сейчас в результате активной международной кооперации появилось образование. Да, наука еще была. Особенно в 60-70-е годы. Сейчас появилось образование, и мир узнает Россию через это образование. Да, действительно, пока нас меньше знают, и пока наши вузы занимают не те места, которые они должны были бы по праву занимать. Но я думаю, это дело времени. И если лет через пять мы здесь соберемся или кто-то другой соберется, то ситуация будет принципиально иной. Она уже, так сказать, спустя пять лет, очень сильно изменилась. Если брать вузы, грубо говоря, из «5–100», из тех, кто участвует в этой программе, то, понимаете, мы опять же все конкуренты. Но была создана ассоциация ведущих вузов, которая ведет работу по многим направлениям, и мы обмениваемся лучшими практиками очень активно. И это развивает все высшие учебные заведения. Поэтому соревнование – очень хороший способ, очень эффективная мотивация, и, собственно, мы стремимся занимать там высокие места и делаем все, чтобы этого достигнуть.

Гришанков Д. Э.:

– Продолжая эту тему, хочу обратиться к Алевтине Анатольевне Черниковой. Скажите, а вот с точки зрения вашего вуза, что бы вы хотели получить от того, что вы повышаете степень интернационализации, двигаетесь навстречу зарубежным вузам? Какие бенефиты должны быть?

Черникова Алевтина Анатольевна, ректор Национального исследовательского технологического университета «МИСиС»:

– Прежде всего, университет – это люди. Это ученые, преподаватели, студенты и сотрудники. Поэтому нам бы хотелось не только конкурировать, но, главное, развивать сотрудничество с вузами, которые вместе с нами могут участвовать и в прорывных исследованиях, и в совместных образовательных программах. Но и, собственно, мне кажется, пришло сейчас время, когда университеты должны открывать шире свои двери и для студентов других университетов, должно развиваться сотрудничество. Ведь сегодня уже невозможно решить ни одну глобальную или национальную задачу в узкопрофильной области. Нужна постоянная связь между научными группами, между учеными. И конечно, когда мы говорим о бенефитах, которые мы можем привлечь, если будем действительно ведущим университетом России и видным университетом на глобальном образовательном и научном пространстве, конечно же, это люди. Потому что в ведущих университетах формируется завтрашний день. И конечно же, сейчас с каждым годом эта конкуренция за таланты несколько меняется. Нужны ученые, которые действительно способны решать задачи национального и глобального масштаба. Нужны студенты, которые не только могут воспринимать предложенные программы, но и мотивированы получать образование именно в тех университетах, которые приглашают. И конечно же, сейчас тезис «образование через всю жизнь» стал насущной жизненной необходимостью, и поэтому задействуются новые механизмы, такие как онлайн-образование. Вы знаете, что восемь российских вузов образовали платформу российского образования. Есть ассоциация этих вузов. Сейчас мы осваиваем этот новый для нас вид деятельности. Но и, кроме того, очень востребовано сейчас не только повышение квалификации, профессиональная подготовка, но и программы личностного роста. Когда-то нам достаточно было один раз получить достойное образование и всю жизнь конвертировать его в опыт. Сейчас мы с вами должны учиться каждый день, чтобы соответствовать времени. И поэтому те программы, которые мы создаем, должны соответствовать самым высоким образовательным стандартам. Люди, которые приходят к нам, особенно из бизнеса, они хотят учиться у лучших, слушать лучших спикеров и учиться у лучших практиков бизнес-сообщества. И эту задачу мы можем решить, только объединяя свои конкурентные преимущества, свои усилия в рамках проведения как научных исследований, так и образовательной деятельности. И от этого выигрывают, конечно, наши студенты.

Гришанков Д. Э.:

– Я вот слушаю вас и, честно говоря, мне стыдно, как составителю рейтингов, потому что мы, когда начинали, в 2012–2013 годах провели серию углубленных интервью с ректорами ведущих университетов, с работодателями, с независимыми аналитиками и сформулировали с ними семь направлений, которые являются ключевыми для вузов. Вот с точки зрения международных рейтингов закрывается из этих семи более или менее где-то 1,5–2, наш рейтинг закрывает, может быть, 2,5, максимум 3 направления, а остальное – это совершенно открытая тема. Например, вы говорите: непрерывное образование, новые формы образования. Где они? Да и в нашем рейтинге их нет. Не от того, что мы не хотим. Не хватает данных. Завершая этот пассаж, хочу вспомнить ключевой доклад на последнем форуме IREG, где был приведен пример, когда разбирались недостатки международных рейтингов, и в конце была показана табличка. Допустим, вы не являетесь ректорами, но у вас главный показатель – это футбольная команда университета. И вот эта футбольная команда оценивается по количеству публикаций тренера и по тому, как в тренерском сообществе его оценивают. Не по забитым голам. Потому что голов не видно. Виктор Антонович, я возвращаю вам тему нового рейтинга, потому что эта тема неразрывно связана с тем, что предполагается измерять. Потому что, к сожалению, данных очень мало. Впервые попытка была сделана Минобром – оценить уровень зарплат. Мы пока не изучили, не знаем, как к этому относиться, но направление очень правильное. Но это один из шажков.

Садовничий В.А.:

– Спасибо еще раз. Коллеги у меня совещание в администрации, поэтому Дмитрий Эдуардович так интеллигентно меня подводит к тому, чтобы я мог уйти. Мне действительно надо скоро уходить. Конечно, я убежденный противник того, что в существующих рейтингах очень мало параметров, которые адаптированы все-таки к ведущим университетам в понимании других стран. Не могу не показать таблицу, вот такие три полоски, три ведущих рейтинга – QS, Times Higher Education и Шанхайский рейтинг. Если закрасить красным цветом в этой полоске науку, а сюда уходит публикуемость в ведущих англоязычных журналах и так далее, цитирование с определенных баз, и затем закрасить экспертное мнение еще серым цветом, и белым цветом – отношение преподавателей к студентам, то это и есть подавляющий критерий этих трех ведущих рейтингов. Коллеги, я знаю, что скажу непопулярную вещь. Мои коллеги-ректоры пусть не обижаются. Никогда мы на этом пути не войдем в ведущую пятерку, десятку стран мира. Никогда. И в этом и стоит задача, что это же не совсем точное измерение. Берем количество опубликованных работ в этих журналах, количество цитирований, берем какие-то экспертные мнения. Соотношение тоже не в нашу пользу. И поэтому возникла мысль: а что, если мы будем измерять другое? Будем измерять, как университет готовит выпускников, какое качество подготовки специалистов, как они подготовлены к жизни, к работе, как они ценятся, в том числе на мировом экономическом рынке. Зайдем в компанию «Боинг», в московское отделение, там, наверное, процентов 85–90 – выпускники трех наших вузов. Хотя это зарубежная компания. Я знаю такие лаборатории в Соединенных Штатах, где 90% специалистов – это наши уехавшие специалисты. В биологии то же самое происходит. Поэтому давайте смотреть по гамбургскому счету. Кого мы готовим? Готовим мы качественных специалистов. Умеют ли наши профессора быть настоящими тьюторами, наставниками, которые не только учат, но и воспитывают? Кстати, ни в одном университете мира не записано в уставе воспитание. А у нас в законе есть, что мы должны ребят еще и готовить, чтобы они были настоящими людьми. И конечно, это оппонирование можно продолжить, но это не значит, что те рейтинги не имеют право быть. Имеют. Мы будем с ними работать. Мы будем следить, будем участвовать, будем сожалеть. Я уверен, что мы будем постоянно сожалеть. И вот у нас в десятом союзе ректоров, в моем докладе (потом это было поддержано выступлением нескольких ректоров в присутствии нашего президента), мы предложили поставить этот вопрос по-настоящему в стране. Создать такой всеобъемлющий рейтинг, в котором была бы часть – глобальный рейтинг, то есть который бы измерял наши успехи, наши достижения по сравнению с ведущими университетами мира. Это можно сделать. Вторая часть этого рейтинга – региональный. Это БРИКС и так далее. Третья часть рейтинга – национальный. То есть то, что делается. Мы разработали два тома критериев. Тут сидят коллеги, которые разработали этот материал. Позавчера 30 ректоров собрались в МГУ, и мы обсудили в присутствии замминистра Климова, Соболева вот эту позицию, эти предложения по созданию такого рейтинга. Мы должны сделать доклад и президенту. Потому что это его указание, он поддержал. И в принципе мы едины во мнении, что этот рейтинг не будет в пику, извините, кому-то. Он не будет отвергать что-то другое, что имеется. Тут правильно было сказано: каждый год появляется один, два новых рейтинга. Например, CWUR появился арабский. Кто его знает? Хороший рейтинг, год назад появился. Там, наверное, несколько сотен параметров, которые мы увидели. Учесть вот нашу систему образования. Даже я так скажу, мы знаем 10 университетов или тех, кто борется за топ. А давайте поедем в Дагестан, в Кабардино-Балкарию, давайте поедем в Томск или в Благовещенск, куда я только что летал, там спутник запускали. Там что, нет университетов? Есть. И когда они все увидят свои преимущества, когда они увидят в международном рейтинге? Да никогда. И что? И значит, того университета как бы в мире не видно. Его в принципе не видно. А мы говорим: да, в нашем рейтинге есть глобальная часть. Да, несколько наших университетов могут конкурировать по гамбургскому счету. Да, а вот часть региональная, вот БРИКС с другими странами. Вот часть национальная. Мы переговорили со следующими странами. Китайская Народная Республика. У нас была делегация в Китай. Китайские вузы будут участвовать в нашем рейтинге. Мы переговорили с индийскими ректорами. Индия будет участвовать в нашем рейтинге. Мы создали ассоциацию БРИКС научных и образовательных центров недели две назад. Есть решение этой ассоциации участвовать в таком рейтинге. Мы разговаривали с Евразийской ассоциацией университетов, это и Казахстан, и бывшие республики Советского Союза. Будут все участвовать. Таким образом, у нас есть пункт. Ближний Восток, Ливан, оттуда приезжали ректоры, тоже хотят участвовать. Таким образом, у нас есть пункт, который может уже на первых порах начать участвовать и в этом рейтинге работать. Если мы его сделаем толково, то он может завоевать свое место. Действительно трудно создать рейтинг. Нам нужен оператор, потому что университет не может себя рейтинговать. Дмитрий Эдуардович, вот вы подумайте, кто мог бы быть оператором такого расширенного рейтинга, который, хотим мы, не хотим, но это уже воля страны, это воля президента – создать такой рейтинг, и мы обязаны доложить о выполнении этого решения в сентябре. Я буду ему докладывать. Я очень бегло коснулся темы. У нас позавчера была огромная презентация, огромные материалы наработаны. Все, кто присутствовал, все говорили, что для старта все есть. Если мои слова вызвали у кого-то интерес, мы создали оргкомитет, консорциум, который суммирует все мнения, и сейчас мы разослали материалы всем ректорам России. И этот консорциум, этот оргкомитет, в том числе и из зарубежных специалистов, готов уже работать с оператором, который возьмется за расширение какого-то рейтинга или создание нового. Тут надо думать.

Гришанков Д. Э.:

– Виктор Антонович, если речь идет о нашей готовности, то мы заинтересованы, готовы. Готовы участвовать как самостоятельно, готовы привлечь, если необходимо, в консорциум дополнительно как членов IREG, так и российские компании, и индийские, и китайские. Мы с ними тоже контактируем. Поэтому давайте двигаться в этом направлении, потому что это в самом деле крайне интересно. И рейтинг не может быть один, потому что каждый рейтинг отвечает на свой вопрос, и он показывает свое направление деятельности. Поэтому мой ответ: мы готовы в ближайшее время приступить к этим действиям. Теперь, возвращаясь к нашей дискуссии, я хотел бы обратиться к Евгении Исаевне. Евгения Исаевна, если говорить о глобализации и интернационализации, ваш университет, скажем так, не в самом удачном месте географически находится. Скажите, как вам удается, за счет каких факторов привлекать зарубежных и преподавателей, и исследователей, и студентов?

Михайлова Евгения Исаевна, ректор Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова:

– Спасибо. Хороший вопрос. Но я не скажу, что мы находимся на таком месте, возможно, жить несколько сложнее, холоднее, и вот Виктор Антонович у нас был и очень удивлялся, как у нас дети при минус 50 на улице кушают мороженое. Помните, Виктор Антонович?

Гришанков Д. Э.:

– Они греются, наверное.

Михайлова Е.И.:

– Я думаю, что, действительно, жить интересно, но для того чтобы южане, например, приехали к нам, нужно приложить усилия. Я вот что хотела в этой связи сказать в рамках дискуссии. То преимущество, которое приносит интернационализацию, глобализацию и так далее, я думаю, для нас есть сегодня такой шанс, что наша страна и наши вузы вполне могут стать или, вернее, вернуть свое исконное предназначение – быть родиной талантов. Не пылесосом талантов, как, например, известное здесь государство, а именно родиной талантов. И я думаю, что здесь, по крайней мере, за Уралом, мы думаем, что наша родина всегда была таким местом, такой страной. И мы сегодня, работая с иностранными преподавателями, многими зарубежными вузами и научными институтами, мы все больше укрепляемся в этой мысли. Вот в связи с этим я хотела бы предложить нашему министерству образования и, конечно же, правительству Российской Федерации, чтобы государственная политика, которая касается поддержки иностранных студентов, была более широкомасштабной.

Вот у нас есть очень хорошая программа глобального образования для обучения за рубежом молодых россиян. Хотелось бы, чтобы параллельно работала такая стипендиальная программа для иностранцев. К сожалению, ее нет. Если бы у нас не было фонда целевого капитала, эндаумент-фонда, нам было бы в этом плане туговато приглашать преподавателей и студентов. Поэтому очень хотелось бы, чтобы наше сообщество внесло такое предложение, чтобы стипендиальная программа правительства Российской Федерации для иностранных студентов, преподавателей создавала условия для обучения и проживания. Конечно же, мы могли бы реализовывать такие программы, как обучение русскому языку, и поддерживать те кафедры русского языка, которые есть в зарубежных университетах в первую очередь. Мы это делаем, но не так масштабно, как этого хотелось бы. Недавно в академии образования это тоже обсуждали, у Людмилы Алексеевны, поддержку кафедр русского языка, которые есть в зарубежных университетах. Их не так и много, между прочим. И если бы мы вкладывали в это какие-то средства, то наверняка их становилось бы гораздо больше. И те мероприятия, которые они проводят по изучению, по распространению, по популяризации, это очень хорошие спектакли и по Чехову, и по Достоевскому и так далее.

Второе. На мой взгляд, конечно, мы могли бы, создавая условия для обучения, проживания, не только ставить такие вопросы, как стипендия, например, или поездка к нам в страну, или наоборот. Еще естьочень серьезные моменты, которые касаются строительства общежитий, например, для иностранных студентов. Или совместное издание учебников, литературы и так далее. Я помню, раньше, в советское время, я очень обрадовалась, когда в Болгарии купила четыре тома Проспера Мериме на русском языке. Сегодня это стало практически невозможным. И даже мы в том же Париже, когда видим книги, литературу, напечатанную на русском языке, мы все-таки видим, что печатается не то, что хотелось бы. Опять-таки, учитывая, что есть серьезные вопросы, которые касаются воспитания, обучения и так далее. И в завершение своего выступления хочу сказать, что опыт иностранных государств практически, наверное, все изучают, все ректоры это анализируют. Но все-таки приходим к выводу, что те задачи, которые выполняет государственное управление в любой стране, будь там экономический рост от привлечений иностранных инвестиций, или поддержка малого и среднего предпринимательства, или даже вот такой момент, как в Южной Корее, скажем, поддержка тех же пенсионеров, потому что каждый иностранец, который работает в Южной Корее, кормит трех корейцев, например, – и там стоит проблема. Или мы все-таки приглашаем иностранных специалистов, или можем сокращать свой пенсионный уровень для корейцев, кто уже в возрасте, например. Вот такие дилеммы в разных странах. Анализируя, мы могли бы добиваться, чтобы такие широкомасштабные программы работали у нас в стране. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Хотел несколько вопросов задать по поводу программы «5–100». И первый вопрос хочу задать, как ни странно, представителю университета, который не участвует в программе. Николай Дмитриевич, на ваш взгляд, по каким признакам можно будет понять через пару- тройку лет, удалась программа или нет? То есть, с вашей точки зрения, что можно классифицировать как удачу или неудачу?

Рогалёв Николай Дмитриевич, ректор Национального исследовательского университета «МЭИ»:

– Уважаемые коллеги, есть параметры этой программы, показатели выполнения. Поэтому, я думаю, как раз тут есть ректоры, которые участвуют в программе. По этим показателям и будет оцениваться, что происходит с университетами и где они будут рейтинговаться по определенным рейтингам. Поэтому давайте подождем и посмотрим результат. Николай Николаевич расскажет, Алевтина Анатольевна. Дайте время. Единственное, что я могу сказать, что вузы, которые хотели попасть в эту программу, и мы среди них, здорово на самом деле пересмотрели программу развития, и мы в их числе. И в данном случае это была очень полезная работа для вузов, которые тоже имеют амбиции находиться в числе ведущих в Российской Федерации и в международном аспекте. И я думаю, что от этой программы, кроме пользы, ничего другого не будет. Конечно, это требует серьезного напряжения сил, ректоры это знают. И вот, кстати, то, что сказал Николай Николаевич про ситуацию ведущих вузов, вот мое ощущение по конкуренции. Это такая товарищеская конкуренция, не ожесточенная. И в этом смысле все готовы поделиться своим лучшим опытом. И в этом плане, я считаю, что это просто очень хорошие шаги и есть понятные параметры измерений, куда нужно двигаться. К тому, что сказал Виктор Антонович: огромная работа проведена по нашему рейтингу. Тут действительно надо вспомнить анекдот про таксиста и про шашечки. Будем ехать, или обязательно должны быть эти шашечки на двери. Будем ехать и ехать, наверное. С национальным аспектом и с пониманием того, что происходит в мире. Тем более, как говорят, мир сейчас очень турбулентный. Во всех аспектах я это наблюдаю по энергетике. Надо просто отслеживать эти тенденции, для того чтобы понимать, куда двигаются все, и куда собираемся двигаться мы. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– Теперь, Николай Николаевич, ваше мнение. По общедоступной статистике, количество публикаций выросло, спору нет. Последние два года по вузам из «5–100» – на 70 %. Мой вопрос из двух частей. Первое: насколько вы довольны этим ростом? То есть это то, что хотелось? И второе. Что для вас ближе, что в самом деле удалось и в связи с чем Физтех может порадоваться, что он поучаствовал в этой программе?

Кудрявцев Н. Н.:

– Вы знаете, конечно, всегда есть такой соблазн пригласить в институт какого-то ведущего ученого, который уже состоялся, у которого много публикаций. Он начинает у вас работать, и как бы особо делать ничего не надо, публикации вверх пошли. Но, насколько я знаю, по этому пути мало кто идет. Я уж тогда буду про наш вуз говорить. Действительно, Физтех имел очень мощную сеть базовых организаций, где студенты делали свою научную работу. И очень слабо наука была представлена внутри института. Примерно 7% студентов здесь работали. И конечно, в режиме Советского Союза такая система жесткой административной линии была хорошим и очень дешевым способом подготовки высококвалифицированных специалистов. Институт не тратил деньги на научную инфраструктуру и так далее. Но в нынешних условиях такая система работает менее эффективно. И если раньше можно было привлечь к преподаванию в институте ведущих ученых из академии, из других ведущих центров общих дисциплин, конечно, сейчас это сделать сложнее. И поэтому, собственно, программа «5–100» – это программа, в которой наша стратегия была создавать вместе с нашими базовыми организациями, базовыми кафедрами, с приглашенными выпускниками, нашими и не только выпускниками, научные лаборатории. Мы их сделали за эти годы уже больше 50. До начала программы на Физтехе условно, стыдно сказать, было около десяти таких научных лабораторий в самой метрополии. И эти лаборатории дают нам рост публикаций. Они еще не в полной мере учитываются в зачете рейтингов, потому что там надо два года отступить от текущей даты и взять среднее еще за предыдущие пять лет. То есть у нас сейчас только первый год такой тучный идет. Но что еще, помимо количества публикаций? Нужно увеличивать количество высококачественных публикаций со средним цитированием заметно больше единицы. И это как раз дает нам фильтр привлечения ведущих ученых, как российских, так и зарубежных. В основном, конечно, это российские люди. Мы очень довольны тем, как они работают.

Что это институту дает? Институт в целом меняется. Он меняется очень сильно. Создается мощная научная и прикладная инфраструктура вокруг института. Очень большой интерес у наших выпускников, студентов. И я думаю, что это уже Физтех варианта 2.0, который достаточно хорошо вписывается в имеющуюся высокотехнологическую среду, а мы работаем на область высоких технологий, как российскую, так и мировую. Вот что дает нам эта программа.

Гришанков Д. Э.:

– Коллеги, сейчас мы вынуждены отпустить Виктора Антоновича. Виктор Антонович, спасибо за участие. Вопрос Алевтине Анатольевне. Алевтина Анатольевна, вопрос в рамках реализации «5–100»: не секрет, что всегда есть некие институты-аналоги, университеты-аналоги, на которые вы ориентируетесь. Но университеты-аналоги – это полдела, а на какие кейсы вы ориентируетесь? Есть такие успешные метаморфозы других университетов, которые вам бы хотелось повторить либо хотя бы частично использовать в своей практике?

Черникова А. А.:

– Вы знаете, мы не берем модель, на которую равняемся. Конечно, мы изучаем лучшие практики, но все-таки создаем свои. И сегодня мы уже много говорили о талантах, так вот каждый университет предназначен для того, чтобы вырастить таланты. Поэтому и практики лучшие должны рождаться в стенах университета. Это некая среда. Но в качестве примеров могу сказать, сегодня уже не раз упоминали ассоциацию «Глобальные университеты», в рамках которой работают все вузы, участники программы повышения конкурентоспособности. Там есть замечательная, на мой взгляд, программа, когда у каждого вуза выявляются лучшие практики и потом обобщаются, анализируются и тиражируются. Вот в качестве таких практик была создана совместно с Кембриджским университетом наша программа по изучению английского языка, когда наши студенты все годы обучения углубленно его изучают и сдают внешнее тестирование. Сейчас уже неи один университет работает с нами, и не только российские, но и международные вузы. И конечно же, конкурс постдоков, например, молодых ученых, которые имеют опыт работы в международных научно-образовательных центрах мира, так как у нас достаточно большой рост числа международных студентов. Если в 2012 году набор иностранных студентов в нашем университете составлял 355 человек, то уже через год (вот Николай Дмитриевич Рогалев является тоже инициатором и активным участником проекта «Время учиться в России». Это проект во многом помог нам) наш набор иностранных студентов составлял уже 1 400 человек. Поэтому нам пришлось изучать, чего им не хватает. Был создан центр изучения русского языка как иностранного для студентов из стран дальнего зарубежья и как неродного для студентов из стран СНГ. Но, наверное, самая лучшая практика и то, что мы стараемся выстроить, опираясь на лучшие международные практики, это создание научно-исследовательских лабораторий, научно-образовательных центров. Когда мы на конкурсной основе в результате открытого международного конкурса приглашаем ученых с мировым именем, но в обязательном порядке ставим им условие в рамках выбранной ими научной повестки – создание научного коллектива, куда войдут не только наши ведущие профессоры, доценты, но и обязательно магистранты и аспиранты. Это дает возможность как раз вырастить собственные таланты. И конечно же, нам приходится учиться. И прежде всего, этому мы учимся у наших зарубежных партнеров, как раз сотрудничеству в решении научных задач, опираясь на междисциплинарный и мультидисциплинарный подход. Как я говорила раньше, сейчас ни одну национальную глобальную задачу невозможно решить в определенной научной плоскости и необходимо развивать сотрудничество.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Следующий вопрос хочу адресовать Дмитрию Александровичу Ендовицкому. Дмитрий Александрович, скажите, пожалуйста, реализация всех программ повышения конкурентоспособности – это как дорога из деревни в город. Не было дороги – все ругались, построили дорогу – все уехали из деревни в город. Соответственно, есть инициатива АСИ, которая была недавно озвучена, о том, чтобы содействовать возращению 15 тысяч наших российских ученых из-за рубежа в Россию. Вопрос мой из двух частей. Во-первых, насколько вы в курсе и как вас это трогает, вот эти программы возращения, или это далеко от вас, у вас другие проблемы? И второе: у вас на самом деле те проблемы, о которых я сказал, в квадрате. Уезжают ученые из России за рубеж, и уезжают ученые из Воронежа в Москву. Для меня, например, был бы большой показатель, если бы ученые начали возвращаться из Москвы обратно к себе на родину.

Ендовицкий Дмитрий Александрович, ректор Воронежского государственного университета:

– Спасибо большое. Буду по порядку отвечать на вопросы. Хочу сказать, что в курсе, потому что Дмитрий Песков, один из лидеров АСИ, – это выпускник ВГУ. Поэтому мы ответственны за часть фантастических идей, которые генерируются в АСИ. Что касается вашего очень важного вопроса, безусловно, глобализация подарила вузам такое явление, как академическая мобильность. Это, конечно же, безусловное благо, но в то же время и источник очень сильных рисков. Приведу примеры. Вот в этом году по вузовской региональной системе города Воронежа государственные вузы, военные вузы и негосударственные вузы планируют принять на бюджетные и внебюджетные места 13 400 человек. А поступать будут 9 400 человек. То есть, безусловно, чтобы создать конкурентную среду, нам надо залезть в абитуриентские закрома других регионов и забрать примерно около 8 тысяч абитуриентов. Это задача совершенно посильная, потому как в прошлому году в вузы Воронежа поступили ребята из 76 субъектов Федерации. То есть мы достаточно хорошо в этом плане работаем с регионами, и работаем в том числе и с зарубежными партнерами. Вектор усилий абсолютно правильный по попытке возвращения наших соотечественников из-за рубежа. Но целевые, количественные параметры, например, у меня вызывают некие вопросы. 50 ведущих университетов, к которым относятся федеральные, национально-исследовательские, опорные университеты, они эту цифру не переварят. Это очень сложно. Но даже если есть высокие заработные платы, достойные условия проживания, высокотехнологичные лаборатории и лабораторные базы, золотая интеллектуальная элита будет возвращаться только в том случае, если будет сформирован спрос на прорывные исследования со стороны экономики. Другими словами, эта задача в целом выполнимая, но при условии устойчивого роста в экономике.

И, конечно же, мы работаем со своими выпускниками, и эта работа идет достаточно успешно. Часть наших выпускников создали ассоциацию за рубежом, и вот уже десять лет существует ассоциация немецких выпускников Воронежского университета. Мы завершаем создание ассоциации британских выпускников Воронежского университета. Я их называю агентами влияния, которые продвигают репутацию Воронежского университета. Часть из них делает карьеру в вузовской среде, часть – в бизнес-среде. Но в любом случае они активно работают с университетом. И те, кто работает в вузовской среде, готовы возвращаться в альма-матер, возвращаться в Воронежский государственный университет, но, естественно, не на постоянной основе. Наверное, это модель постановления 220 – привлечение известных ученых из-за рубежа. Еще раз хочу сказать, вектор усилий правильный, но необходимо стечение ряда объективных обстоятельств. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Хотелось бы теперь поговорить о некоторых направлениях, где реально мы можем стать лидерами и, прежде всего, о так называемых subject rankings, то есть рейтингах по направлениям. Осенью 2015 года вице-премьер Ольга Голодец дала понять, что концепция выполнения указа «5–100» меняется. Она сказала: прежде всего, мы ставим себе задачи улучшения присутствия наших вузов в отраслевых рейтингах. Но как минимум за несколько лет до нашего вице-премьера об отраслевых рейтингах начал говорить Вальдемар Сивински. Вальдемар, насколько сейчас вероятно, что рост популярности отраслевых рейтингов будет увеличиваться, и самое главное, на каких факторах они будут расти? Потому что те попытки, которые делались до сих пор, это в основном репутационные опросы, против которых выступает наша сегодняшняя аудитория.

Сивински Вальдемар:

– Рост значения отраслевых рейтингов неизбежен, потому что мы знаем, что в эти группы – топ-5–100, топ-2–100, топ-1–100 – войти очень трудно. Это во-первых. Во-вторых, эта верхушка почти не меняется. Ну, Стэнфорд поменяется местами с Гарвардом, или наоборот. Или Оксфорд с Кембриджем. Это даже неинтересно уже. Потому что это было интересно десять лет тому назад, когда картина складывалась, но не теперь. В-третьих, интерес к предметным рейтингам неизбежен, потому что мы не заинтересованы, но две основные группы, которые участвуют во всем этом, заинтересованы. Во-первых, это студенты, кандидаты в студенты, они – выпускники, они ищут отдельные дисциплины, специализации. Они хотят поступить или в инженерные, или в общеинженерные, или на авиацию, или на space technology, или на material science, или они хотят стать врачами, историками. Все равно специалистами в отдельных дисциплинах, и они не просто ищут вуз, они ищут место для себя. Потому что выпускник строит тропинку своей карьеры. Он хочет построить дорогу карьеры, потому что вуз важен. Но прежде всего, если кто-то хочет стать врачом, каким бы хорошим не был вуз рядом с ним, но если в нем нет медицинского факультета, он туда не поступит.

Во-вторых, в отдельных дисциплинах заинтересована индустрия. Это самое главное. «Боинг» заинтересован, прежде всего, в специалистах, которые помогут им делать очередную агломерацию «боингов», которые будут делать эти самолеты в четыре раза легче, дешевле, экономнее и так далее. Значит, они заинтересованы этими всеми дисциплинами, material science, потому что это ключ к будущему. Очень правильно, что руководство проекта «5–100» делает нажим на повышение места российских университетов в предметных рейтингах. По-другому это была бы программа, вынужден сказать, нехорошо продуманная, потому что программа была поставлена. А теперь наступает неизбежный момент адаптации программы до условий, до обстановки, которая складывается. Мы, я имею в виду мировые рейтинговые сообщества, уже начали работу над выработкой новой группы показателей для рейтингов by subject в дисциплинах. Сколько этих дисциплин будет? 40–50 дисциплин уже публикуется мировыми компаниями и национальными рейтинговыми организациями, даже до 60 доходит. Потому что это не так просто – выделить из общей группы всех дисциплин отдельные дисциплины. Мы вынуждены учесть классификацию Elsevier и Thomson Reuters, потому что во всех рейтингах теперь. Но главная группа показателей – это публикации и цитирование. И мы, все организации, которые делают рейтинги, мы все используем данные этих двух суперкомпаний. И там не так просто выделить отдельные дисциплины, потому что они сделали свои системы классификации. Но мы стараемся. Они тоже меняют свои системы классификации. Уже через несколько недель ребята из Шанхая выпустят в мир очередную генерацию рейтинга by subject, где будет, по-моему, 15 или даже 20 инженерных дисциплин, которые будут использовать, кроме публикаций и цитирования, все премии, но не только Нобелевскую премию. Потому что здесь был сделан проект IREG List of International Academic Awards. Во всех дисциплинах есть свои престижные международные премии. Этот список будет расширен, этот состав индикаторов, критериев этой премии, но не только Нобелевской, их будет где-то 50 или 60 разных добавочных. Вы можете найти список этих новых премий, которые будут учитываться в рейтингах, на вебсайте ireg-observatory.org. Но IREG Observatory тоже создала две специальные рабочие группы по выработке новых индикаторов в группе «инжиниринг» и в группе «медицина». Я очень рад, что в состав группы «инжиниринг» со стороны российских вузов согласился войти профессор Михаил Стриханов, ректор университета МИФИ. Там есть и представители индустрии. Например, Виктор Антонович упоминал Boeing. У нас есть один из директоров «Аэробуса». Мы пригласили и специалистов по отдельным инженерным дисциплинам, и представителей промышленности из многих стран. Там есть и Швейцария, и немцы, и датчане, и норвежцы, и россияне. И надеемся, что в течение года мы выработаем новые подходы, потому что нельзя все оценить только индексом Хирша. Если мы ищем хорошего архитектора, если мы хотим построить дом нашей мечты для себя, для супруги, для детей, мы не спрашиваем у архитектора, какой у него индекс Хирша. Мы его просим: ты нам покажи, что ты построил. Мы спрашиваем людей, которые живут в этом здании, как им живется. И если мы ищем хорошего врача, мы не спрашиваем его про индекс Хирша, мы просто хотим получить мнения от других профессиональных организаций и так далее. И вот мы хотим найти индикаторы, которые помогут нам оценивать качество образования, teaching. Потому что мы знаем, как использовать все эти индикаторы от группы research, но от группы teaching, learning – надо выработать. И то, что говорил Виктор Антонович, я абсолютно, на 100% поддерживаю, потому что не надо всю жизнь оправдываться, что мы не находимся в топ-50 или в топ-10, надо показать, что во многих рейтингах, прежде всего в рейтингах by subject дисциплин, мы находимся среди лучших в Европе. Или среди 100 лучших в мире. Это очень хорошо звучит, и это имеет большой маркетинговый смысл.

Так что рейтинги by subject очень перспективны, они будут развиваться. Рейтинги будут развиваться в двух направлениях – рейтинги by subject и региональные рейтинги. Потому что неинтересно для молодого человека из Чили или из Перу, какое количество образования в Таджикистане или в Малайзии, потому что вероятность поступить там в вуз очень маленькая. Но в рамках региональных структур европейских, азиатских, Латинской Америки это очень важно. Так что в этих двух направлениях рейтинги будут развиваться, и в этих направлениях российские вузы имеют большие шансы. Мы заметили, что, ядерный университет «МИФИ» находится среди топ-100 или даже топ-50 в отдельных дисциплинах физики, потому что вы очень мощные. Физика – это Ломоносовский университет. Но не только space technology, у вас есть много направлений, в которых российские вузы могут оказаться среди топ-100 или даже топ-50. Надо над этим работать.

Гришанков Д. Э.:

– Да, Николай Николаевич, вы хотели добавить.

Кудрявцев Н. Н.:

– Вы знаете, по поводу предметных рейтингов. На том совещании у Ольги Юрьевны я как раз был одним из тех, кто боролся за предметные рейтинги, чтобы они тоже были включены с полным весом. Почему? Потому что это некая специфика российского образования. Потому что у нас достаточно много специализированных вузов, особенно в технической области. Вот Николай Дмитриевич присутствует, я сам, МИФИ и так далее. В общем рейтинге, грубо говоря, 40% составляет репутация учебная и научная. И в общих рейтингах специализированные вузы оценивают в том числе эксперты других направлений. Неважно, насколько тот или другой рейтинг делит области знаний, но оценивают все эксперты, и они не знают эти вузы или слабо знают. Для узкоспециализированных вузов, как наши (такие есть и за рубежом, их поменьше там, но они тоже есть), единственный способ попасть на высокое место в общем рейтинге – это в своем профессиональном рейтинге достигать там позиции не 100, а лучше меньше, 50 или 25, когда уже вас все знают. Просто все знают. И тогда начинают за вас голосовать. И вот мы, конечно, с этим столкнулись. То есть российские вузы быстрее продвигаются в предметных рейтингах, и это есть отражение нашей специфики. Конечно, это должно быть учтено. И тем более, что сейчас вообще рейтингование сводится к большей дифференциации.

У меня был случай год назад примерно, в это же время, летом. Один из моих учеников и сотрудников уехал, работает в Америке, в Силиконовой долине, является там одним из руководителей технологической компании, средней, с очень большими достижениями в технологической области. И я как раз сидел в кабинете беременный вот этими новыми показателями, которые надо было собрать по нашему университету. И он случайно совершенно приехал в институт поностальгировать, узнал, что я в институте, и пришел. Секретарь мне сказал. Я сказал: удивительно, пусть зайдет. Он заходит, времени было немного, минут 10 поговорили, а потом я его спрашиваю: Слава, а какой у тебя индекс Хирша. У него сделались такие большие глаза. Он у меня спросил, а что это такое.

Гришанков Д. Э.:

– Продолжая тему индекса Хирша, хотел уточнить у вас. Сегодня уже было произнесено, что та система международных рейтингов, которая довлеет над нами, сложилась где-то лет десять назад. И если бы кто-то из России в то время захотел поучаствовать в разделе пирога, то, в принципе, это было вполне возможно, но тогда это как-то не было популярно, не случилось. Сейчас, на мой взгляд, идет раздел другого пирога, а именно формируется классификатор тех subjects, по которым будут рейтинговаться вузы. Вот на ваш взгляд, по каким subjects Россия могла бы быть первой? Потому что отчасти этот классификатор сформирован Elsevier и Thomson Reuters, но отчасти еще есть степень свободы, которой через несколько лет уже не будет.

Кудрявцев Н. Н.:

– Понимаете, у нас математик, Виктор Антонович Садовничий, ушел. Он бы, наверное, здесь сказал, что система должна быть устойчивой. Прежде всего. Потому что если самая главная задача – повышать свой уровень, повышать свою конкурентоспособность. И автоматически это должно проявляться, так сказать, уже вот в этих рейтингах, в верификации собственно рейтингов. И это, наверное, будет зависеть как-то от того, как эти рейтинги разделены, но в общем-то люди всюду разумные, и поэтому я думаю, что это будет иметь не очень сильный эффект. Вот такая моя точки зрения. А где русские вузы могут быть сильны... Понимаете, у нас все-таки очень сильные классические университеты, и в рейтинге сейчас пока, к сожалению, только московский и питерский. А вообще-то хороших классических университетов в России много. И задача, наверное, чтобы они тоже поднимались в общих рейтингах. Если говорить о предметных рейтингах, то это те рейтинги, которые связаны с техническими науками. Потому что отраслевые вузы, которые создавались в России, в Советском Союзе, конечно, были очень эффективны, они решали задачи того времени. Сейчас мы видим много просто первоклассных вузов, в которые с удовольствием едут иностранные специалисты. Если мы бываем за рубежом и посещаем какие-то лаборатории, то видим выпускников этих вузов, которые там работают, и почему-то все говорят, что они работают очень хорошо. Поэтому я думаю, что вузы технического крыла точно должны быстро продвигаться вперед. Что мы и видим.

Гришанков Д. Э.:

– Да. Николай Дмитриевич, я как раз к вам хотел обратиться. Потому что, во-первых, вы – техническое крыло. А во-вторых, у меня к вам еще один вопрос будет.

Рогалёв Н. Д.:

– Знаете, я думаю, в развитие того, что сказал Николай Николаевич, нам надо сосредоточиться на своих задачах, у нас их хватает. Для энергетики это сейчас модернизация. Тем более есть условия для этой модернизации с избытком мощностей и так далее. И через решение этих задач мы начнем продвигаться вот в этих прорывных областях, о которых так много говорят. Потому что ради прорыва делать что-то просто так – это бессмыслица какая-то в моем представлении. Поэтому, мне кажется, это путь, по которому надо двигаться. И в этом направлении все вузы себя проявят, потому что каждый из вузов Российской Федерации, если мы говорим про такие серьезные вузы в регионах, Каждый имеет свою уникальность и решает свои задачи блестяще. Не все определяется Москвой и Петербургом. Я думаю, в этом направлении лежит решение. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– А вот мы все время говорим о новациях и о том, в чем надо подтянуться по сравнению с международными университетами. Что нам важно не расплескать, есть ли у нас какие-то достижения в университетском образовании, которые позволяют нам говорить о лидерстве хотя бы в чем-то.

Кудрявцев Н. Н.:

– Не будем заниматься перечислениями, тем более что Николай Николаевич назовет свой список достижений, Алевтина Анатольевна – свой. У нас вот какая большая проблема в инновациях, о которой все говорят. Это разрыв между наукой, которая у нас очень неплохого уровня в целом, и коммерциализацией. Я совсем недавно приехал из Китая с большой конференции, связанной с энергетикой. На мой взгляд, самая главная проблема, которая у нас сегодня есть, это то, что мы постоянно обсуждаем инновационную деятельность. Надо просто делать. Если мы возьмем китайский опыт, что угодно. Они начинали делать. Начинали плохо, потом лучше и лучше. Потом научились – через кооперацию, через то, что студенты вернулись к ним из-за рубежа. Делать это хорошо. Понимаете? И нам надо начать это делать, тем более что мы делали это хорошо, и не дурнее же мы всех других во всем мире. Поэтому надо делать, а не обсуждать.

Гришанков Д. Э.:

– Хотел бы серию вопросов про инфраструктуру задать. Звучит довольно суконно, но, на мой взгляд, у нас ее не хватает. По крайней мере, мы это чувствуем как составители рейтинга. Речь идет прежде всего о статьях. То есть все статьи мы мониторим через Thomson Reuters, через Elsevier и так далее. Я тут с огромным удивлением узнал, хотя, может быть, меня ввели в заблуждение, что, оказывается, даже сейчас нельзя взять и ознакомиться с отчетами по НИР. Когда я был аспирантом в середине 80-х годов, это можно было сделать через ВНИИС центр. Я лично отвозил большие ленты и при необходимости мог заказать отчеты своих коллег из других институтов и посмотреть. Соответственно, мне кажется, нужно создавать инфраструктуру хранения результатов наших научных работ, чтобы ими можно было обмениваться. А также стоит задача создания национальных журналов, которые были бы российского происхождения и котировались бы во всем мире. Кто-нибудь из коллег может по этому поводу высказаться? Да, Николай Николаевич, если можно. Потому что, на мой взгляд, если мы будем сидеть на Elsevier, то всегда мы будем во второй лиге.

Кудрявцев Н. Н.:

– Точно, инфраструктуры не хватает. В этом я с вами абсолютно согласен. Мы в свое время делали запросы, получали необходимые диссертации, если нам надо было. Была достаточно громоздкая процедура. Я знаю, что многие вузы, и наш в том числе, как говорится, имеют такую практику, когда все диссертации, а сейчас даже все дипломные работы, магистерские, и в самое ближайшее время бакалаврские, выкладываются на сайте в свободном доступе. Заходите и смотрите. То есть на самом деле, как говорится, есть задача общей инфраструктуры, которая важна и нужна.

Гришанков Д. Э.:

– Это интеграция всех работ.

Кудрявцев Н. Н.:

– Да, интеграция. Это я поддерживаю. И это, кстати, очень сильно повышает прозрачность. Выигрывают сильные работы. А слабые работы, которые встречаются в любом вузе, – здесь порох надо держать сухим, даже в ведущих вузах. Это такой серьезный заслон, он заставляет студентов и аспирантов существенно работать, чтобы их работы можно было публично показать, и все же хотят иметь хорошую оценку.

Гришанков Д. Э.:

– Да, спасибо. Кто-нибудь хотел еще что-то по этому поводу добавить? Потому что мне кажется, что все-таки мы производим огромное количество научных работ и потом тщательно их прячем. Потому что мы, например, в свое время выполняли ряд работ по госзаказу для одного министерства, и я первым делом попросил посмотреть все предыдущие работы, чтобы не повторяться. Даже в рамках министерства я не смог этого найти. Это тайна за семью печатями. Хотя никакой тайны там ни коммерческой, ни государственной не было, и быть не могло.

Рогалёв Н. Д.:

– Можно?

Гришанков Д. Э.:

– Да, Николай Дмитриевич.

Рогалёв Н. Д.:

– Одно слово. Я вот с Николаем Николаевичем полностью согласен: как правило, прячут работы, если мы не говорим про особые условия, прячут работы, которыми, мягко говоря, не похвалишься. Все остальное, что касается гражданского назначения, можно вывешивать смело, потому что это открытые работы.

Гришанков Д. Э.:

– Да, мне кажется, и нужно. Продолжая тему инфраструктуры, я хочу вернуться опять к примеру, который я уже привел, когда оценивают футбольные команды по грамотам на стене в кабинете у тренера, а не по голам. По-хорошему университеты надо бы сравнивать по тем результатам, которые показывают даже не выпускники, а студенты и выпускники. Насколько я знаю, в Минобре зарегистрировано 104 общероссийские олимпиады. Я хочу обратиться к нашим участникам. Допустим, Евгения Исаевна, к вам. Вот насколько вы доверяете, ориентируетесь на результаты этих олимпиад, насколько они значимы для вас как оценка качества студентов?

Михайлова Е. И.:

– Я сейчас скажу. То, что касается олимпиады студентов, надо сказать, что мы, как молодой вуз, нам будет всего 60 лет в этом году, а федеральным мы всего шесть лет назад стали, мы начали участвовать во всероссийских и международных олимпиадах совсем недавно. Например, 2016 год принес определенный успех. На Всероссийской олимпиаде по математике и механике наши студенты заняли первое место, например. Но здесь я, конечно, пальму первенства отдаю преподавателям мехмата МГУ. Спасибо Владимиру Николаевичу Чубарикову. Мы с ними уже шестой год сотрудничаем. Преподавателям Кильского университета и Кембриджского университета, которые работают с нашими студентами. Но уже шесть лет мы на Дальнем Востоке первые по математике, по программированию и так далее. То есть усилия преподавателей приносят определенные результаты. И, конечно же, участие самих студентов. Поэтому мы это поощряем.

Гришанков Д. Э.:

– Дмитрий Александрович, к вам тоже хочу обратиться. Прежде чем вы выскажетесь, я хочу сказать, что на самом деле мы очень давно наблюдаем Воронежский университет, не в рамках рейтинга вузов, а в рамках проекта, который уже, к сожалению, себя изжил и закрылся, это конкурс русских инноваций. Там была специальная номинация – студенческие команды. И каждый год было несколько команд из Воронежского университета. Причем, как правило, это были очень сильные команды. Гораздо сильнее, чем из многих других вузов. Соответственно, хотелось бы понять, где поле состязания студентов для наших студентов?

Ендовицкий Д. А.:

– Спасибо большое, Дмитрий Эдуардович. На самом деле, коллеги, это очень эффективный и относительно дешевый инструмент конкурентной борьбы в глобальном мире, это подготовка студенческих команд для участия в мировых и региональных межстрановых турнирах. Приведу пример. В декабре месяце команда студентов-физиков Воронежского университета в Москве победила во всероссийском турнире студентов-физиков и получила квоту представлять Россию на всемирном турнире в Париже. И 16 апреля наши ребята обыграли пол-Европы, заняли третье место в мире, достойно выступили, поддержали престиж России. Первое место – Варшавский университет, второе место – Лионский университет и третье место – студенты-физики Воронежского университета. Что это принесло? Буквально через месяц к нам поступили предложения из Техасского университета о магистерской программе двойных дипломов в области оптики и нанофотоники. И поступило предложение из Берлинского университета имени Гумбольдта, опять-таки о создании программ двойных дипломов по физике. То есть корреляция очень сильная.

Ну и непосредственно отвечу на ваш вопрос. Да, это очень для нас интересно. Мы имеем хороший опыт. И, допустим, родившаяся идея турнира трех наук, которая сейчас вышла на всероссийский уровень, это химия, биология и физика, получила спустя три-четыре года поддержку у Минобра, прошли локальные турниры в федеральных округах, Сибирском федеральном, Поволжском и Центральном. И команды вот таких ребят с конвергентным мышлением, со способностью мыслить инновационно, приедут в сентябре, и будут соответствующие бои. Для нас это очень интересный и красивый опыт.

Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Алевтина Анатольевна, скажите , где можно увидеть конкуренцию ваших студентов с коллегами из других вузов, как российских, так и зарубежных?

Черникова А. А.:

– Вы знаете, наши студенты участвуют во многих олимпиадах и научных конкурсах, борясь за грантовые, стипендиальные программы, и это очень повышает конкуренцию. В качестве примера могу сказать: три года назад мы начали готовить нашу команду по спортивному программированию. Дело в том, что мы традиционно сильны. в области материаловедения и металлургии. Теперь вот, с 2014 года, у нас появилась компетенция в горном деле. Но мы в рамках программы повышения конкурентоспособности ставим себе задачу еще и повышения позиций в области IT-технологий. Была создана команда, были привлечены тренеры. И вы знаете, уже буквально через два года они такой результат показывают! В прошлом году мы заняли 19-е место в мире. Но мы его разделили с MIT и обошли ряд очень статусных университетов. Но там очень жесткие параметры. Если в прошлом году студенты участвовали, в следующем они уже не могут ехать на мировой турнир. Но в области металлургии, материаловедения традиционно наши студенты привозят высокие места с российских и международных конкурсов.

Гришанков Д. Э.:

– У меня есть предложение для IREG Observatory. IREG недавно провел работу, и сейчас есть реестр международных премий в области различных наук, которые составители рейтингов могут использовать в своих рейтингах, то есть это премии с хорошей репутацией и которым, как говориться, можно доверять. А возможно, имеет смысл добавить туда реестр олимпиад. И я не знаю, есть такая форма сейчас или нет, но, по крайней мере, во времена СССР были конкурсы студенческих работ по различным направлениям. Может быть, такой реестр имеет смысл добавить, потому что если награды – это все-таки соревнования тренеров, то олимпиады и конкурсы – это состязательность самих студентов, и, наверное, имеет смысл это учитывать в рейтингах, потому что это показывает непосредственный результат работы университета. Коллеги, мы плавно подходим к завершению нашей пленарной сессии. Кто хотел бы еще что-то высказать в рамках нашей дискуссии?

Михайлова Е. И.:

–Конечно, немаловажно, чтобы у университета были финансы, кадровые ресурсы и так далее. Но, наверное, было бы очень хорошо, если бы в нашей стране, я не знаю, на каком уровне, президентском или правительственном, все университеты были бы широкомасштабно наделены землей. Возможно, коллеги слышали о дальневосточном гектаре. Сейчас каждый преподаватель у нас в университете, это около 4,5 тысяч человек, решил тот гектар, который дают бесплатно, отдать нашему университету. Мы знаем, что есть Земельный кодекс, в котором бессрочное пользование землей разрешается, но многие университеты у нас стали автономными. И практически получается так, что, имея статус автономного вуза, к сожалению, пользоваться этим земельным участком, накладно. По закону автономных учреждений университет должен выполнять цели и задачи только в рамках устава. Поэтому если бы вдруг одномоментно у нас в стране было принято два таких серьезных вопроса – о наделении земельным участком университета и об уводе их от налогов… И естественно, университеты могли иметь и арендную плату, и рентную плату, и мы могли бы уже продумать в этом направлении законы. У нас скоро будет заседание «Общенародного фронта» в Якутске, приедет президент страны, и мы хотим этот вопрос как раз поставить от имени университетского сообщества. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– Евгения Исаевна, тут трудно не согласиться. Но здесь есть смежная тема, которая является продолжением того, что вы сказали. Нам очень хочется, помимо рейтингов университетов, сделать еще рейтинг кампусов. Слово «общага» как-то не хочется произносить, «кампус» – слово не наше. Я поэтому и говорю. В чем, на мой взгляд, неиссякаемая мощь Физтеха? В общаге.

Кудрявцев Н. Н.:

– Коллеги, вы, наверное, общаетесь с нашими сотрудниками. Пожалуйста, приглашаем, приезжайте в Физтех, наш кампус существенно изменился. Вы даже не узнаете. Есть еще, конечно, что доделывать, но сейчас уже иностранные коллеги приезжают и говорят – все удивительно. А что касается земли, мы тоже там подсуетились, в общем-то, но потому что когда-то я увидел секретный план развития города Долгопрудного. Как раз вокруг Физтеха там такие высотные жилые дома. Их у нас называют «человейники». Тогда мы очень сильно испугались, потому что, я согласен с Евгенией Исаевной, хотя, может быть, очень приземленно прозвучит для нашего собрания, но если бы Физтех был окружен вот этим всем, никакой перспективы развития не было бы.

Гришанков Д. Э.:

– Мы этой осенью очередной раз соберем представителей вузов для обсуждения нашей методики и, наверное, поговорим по поводу запуска рейтинга кампусов, обсудим это с «Вольным делом». Оно, возможно, нас поддержит.

Михайлова Е. И.:

– А я ведь не только о кампусе говорила.

Гришанков Д. Э.:

– Я понимаю, я и сказал, что это смежная тема. Но она близка к этому.

Михайлова Е. И.:

– Это очень важная тема, потому что эти кадры, финансы и так далее практически не имеют надежной основы. Сегодня есть, завтра нет. Все зависит от того, насколько тот руководитель, который стоит где-то наверху, насколько он образован, воспитан и тому подобное. А земля… мы же с вами все понимаем из истории, что стоимость земли прямо пропорциональна стоимости валюты, например. Спасибо.

Гришанков Д. Э.:

– На этом наша пленарная сессия завершена. Всем спасибо.

Вернуться к содержанию

Секция 1. «Работодатели и высшая школа: от диалога к партнерству»

Модератор – Кабалинский Дмитрий Игоревич, заместитель генерального директора по научной работе рейтингового агентства RAEX (Эксперт РА)

Кабалинский Д. И.:

– Добрый день, уважаемые дамы и господа. Давайте продолжим работу нашего форума. Тема нашей первой секции посвящена взаимодействию вузов с работодателями. Тема для нас традиционна и неслучайна, в первую очередь потому, что в том рейтинге, который сегодня был представлен, 30% оценки зависит именно от качества сотрудничества вузов с работодателями и карьеры выпускников. Это второй по весомости фактор, который определяет итоговое рейтинговое значение.

Вторая тема, которая для нас также очень интересна. Мы много говорили о проблеме кадровых ресурсов, об обеспеченности работодателей современными кадрами, еще до начала этого проекта, в рамках наших круглых столов по обеспечению экономики кадрами. Лет семь назад речь, по сути дела, шла о диалоге представителей вузов и работодателей. Как правило, этот диалог сводился к тому, что работодатели высказывали целый ряд претензий к представителям вузов, а вузы отвечали, почему так получается. Насколько я понимаю, ситуация сейчас сдвигается в положительную сторону. Поэтому тему сегодняшней секции мы обозначили так: «Вузы и работодатели: от диалога к партнерству».

Два слова о регламенте нашей секции. В основном она будет состоять из сообщений спикеров, сопровождаемых презентациями. У меня большая просьба к спикерам придерживаться регламента в рамках семи, максимум десяти минут. В противном случае мы просто не успеем обсудить все интересующие нас вопросы.

Начать сегодняшнюю секцию я хотел бы с вопроса, обращенного к работодателям. Мы много говорили о том, что меняются вузы, меняется экономика и требования, предъявляемые к выпускникам университетов. Как они оцениваются? Как работодатели видят прогресс, с точки зрения подготовки выпускников университетов и, может быть, с точки зрения их подходов к определению, мотивации. В первую очередь хотел бы спросить об этом Святослава Анатольевича Масютина. Святослав Анатольевич, пожалуйста.

Масютин Святослав Анатольевич, заместитель генерального директора по корпоративным отношениям ОАО «Русэлпром»:

– Уважаемые коллеги, я подсчитал, что уже четвертый год выступаю на подобной конференции. Готовясь к сегодняшней конференции, посмотрел, что же я говорил в предыдущие годы. Первое. Нам сегодня нужны специалисты, работающие в проектах компании. У нас есть необходимость в менеджерах по проектам. Да, есть изменения. Хочу сказать, что за прошедшие три года появились выпускники (мы работаем в основном с техническими вузами), которые готовы предложить себя в качестве проектного менеджмента. Есть необходимые знания.

Второе. Главное – творческий подход и способность адаптации к нашей корпоративной культуре. Нужно уметь вписаться в компанию. Нужно видеть перспективы и быть обучаемым человеком. В этом плане то же самое: мы видим, что выпускники, которые приходят к нам в этом году, уже более-менее обладают этими знаниями. По крайней мере, «входить в чужой монастырь» со своей корпоративной культурой мы не рекомендуем, и пытаемся убедить в том, что это наше конкурентное преимущество только в том случае, если вы разделяете с нами наши ценности.

Еще одна мысль, которую я проводил. Лучше заплатить один раз и непосредственно принимать участие в обучении студентов. Это будет дешевле, чем потом их переучивать. Скупой платит дважды. Есть сдвиги. Все больше наших ученых сейчас участвует в процессе обучения. Я потом покажу вам презентацию, назову конкретные вузы, где мы работаем и в какой форме работаем с этими вузами.

За что мы готовы платить? За специалистов, которые готовятся не только как наемные менеджеры. Нам нужны специалисты с подготовкой по программе «Собственник», может быть, с желанием стать собственником. Отсюда у нас большие надежды на поколение Z. Вы знаете, что опрос, который был сделан осенью 2015 года Российской социологической ассоциацией, говорит о том, что 72% выпускников хотят быть собственниками. Это уже радует. А собственнику нужна подготовка. К подготовке собственника, конечно, нужно подходить несколько иначе, чем к подготовке послушного наемного работника.

На наше предприятие мы приглашаем лучших выпускников лучших вузов, поэтому мы очень рады видеть в числе наших основных поставщиков кадров с высоким рейтингом наши вузы, с которыми мы традиционно уже много лет работаем, понимая, что грамотные молодые специалисты сегодня – это залог успеха и процветания нашей компании, и предлагаем сегодня не экономить на качестве обучения, как бы тяжело ни было. Если уж совсем тяжело, то лучше сэкономить на количестве выпускников. Спасибо.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Святослав Анатольевич. Я хотел бы обратиться к представителю другой компании-работодателя – «Росатома». Елена Юрьевна, может быть, вы дополните? Вы видите какой-то ощутимый прогресс с точки зрения качества выпускников?

Нагибина Елена Юрьевна, старший менеджер службы по управлению персоналом ГК «Росатом»:

– Да, я с удовольствием дополню. Один маленький штрих из нашего опыта. Ребята действительно меняются. Ребята-выпускники начинают по-новому думать. Они понимают значимость языков, начинают свободно говорить на иностранных языках. Уже воспринимают любой проект как бизнес-проект, оценивают проект в формате инвестиций, в формате прибыли. Неважно, из какой сферы приходят эти качества. Мыслят глобально, то есть они уже могут анализировать зарубежный опыт, выбирать лучшие практики, давать действительно интересные хорошие решения. Мне кажется, это тоже большое преимущество. Мы очень рады, что такие ребята теперь выпускаются из университетов.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Елена Юрьевна. Подводка от компаний-работодателей сделана. На мой взгляд, это важно для дискуссии. Теперь давайте перейдем к обсуждению нашей повестки дня. Я предлагаю взять тему чуть более широко и обсудить не только сотрудничество между работодателями и университетами, но и специфику работодателей. Это, в том числе, экономика региона. Я бы хотел дать слово Дмитрию Александровичу Ендовицкому. Тема его доклада – «Опыт взаимодействия компаний с вузами». В частности, насколько я знаю, в его презентации будет затронута тема рейтинга – тема для нас очень интересная. Прошу на этом остановиться подробнее.

Ендовицкий Дмитрий Александрович, ректор Воронежского государственного университета:

– Большое спасибо, Дмитрий Игоревич. Коллеги, включите, пожалуйста, презентацию. Первый слайд, будьте добры. Спасибо. Вы были абсолютно правы, Дмитрий Игоревич, сказав о том, что есть две референтные группы. Это вузы и работодатели. Очень часто мы собираемся «стенка на стенку», и звучат претензии друг к другу: насколько качественно мы готовим выпускников, насколько востребованны наши исследования, как мы умеем коммерциализировать инновации. Это нам говорят работодатели и бизнес-сообщество. А мы говорим бизнес-сообществу: «Ребята, насколько проактивную позицию вы занимаете, внедряясь в бизнес-процессы, происходящие в университетах?»

В наши дни российский университет, который заботится о своем имидже, работает не менее чем с десятью российскими и десятью международными рейтинговыми агентствами. Наши уважаемые коллеги из рейтинговых агентств позволяют университету увидеть себя глазами абитуриентов, глазами работодателей, экспертов.

Мы предлагаем вам посмотреть с другой стороны – на бизнес-сообщество с позиции высшего образования. Концепция тройного партнерства – образования, бизнеса и государства (она еще называется теорией «тройной спирали») – считается одной из наиболее перспективных идей стимулирования инновационного роста. Международные проекты по данному направлению координируются Стэндфордским университетом. Для России это вполне привычный и часто один из немногих эффективных способов решения общенациональных задач. Последние масштабные примеры – это привлечение университетов и научных организаций к созданию высокотехнологичных производств по программе развития науки и технологий, инициированной в 2010 году Постановлением Правительства № 218.

Обычно исследователей интересует, насколько коммерциализированны вузы, как много они продают изобретений и открывают стартапов. Но связь бизнеса и образования не может быть односторонней. Насколько бизнес вовлечен в высшее образование, готов активно влиять на него, заинтересован в его услугах и поддержке? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно определиться с формами взаимодействия и также определиться со способом оценки их эффекта для всех участников «тройной спирали».

Задача создания такого рейтингового инструмента была сформулирована в прошлом году по поручению президента Торгово-промышленной палаты Российской Федерации Сергея Николаевича Катырина. Разработку и апробацию было решено провести вначале на региональном уровне. В полном соответствии с концепцией «тройной спирали» в Воронежской области над этой задачей совместно работали региональная Торгово-промышленная палата, Совет ректоров вузов области и правительство области под руководством губернатора Алексея Гордеева.

Благодаря участию госвласти места в новом рейтинге получили вполне конкретную «стоимость» для предприятия. Они учитываются правительством области в числе прочих факторов при выделении господдержки, и в ближайшее время будет создана такая интересная статусная номинация, как «Лучшее предприятие по взаимодействию с вузами». В ближайшее время мы проведем эту номинацию через профильный комитет областной Думы.

Для составления рейтинга было выделено 11 направлений взаимодействия бизнеса и вузов, в том числе открытие базовых кафедр и корпоративных учебных центров; совместная работа по федеральным целевым программам и по созданию высокотехнологичных производств; хоздоговорные исследования и разработки, кроме учтенных в федеральных целевых программах; заказы от предприятий на повышение квалификации и на специалистов с высшим образованием.

Критериями отбора были как значимость, так и возможность надежного измерения. Для полноты картины была учтена роль предприятий как работодателей, а также их вклады в университетские эндаументы, корпоративные гранты, стипендии для талантливых студентов.

После сбора первичной статистики по формам взаимодействия была выстроена система приоритетов. Значимость взаимодействия оценивалась по влиянию на сами вузы, на их бизнес-партнеров и на экономику региона в целом. Наиболее значимыми были признаны проекты по созданию высокотехнологичных производств. Это понятно, потому что реализация Постановления № 218 по созданию высокотехнологичных производств генерирует очень серьезные бизнес-риски для предприятий. Поэтому предприятия, соглашаясь на такое взаимодействие, берут очень большую и финансовую, и правовую ответственность за результаты.

За ними с существенным отрывом следуют совместные исследования, разработки по федеральным целевым программам и остальные пункты. На слайде они сгруппированы по столбцам «Наука», «Образование», «Финансирование», в порядке убывания суммарного эффекта. Оказалось, что разрыв в суммарном эффекте между пунктами часто достигает 1–2 порядков, то есть более приоритетная форма взаимодействия почти всегда перекрывает следующую за ней, независимо от масштабов последней. Это определило выбор способа сводной оценки, достаточно необычного для рейтинга. Вместо традиционной взвешенной средней ранжирование предприятий проводится по бинарному критерию.

Компании, вовлеченные в наиболее приоритетную форму взаимодействия, формируют первую группу. Из не вошедших в первую группу выделяется вторая группа, по участию во второй группе, по приоритетности формы взаимодействия и т. д. Внутри групп компании упорядочиваются по тому же самому принципу – по участию в следующих по приоритету взаимодействиях. В формализованном виде это представлено на слайде. Слева сводная оценка – рейтинговое число, справа – определение номера группы.

Группы с первой по восьмую формируют шорт-лист рейтинга. Для них суммарный эффект взаимодействия рассматривается как существенный. Взаимодействие для групп с первой по третью имеет особое значение для всех трех сторон – образования, бизнеса и региональной экономики, поэтому их участники формируют топ-лист. Итоги первого рейтинга были подведены летом 2015 года. Исходные данные были собраны вузами региона через Совет ректоров и Ассоциацию вузов Черноземья. Все показатели прошли первичную проверку, в том числе через встречные запросы к предприятиям. Показатели, не превышающие погрешности измерений, отсеивались.

В итоговый список вошло 358 организаций Воронежской области, из них 100 попало в шорт-лист. Топовый список рейтинга сформировали 9 компаний. Влияние каждой из них на сферу высшего образования было признано значимым. Из статистики частных рейтингов можно видеть, что бизнес традиционно выступает в качестве работодателей и заказчиков по программам повышения квалификации, а также заказчиком НИОКР.

В последние годы было открыто достаточно большое количество базовых кафедр, что раньше было характерно в основном для медицинских вузов. Однако по наиболее значимым и продуктивным направлениям с вузами работает не так много компаний. Здесь действительно стоит отметить, что мы не рассматривали госорганы и бюджетные учреждения, но включали в списки участников унитарные предприятия и госкорпорации. Тем не менее во взаимодействии с региональными вузами компании федерального уровня часто уступали региональным холдингам.

В первой группе рейтинга оказались завод – производитель сельскохозяйственной техники, внедряющий сейчас несколько инновационных технологий, предложенных университетами. Группа компаний «ЭФКО», активно работающая на территории Воронежской области, которая создала при ВГУ корпоративный университет и участвует в реализации проекта по созданию высокотехнологичного производства в рамках Постановления Правительства № 218. Также производитель турбинных агрегатов. Воронежские авиастроители, выпускающие АН-148, ИЛ-96. Один из немногих в России производителей отечественной микроэлектроники. Ведущий мировой поставщик ERP-решений, который перенес свой сегмент в Россию, еще будучи частью компании Siеmens. Это компания Atos – IT Solutions.

В целом наиболее активно сотрудничают с вузами компании, сами по себе составляющие инновационное ядро региона. Заказчик рейтинга – Торгово-промышленная палата Российской Федерации – немедленно начал активное распространение апробированных методик по всей России. Еще в прошлом году такой же анализ успели провести еще несколько регионов. Несколько дней назад закончился сбор данных для рейтинга 2016 года, по итогам которого мы сможем увидеть динамику развития «тройной спирали».

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Дмитрий Александрович. Задам вам вопрос. А как сами участники рейтинга реагировали на его создание? По нашей практике мы знаем, что если на выпущенный первый рейтинг не поступают нарекания со стороны участников, значит он не состоялся, нет интереса.

Ендовицкий Д. А.:

– Дмитрий Игоревич, было очень шумно, потому что мы анонсировали результаты этого рейтинга на заседании правительства области в присутствии губернатора и в присутствии очень многих руководителей крупных предприятий, а также на заседании Торгово-промышленной палаты. Ментальность, рассуждения работодателей. Крупная госкорпорация либо очень крупное предприятие говорят: «Ну как же так?! Почему предприятие среднего уровня либо предприятие, которое находится за пределами Воронежской области, либо, как правило, зарубежные компании, находятся в топе этого рейтинга?» А потому, что психология взаимодействия бизнес-сообщества с вузами исходит из того, что надо прийти на последних курсах, забрать студентов, осчастливить их, в том числе и вуз, и на этом взаимодействие заканчивается.

Прогрессивный работодатель, который готов вложить деньги, контролировать качество образовательного процесса и инициировать заказ на инновационные разработки, – такие бизнес-структуры, к сожалению, пока редки. Еще раз повторю: в основном это зарубежные компании. Но я надеюсь, что мы публично оценим результаты рейтинга 2016 года, и я уверен, что топ-список предприятий, которые активно работают с вузами региона, будет изменен, и все больше и больше крупных компаний будет участвовать в этом процессе.

Еще один аспект, очень кратко. Коллеги, я хочу отметить тот факт (его абсолютно точно можно подтвердить расчетами), что геополитическая ситуация работает на вузы. Санкции для нас очень полезны. Если раньше крупные предприятия, в том числе даже оборонные предприятия и предприятия перерабатывающей промышленности, могли взять дешевые кредиты на Западе и купить третьесортную технологию на Западе, то теперь нет ни кредитов, ни технологий. Они вынуждены обращаться и смотреть, а что же находится «в загашниках» у вузов. Поэтому количество заказов на НИОКРы, на ОКРы, на разработку технологий со стороны бизнес-сообщества за последние два года увеличилось в несколько раз. Спасибо.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Дмитрий Александрович. Я хочу предложить продолжить тему Евгении Исаевне Михайловой, ректору Северо-Восточного федерального университета. Ее тема – «Сотрудничество с работодателями: опыт Северо-Восточного федерального университета».

Михайлова Евгения Исаевна, ректор Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова:

– Спасибо. Я показываю на слайде. За пять лет нам практически удалось добиться увеличения количества студентов (отмечено фиолетовым цветом), которые выбирают инженерные профессии. Это по заказу региона.

Крупные работодатели, с которыми мы имеем партнерские отношения, их 524, из них 32% – зарубежные. Основные направления, наверно, такие же, как у всех вузов. Первое – это совместная разработка и согласование образовательных программ. Сбоку я показываю, что практически все наши программы согласованы со всеми работодателями. Второй аспект – это организация практикоориентированного обучения. Мы гордимся тем, что у нас стопроцентное обеспечение производственной практикой, в том числе и за рубежом. Здесь внизу слайд. Я показываю, где наши студенты проходят практику.

Выполнение НИОКР по заказу предприятий, организация совместных проектов. Понятно, что, например, с такой большой компанией, как «АЛРОСА», мы осуществили, реализовали такой проект. Было 20 НИОКРов, которые внедрены в работу алмазной компании. Сам проект назывался «Создание комплексной инновационной экологически безопасной технологии добычи и переработки алмазоносных руд». Десять патентов. Расчетный экономический эффект составил около 4 млрд рублей. Надо сказать, что после того как компания поверила, что университет действительно может вносить серьезные предложения, мы теперь уже вошли и в инновационную программу компании до 2018 года, и ежегодно получаем три-четыре заказа.

«Алмазы Анабара». Тоже проекты очень прикладного характера. Или «Якутскэнерго», или «Якутская топливно-энергетическая компания». Наверно, практически как у всех. Вернусь к этому слайду. Активное участие представителей работодателей в образовательном процессе и, конечно же, трудоустройство всех наших выпускников. Мы гордимся тем, что примерно 75–80% у нас трудоустраиваются по специальности.

На следующем слайде я хочу показать, как к нам пришел «Газпром». Понятно, что три года я добивалась, чтобы на нас обратили внимание. Но теперь мы стали одним из вузов-партнеров. Надо отметить, что, на наш взгляд, это сегодня единственная компания, которая принимает самое активное участие в подготовке кадров. Они ежегодно оценивают работу – и практику, и защиту наших дипломных работ. Я написала баллы. Начали мы с четырех баллов при пятибалльной системе. И вот, пожалуйста, уже в этом году они оценили знания наших студентов в 4,7.

«Якутскэнерго». Генеральный директор практически постоянно говорил: «Зачем вообще вы в университете готовите инженеров-энергетиков?». Это было около пяти лет тому назад. А сегодня, после того как наши выпускники, поступив к нему работать, стали показывать профессиональные знания, принимать активное участие во многих профессиональных конкурсах, которые проводятся у нас в России – и на Дальнем Востоке, и в Москве, – да еще и побеждать, конечно же генеральный директор говорит обратное – например, что он берет только выпускников Северо-Восточного федерального университета.

Практически как у всех, но есть еще и небольшое отличие – например, как организовать трудоустройство. У меня почти шестилетний опыт работы с ректором Кембриджского университета сэром Лешеком Борышевичем. Кембридж – действительно университет мирового уровня. Я очень радуюсь, что буквально два года тому назад сэр Лешек Борышевич практически забыл о британцах, которые живут рядом, и сейчас тоже реализует проект, который называется «Как сделать предместья Лондона привлекательными?». Для нас, например, это: как сделать село привлекательным.

В этом году мы провели серьезную работу, для того чтобы все главы муниципальных образований встретились с теми студентами, которые обучаются во всех вузах и ссузах, находящихся на территории республики. Какие задачи были поставлены? Это создание новых рабочих мест; поддержка молодых специалистов; благоустройство; повышение качества жизни в сельской местности и т. д. С февраля по апрель мы трудоустроили 1 077 выпускников СВФУ. Это практически около 30% наших выпускников этого года, то есть практически всех – и вузов, и ссузов.

Итоговый форум мы провели с участием главы республики и председателя правительства. Благо, еще, наверно, помогает то, что будут выборы в Государственную думу (я так полагаю). Народу было очень много. Надо сказать, что грех было не воспользоваться, и мы показали, какие у наших студентов есть проекты. На совершенно серьезном уровне нашими министерствами и правительством республики оказана финансовая поддержка, материальная поддержка. Я показываю: справа наши выпускники, которые захотели выехать к себе на родину и при этом реализовать данный проект. Он стал выпускником, получил диплом (получает сейчас), и у него практически уже есть проект, который имеет стоимость один или два с половиной миллиона и будет финансироваться.

Нас немного отличает от других то, что начиная с 2010 года нам удалось реализовать государственный заказ республики на подготовку кадров в тех вузах, которые находятся на территории, несмотря на то, что федеральный закон об образовании (статья 8), к сожалению, запрещает субъектам выделять заказ. Это нонсенс. Я несколько раз об этом говорила, но, видимо, нужны другие депутаты, которые могли бы обратить внимание на закон об образовании. Любой субъект может заказать подготовку кадров, сделать несколько контрольных цифр приема, для того чтобы вуз развивался.

Второе: сегодня работаем над проектом закона о порядке привлечения молодых специалистов. Надо сказать, что примерно с 2003 года на федеральном уровне было отменено такое понятие, как направление выпускников на работу. Я помню выступление Валентины Ивановны Матвиенко, которая говорила «Любое распределение – это ограничение прав». Но при этом никто не спросил у молодых людей, какие же у них заботы в этом плане.

Исходя из того, что в Конституции есть право на труд, мы несколько раз пытались провести закон о молодом специалисте, и не прошло. Но, став депутатом в республике, я изучила Конституцию республики и обнаружила следующее (оказывается, это есть в любом субъекте). Недавно мы проводили Совет ректоров на Дальнем Востоке, в Хабаровске, и все пришли к выводу, что такие законы, хотя бы на региональном уровне, действительно нужны, потому что основной закон субъекта, Конституция, как раз устанавливает порядок, который практически разрешает, дает возможность управлять и распоряжаться тем государственным имуществом, которое есть у предприятий, имеющих, например, республиканское имущество.

Это та же алмазная компания, «Якутскэнерго», «Алмазы Анабара», «Комдрагметалл» и другие. Они все используют государственную собственность. Понятно, что при этом они имеют, с одной стороны, к сожалению, склонность к тому, чтобы брать выпускников в малом количестве. Этот закон вносится уже в ноябре текущего года. Сейчас идет согласование. Экспертизу мы уже прошли. Теперь ничто не мешает, чтобы такой закон у нас работал. Мы в проекте закона предусмотрели утверждение ежегодной доли контингента молодых специалистов не менее 3% от средней численности работников организаций. Я думаю, что и на федеральном уровне очень много компаний – «Газпром» и другие, они все имеют государственное имущество и вполне могли бы задуматься о молодых специалистах, выпускниках.

Третье, о чем я хотела сказать. По инициативе главы республики сейчас будет реализовываться комплексная экспедиция Российской академии наук. Нам тоже удалось представить свои проекты. 33 проекта университета поддержаны. Я надеюсь, что мы в этом плане достигнем определенных результатов.

С 2013 года у нас работает партнерская программа. «Тройная спираль» – это американский проект, а у нас получается, что все имеет четыре стены, четыре ноги и т. д. Исходя из этого, университет, власть, общественные организации, бизнес объединились, и у нас сегодня работает программа, которая включает 527 организаций и предприятий, компаний и т. д., четыре наших вуза и около 30 средних специальных учебных заведений, власть и некоммерческие организации.

Один из серьезных проектов. Сначала было проведено форсайт-исследование будущего Якутии. Потом нам удалось добиться успеха в 2014 году. Шла разработка программы развития республики до 2020 года. Благо, глава республики баллотировался. Наш проект программы выиграл и занял первое место. Конечно же, те моменты, которые касаются с социальной и с экономической точки зрения развития региона, были поддержаны.

Наверно, многие слышали, что в Якутии две напасти. Не отсутствие дорог и наличие дураков. Самая главная напасть, конечно, наводнения, практически ежегодные, и засуха. В этом плане нашим ученым было предложено разработать и внедрить Национальный план развития лесов Якутии. Это доверено нашему университету. Здесь я хочу сказать, что начиная с 2015 года многие специалисты Института естественных наук и Института прикладной экологии, конечно же, благодаря поддержке Министерства охраны природы, стали ведущими экспертами, членами Коллегии Министерства охраны природы и руководят различными советами по научно-техническому творчеству, экспертным советом и т. д. Конечно, это все приносит огромную пользу в деле сохранения лесов. В этом году мы радуемся, что пожаров стало значительно меньше. Мы сейчас работаем над созданием всеобщей системы озеленения. Здесь тоже надо сказать, что все главы поддержали.

Кабалинский Д. И.:

– Извините, пожалуйста, Евгения Исаевна, я вынужден напомнить о регламенте.

Михайлова Е. И.:

– Я заканчиваю. Очень хотелось, чтобы мы с вами сотрудничали. Спасибо.

Кабалинский Д. И.:

– Большое вам спасибо за интересное сообщение. Я хотел бы предоставить слово Ирине Геннадьевне Жолобовой, директору информационно-аналитического центра Томского государственного университета. Тему зачитать не берусь, она занимает, по-моему, четыре строки. Но если я правильно понимаю, речь идет о влиянии спроса работодателей, в том числе на политику университета в плане подготовки студентов. Пожалуйста.

Жолобова Ирина Геннадьевна, директор информационно-аналитического центра Томского государственного университета:

– Спасибо. Добрый день, уважаемые участники форума. Разрешите проинформировать вас о некоторых материалах проекта, который был инициирован Межрегиональной ассоциацией «Сибирское соглашение», Ассоциацией «Открытый университет» и Национальным исследовательским Томским государственным университетом. Данный проект был представлен и обсужден с уполномоченным представителем Президента в Сибирском федеральном округе. Проект идет под его кураторством.

В соответствии с данными статистики, в последние годы констатируется снижение вклада Сибири в ВВП и экспорт страны. В частности, очевидно снижение бюджетных поступлений в регионах Сибирского федерального округа, связанное с инвестициями, налогами, а также уровнем жизни населения, долей среднего класса. В Сибири также актуальна демографическая проблематика. Острая специфическая проблема макрорегиона Сибири – отток населения в центральные регионы России.

Федеральные документы Министерства образования и науки, Министерства труда и занятости Российской Федерации акцентируют внимание на вопросах прогнозирования потребности отраслей экономики, работодателей, прежде всего в регионах. Поставлена задача определения ресурсоемкости отраслей экономики и увязки прогнозирования среднесрочной потребности предприятий в квалифицированных кадрах с выполнением производственных показателей.

Отличающаяся оценка потребности субъектов Сибирского федерального округа в квалифицированных кадрах на федеральном и региональных уровнях требует проведения анализа потенциала, интеграции рынков труда и образовательных услуг. Это ключевая фундаментальная проблема согласования рынков труда и образовательных услуг, особенно в Сибирском федеральном округе.

Проведение специального научного исследования потребовало определения объектов и субъектов прогнозирования. Кроме того, университеты практически не являются стейкхолдерами в целом ряде видов экономической деятельности, имеющих наибольший удельный вес в текущей структуре занятых в регионе Сибирского федерального округа.

С отсутствием агентств в сфере прогнозирования, обеспечивающих государственные и частные компании качественной и оперативной информацией для принятия управленческих решений в сфере кадровой политики и т. д., именно университеты должны превратиться в активных игроков на поле разработки прогнозов потребности компаний-работодателей в профессиональных кадрах, создании информационно-аналитических центров стратегического планирования, обладающих профессиональными компетенциями, наряду с органами власти, предприятиями и профсоюзами.

На сегодняшний день назрел целый комплекс проблем в области обеспечения экономики Сибири высококвалифицированными кадрами. Формирование условий для реализации запланированной модели экономического роста Сибирского федерального округа на основе развития научно-образовательного комплекса высокотехнологичного производства является детерминантом повышения его инвестиционной привлекательности.

Настоящий проект нацелен на выявление стратегических направлений интеграции рынков труда и образовательных услуг в Сибирском регионе в целом и в его субъектах. Это, в свою очередь, позволит создать актуальную, содержательную теоретическую основу для развития, прогнозирования, планирования рынка труда на всех уровнях российской экономики, с определением направлений и принципов образовательной политики университетов.

Целью настоящей научно-исследовательской работы является определение параметров и формирование основ функционирования системы прогнозирования, мониторинга рынка труда Сибирского федерального округа на основе проведения исследования стратегий, программ, текущих планов социально-экономического развития субъектов Российской Федерации на территории Сибирского федерального округа. Также – изучение лучших образовательных практик, изучение специфических требований работодателей к выпускникам с целью определения путей преодоления разрыва между образованием выпускника и получаемой им работой.

Как вы видите, объектами данного исследования явились стратегии, программы, текущие планы социально-экономического развития субъектов Сибирского федерального округа, образовательные практики образовательных учреждений Сибирского федерального округа, рынок образовательных услуг и специальные, специфические требования работодателей к выпускникам.

Основные результаты работы, полученные авторским коллективом в ходе выполнения ЕНИР, следующие. Исследован рынок труда Сибирского федерального округа. К особенностям рынка труда можно отнести сочетание высоких потенциальных показателей по численности занятых в экономике, численности выпускников 10–11-х классов, выпускников учреждений специального, профессионального высшего образования, количество предприятий и организаций, с одной стороны, и относительно низкий показатель реализации потенциала в сфере экономики – с другой стороны.

Сибирский федеральный округ стабильно входит в «тройку» лидеров по показателю потенциала. Вместе с тем он не входит в «тройку» округов-лидеров ни по одному из показателей производительности использования трудовых ресурсов: ВРП, основные фонды, экспорт, отгруженная продукция по ВЭД, в том числе по добыче полезных ископаемых, оборот розничной торговли, поступление налогов и сборов, поступление инвестиций в основной капитал.

При этом Сибирский федеральный округ имеет самую низкую в России долю в части уровня высшего образования и занятого населения, а также одну из самых низких долей в стране в части среднего профессионального образования. Также Сибирский федеральный округ и Северокавказский федеральный округ лидируют в Российской Федерации по показателю доли занятых, не имеющих основного общего образования. Таким образом, потенциал для расширения сектора высшего и среднего профессионального образования в Сибирском федеральном округе огромен.

По результатам исполнения майских указов Президента всего в регионах Сибири за прошлый год вновь было создано 65,5 тысяч высокопроизводительных рабочих мест. Лучшие показатели продемонстрировали Томская область, Иркутская область. На третьем месте – Хакасия и Забайкальский край. В целях улучшения кадрового обеспечения растущего количества рабочих мест должна предполагаться активизация партнерства предприятий и университетов в области подготовки высококвалифицированных кадров, по которым ощущается дефицит.

Однако ситуация иная. Лишь 9 из 24 программ инновационного развития крупнейших государственных компаний содержит информационно-аналитическое наполнение пункта «принципы взаимодействия со сторонними организациями в процессе выполнения программы инновационного развития по обеспечению и привлечению к выполнению ПИР ведущих российских научных организаций, ведущих российских образовательных учреждений высшего образования». Они ориентированы на непрерывное профессиональное образование, обеспечивающее реальный кадровый потенциал компаний.

Анализ стратегий социально-экономического развития субъектов показывает, что вопросы кадрового обеспечения заявленных приоритетов отражены в разной степени. Стратегии как таковые не содержат информации о занятости наличного населения, его взаимодействии с демографическими показателями миграционного движения квалифицированных кадров.

Кабалинский Д. И.:

– Извините, пожалуйста, Ирина Геннадьевна. У вас еще минута.

Жолобова И. Г.:

– Исследовано концептуальное освоение разработанной методики определения потребности в кадрах на региональном уровне. Для последующей обработки методик выявления потребности регионов в трудовых ресурсах исследуются точки роста территорий на стадиях индустриального и не индустриального развития.

Разработана программа научно-исследовательского и методического сопровождения систем прогнозирования, мониторинга состояния рынка труда. Программа прогнозирования основывается на системном анализе текущих и ретроспективных показателей демографической ситуации, баланса трудовых ресурсов, образовательной системы, инвестиционной программы.

Представлены данные по анализу специфических профессиональных требований и компетенций выпускников образовательных организаций высшего образования со стороны потенциальных работодателей нашей территории. Материалом для исследования были объявления о вакансиях. На данный момент было выявлено, что выпускники должны обладать прочными знаниями в своей предметной области, хорошими аналитическими способностями, умением четко и структурированно мыслить, иметь иную мотивацию к труду и ориентироваться на достижения лучших результатов по минимальным издержкам. Также были исследованы мировые практики работы ведущих корпоративных работодателей.

Результатом выполнения в 2015 году явился также сбор данных о лучших практиках образовательных учреждений высшего образования, создана база данных лучших образовательных практик, которые в перспективе могут быть распространены на ведущие образовательные учреждения. С целью увеличения практической ориентированности данного проекта в результате выполнения проекта в 2015 году начато формирование перечня научно обоснованных предложений в образовательную политику университета.

Спасибо за внимание.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Ирина Геннадьевна. Это было познавательно. Я хотел бы обратиться к Святославу Анатольевичу Масютину. Концерн «Русэлпром» продвинут во взаимоотношении с вузами. Святослав Анатольевич, какие формы взаимодействия с университетами кажутся вам наиболее перспективными и эффективными? Какие из них сейчас уже отходят на второй план? Спасибо.

Масютин С. А.:

– Уважаемые коллеги, у меня тоже есть домашняя заготовка, как и обещал. Почему бы не прорекламировать компанию, если есть возможность?

Коллеги, география концерна говорит о том, что мы работаем с теми вузами, которые территориально находятся ближе к нам. Наши производственные бизнес-единицы расположены во Владимирской области. Конечно, грех не работать с Владимирским политехом. Ивановский энергетический институт рядышком. Как работаем? Все формы, которые возможны между вузом и работодателем, много лет используются, применяются. Взаимное участие в подготовке кадров.

Санкт-Петербург представлен двумя вузами, в том числе Политехнический университет Петра Великого и Государственный электротехнический университет. То же самое. Сейчас все, что можно, мы делаем вместе с этими университетами. У нас еще есть заводы, расположенные в Смоленской области, а в Смоленске есть филиал Московского энергетического института. Да и сам головной МЭИ – тоже поставщик наших кадров, потому что у нас в Москве расположена управляющая компания, где также нужны специалисты. Итак, 300 инженеров-конструкторов, 30 кандидатов, докторов наук, и потенциал этих людей максимально используется в подготовке кадров для нашей компании.

Компания достаточно необычная. Мы будем отмечать 25-летие, а наши заводы, входящие в компанию, имеют возраст более 50 лет – 60 лет, 80 лет (санкт-петербургский завод). Поэтому потенциал, который был заложен в этих вузах, максимально используется на заводах при подготовке специалистов. Нам нужны специалисты в области производственного менеджмента, инжиниринга, маркетинга, продаж и логистики. Естественно, по этим направлениям мы работаем не только со своими клиентами, но и с вузами.

Евгения Исаевна показала интересные слайды, касающиеся промышленности Якутии. Хочу сказать, что на всех упомянутых предприятиях – «АЛРОСА», энергетика и прочих – присутствует наша продукция. Потому что каждый третий электродвигатель, изготовленный в стране, – это двигатель нашей компании. Начиная от двигателя, который помещается на ладони – 150 Вт, заканчивая двигателем, который мы завтра будем сдавать в Питере. Он называется «гребной электродвигатель», мощностью 20 МВт. Чтобы представить, что это такое: это не ладонь, это 300 тонн веса.

Естественно, у нас возникли проблемы. Где взять специалистов? Мы никогда не занимались этими вопросами, такими большими машинами. Турбогенераторы были, гидрогенераторы были, а двигателей не было. Решили эту проблему в течение года, благодаря программе импортозамещения. Эту нишу нам оставили наши конкуренты с вековыми традициями, например Rolls-Royce. Сейчас первый ледокол, который еще не сошел со стапелей, это первый за последние 20 лет атомный ледокол, который уже стал легендой, потому что его технические характеристики значительно превышают характеристики ледоколов, изготовленных не только у нас, но и во всем мире. Спуск на воду – в конце 2017 года.

Мы также воспользовались программами импортозамещения и вовремя подготовили кадры еще для одного нового направления, которое сегодня называется «гибридные приводы для транспортных средств». Здесь представлены направления, где их можно использовать. Имел место нонсенс. При обсуждении проекта на заседании рабочей комиссии для определения возможностей нашего финансирования председатель комиссии сначала отвел наши предложения со словами: «Это не импортозамещение, это импортоопережение». А в принципе, наверно, так и должно быть. Если мы будем замещать, то безнадежно отстанем. Мы получили деньги.

2 000 комплектов мы изготовим к концу 2018 года. Где их применим? Направления есть практически везде. Что такое для нас с вами сегодня гибридный двигатель? Это экономия топлива до 50%, и самое главное – на порядок снижаются выбросы СО2 и сопутствующих газов. Это, наверно, наша с вами очистка совести перед будущим поколением, перед поколением Z.

Коллеги, сегодня мы вводим понятие «ценный работодатель» – ценный работодатель не для вузов, а именно для выпускников вузов. Эта терминология принадлежит моему коллеге Михаилу Шипулину, директору по развитию персонала нашей компании, выпускнику Бауманки, кандидату наук, у которого сегодня день рождения. Я хочу озвучить идею, что мы понимаем под ценным работодателем именно для наших потенциальных сотрудников.

Семь критериев. Я пришел с домашней заготовкой и два написал, пока был на первом пленарном заседании. Это способность рассматривать соискателя не только на конкретную вакансию, но и другие варианты или перспективы. Оценивать не только квалификационные дефициты, но и профициты, уметь учитывать их и использовать. Ценный работодатель способен оценить правильность выбора профессии, при необходимости скорректировать выбранную специальность. Сопровождает сотрудника не только на испытательном сроке адаптации, но и на всем жизненном цикле сотрудника. Согласовывает личные цели сотрудника с целью организации. Принимает соискателей такими, какие они есть, и помогает им стать такими, какими должны быть. Использует коучинг, имеет долгосрочные цели сотрудничества с профильными вузами. Является компанией мирового класса или стремится стать ею.

Как вы понимаете, это еще просто наброски. Последнее, что я хочу вам сказать. Мы сейчас стремимся максимально использовать все то новое, что сегодня создано в области образования. Приглядывались к «Сколково». Уже второй год мы являемся партнерами инновационного центра «Сколково». Буквально завтра состоится с нашим участием и непосредственно подготовленный нами Startup Village: «Как стартапу заработать на технологиях машиностроения, металлургии?». Спикер – наш исполнительный директор, выпускник Физтеха, за что мы благодарны этому вузу. Программу МВА он закончил в Государственном университете управления (еще одно спасибо). Я думаю, что за 1,5 часа, которые отводятся на это обсуждение, появятся те люди, которых мы ждем: блеск в глазах, желание перевернуть мир. Наша возможность – максимально использовать их неуемность. Может быть, где-то придержать, а может, и отпустить.

На этом я хотел бы вас поблагодарить и оставить контакты. Но еще воспользуюсь тем, что у меня осталось немного времени. Первое пленарное заседание навело меня на такую мысль. Возможно, рейтинг вузов – это главный фактор выбора вуза для соискателя, для студента. Но, мне кажется, этого недостаточно. Нужно еще смотреть рейтинг работодателя. Так как ваше призвание – это главный фактор при выборе вуза, – наверно, может быть реализовано, только если вы правильно примените свои знания. Вам не нужно будет переучиваться. Вам не нужно будет попадать в те 25% безработных выпускников вузов, которые сегодня уже упоминались на первом заседании.

К сожалению, это обращение к поколению Z, которое еще учится или будет учиться. Поколение Y, то есть мы с вами, наверно, еще может реализовать возможность. Есть второе высшее образование. Основная суть этой мысли заключается в том, что работодатель нужен студенту на стадии выбора вуза. Если опоздали, то на стадии выбора, может быть, факультета, кафедры, специализации и т. д. А не после того, когда окончен вуз и нужно стоять в очереди.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Святослав Анатольевич. Я хотел бы предоставить слово Александру Александровичу Шелупанову, ректору Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники. Тема его выступления –«Опыт взаимодействия ТУСУР с индустриальными партнерами: реалии и перспективы».

Шелупанов Александр Александрович, ректор Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники:

– Большое спасибо, Дмитрий Игоревич. Уважаемые коллеги, я пока сидел в президиуме, подсчитал, сколько человек присутствует. Уникальная ситуация: 100 человек, вместе с членами президиума. Я постараюсь, чтобы это количество не уменьшилось после моего выступления.

Несколько слов о ТУСУРе. Университет самый молодой. Он совсем мальчишка. Ему 55 лет, но при этом достаточно динамично развивается. Мы позиционируем себя как исследовательский предпринимательский университет. Если кто-то не знает или подзабыл, что такое предпринимательский университет, напомню, что одним из критериев являются объемы научных исследований до 50% в том бюджете университета, который имеется. Поэтому мы себя так позиционируем.

В связи с этим у нас мощная инфраструктура научных исследований. Восемь научно-исследовательских институтов. Я не буду много перечислять. При этом объем научных исследований в пересчете на одного научно-педагогического работника, например, по прошлому году составил более одного миллиона двухсот тысяч рублей. Это выработка неплохой хайтековской компании. Учитывая, что все-таки основная миссия университета – готовить квалифицированных людей, это очень достойный показатель.

Мы в свое время переломили наше представление, а заодно и представление профессорско-преподавательского состава и внедрили технологию группового проектного обучения, суть которого состоит в том, что со второго курса студенты включаются в реализацию реальных проектов. У нас выделен целый день для группового проектного обучения. Когда мы начинали эту работу, мы еще не знали, что такая же технология существует за рубежом и есть такое движение CDIO, которое вы сегодня все прекрасно знаете. По этому пути мы идем уже достаточно давно.

К сути вопроса. Почему мы начали это делать? До 2010 года взаимодействие университетов с индустриальными партнерами мы определяем так: это улица с двусторонним движением. Одни едут в одну сторону, другие в другую сторону. Вуз сам по себе, решает какие-то задачи, подготавливает каких-то выпускников: хороших, грамотных, квалифицированных. А предприятие само по себе, решает свои производственные задачи.

Мы взяли и провели мониторинг. Посмотрели, как оцениваются компетенции, которые даются в университете, с точки зрения преподавателей, сотрудников университета и с точки зрения наших индустриальных партнеров. С удивлением обнаружили следующее. Посмотрите на диаграмму. Серым цветом обозначены те оценки, которые были выставлены к квалификационным требованиям выпускников университета преподавателями, а синим цветом – столбики, которые показывают мнение работодателей. Посмотрите, какая ужасная ситуация складывается.

Поэтому в свое время мы начали менять подход, начали менять технологии. При этом еще появилась возможность внедрить профессиональные стандарты, где уже учитывается схема формирования компетенции выпускников. Слева на снимке показано, как было, без учета профессиональных стандартов. А справа показана схема, как теперь работодатель становится главным экспертом в оценке качества образования и его содержания.

Посмотрите, где он участвует. Он участвует в разработке профессиональных стандартов. Формирует набор тех компетенций, которые характеризуют, определяют будущий вид профессиональной деятельности. Участие в разработке образовательных стандартов. Требования профессиональных стандартов. Согласовывает образовательные программы. Реализует образовательные программы. Участвует в государственной аттестации выпускников. Сегодня, как вы знаете, в экзаменационной комиссии должно быть 50% из промышленности – представители работодателей. Таким образом, мы считаем, что порочная практика, когда качество подготовки выпускников оценивалось самим вузом, начинает разрушаться. На мой взгляд, это очень важный момент.

Мы многие годы идем по пути создания инновационной экосистемы. В частности, первая книга идеолога Генри Ицковица «Тройная спираль» была издана в ТУСУРе. Мы явились инициаторами создания такого направления. Я напомню, многие помнят, наверно, в 90-е годы к молодым людям и преподавателям, которые пытались создать свои наукоемкие бизнесы, относились как к предателям (скажем мягче). К счастью, мы в университете относились к этому совершенно по-другому и всеми возможными способами «пригревали» такие наши компании.

Сегодня у нас учебный и научно-инновационный комплекс, созданный 150 инновационными предприятиями наукоемкого бизнеса. Мы в 2007 году сгенерировали проект под названием «Генерация новой волны предпринимателей наукоемкого бизнеса». Активно взаимодействуем с различными предприятиями. У нас более 80 договоров со стратегическими партнерами из оборонно-промышленного комплекса. Основные государственные корпорации: «Росатом», «Газпром», «Роснано», «Росэлектроника», «Роскосмос» и т. д.

Еще несколько слов о непрерывной подготовке специалистов. Сегодня идет активная борьба за молодых людей. Вы знаете, что зарубежные университеты и компании очень активно отслеживают наших студентов, чтобы после выпуска забирать их к себе. Поэтому мы здесь тоже должны менять свой подход. А сегодня, и Святослав Анатольевич только что об этом говорил, производству нужны не просто выпускники, а одаренные, талантливые, инициативные специалисты.

Систему «школа – вуз – предприятие» мы реализовали на примере такой модели. ЭтоТУСУР, Томский физико-технический лицей и компания «Микран». Что такое Томский физико-технический лицей? Это лицей для самых одаренных людей в Томской области. Что такое «Микран»? Это наукоемкая хайтековская компания, которая вышла из рядов нашего университета. 80% сотрудников этой компании являются выпускниками ТУСУРа. Наша задача – подготовить для такой компании элитных специалистов мирового уровня в области СВЧ-электроники. А «Микран», как социально ответственный бизнес, берет на себя профориентационную работу в лицее, финансовое обеспечение функционирования этой системы и т. д.

Еще один важный момент – это, конечно, создание базовых кафедр, потому что это реальный путь сближения вуза с работодателем. Только эти базовые кафедры должны создаваться исключительно «по любви», когда есть желание компании, причем компании только высокотехнологичной, только ориентированной на новые разработки. Здесь должна быть такая связь. За последний период времени мы создали несколько таких, я бы сказал, хайтековских базовых кафедр. Например, «Информационные спутниковые системы имени академика М. Ф. Решетнева». Компания «Полюс». Компания «Миландр» – очень хорошая компания, которая находится здесь, в Зеленограде, и является одним из градообразующих предприятий Зеленограда.

Выгоды я не буду рассказывать – они очевидны. Это участие в подготовке кадрового потенциала. Это использование научного потенциала и оборудования университета. Это использование кадрового потенциала университета, привлечение студентов к работе, к профессиональной деятельности и т. д. Какие выгоды мы имеем при создании базовых кафедр? Это, конечно, кадровый потенциал предприятий, где можно проводить практики, где можно проводить совместные НИРы, делать ВКР и т. д.

Следующая проблема. Решена проблема трудоустройства выпускников. Возможность использования современного оборудования для практикоориентированной подготовки выпускников. Ведь сегодня никого не интересует, какой университет закончил выпускник. Его интересует простой вопрос. Что ты умеешь делать? Когда выпускник ТУСУРа, в отличие от некоторых других университетов, приходит на предприятие, он работает в проекте ГПО и делает несколько проектов. Традиционный выпускник говорит: «Я учил». – «Хорошо, а что ты еще можешь?» – «Я учился». – «Хорошо. А еще что ты можешь?». Выпускник ТУСУРа приходит и говорит: «Кроме того, что я учился, я участвовал в этом, в этом и в этом проекте». Потому что сегодня 80% всей инновационной продукции, которая выпускается в Томской области, выпускается компаниями, которые возглавляют выпускники ТУСУРа.

Следующее. Это, конечно, совместные НИРы, НИОКРы и, что очень важно, проведение стажировок наших преподавателей, научных сотрудников университета на производстве предприятия. Это большая беда. Я не знаю, может быть, я переоцениваю размеры бедствия, но сегодня преподаватель оторван большей частью от реального высокотехнологичного производства.

Теперь несколько слов о реалиях. Первое. Отлажена функционирующая система взаимодействия вуз – индустриальный партнер. Сегодня все говорят об университете 3.0. Мы эту модель реализуем уже десять лет. Новый проектный практикоориентированный подход на основе модели «школа – вуз – предприятие». Создание базовых кафедр. В том числе в лицее мы создали базовую кафедру, которая называется «Кафедра инженерного образования».

Сегодня ТУСУР по Постановлению Правительства № 218 (вы знаете это постановление, и Дмитрий Александрович о нем говорил) выполняет 9 проектов на сумму более 3,5 миллиардов рублей. Что очень важно для выполнения проекта по этому Постановлению Правительства – мы привлекли более 1 070 студентов и аспирантов на платной основе. Конечно, за реализацию проектов, получение новых результатов десять молодых ученых удостоены за последние несколько лет премии правительства для молодых ученых.

Поэтому наш путь сегодня – увеличить количество базовых кафедр, наращивать взаимодействие со стратегическими индустриальными партнерами, особенно в части увеличения объема совместных НИР, и, что очень важно, поднять уровень преподавания за счет повышения квалификации преподавателей на предприятиях-партнерах. Спасибо за внимание!

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Александр Александрович. Я хотел бы предоставить слово Виктору Соломоновичу Шейнбауму, советнику ректора Российского государственного университета нефти и газа. Пожалуйста.

Шейнбаум Виктор Соломонович, советник ректора Российского государственного университета нефти и газа им. И. М. Губкина, член СПК НГК:

– Спасибо. Уважаемые коллеги, я не буду доклад делать. Постараюсь в то время, которое мне выделено, поделиться с вами некоторыми мыслями. У меня всего четыре слайда для иллюстрации, но я думаю, что вообще обойдусь одним. Почему? Потому что, как я и предполагал, мои коллеги, выступавшие здесь, высказали все необходимые, иллюстративные, значимые для меня мысли.

Первое, что я хочу вам сказать. На протяжении 30 лет в разных аудиториях я и наш ректор В. Г. Мартынов высказываем, в общем, крамольную мысль (она остается на сегодняшний день крамольной), что инженерные вузы не выпускают специалистов. Они выпускают продукт, которые можно называть полуфабрикатом. Может быть, даже кто-то это слышал. Часто это вызывает возмущение в аудитории, но постепенно количество сочувствующих увеличивается.

Смотрите. Уважаемый ректор Якутского университета (извините, Евгения Исаевна) сказала: «Мы гордимся тем, что 100% наших студентов имеют возможность проходить практику». Так для меня это то же самое, как если бы молодая мама сказала подругам: «Я горжусь, что у моих детей есть игрушки». Это само собой разумеющееся. Разве этим нужно гордиться? Это вообще необходимая норма. Но, на самом деле, действительно нужно смотреть правде в глаза и понимать, что наши студенты, конечно, на 100% не обеспечены. Но ведь практика – это единственный способ, который в нашей отечественной школе давал людям какой-то опыт работы. Ясное дело, если этого опыта нет, если студент за время обучения такой практикой не обеспечен, ни о какой квалификации, о дипломе инженера говорить нельзя, но он образованный человек. Это некая констатация факта.

С другой стороны, уважаемый Дмитрий Александрович тоже сказал: «Мы встречаемся с работодателями, и всегда поначалу это «стенка на стенку». Мы все время видим разрывы. Я могу сказать, что полвека я все время слышу одну и ту же тему. Укрепление взаимодействия высшей школы и производства, работодателя. Давайте, определим, какие здесь разрывы.

Начнем с того, что в декабре 2012 года принимается дополнение в Трудовой кодекс. Статья 195-прим., где определяется понятие квалификации. В этом же месяце в той же Думе принимается закон об образовании в новой редакции, где тоже определяются понятие квалификации. Оно определяется по-разному, то есть в стране существует два понятия квалификации – кардинально отличающиеся. В Трудовом кодексе, на базе которого разрабатываются профессиональные стандарты и о котором вы говорили, понятие квалификации предполагает наличие знаний, умений, навыков, и опыта работника. Отсутствие любой компоненты обнуляет квалификацию. Нет опыта – нет квалификации. А в определении квалификации академического сообщества, в законе об образовании, опыт не требуется. Вот вам первый разрыв. Так как? Нам нужен опыт или не нужен? Мы разговариваем не на одном понятийном языке. Это совершенно очевидный разрыв. А отсюда следует то, что вы говорили. Компетенции, которые требует работодатель, не совпадают с теми компетенциями, потому что они ориентированы на разные цели.

Так вот, всякая деятельность, которой занимаются люди, всегда встроена в какую-то рамку, в какой-то контекст. Сегодня в стране происходит создание новой системы квалификации. Это происходит на государственном уровне. Руководит этой работой непосредственно президент, который создал специальный Национальный совет по профессиональным квалификациям, возглавляемый Александром Николаевичем Шохиным, сегодня чиновником администрации Президента, то есть это государственная политика.

Национальный совет по квалификациям свою работу осуществляет через отраслевые советы по квалификациям. Советы в атомной промышленности, в электроэнергетике, в авиакосмосе, в наноматериалах, в ЖКХ и т. д. – во всех сферах нашей деятельности. Создан такой совет по профессиональным квалификациям в нефтегазовой отрасли. Возникло противоборство. Кто должен разрабатывать профессиональные стандарты? Вы упомянули, что работодатель формирует профессиональные стандарты. А мы не согласились с этим. Мы сказали, что ни в коем случае не допустим того, чтобы в этом вопросе работодатель доминировал. Мы сами тоже не хотим доминировать. Мы должны участвовать на паритетных условиях. Мы – в университете имени Губкина или в нашей отрасли. Мы в данном случае в университете имени Губкина не потому, что мы – отдельный университет, а просто потому, что университет им. Губкина ответственный за нефтегазовое образование в целом, поскольку в свое время был базовой организацией УМО. Он сам взял на себя инициативу создать этот совет. Сам. Не ждал, когда работодатель его создаст. А мы взяли на себя такую инициативу и создали этот совет.

Национальный совет – это сегодня площадка, которая создана на государственном уровне для того, чтобы мы сообща разрабатывали основополагающие нормативные документы для нашей образовательной деятельности. Профессиональные стандарты являются основополагающим документом. На их базе разрабатываются образовательные стандарты, основные образовательные программы. А на советы профессиональных квалификаций возложена функция профессионально-общественной аккредитации, сертификации, то есть оценки этих квалификаций.

Мы работаем на паритетных началах. Я могу вам сказать так, что в нефтегазовой отрасли из 850 уже утвержденных государством профессиональных стандартов 50 относятся к нашей отрасли. Но их этих 50 28, то есть более половины стандартов, разработаны непосредственно по инициативе нашего университета и, без ложной скромности, коллективом, которым я руковожу. Эти стандарты разработаны коллективом, который состоит не из преподавателей университета, а состоит, прежде всего, из тех преподавателей, профессоров, которые реально участвуют в производственной деятельности, в частности профессоров наших базовых кафедр и экспертов промышленности.

Таким образом, основополагающий документ в разработке отраслевых стандартов – это отраслевая рамка квалификации. Я непосредственно отвечаю за это в данном совете. Вот сегодня та новая, институционально закрепленная форма, которая действительно новая. Все остальные вещи, о которых мы с вами говорили, будь то базовые кафедры, CDIO – это всем нам хорошо известные вещи.

Последнее. Вторым контекстом высшей школы сегодня является тезис о ее коммерциализации. Что значит коммерциализация? Это значит, что образовательное учреждение становятся хозяйствующим субъектом в рыночной экономике, раз речь идет о коммерциализации. Но скажите, пожалуйста, кто управляет хозяйствующим субъектом в рыночной экономике? Таким субъектом управляют те структуры, в чьих интересах она работает. Скажем, акционеры.

В высшей школе сегодня появилась форма, которая называется «автономное государственное учреждение». Не бюджетное – автономное. Управляет таким учреждением наблюдательный совет, в который входят, с одной стороны, представители государства, с другой стороны, представители бизнеса. Это норма. Не случайно государство требует. Для всех вузов, которые вошли в «Программу 5–100», даже условием участия в этой программе был переход в категорию автономных учреждений. Автономное учреждение органично решает задачу взаимодействия образования и работодателя, потому что работодатель участвует непосредственно в управлении вузом. Он ответственен за бюджет, он ответственен за содержание, за трудоустройство и т. д.

Но заметьте, что переход в автономную категорию происходит по инициативе государства. Может быть, я не прав, но я не знаю ни одного случая, когда ректор какого-либо вуза просто добровольно объявил об этом. Добровольно это сделал Д. В. Ливанов, потому что Ливанов всегда понимал, что, если вся металлургическая промышленность находится в частных руках, то почему металлургический институт должен быть бюджетным? Он на самом деле первым проявил инициативу и подал пример, когда, еще будучи ректором, повел МИСиС в категорию автономных.

Вот две формы. С одной стороны, институциональный, то есть законодательный, организационный фактор – это автономность образовательных учреждений, и участие с работодателями в государственной системе развития квалификаций. Спасибо.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Виктор Соломонович. Я хотел бы предоставить слово Владимиру Николаевичу Самсонову, начальнику управления мониторинга научной и образовательной деятельности Самарского государственного аэрокосмического университета им. академика С. П. Королёва.

Самсонов Владимир Николаевич, начальник управления мониторинга научной и образовательной деятельности Самарского государственного аэрокосмического университета им. академика С. П. Королёва:

– Уважаемые коллеги, организаторы этого форума предложили нашему ректору сделать сообщение о положительном опыте взаимодействия с работодателями, но сегодня вечером к нам в университет приезжает министр Дмитрий Ливанов, поэтому наш ректор будет об этом говорить лично ему.

Для знакомства хотел показать вам один слайд. В конце прошлого года произошла реорганизация Самарского аэрокосмического университета, национального исследовательского университета, путем присоединения к нему Самарского государственного классического университета. Теперь у нас нижнее название (с такой эмблемой), которое получилось после предложения международного совета по конкурентоспособности провести ребрендинг университета, а также обеспечить его укрупнение. Мы теперь называемся так. Верхний знак почему-то им не понравился. Он был у нас больше 30 лет. Это СГАУ. Тем не менее у нас сейчас такая ситуация.

Основа взаимодействия нашего университета с предприятиями – это кластерная политика. Аэрокосмический кластер, который сформирован в Самарской области, включает более 100 предприятий, которые занимаются разработкой, конструированием, технологией производства летательных аппаратов, космических аппаратов, авиационной техники. Здесь представлены некоторые значимые предприятия, которые занимаются реальными разработками, которые обеспечивают наше продвижение в космической отрасли.

Сюда же включаются органы государственной власти Самарской области. Очень активно нам помогает в деятельности и во взаимоотношениях с предприятиями в том числе губернатор Самарской области, правительство Самарской области. В наше сообщество включены и различные вузы, институты Российской академии наук. Вокруг института создан так называемый «инновационный пояс», куда входят малые и средние предприятия, обеспечивающие продвижение разработок в промышленность.

Причем до 70% инженерного состава названных слева предприятий – это выпускники нашего университета. В заголовке мы неслучайно поставили название «как системообразующее звено этого кластера», потому что, как я сказал, большое количество выпускников устраиваются именно на эти предприятия.

Сам аэрокосмический кластер условно разделяется на три основных подкластера – ракетно-космический, авиастроительный и двигателестроение (подкластер «двигателестроение»). Изделия, которые разрабатываются в этих так называемых подкластерах, приведены здесь (конечно, не все). Под каждую из этих программ, по которой работает подкластер, у нас созданы свои институты. Это институт ракетно-космической техники (слева сверху), институт авиационной техники (внизу), и справа институт двигателестроения. Студенты готовятся конкретно по направлениям деятельности этих подкластеров, в дальнейшем устраиваются там на работу.

Университет является участником всех программ – национальных программ или проектов. Это национальный проект образования, проект национальных исследовательских университетов, проект повышения конкурентоспособности, программа «5–100». Это позволило за счет дополнительного финансирования обеспечить очень большую модернизацию материально-технической базы университета. Некоторые проекты здесь приведены, но в целом по вузу в прошлом году на НИОКРы был направлен один миллиард двести миллионов рублей, примерно так. Естественно, в этих проектах обязательно принимают участие студенты. 10% фонда заработной платы на выполнение НИОКРов у нас направляются на студенческие работы, на студенческие исследования.

Вы знаете, что все вузы, которые входят в программу «5–100», разрабатывают свои стратегические академические единицы. Нам утвердили в марте этого года три таких единицы, которые как раз соответствуют содержанию работы подкластеров, которые я называл выше. Это условные названия, а, на самом деле это большое разнообразие различных направлений внутри каждого из САИ. Это создание сегмента многоуровневой космической системы на базе малых спутников. У нас сейчас уже летает два спутника. АИСТ находится на орбите, и на следующий год готовится еще один.

Далее разработка метода создания параметрического виртуального газотурбинного двигателя в САИ-2, как наиболее значимое направление в деятельности этой САИ. Развитие теоретических основ дифракционной нанофотоники, создание новых наноструктур. Это кратко. Это САИ-3. Примерно 60% работников университета у нас как раз включены в разработки по названным САИ.

Кабалинский Д. И.:

– Владимир Николаевич, еще минута.

Самсонов В. Н.:

– Хорошо. Некоторые примеры нашего взаимодействия с этими предприятиями. Вот тот самый АИСТ. Ежегодно на предприятия ЦСКБ «Прогресс» мы направляем по целевому приему примерно 30–50 студентов. С ними выполняется более 20 научно-исследовательских работ.

У нас действует суперкомпьютер «Сергей Королев». Там написано «15 терафлопс», на самом деле это немного устаревшие цифры, сейчас уже 25 терафлопс. Этим центром пользуются практически все предприятия нашей области. Он ежедневно загружен от 80 до 90% его мощности. Центр приема, обработки космической информации тоже сделал нас лидером по взаимодействию с различными организациями. Сейчас летают девять спутников, мы принимаем информацию с них на наш центр приема космической информации, который располагается на территории нашего университета и используется для различных целей.

Спасибо за внимание. Это, конечно, не все. В пределах возможного.

Кабалинский Д. И.:

– Большое вам спасибо, Владимир Николаевич, за выступление. Я хотел бы предоставить слово Елене Юрьевне Нагибиной, представителю службы по управлению персоналом госкорпорации «Росатом». Тема ее выступления – «Подготовка кадров для стран – партнеров госкорпорации «Росатом». Пожалуйста.

Нагибина Е. Ю.:

– Большое спасибо. Прежде всего я хотела бы поблагодарить организаторов за возможность выступить на этом форуме. Он всегда очень интересный, удается получить и потом использовать в своей работе много информации. Сегодня я хотела бы остановиться на международном аспекте взаимодействия работодателей и университетов на примере госкорпорации «Росатом» и тех проектов, которые «Росатом» организует на зарубежных рынках.

Сегодня «Росатом» является глобальной компанией, активной во многих странах. Уже более 40 межправсоглашений и большое количество контрактов. На слайде вы видите общую карту строительства атомных станций за рубежом. Но «Росатом» также продвигает на зарубежные рынки и другие продукты, помимо топлива. Это и центр ядерных технологий, и многое-многое другие. Ежегодно количество стран-партнеров увеличивается в несколько раз.

Когда «Росатом» работает на международных рынках, он делает комплексные предложения, интегрированные решения для стран-партнеров. Такое комплексное предложение, которое, помимо самого промышленного решения, также подразумевает и создание ядерной инфраструктуры, – необходимый элемент любого ядерного проекта в стране-партнере. Работа с общественным мнением, что также крайне важно для атомной сферы. Финансовые решения. Важным элементом данного предложения является подготовка кадров.

В свою очередь, когда мы говорим о подготовке кадров и о конкурентоспособности этого продукта, мы понимаем, что сам продукт состоит из двух крупных элементов. Помимо дополнительного профессионального образования, ключевую роль играет высшее образование – университеты-партнеры. Когда «Росатом» выходит в страны-партнеры, наверно, первое, о чем спрашивают на всех переговорах, – именно об обучении и подготовке студентов, о развитии межвузовского сотрудничества. Все страны-партнеры крайне в этом заинтересованы.

«Росатом» предлагает странам-партнерам пять таких элементов в области подготовки кадров. Хотела бы обратить ваше внимание на пятый элемент. Это именно подготовка молодых специалистов и профессорско-преподавательского состава. Именно то, что на первых этапах взаимодействия со страной больше всего интересует партнеров «Росатома». Конечно, когда мы говорим о том, что подготовка кадров и высшее образование являются неотъемлемой частью этого продукта, она должна быть, безусловно, конкурентоспособной и должна иметь безупречную репутацию. Потому что каждая страна, когда на первых этапах принимает решение о ядерном проекте, выбирает университеты, вузы в своей стране, которые рекомендует к сотрудничеству с вузами Российской Федерации. Безусловно, они ориентируются и на международные рейтинги, и на внутренние рейтинги, и на то, знают ли они об университетах, о том, какие программы, какова репутация, что говорят на международном образовательном рынке об университетах.

На текущий момент «Росатом» сотрудничает с большим пулом вузов. Основной партнер – это, безусловно, НИЯУ «МИФИ». Также МИФИ возглавляет консорциум опорных вузов – 14 опорных вузов плюс университеты-партнеры, в том числе на Дальнем Востоке, в Томске, в Санкт-Петербурге и во многих-многих других городах.

Первое направление, в котором мы работаем, первая составляющая этого продукта – обучение иностранных студентов в российских университетах. Здесь хотелось бы отметить, что, конечно, рост участия университетов в международных проектах, в том числе в программе «5–100», безусловно, дает хорошие показатели. Это сказывается, в том числе, на росте количества иностранных студентов, которые готовы приезжать в российские университеты на обучение. Если в 2010 году только 46 студентов по атомным специальностям, именно по заказу государственной корпорации, приехали на обучение в Российскую Федерацию, то в 2015 году обучается уже более 1 000 студентов. В следующем году, соответственно, по итогам набора 2016 года в общей сумме мы ждем около 1 400 иностранных студентов.

Количество стран растет. Если в 2010 году было всего лишь три страны (Вьетнам, Иордания, Монголия), то в 2015-м – уже 27 стран, в том числе Египет, Индия, ЮАР, Нигерия, Индонезия, Гана, Боливия и многие другие страны. В 2016-м уже 38 стран. Безусловно, тот факт, что большое количество стран заинтересованы в направлении своих студентов на обучение в российские университеты, явно показывает, что и программы работают, и вузы меняются, становятся более привлекательными для стран-партнеров.

Второе важное направление. Оно сейчас на этапе формирования, но заказ на него в «Росатоме» очень большой. Это развитие межвузовского сотрудничества, а именно создание неких совместных образовательных программ. Примером такой программы является программа по атомной энергетике, организованная Санкт-Петербургским политехническим университетом имени Петра Великого, НИЯУ «МИФИ» и финским университетом. Совместная программа двойного диплома позволяет обучить студентов и в России, и в Финляндии, и в итоге получить два диплома. Программа на английском языке. Это только единичный кейс. Первый набор. Программа должна стартовать в сентябре этого года. Мы очень надеемся, что она стартует успешно.

Но в данном направлении, с учетом роста количества стран, партнерство с вузами становится критическим, потому что практически каждая страна, которая развивает у себя атомный проект, принимает решение о развитии атомного проекта, первым делом начинает выстраивать некую образовательную инфраструктуру, чтобы иметь возможность обеспечивать постоянный приток кадров для своей ядерной программы. В связи с этим плотное сотрудничество российских университетов и «Росатома» в области международных рынков является критическим.

В данном направлении речь, безусловно, помимо совместных программ, идет об издании совместных учебников, о развитии лабораторной базы, академических обменов, о краткосрочных программах, летних стажировках, курсах. Все это крайне важно. Здесь сотрудничество явно будет развиваться с каждым годом.

Хочу сказать о проекте, который мы тоже считаем достаточно успешным в формате сотрудничества «Росатома» и университетов. Турнир молодых профессионалов, который показывает реальную работу студентов старших курсов над кейсами, которые предлагает бизнес, и то, насколько они готовы к решению этих кейсов и могут работать на предприятиях «Росатома». Турнир в формате онлайн. Он проходит по всей России. Огромное количество участников из многих городов. Он международный. В нем принимают участие и иностранные студенты, которые обучаются в НИЯУ «МИФИ», очень успешно.

Лучшие проекты студенты должны защищать перед топ-менеджерами «Росатома», перед Сергеем Владиленовичем Кириенко, и фактически иметь возможность убедить заказчика в том, насколько их проект реализуем, экономен, инвестируем, в общем, действительно интересен для бизнеса. Лучшие проекты в будущем реализуются в отрасли. Естественно, лучших ребят принимают на работу предприятия «Росатома».

Спасибо за внимание.

Кабалинский Д. И.:

– Большое спасибо, Елена Юрьевна. Мы исчерпали повестку дня сегодняшней секции. Есть ли вопросы к выступающим?

Вопрос из зала (Игилов Руслан):

– Во-первых, не соглашусь с Александром Александровичем относительно того, что неважно, где ты учился, главное – что ты умеешь. Я расскажу немного о себе, буквально 60 секунд. Моя специализация – ЖРД, вторая ступень, кафедра 202, Московский авиационный институт, 2000 год. Когда на заводе МИГ платили зарплату 7 000 рублей, было непонятно, для чего человек учился 6,5 лет.

Очень приятно видеть в зале представителя замечательного Самарского учебного заведения, но очень печально, что здесь нет основного Московского авиационного института. Никто не поднимает основной вопрос. Как привлечь абитуриентов? Второй вопрос. Как их определить? Что для этого делается? Кафедры Квасникова, Иноземцева, Кудрявцевых находятся в состоянии бедствия. На сегодняшний день учить уже некому. Давайте зададим этот вопрос. Клан Овсянниковых и всех остальных уходит из этой эпохи. Как сказал Святослав Анатольевич, поколение Z реально этого уже не увидит. Потому что после МАИ мне пришлось закончить Российскую академию государственных служащих и стать экономистом.

А что сегодня делать в процессе не реиндустриализации, а индустриализации? Мы сегодня все масштабно обсуждаем программу импортозамещения. А кто-нибудь задал вопрос: «Какой конкурс в институт имени Губкина?» 100 человек на место. Это было всегда, даже в ту эпоху, когда я поступал в МАИ, в «лихие» 90-е годы. Ситуация заключается в другом. Сегодня не хватает профессионального, качественного инженерного потенциала, особенно в ТЭК. Это нефть и газ, это нефтесервис, где применяются высокие технологии. Это те же электродвигатели, это те же гибридные инновационные разработки.

Но хочется поднять другой вопрос. Фундаментальные вузы, такие как МАИ. Это уже ближе к Дмитрию Гришанкову. Мы с ним «однополчане». Он тоже когда-то заканчивал МАИ. Почему их представителей нет в этом зале? Где сегодня центр тяжести? Сегодня, по сей день, американцы не придумали аналог движка РД-180. Это то, на чем летают все ракетоносители. ТЭК – это топливно-энергетический комплекс. Не нужно этого стесняться. Он был, есть и будет. Там всегда будет много работы, там всегда будет то, что было необходимым. Но что касается других отраслей – машиностроительных дивизионов, других дивизионов машиностроительных, каков сегодня мотивационный фактор у молодежи от 18 до 24 лет? Я могу сказать так, и думаю, Виктор Соломонович подтвердит, что компания Halliburton спонсирует лаборатории в институте нефти и газа.

Куда смотреть молодежи? Мы видим, что он продавец. Ему нужен стратегический менеджмент. Мы понимаем, что это Финансовая академия, это Высшая школа экономики, это Российская академия государственных служащих или Плехановская. Вернемся к людям, которые имеют техническую специализацию. Как можно отправить в МАИ, если учить некому? Поступает человек, который не знает, что такое х2. Он приходит, рисует «Х» и квадрат, и поступает на факультет номер два – «сердце» МАИ. Я объясню, почему. Потому что кого-то нужно учить. Не идут сегодня люди на факультет двигателей летательных аппаратов. Не идут. Нужно изменить политический концепт, центр тяжести. Много юристов, много экономистов. Много Ernst&Young, много McKinsey, много PWC, много «Дойче Банк». Нужны свои инженеры, свой технический потенциал и свой багаж. Только после этого – все остальное в совокупности. Нет длинных денег, они не нужны. Александр Александрович меня поддержит, и все остальные – тоже.

Шелупанов А. А.:

– Можно я отвечу? Большое спасибо. Вы всуе произнесли мою фамилию – Шелупанов Александр Александрович, ректор ТУСУРа, и не согласились с моим высказыванием о том, что неважно, какой университет человек закончил, а важно, когда работодатель спрашивает компетенции, которые он получил, имеет ли он практический опыт. Я именно об этом говорил. Если мы раньше, чем после пяти или четырех лет будем запускать студента в производство, в производственные процесс в высокотехнологичную компанию (ТУСУР с другими просто не работает), получится как раз тот синергетический эффект, о котором мы мечтаем, и который мы достигаем. Я ответил? Вы согласны со мной? Уже кого-то с кем-то объединили, насколько мне известно, но мы обсудим это в кулуарах.

Кабалинский Д. И.:

– Спасибо. Дискуссия была интересной. Мы на 25 минут вышли за рамки регламента, но, по-моему, это того стоило. Предлагаю считать сегодняшнюю секцию завершенной. По-моему, были очень интересные кейсы. Если удастся растиражировать эти кейсы в вузах, они явно продвинутся в нашем рейтинге, по крайней мере, в сфере сотрудничества с работодателями. Спасибо всем участникам.

Вернуться к содержанию

Секция 2. «Рейтинговые стратегии вузов как инструмент повышения конкурентоспособности»

Модератор – Сивински Вальдемар, вице-президент IREG Observatory on Academic Ranking and Excellence

Сивински В.:

– Мы открываем нашу секцию. Алексей сейчас обозначит ориентиры нашей дискуссии, темы, которые мы будем обсуждать.

Ходырев Алексей Александрович, исполнительный директор направления «Рейтинги университетов» рейтингового агентства RAEX (Эксперт РА):

– Еще раз добрый день, дамы и господа. Тема нашей секции – «Рейтинговые стратегии вузов как инструмент повышения конкурентоспособности». Это очень интересная тема и для университетов, и для нас как составителей рейтинга. Сейчас мы наблюдаем бум образовательных рейтингов. Как в таких условиях выбрать рейтинги-ориентиры? В чем заключается влияние рейтингов на вузы – положительное или, может быть, отрицательное? Каким образом вузы следуют или не следуют критериям рейтингов? Как взаимодействуют с рейтинговыми агентствами? И, наконец, хотелось бы рассказать об удачной инициативе IREG Observatory по созданию рекомендаций для потребителей образовательных рейтингов. Мы построим нашу дискуссию таким образом: выступление каждого спикера займет около восьми минут, и около двух минут отводится на вопросы. Также, коллеги, предлагаю обмениваться репликами, комментариями, вопросами. Это относится и к тем, кто сидит в президиуме, и к тем, кто в зале, чтобы у нас была живая дискуссия.

Сивински В.:

– Спасибо! На различных международных конференциях, проходивших в последние три-четыре года, все могли убедиться, что российские вузы очень тщательно изучили все мировые рейтинги. Мне кажется, что многие из вас разбираются в мелочах, подробностях, в инженерии этих рейтингов лучше, чем даже некоторые их составители. Так что, во-первых, мне хотелось бы поздравить всех с высоким уровнем рейтинговых знаний. И я даже как-то сказал, что не представляю себе международных конференций по рейтингам без участия российских специалистов. Так что поздравляю, потому что таким образом российские вузы тоже влияют на развитие рейтингов. Вот это самое важное. Это не только участие ради участия, но и возможность влиять на составителей рейтингов.

Рост значимости рейтингов произошел очень внезапно. Мы, составляя рейтинги 10–15 лет тому назад, даже не подозревали, что они станут настолько важными и окажут большое влияние на политику высшего образования в мире. Я даже не говорю про влияние на абитуриентов, на prospective students. Изначально были интервью, репортажи, какие-то обзорные тексты, то есть просто жанры журналистики, и рейтинги как форма представления информации о вузах. И вот по причинам, которые не стоит сегодня анализировать (мы все это связали с глобализацией), рейтинги стали очень важным элементом и оценки вузов, и мониторинга процессов модернизации. Потому что правительства многих стран выделяют большие деньги на так называемые excellence initiatives, на акселерацию развития. Во многих странах, не только в России, но и во Франции, в Японии, в Германии, в Канаде, в Китае много денег пошло на акселерацию развития вузов. Мы посчитали (мы – это Джамиль Салми, Исаак Фруман, Ян Садлак и я), что свыше 50 млрд евро пошло за последние несколько лет на все эти проекты ускоренного развития. Проект «5–100» является одним из них. И мы также знаем недостатки рейтингов. Потому что если кто-то составляет рейтинг, он знает, чего ему не хватает. А вузы тоже имеют свой подход и знают, чем их рейтинги не устраивают. Но то, что рейтинги стали важным элементом и что их надо менять, это ясно. И активное участие российских вузов, российских организаций во всех этих конференциях, в разных семинарах очень важно, потому что за последние два-три года можно заметить очень положительный сдвиг в качестве международных рейтингов. И качество национальных рейтингов повысилось. Так что я хочу сказать, что мы с вами понимаем друг друга, мы вместе хорошо владеем обстановкой. И я уверен, что мы будем здесь взаимно обучаться этим рейтинговым знаниям. Предлагаю пригласить первого спикера.

Ходырев А. А.:

– Пожалуйста, Роман Петрович Булыга, проректор по стратегическому развитию Финансового университета. Роман Петрович, Вам слово.

Булыга Роман Петрович, проректор по стратегическому развитию Финансового университета при Правительстве РФ:

– Спасибо, коллеги. Поскольку мы договаривались, что у нас формат будет дискуссионный, поэтому я в своем небольшом выступлении попробую озвучить по тем обозначенным пяти вопросам позицию Финансового университета и опыт по тем вопросам, которые мы обсуждаем в Финансовом университете.

Первый вопрос, который обозначен для обсуждения: как в условиях глобального рейтингового бума выбрать главные рейтинговые ориентиры. Мы здесь исходим из того, что рейтинг – это репутационный инструмент, который может повлиять как в положительную, так и в отрицательную сторону на репутацию вуза. И когда мы выбираем свою стратегию участвовать или не участвовать в рейтинге, мы исходим из двух позиций. Первая – стараемся участвовать в максимально большем количестве рейтингов, которые выходят. Вторая позиция, которая действует одновременно с первой: уже конкретно выбирая, участвовать или не участвовать в том или ином рейтинге, мы оцениваем репутационные преимущества или риски, которые мы получим, и временные и материальные затраты, которые связаны с участием в этом рейтинге.

Приведу пример. Например, когда мы в 2013 году ставили себе задачу участия в одном из трех мировых рейтингов, мы детально оценили эти рейтинги и выбрали QS. Почему? Потому что мы посмотрели, что по четырем из пяти позиций у Финансового университета есть достаточно высокие конкурентные преимущества, и мы имеем возможность занять высокую позицию в этом рейтинге. Вторая позиция: то, что действительно большинство российских вузов нашего профиля могут участвовать в предметных рейтингах. Поэтому мы выбрали этот рейтинг и участвуем в нем сейчас. И сконцентрировались именно на этом рейтинге и меньше обращаем внимание на два остальных мировых рейтинга.

Второй пример. Буквально сейчас к нам поступило предложение участвовать в предметном рейтинге, который называется «Карта управленческого образования России». Мы оценили, посмотрели его изнутри и тут же сказали: «Да, безусловно, мы участвуем, поскольку это наши конкурентные преимущества». Мы буквально сегодня получили грамоту за управленческие кадры. Да, безусловно, мы участвуем, поскольку мы имеем очень большую возможность получить высокое место и дальше это будут наши конкурентные преимущества. Вот стратегия работы с рынком.

Второй вопрос – сходство и различия рейтингов университетов и их влияние на вузы. Как вузы подстраиваются под такое большое количество рейтингов, которое существует? Либо для них это будут фундаментальные улучшения, либо это инвестиции в фасад. В мире существует большое количество внешних оценок вузов. Это и аккредитация, и лицензирование, это рейтинговые системы, это мониторинг деятельности вузов, это различные конкурсы. И все эти внешние оценки так или иначе оценивают вуз, и есть различные критерии. И для того чтобы все это систематизировать и работать системно, а не с каким-то конкретным рейтингом, мы в 2013 году поставили задачу своему творческому коллективу, была проведена серьезная научная работа, которая была принята Правительством, которую затем опубликовали в различных исследованиях. Суть этой работы была в том, что мы провели оценку всех тех систем оценки, которые оценивают вузы, для того чтобы понять, какие показатели используются для оценки вузов. На выходе мы получили базу данных аналитических показателей, которые используются в разных системах. Единая база. Не что-то конкретное, а всю базу, которая есть. Это такая мобильная база, в которую, когда появляются новые рейтинги, их можно добавлять. Далее, в любой программе развития вуза есть система показателей, которая дается вовне и для себя, для внутреннего управления. Когда мы разрабатывали программу развития на 2013 год, мы эту систему аналитических показателей заложили в нашу программу развития Финансового университета, затем это легло в основу программы развития структурных подразделений Финансового университета. Дальше это легло в основу тех внутренних отчетов, которые мы требуем от подразделений. Затем – в основу KPI, ключевых показателей эффективности, по которым оценивается деятельность руководителей структурных подразделений. Также это легло в основу показателей премирования для педагогического состава, эффективного контракта и так далее. То есть эти системы показателей вошли во все сферы деятельности. И мы надеемся, что эта система начинает работать автоматически. То есть каждый на своем месте, пытаясь выполнить KPI, пытаясь получить премию и так далее, работает на то, чтобы увеличились эти показатели. В итоге, безусловно, наши показатели потихоньку начинают расти.

Сивински В.:

– Роман, вы сказали, что вы ввели все эти показатели в систему, и она работает автоматически.

Булыга Р. П.:

– Мы хотели бы, чтобы она работала автоматически.

Сивински В.:

– Вопрос: как проверить это? Какая система контроля за этим? Автоматически ничего не работает.

Булыга Р. П.:

– Когда мы подводим итоги работы за год конкретного преподавателя для назначения премии, конкретного структурного подразделения, собирая его отчет, изучая KPI, мы смотрим, выполнены ли те показатели, которые нужны для внешней оценки, не только для рейтинга, для всех внешних показателей. В итоге эта система дала нам возможность пройти посередине между двумя крайностями. Одна крайность – это использовать конкретные показатели конкретного рейтинга. Это путь в никуда. А вторая крайность – это игнорировать эти показатели. Это тоже неправильно, поскольку мы можем игнорировать минус 20 на улице, но если ты выйдешь, уши отморозишь. Также и здесь. Игнорируешь то, что рейтинговые системы тебя оценивают, – тогда тебя оценят внизу и получишь репутационный риск.

Четвертый вопрос, который нам тут задавали: составители рейтингов и университеты, практика взаимодействия. Я скажу следующее. Я выскажу тезисы, а потом попробую обосновать и доказать. Мы считаем, что рейтинговые показатели и участие в рейтингах будут тем более эффективными для деятельности организации (то есть будут работать на эффективность ее деятельности, а не инвестировать в фасад), чем более тесным будет взаимодействие университетов с составителями рейтингов. Что мы под этим понимаем? Вот эта конференция, которая сейчас проходит, она как раз это подтверждает. Вузы должны очень плотно взаимодействовать с составителями рейтингов с точки зрения обсуждения методики. Понятно, что любая методика не должна быть застывшей, а должна обсуждаться. Вузы должны участвовать в обсуждении этой методики, вузы должны участвовать в виде обратной связи, насколько эффективно, корректно собирается информация для составления рейтингов. Некорректная информация дает некорректные результаты. Вузы должны участвовать в апробации новых идей. Например, когда разрабатывалась идея рейтинга школ, попросили десять ведущих вузов России дать информацию для того, чтобы составить этот рейтинг, и так далее. То есть мы во всем этом участвуем.

Сивински В.:

– Хорошо. Вы так очень компактно представили свою позицию. Спасибо. Давайте передадим слово Олегу Соловьеву.

Соловьев Олег Николаевич, редактор международного рейтинга университетов Round University Ranking:

– Уважаемые коллеги, уважаемый Вальдемар, спасибо. Я хотел бы сосредоточиться целиком на таком вопросе: как в условиях рейтингового бума выбрать рейтинги-ориентиры. Для начала зададимся вопросом, почему это вообще актуально. Если у нас в 2003 году существовал только один глобальный рейтинг, Шанхайский, в 2004 году добавился еще один совместный THE – QS, то уже на 2016 год мы видим, что существует только глобальных 37 рейтингов и, по данным IREG Observatory, 58 национальных рейтингов. То есть итого 95. И отметим, что это только рейтинговые бренды, не считая субрейтингов, мини-рейтингов, предметных рейтингов, отраслевых и так далее. То есть общее их количество как минимум уже превышает 400 глобальных региональных национальных рейтингов. И тут возникает вопрос: такое многообразие – благо или нет для потребителей (абитуриентов, студентов, менеджмента вуза, государства)? С одной стороны многообразие – это, в общем-то, благо. Если бы были, например, один-два глобальных рейтинга, на которые бы ориентировался весь мир, то что бы произошло, если бы эти рейтинги закрылись внезапно? Вузы ориентируются, люди ориентируются, а их не существует. Поэтому такая система является, с одной стороны, подстраховкой. С другой стороны, конечно же, возникает определенная путаница. И с третьей стороны, если подумать на самом деле, то проблема выбора зачастую не стоит, поскольку рейтинги, они для каких-то достаточно узких целевых аудиторий. Допустим, национальные рейтинги для абитуриентов, которые выбирают вуз в пределах страны, макрорегиональные – для определенного макрорегиона. Это один аспект. Другой аспект: если человек вводит «лучшие вузы Аргентины», условно говоря, в поисковике или «лучшие вузы Евразии и мира», то на первые места выходят те рейтинги, которые имеют наибольшую раскрутку. Поэтому де-факто такой вопрос на самом деле даже не стоит. То есть здесь вопрос узнаваемости рейтинга, его репутация и так далее.

Для кого существуют рейтинги? Понятно, что можно выделить четыре основные группы. Это абитуриенты и их родители, те, кто заинтересован в выборе подходящего университета либо программы по понятным критериям. Здесь как раз на уровне отдельных курсов, на уровне отдельных программ все несколько хуже, чем на уровне общих рейтингов. Да, есть предметные рейтинги, они очень укрупнены по естественным наукам, по life science и так далее. Менеджмент университета, соответственно, заинтересован в повышении конкурентоспособности, в том, чтобы проследить, как мы соотносимся с другими лучшими вузами мира. Вот здесь как раз такие общие рейтинги выполняют свою функцию. Конечно, государство заинтересовано в прозрачном инструменте для оценки эффективности деятельности высшего образования.

И последний аспект, на котором я хотел бы сосредоточиться: что произойдет вот с этим гигантским массивом более 400 рейтингов в будущем. С одной стороны пока нет никаких предпосылок к тому, что количество рейтингов начнет снижаться. Собственно, Виктор Антонович Садовничий подтвердил это, анонсировав национальный рейтинг университетов России. То есть до какого-то предела, пять лет, может быть, десять или меньше, мы точно не можем сказать, количество рейтингов будет расти. И будет расти количество субрейтингов в рамках существующих брендов. Но в какой-то момент должно произойти схлопывание. По каким причинам? Есть два фактора устойчивости рейтинга. Первый – это информационная устойчивость: если рейтинг не виден ключевым институтам, он не виден СМИ, то, соответственно, издатели такого рейтинга рано или поздно придут к выводу, что публиковать его не имеет смысла. Такие примеры, кстати, уже были в истории, и они будут только продолжаться. Другой аспект – это финансовая устойчивость. Если рейтинг не умеет зарабатывать или не имеет какой-то финансовой поддержки в виде спонсора, то он также схлопнется. Таким образом, пять-десять лет рейтинги будут увеличиваться в своем количестве, далее произойдет их уменьшение и в последующем переход на уровень аналитических систем в области высшего образования. Рейтинги должны стать своего рода навигаторами на уровне отдельных курсов, отдельных программ. Но тут уже в свою очередь мы вступаем, мы видим проблему сбора информации. Если, например, собрать данные по всем 150 университетам мира, это просто гигантская работа. Это только по университетам как таковым. А если собирать по курсам, программам, то это совсем иной порядок информации. Спасибо!

Сивински В.:

– Спасибо большое! Предоставляем слово Георгию Габриеляну.

Габриелян Георгий Александрович, начальник управления международного образовательного сотрудничества Российского нового университета (РосНОУ):

– Спасибо большое модератору! Вальдемар, спасибо за приглашение! Я бы хотел обозначить достаточно серьезный вопрос, который, скорее всего, всем известен, но об этом мы как-то стараемся не очень широко вести дискуссию. Например, говоря о самих критериях рейтингов, мы забываем о том, что некоторые показатели просто не учитываются. И сегодняшние мировые рейтинги стараются консолидировать эти данные и не раскрывать детально, как каждый показатель можно разбить на отдельные составляющие. Потому что, наверное, сегодня мировым рейтингам проще учитывать те данные, тот массив информации, который бы они не получали от вузов, если бы это было более детальной информацией. Наверное, сложнее было бы ее обрабатывать и при этом, наверное, у нас не было бы точной и красивой картины, как это получается делать с небольшим набором параметров, небольшим набором показателей и где доминирует репутационная составляющая, которая не совсем конкретно и четко объясняет, что же лежит за этим. Хотел бы также поднять вопрос и обозначить, может быть, как тему для дискуссии: почему сегодняшние показатели не дают нам конкретных данных? К примеру, почему сегодняшние рейтинги не учитывают такой показатель, как доход от интеллектуальной собственности? Это конкретный результат. То есть мы не можем увидеть конкретных результатов по рейтингам. Мы увидим какие-то общие цифры и общее понимание, куда растет вуз, но при этом вузы не могут конкурировать между собой, пользуясь результатом своей деятельности.

Я бы хотел добавить, что все-таки мировые рейтинги должны стремиться расширить этот набор показателей, для того чтобы конкурентоспособность вузов была видна в этих рейтингах. Вузы созданы все-таки для того, чтобы давать образование, а мы не видим конкретно, какое образование дает тот или иной университет. Мы видим условия обучения, а не сам результат. Поэтому, если говорить о рейтингах, я хотел бы заострить внимание на том, что результат все-таки должен быть очевиден. Я не беру, конечно, ту когорту вузов, которые входят в топ-10, в топ-50. Потому что здесь очевидные моменты, эти вузы неизменно остаются в той же позиции. Но, может быть, это другая модель, мы просто не следуем этой модели и оцениваем наши университеты совершенно по-другому. Наверное, здесь нужно еще сказать о том, что лет 20–30 назад, когда только появлялись рейтинги, российские вузы могли войти в 10 и 15% топового участия. А сегодня мы пока что этого не наблюдаем. Наверное, потому что и наука совершенно по-другому развивалась в то время. Если мы будем оценивать то, сколько денег потратил вуз на то или иное и при этом не увидим результат, то здесь мы можем говорить о том, что результат здесь неочевиден. К примеру, американцы потратили много денег на развитие космоса, но Советский Союз был первым. Результат был получен совершенно иной и потратили на это значительно меньше финансов. Поэтому давайте посмотрим на то, какие критерии рейтингов должны катализировать повышение конкурентоспособности вузов. То есть какие должны быть критерии, которых не хватает сегодня в наших мировых рейтингах, хотя бы в той тройке сегодняшних лидеров, которые задают политику.

Сивински В.:

– Георгий, давайте остановимся. Был вопрос: каких критериев нам не хватает в сегодняшнем поколении рейтингов? Кто хочет взять слово? Пожалуйста, представьтесь.

Из зала:

– Московский государственный университет. У меня вопрос к Олегу Соловьеву. Скажите, вот новый рейтинг – это новый продукт. В чем, в каких показателях будет определяться креативность и что будет с конкурентным преимуществом нового рейтинга, если он возникнет?

Соловьев О. Н.:

– Уточнение: о каком рейтинге идет речь? Или в принципе о каких-либо рейтингах?

Из зала:

– То есть вы предполагаете, что увеличение рейтингов будет. В незначительном количестве, но оно будет. Вот скажите, новый рейтинг, в чем его креативность как нового продукта и его конкурентоспособность?

Соловьев О. Н.:

– Спасибо. Хороший вопрос. Увеличение, скорее всего, будет не по принципу создания новых брендов, а по принципу дробления рейтингов в рамках существующих брендов. То есть это все большая сегментация на уровне предметных областей вплоть до уровня отдельных программ и курсов. Это переориентация рейтингов. С уровня оценки некоторых условий (чем наш рейтинг, в частности, тоже грешит за счет малого количества информации) на уровень оценки результата образования, результата науки и так далее. То есть рейтинги будущего будут все более и более сегментированы. Не только предметные рейтинги, курсов или программ. Например, рейтинги, условно говоря, «свобода слова в университете». Или, например, есть рейтинг экологической устойчивости вуза. То есть нишевые специфические рейтинги. Вот о таких рейтингах идет речь, я полагаю.

Сивински В.:

– Хорошо. Кто еще? Пожалуйста.

Кузнецов Павел:

– Кузнецов Павел, Уральский федеральный университет. У меня, наверное, тоже вопрос по 400 рейтингам. Это достаточно большая цифра. И, как было сказано, они становятся нишевыми и так далее. Но все равно остается достаточно большое количество рейтингов, которые стремятся отразить большой спектр деятельности университета. И в принципе большое количество рейтингов позволяет экспериментировать и находить новые критерии для оценки. И вот тут возникает вопрос. Насколько новые рейтинги создают новые критерии для оценки, например, научной деятельности, или они все в принципе похожи? Потому что если посмотреть на основные международные рейтинги, они между собой часто перекликаются по показателям.

Сивински В.:

– Может быть, представители вузов? Роман, попробуй подойти к этому вопросу, чтобы помочь рейтинговым организациям.

Булыга Р. П.:

– Мне кажется, я уже эту идею высказывал год или два года назад. Не помню. Наша позиция следующая. Если говорить о модернизации глобального рейтинга, который оценивает в целом вуз, то, наверное, здесь не следует идти по пути рейтингов, которые выстраивают вузы в затылок друг другу. А, наверное, есть смысл пойти по тем рейтингам, которые делаются по кластерам. Например, как рейтинги банков, рейтинги гостиниц, звезды и так далее. Есть критерии мирового вуза и так далее. А вот когда мы уже говорим о рейтингах каких-то локальных, рейтингах по отдельным дисциплинам, тогда можно выстраивать то, что вы говорите. И здесь вопрос. Какая потребность есть у рынка, что интересует и так далее. Под это возникает рейтинг. Я думаю, что должна быть позиция: рынок запрашивает, отсюда возникает рейтинг. Поэтому тут должна быть работа немного и маркетинговая. Вот какая информация от вузов нужна. Рейтинг – это инструмент, который отвечает за эту задачу. Поэтому наша позиция такая.

Сивински В.:

– Я хотел бы сказать, что мне нравится этот подход, что надо делать такие рейтинги, которые кому-то нужны. Я был на большой встрече работодателей, директоров, human resources. Они говорят: «Хорошо, приходит генерация очень хороших выпускников вузов инженерных, технических, но их нет, нет кандидатов на руководящие посты. А мы бы хотели знать, как большие компании, в каких вузах их готовят. Здесь они помогают нам не только передавать знания, но тоже воспитывать будущих лидеров». Надо подобрать показатели, надо найти свои подходы, тогда он, наверное, будет нужен. Если для того, чтобы завоевать место на рейтинговом рынке, ты просто будешь менять веса всех показателей, то это уже не новые рейтинги. Можно войти совершенно новыми подходами.

Ходырев А. А.:

– Теперь мы хотели бы предоставить слово Ирине Анатольевне Евсюковой, национальный исследовательский университет «МИСИС».

Евсюкова Ирина Анатольевна, директор офиса управления проектами Национального исследовательского технологического университета «МИСиС»:

– Здравствуйте. Начну с того, что для себя мы определились, что мы будем участвовать в международных рейтингах до вступления в программу повышения конкурентоспособности. Стали сравнивать себя с бизнесом. Потому что сейчас очень многие вузы проходят тот же путь, который прошел бизнес. Успешный бизнес в России – это поиск бенчмарков, чтобы себя с кем-то сравнить. Потому что в бизнесе все время на основании бенчмарков меряют на рубль, на тонну, на выход годного, на единицу продукции и так далее. То есть какие-то показатели для себя берут и смотрят на себя со стороны, как они продвигаются. Когда они достигают самых вершин и понимают, что в этой отрасли бенчмарками являются они сами, соответственно, они начинают для себя моделировать собственные бенчмарки. МИСиС изначально был институтом стали и сплавов, но несколько лет назад мы стали национальным исследовательским технологическим университетом. Но сохранился этот стереотип восприятия: скажут «МИСиС», и, наверное, процентов 70 ответят: это металлургия и материаловедение. Мы давно уже от этого отошли. Соответственно, рейтинги: мы выбрали рейтинги QS и THE. Один из предметных рейтингов QS – металлургия. На сегодняшний момент этого рейтинга не существует. Угнаться за всеми рейтингами сразу невозможно. Но зато появился новый рейтинг. Мы в программе два с половиной года. Появился новый рейтинг QS – горное дело. Соответственно, для нас встал вопрос – участвуем мы или нет. Привела пример специально о том, что угнаться полностью невозможно. Второе: рейтинги нужны, безусловно, чтобы себя друг с другом сравнивать. Что они дали университету? Первое: мы стали к ним относиться спокойно. Это значит, что мы взяли оттуда показатели (очень многие показатели, такие как количество статей, цитируемость), применили эти показатели к рейтингованию кафедр, мы эти показатели включили в показатели кафедр. Сами понимаете, сначала это было не надо, «мы привыкли так». Прожили мы вот эти два с половиной года. Сейчас университет меряет очень многое показателями рейтинга, и они даже уже не замечают, что эти показатели реально влияют на какое-то продвижение в рейтингах. Второе, очень важное: для вузов, которые начинают с этим работать, важна рейтинговая стратегия. Она заключается в том, на какое место, за какой период, что вам нужно сделать для того, чтобы достичь. Это второе. А самое первое: вы должны для себя понять, что когда вы немного в силу какой-то ситуации приостановитесь или, например, вы начнете заниматься какими-то операционными делами, то вы можете затормозиться. А в связи с этим вам нужно создать бэкграунд, который бы дальше работал на вас и создал среду. Например, мы сразу сказали, что мы не будем гнаться за количеством статей, мы не включали это в показатель. Мы будем ориентироваться на качество статей. Поэтому если смотреть по сравнению с другими вузами, у нас прирост количества статей не такой большой. Но если три года назад статьи в «Nature» были для нас чем-то недостижимым, то вот сейчас уже два года подряд наши ученые публикуют пять-шесть статей в «Nature». Это качество. И, соответственно, отсюда рост цитируемости.

Здесь был вопрос такой интересный: нужно ли инвестировать в фасад. Наверное, нужно, чтобы фасад соответствовал внутреннему содержанию, как мы все прекрасно понимаем. Второе. Вот что самое главное. Если коллеги, кто здесь присутствует и был в нашем университете три года назад и в университете сейчас. Вот последняя фраза была такая – культурный шок. Причем здесь рейтинги? Рейтинги – это когда у тебя есть бенчмарк, и ты стремишься и это делаешь. Они создают такую среду, очень хорошую среду. Когда молодые ученые подходят к ведущему ученому и ведущий ученый им говорит: давайте мы напечатаем статью во втором квартиле. А у нас есть правило: мы хотим, чтобы все печатались в первом квартиле по своему направлению. Если это взять за жесткое правило, сначала его не будут принимать, а потом молодые ребята, ученые подходят к ведущему ученому и говорят: «Нет, вы знаете, мы еще чуть-чуть поработаем, но мы хотим отдать статью в более известный журнал с высоким квартилем». И вот эта среда, которая в университете существует, на наш взгляд, как ни странно, она отзеркалила то, как ты себя с кем-то сравниваешь. Поэтому для нас это положительный момент использования рейтингов в работе. Поэтому мы участвовали и будем участвовать, и видим свои перспективы. Спасибо.

Ходырев А. А.:

– Спасибо большое! И теперь слово для выступления хотел бы предоставить Кирабаеву Нуру Сериковичу, первому проректору РУДН.

Кирабаев Нур Серикович, первый проректор – проректор по научной работе Российского университета дружбы народов:

– Добрый день, уважаемые коллеги. Я сразу начну. Вообще выбор рейтинга, как мне представляется, должен зависеть от миссии вуза. Это и проверка, а зачем этот вуз нужен и что он должен делать. Для нас миссия вуза определяется тем, что мы готовим в большей степени для международного рынка. У нас более 7 тысяч иностранных студентов и поэтому для нас очень важно, что выбор рейтинга должен определяться потребителями, в первую очередь иностранными студентами, и поэтому для нас взаимодействие как раз с международным рынком становится очень важным. Мы выбрали QS в первую очередь. Почему? Потому что QS – это хорошие аналитические продукты, хорошие рекомендации, и самое главное, мероприятия QS позволяют встречаться, общаться и находить общий язык с теми партнерами, с которыми у нас есть общие интересы. И для нас, конечно, интересно, что QS делает региональные рейтинги: QS Латинская Америка, QS Азия, QS БРИКС. И мы тогда знаем, кто из партнеров где находится, какие особенности. Для нас, безусловно, рейтинг – это инструмент. Для университета очень важно, что у нас более половины иностранных студентов, они платят за свое образование. Поэтому стейкхолдерами являются, конечно, абитуриенты и родители. Но я вам скажу, что когда мы с января совершаем поездки по набору иностранных студентов, первые встречи с родителями, нам помогают наши выпускники. У нас университетская ассоциация существует в 60 странах мира, поэтому мы часто проводим региональные встречи, и там, в первую очередь, встречи с родителями. У нас даже в университете есть определенный родительский день, когда приезжают родители иностранных студентов. Это наши потребители. Второй стейкхолдер для нас, раз мы рассматриваем рейтинг как инструмент доверия и признания, – это правительство. Но не только Правительство Российской Федерации, но и иностранные правительства. Например, мы сейчас получаем по договору с правительством Южно-Африканской Республики 150 студентов. Они за них платят, платит государство, оно определяет программы, на которые они идут. И для нас очень важно, что мы смело закрываем программы, которые не востребованы, и открываем программы, которые есть. Если это все связать с нашей миссией, то ясно, что для нас подготовка по языку является очень важной. У нас около 70% выпускников получают одновременно диплом переводчика: английский, французский, арабский, испанский, китайский и так далее. И вот диплом переводчика для нас очень важен, потому что за последние пять лет мы открыли около 100 программ на английском языке, в первую очередь для естественнонаучных, технических и медицинских специальностей. Например, в арабских странах все медицинское образование идет на английском языке. Традиционные азиатские регионы – Пакистан, Индия – образование на английском языке. Естественно, если мы ориентируемся на медицину и инженерию, то это будет английский язык. Если мы ориентируемся на гуманитарные науки из той же Латинской Америки, с той же Испанией у нас программа двойного диплома с Комплутенсе – это испанский язык. Если это Франция, у нас около десяти программ совместно с Францией – это французский язык. Год обучения там, год обучения у нас, два диплома. И для нас важно, что это перспектива подготовки и понимание, что такое международный рынок и работа на этом международном рынке. Еще для нас очень важно, что этот рейтинг для нас – диагноз того, где у нас могут быть проблемы и где они у нас есть. Вот у нас в прошлом году работала комиссия компании QS, анализировала деятельность нашего университета. В результате мы получили из пяти четыре звезды. И для нас все те предложения, замечания, которые были нам высказаны, являются руководством к действию в дальнейшем. Ясно, что такие звезды – на какой-то период, а потом надо это поддерживать. И что еще очень важно для нашего университета. Все-таки в миссии мы рассматриваем университет не только как центр науки и образования, но в том числе и культуры. Поэтому миссия, связанная с развитием русского мира, с развитием русского языка, является для нас очень важной. Сейчас идет конференция высокого уровня у нас в университете – это русский язык как иностранный. У нас с 60-го года работает подготовительный факультет. Подготовительный – это не только русский язык, но это и все дисциплины, которые мы сначала подтягиваем на тот уровень, который необходим.

Еще о рейтингах. Нас очень заинтересовал рейтинг, который представляет Олег Соловьев. Это Round University Ranking. Почему? Это российский рейтинг с международным измерением, то есть по правилам построенный. То есть и для нас это тоже показатель, по которому где-то выходим, видим, где у нас могут быть проблемы с тем, что мы исходим из российского рынка, а ориентируемся на международный рынок. Вот этот момент важен. Поэтому для нас, например, за последние четыре года было важно получить около 40 международных аккредитаций. И в первую очередь это не немецкие аккредитационные агентства, у них самый такой важный для нас опыт, а наших образовательных программ. И естественно, сейчас в развитии мы ставим амбициозную программу до 2020 года – на каждую магистерскую программу иметь программу на английском языке или на другом иностранном языке, если это касается гуманитарных наук.

Доверие к рейтингам. Это, наверное, самое важное, что есть. Как правило, если ты занимаешь какое-то хорошее место, рейтинг хороший. Если ты занимаешь плохое место, рейтинг плохой. Доверие к рейтингам – это хорошая аналитика, аналитические продукты, собственно встречи, которые проводит IREG Observatory, который представляет Вальдемар Сивински здесь. И вот эта встреча показывает, что можно сравнивать различные рейтинги и можно видеть, насколько эти рейтинги основательны. Участие в рейтинге должно служить тем инструментом, который позволяет вузу развиваться и определять его стратегические направления. Например, мы вошли в рамках вузов второй волны только в прошлом году, но в принципе мы QS выбрали давно, мы уже пять лет успешно двигаемся. Почему? Первый наш выпускник десять лет назад в Эквадоре написал письмо, что его не берут на работу, требуют, чтобы показали, какое место в международном рейтинге занимает университет, и тогда его возьмут. Мы сделали скриншот, направили в посольство. Я сам был в Каире, Каирский университет, в общем, неплохой университет, есть приказ министерства заключать договоры о сотрудничестве только с вузами, которые входят в международные рейтинги, в топ-500. Вот в эти моменты рейтинг становится частью государственной политики. Спасибо!

Сивински В.:

– Спасибо большое! Один короткий комментарий. Предположим, мы бы пришли к выводу, что при измерении интернационализации вузов следует учитывать не количество иностранных студентов, а количество программ на иностранных языках. Это очень хороший показатель – количество программ на иностранных языках. Тогда вуз, у которого больше программ на английском или на других языках, или все программы на национальном языке имеют свои варианты в иностранных языках, наверное, он более качественный, чем вуз без программ на иностранном языке. Вот вы сказали, что у вас много программ на английском языке. Но и тогда здесь в этом рейтинге интернационализации Великобритания, Канада, США, Австралия и Новая Зеландия были бы вверху, не потому что качество вузов лучше, просто они изучают английский язык. Это хороший вариант. Если мы бы брали во внимание количество программ на иностранных языках, тогда вверху была бы Голландия, потому что там вообще английский язык является обязательным для всей системы образования, а Университет дружбы народов занимал бы место, наверное, где-то в топ-10 или в топ-20 по интернациализации. Это показывает, что подборка коэффициентов, индикаторов, критериев очень важна и имеет тоже свой, может быть, не политический, но какой-то исторический фундамент. Я не говорю, что так надо делать, но рейтинги, которые есть, наверное, они не до конца совершенны. И есть тезис, который уже звучал, что рейтинги будут меняться, и, мне кажется, он очень оправдан.

Ходырев А. А.:

– И теперь Киреев Сергей Васильевич, НИЯУ «МИФИ». Пожалуйста.

Киреев Сергей Васильевич, декан факультета повышения квалификации и переподготовки кадров Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ»:

– Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ» является участником проекта «5–100» с 2013 года, является одним из лидеров этой программы, и что касается рейтингов, то он тоже является одним из лидеров российского образования. То есть я могу сказать и горжусь тем, что на 36-м месте мы в прошлом году попали в THE по физике, physical sciences. Это естественнонаучное направление. Представьте, перед нами, за нами стоят многие лучшие американские, китайские университеты, у которых финансирование сравнимо с нашим, но у них в долларах, а у нас в рублях. Поэтому гордиться есть чем. Входим в QS уже два года подряд, 51–100, сотое место по физики и астрономии. И три года предметный рейтинг physical sciences в топ-100 THE.

Как мы выбираем рейтинги и зачем нам участвовать в рейтингах? На мой взгляд, каждый университет ставит для себя какую-то глобальную задачу. Для МИФИ глобальная задача – стать университетом мирового уровня. Почему мы поставили такую амбициозную задачу? Мы, кстати, жили и без рейтингов довольно хорошо. До 2010 года наш вуз был просто закрытым для иностранцев и мы чувствовали себя неплохо, но ситуация меняется глобально, мы видим, что экономика сегодня не может замкнуться в рамках одного региона, в рамках одной страны. И наш основной стейкхолдер – государственная корпорация «Росатом» – является сегодня лидером, скажем так, российской экономики, которая работает во многом не только на нашу экономику, в первую очередь, но и по продвижению своего продукта за рубежом. Сегодня выступали представители Росатома, сказали, что до 2030 года у Росатома имеются заказы на более чем 100 млрд долларов. И Росатом рассматривает МИФИ как базовый вуз до тех пор, пока мы входим в ведущие зарубежные рейтинги и занимаем ведущие позиции. Почему? Когда они пытаются продвигать свою продукцию – строительство атомной станции, – в первую очередь возникает вопрос о подготовке кадров для этих регионов, для этих стран. И спрашивают: а кто будет готовить? Им нужен не просто вуз, который может готовить, а вуз, который известен не только у нас, но и за рубежом. Поэтому для нас вдвойне ответственная задача успешного участия в международных рейтингах. Что касается национальных рейтингов. Я считаю, что это тоже чрезвычайно важно. Странно будет, если мы за рубежом будем хорошие места занимать, а в наших национальных рейтингах – нет. Я тоже горжусь тем, что МИФИ входит в тройку наших двух ведущих национальных рейтингов: это RAEX (Эксперт РА), где мы второй год занимаем третье место, и «Интерфакс», где мы находимся на втором месте второй или третий год подряд. Перед нами МГУ, на всякий случай хочу сказать.

Что касается самих рейтингов. Мое личное мнение, и не только мое: проект «5–100» – один из наиболее успешных проектов, который проводит министерство образования за последние годы. Сейчас участвует 21 университет. И если до 2013 года многие университеты ни в каких рейтингах не участвовали, то сегодня не только этот 21 университет озабочен участием в международных рейтингах, в национальных, но и за ними движется целая группа очень сильных российских университетов. При этом я абсолютно не исключаю, что часть региональных университетов не должны стать лучшими в мире или попасть в THE или QS. Они должны выполнять абсолютно реальную задачу подготовки кадров для своего региона, например, для соседних регионов, но они должны быть лучшими все-таки в своем регионе по своему направлению. И это очень важно. Тогда к ним идут лучшие студенты. Получить лучших студентов – это крайне важно сегодня. Количество выпускников, как вы видите, уменьшается, идет борьба между лучшими университетами. Я с гордостью хочу сказать, что в МИФИ за последние три года ЕГЭ повысилось примерно на 10 баллов. Сегодня средний балл ЕГЭ в МИФИ – 87 баллов. Если три года назад мы были на сороковом месте по ЕГЭ, то сегодня занимаем, по-моему, шестое или седьмое место среди всех российских университетов, включая гуманитарные. Как вы понимаете успеваемость и ЕГЭ несколько выше. Но нельзя настраиваться только на один рейтинг. Если ваш вуз занимает ведущее место в каком-то одном международном рейтинге, но проваливается во всех других, то это что-то сомнительное, на мой взгляд. Поэтому желательно занимать хорошие места более-менее одинаковые, по возможности, в нескольких международных рейтингах, в национальных рейтингах. При этом ни при каких условиях нельзя строго подстраиваться под рейтинги. Почему? Вот я приведу в пример QS и THE. Я не хочу сказать, что это санкции, но иначе по-другому я не мог бы это сказать: в прошлом году QS полностью исключил цитирование и статьи, которые входят в международные коллаборации. МИФИ – один из ведущих университетов России и мира. Мы, скажем, в 2014, в 2013 году занимали первое место в мире, 100 баллов из 100 по цитированию на одного НПР. У нас все стало лучше. У нас и цитирование продвигается, и количество статей. QS говорит: там, где больше 10 организаций в международных коллаборациях (мне кажется, они посмотрели, в каких мы участвуем), и после этого говорят: мы их не рассматриваем. К чему это привело? Привело к парадоксальным результатам. Я им говорил, они в курсе. Сравниваем за один и тот же период, который они рассматривают: МИФИ – 14 800 цитирований. Рассматриваем российский вуз, который не входит в проект «5–100», чтобы не подумали, что мы из каких-то конкурентных соображений хотим разобраться: у них 60 работ, 60 цитирований всего за этот же период. В результате того, что наша коллаборация выкинута, у нас осталось всего 4 000 цитирований, а есть во много раз больше. Но они увеличивают нормализацию, когда говорят: гуманитарные дисциплины, искусство – нужно существенно повысить их уровень, естественнонаучные давайте опустим. Я не возражаю. Результат: 66 цитирований в этом российском университете, у нас почти 15 000 цитирований. В результате они получают 5,2 балла, а мы 2 балла. Я не возражаю, но если бы мы изначально ориентировались только на это, я считаю, что мы бы, конечно, просто пропали. Конечно, мы работаем не ради рейтингов, это инструмент. Мы работаем ради повышения качества обучения, в первую очередь, качества научных работ, трансформации университета. У нас очень серьезная трансформация в системе управления. Каждый НПР должен писать определенное количество статей, причем в высокоцитируемые журналы, то есть по-настоящему работать. Патенты должны писать, другие результаты интеллектуальной деятельности регистрировать. Я еще являюсь деканом факультета повышения квалификации, членом проектного офиса проекта «5–100», отвечаю за рейтинги. Могу сказать, что я просто с удивлением посмотрел, что за прошлый год наш факультет обучил более 200 человек из 50 стран мира. Вот только наш факультет. Я горжусь, что рядом со мной находится РУДН, который в течение многих лет готовит студентов из многих стран. Но даже наш закрытый, еще раз повторяю, университет готовит сейчас студентов и даже специалистов из десятка стран. У нас количество иностранных преподавателей стало самым большим в России – 13,7%, количество иностранных студентов – примерно 12%. Ради чего? Не ради индикаторов. Качество обучения растет. При этом я еще раз хочу обратить внимание: как выбирать рейтинги, решает каждый университет. Спасибо!

Сивински В.:

– Сергей, большое спасибо! Я тоже хочу подчеркнуть, что Сергей на всех международных форумах, конференциях защищает интересы своего вуза через оборону предыдущей системы подсчета всех этих публикаций и цитирования. И правильно делает, потому что рейтинговым организациям надо помогать. Ты сначала обращал внимание рейтинговых организаций на тот факт, что они не учитывают всех ваших работ, а теперь ты героически борешься, чтобы все-таки правильно ваши цитирования считали. И это хорошо.

Киреев С. В.:

– Я не только нас защищаю. Могу сказать, что провалилась целая часть группы. Не то, чтобы провалились, мы все равно одни из лучших. А ситуация какая? Тот же физтех получил там 2 балла. У них цитирование где-то в два раза меньше, чем у нас, но их тоже жалко. Новосибирский университет, ну и за рубежом часть университетов. Поэтому, конечно, я очень рад, что здесь присутствует вице-президент IREG Observatory Вальдемар Сивински. И я думаю, что это не останется незамеченным, потому что не просто так Садовничий говорит: а может, нам создать новый рейтинг, свой. Потому что мы все-таки живем в окружении конкурентной среды. Причем не всегда честной и справедливой, мы не требуем даже каких-то преференций, мне смешно говорить. Мы хотим минимального уважения к российским университетам по некоторым направлениям.

Сивински В.:

– Хорошо, Сергей. Приглашаем наших очередных спикеров. Слово предоставляется Вячеславу Александровичу Гречихину, проректору МЭИ.

Гречихин Вячеслав Александрович, проректор Национального исследовательского университета «МЭИ»:

– Спасибо! Поскольку коллеги основную-то часть уже высказали, я буду краток. Я хотел поговорить об одном из вопросов, который был обозначен в повестке: подстраивание под критерии – инвестиции в фасад или глобальные изменения. Я сейчас остановлюсь на нескольких вопросах. Во-первых, наверное, просто зафиксируем, что интерес к рейтингам вузов растет. Очень хорошие аналитические материалы подготовлены агентством, в которых наглядно представлено, как увеличилось число вузов, которые участвуют в рейтинге агентства RAEX (Эксперт РА). Второе. Инвестиции в фасад или глобальные изменения. Это, на мой взгляд, схоже с таким тезисом – быть или казаться. Конечно, если надувать щеки, то когда-нибудь надутый мыльный пузырь лопнет. Безусловно, надо серьезно подходить к рейтингам, к участию в рейтингах и очень серьезно принимать во внимание те показатели, которыми оценивают вуз в этих рейтингах, и использовать эти показатели при планировании работы вуза, при разработке его стратегии и тактики. Как выбирать вектор развития вуза, ориентируясь на рейтинги? Если мы выбираем стратегию и тактику, ориентируясь на рейтинги, то мы должны быть уверены, что этот набор показателей, во-первых, полон и, во-вторых, направления этих составляющих векторов выбраны правильно. Иначе мы можем зайти немного не туда. И я хотел немного остановиться на этой стороне вопроса.

То есть, на мой взгляд, разработка рейтингов – это очень ответственное дело, и, в принципе, проведение рейтинга накладывает огромную ответственность на тех, кто его проводит, на разработчиков рейтинговых анкет. Потому что если мы на эти показатели серьезно ориентируемся, то, естественно, они нас должны вести в нужную сторону. Это третий тезис. Четвертый тезис: то, что показатели рейтинга должны совершенствоваться. Здесь Роман Петрович говорил, что Финансовый университет провел огромную работу, проанализировав существующие системы оценивания работ вузов. Рейтинги, мониторинги и прочее. Но, на мой взгляд, есть еще одна важная составляющая работы – смотреть вперед, то есть проектировать новые показатели, смотреть, какие новые показатели надо вводить. Развитие экономики требует, естественно, и развития системы образования. Ведь, смотрите, опять же аналитические материалы. Что требуется от наших выпускников? Как говорится, глубокие знания, навыки, умение. Но сейчас уже работодатели просят другого. Первое – это надо иметь глубокие знания не только в профессиональной области, но и в области экономики, маркетинга, менеджмента, необходимо хорошее знание иностранных языков (сейчас у нас в России работает много компаний с международным участием, руководители компаний прямо говорят, что нужны специалисты с хорошим знанием иностранного языка). Это умение работать в команде. Это умение планировать и организовывать работу над конкретными проектами. Как сейчас эти качества выпускников оценивают наши рейтинги? Вопрос. И поэтому, наверное, одна из задач будущего – это выработка показателей, по которым можно было бы оценить выработку этих качеств. Конечно, опросы работодателей проводятся, и наверняка интегрально эти качества как-то присутствуют. Можно подумать над совершенствованием этого. А для того чтобы иметь возможность выстраивать стратегию в соответствии с показателями рейтинга, нужно, чтобы эти направления рейтинга совпадали еще и с направлениями других таких векторов, которыми нас оценивает не наше сообщество, участвующее в рейтингах, а наши учредители и другие структуры. Поэтому надо и этот момент учитывать при составлении рейтингов. Завершая свое короткое выступление, я хотел бы сказать, что составление рейтингов – это очень ответственное, важное дело. И, поскольку я один из завершающих спикеров, я хотел бы от лица всех выразить огромную благодарность агентству, которое взяло на себя такую непростую задачу и приложило огромные усилия для совершенствования рейтинга. Спасибо!

Сивински В.:

– Спасибо большое! У нас еще два спикера. Максим Николаевич Назаров, проректор РАНХиГС.

Назаров Максим Николаевич, проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ:

– Спасибо! Добрый день, уважаемые коллеги! Я очень коротко. Мы сейчас сталкиваемся фактически с некоторыми дилеммами или развилками. Сейчас коллеги говорили о выборе, для чего рейтинг используется вузом. Как правило, это инструмент. Так что это ни в коем случае не самоцель, это действительно инструмент. Но очень хороший вопрос: а инструмент для чего? И правильно ли подобран данный инструмент и правильно ли он используется? Потому что гайку можно отвинтить и плоскогубцами, но они не для этого предназначены. Хотя это тоже инструмент. Поэтому вторая проблема, которую я хотел обозначить, – это собственно рейтинг, целевая аудитория рейтинга. Зачем каждый конкретный рейтинг создается, и по каким показателям он создается, для чего используется. Много раз сегодня звучало: Садовничий озвучил создание нового рейтинга. А не прозвучало ни разу: а зачем? Вот опять из 400 рейтингов создадим еще один, национальный. Вопрос: зачем? Я не против этого рейтинга, я не против его создания. Наоборот, это очень интересный проект, но желательно понимать, а для чего мы его создаем. Где-то мелькнула фраза одного из ведущих экспертов зарубежного образования. Он сказал так: все хотят одного, но не знают чего именно и как это получить. Мы все с вами хотим одного, а чего именно, сформулировать уже сложнее. Про рейтинги звучит постоянно фраза, что они востребованы среди абитуриентов. Но ориентируемся мы на международные рейтинги. Для РУДН это абсолютно правильный ориентир, и это понятно. Но какие критерии мы используем для ориентира на абитуриента? Мы говорим, что у нас выросло число публикаций. Вот вопрос. Интересно ли отечественному абитуриенту, да и зарубежному, сколько у нас в вузе научных публикаций? Абитуриент зачем идет в вуз? Он для себя определился, какое образование он хочет получить. И было бы очень интересно иметь рейтинг именно востребованности абитуриентов. А коллеги из RAEX (Эксперт РА) провели действительно хорошее исследование. Мы участвовали в нем и действительно понимаем, насколько это объективная картинка. Для нас был очень неожиданный результат, что огромное количество наших первокурсников выбирает рейтинги как основной ориентир для поступления в вуз. А что они именно выбирают? Они действительно используют рейтинги, они используют больше национальные рейтинги, я про российских абитуриентов.

Вот сегодня тоже прозвучало, когда проходил опрос мнений: какие претензии у нас есть к рейтингам? И подавляющее большинство ответило: недостаточное число критериев. А почему мы с вами считаем, что критериев в любом рейтинге недостаточно? Потому что мы как раз не видим в тех критериях специфики своего вуза, специфики своих образовательных программ. Как правило, все рейтинги пересекаются по параметрам. И вот Вальдемар абсолютно справедливо сказал – играть новыми весами. Честно, мы ничего нового принципиально не изобретем здесь. А вот построить рейтинг программ, потому что есть вуз, который будет не в первом десятке в рейтинге, но будет иметь программу, которая востребована в нашей стране, вот это посмотреть уже труднее. Можно ли составить рейтинг, который выполняет сразу несколько миссий или определяет в себе несколько целеполаганий по одному и тому же набору критериев?

Следующая проблема, которую я хотел обозначить, это то, что все рейтинги сейчас группируют набор своих критериев по видам деятельности вузов, образование, наука, воспитание, материально-техническая база и так далее. А пытался ли кто-нибудь проанализировать, сгруппировать как раз критерии целевой аудитории рейтинга, их интересы, сгруппировать то, что интересно абитуриенту? Вот что интересно абитуриенту, давайте подумаем? Гришанков, по-моему, как раз говорил: когда он выбирал вуз, то выбрал ближе всего к месту жительства. Кстати, теперь не жалеет об этом. Потому что был выбран действительно ведущий вуз, поэтому и не жалеет. Но кому-то повезло, а кому-то не повезло. Но было бы неплохо иметь рейтинг, который действительно учитывает интересы, потребности абитуриента на понятном ему языке. Абитуриента и его родителей. Вот это было бы интересно. Вот этого, мне кажется, не хватает в тех рейтингах, которые существуют. Потому что во всех остальных мы приходим опять к одному и тому же. Даже если мы подадим новый рейтинг в IREG Observatory, то коллеги получат новую задачу, а что же в нем есть? Все правила соблюдены, все формальности соблюдены, но в чем изюминка рейтинга, что он дает? Целевые группы потребителей рейтинга пока не определены. Как я уже сказал, рейтинги просто оценивают вуз как единицу. Группируют показатели по видам деятельности, и вуз оценивается как единица. То есть вместо рейтинга программ получается рейтинг вуза. Рейтинг вуза влияет на рейтинг программ, наверное. А рейтинг программ, по идее, влияет на рейтинг вузов. Но вот этой связки вообще сейчас не прослеживается нигде. Да, отраслевые рейтинги – это шаг. Но сегодня коллеги правильно сказали: отраслевые рейтинги – это только первый шаг, это не окончательное решение. Поэтому определить, что ценят, что не ценят абитуриенты, отразить это в рейтингах, я считаю, это задача как для вузовского сообщества, так и для рейтинговых агентств.

И фактически как вывод. Участие в рейтингах, выбор его как инструмента – это абсолютно правильно, но важно, чтобы это не было формализованным подходом. То есть все ориентируются действительно на качество образования, не подходят формально, потому что если мы с вами уйдем в формальный подход к рейтингу, формальный набор, подгон показателей, то мы никакого результата не получим, а получим формальный рейтинг. Вот, собственно, и все. Спасибо, коллеги!

Вальдемар: Спасибо большое! Наш последний спикер – Дмитрий Александрович Штыхно, проректор университета имени Плеханова.

Штыхно Дмитрий Александрович, проректор Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова:

– Добрый день, коллеги! Я буду пользоваться тем, что я последний, поэтому я поблагодарю организаторов. Сейчас немного свой вуз прорекламирую. Мы вообще никто: мы не относимся к национальным университетам, ни к федеральным, мы не НИУ, не опорный, ни при Правительстве, ни при Президенте, в общем, никто. Единственный вуз, подведомственный Министерству образования без дополнительных денег и который, как французский бульдог, вцепился в рейтинг QS и находится в числе 21 российского вуза, которые там где-то внизу болтаются.

Мои рассуждения все-таки построены вокруг вопроса: рейтинги – это фундаментальное улучшение или инвестиции в фасад? Вот просто думали об этом. Такая картинка красивая нарисовалась. Где-то в городе, на площади, на перекрестке пяти-шести улиц в центре стоит такой вот вуз, и мимо него проходят разные группы туристов. Для одних это экскурсия одного дня, поэтому у них всего десять минут на это здание, им вот так рассказали. Для других это специальная экскурсия по историческим местам, они приехали это место посмотреть и так далее. Кто им это рассказывает? Вот здесь очень хорошая фраза была, что рейтинги – это навигаторы. Но в моей терминологии рейтинги – это гиды. Вот есть такие гиды, с которыми это красивое здание может договориться и сказать: слушайте, у меня такая арочка, она XIII века, ну вы расскажите об этом, может, кто зайдет, может, сувенирчики купит и так далее. Все прекрасно. Рейтинги прислушались в таком случае к совету вуза. Есть такие гиды, которые мимо пробегают, вот так вот пальцем ткнули и им уже хорошо. Мы же еще рейтингуемся и в РБК, и Superjob, и так далее. И они с нас вообще никаких данных не запрашивают. Выпускников наших измерили – зарплата такая-то, столько-то людей в компании, факт выкинули. Вот мы провели работу, как Финансовый университет, но все оказалось гораздо проще. Наших ребят больше всего впечатлило то, что академия имени Плеханова выпустила восемь людей, которые сейчас входят в российский список Forbes. И цифры совокупного состояния в миллиардах долларов оказались намного убедительнее всех моих цитирований и прочего. Мы в этом смысле тоже вуз необычный. Мы были рождены как негосударственный вуз для обслуживания коммерции и торгашей. И вот все ждем, когда мы к этому вернемся. На самом деле всю умную часть моего доклада вообще-то Максим Николаевич уже высказал. Вот все, что я хотел сказать относительно того, что многие вузы сейчас будут ориентироваться на таланты. Все верно, здорово, но знаете, сколько талантов-то на миллион людей рождается? А что делать остальным? Хорошая была метафора: как нам оценивать футбольного тренера – по количеству грамот, висящих у него не стене, или по количеству голов, забитых его командой. Тоже не все так однозначно. Вот когда приводит мама своего сына к этому тренеру, ей хочется, чтобы грамоты там висели и чтобы голы его выпускники забивали, а потом она говорит: слушайте, вы видите, он у меня немного кривоногий и немного с короткими руками, вот вы его сможете сделать футболистом хотя бы среднего дивизиона? А вот это действительно, совершенно верно Максим Николаевич сказал, пока рейтинги-то и не оценивают. Вот я не знаю, как это сказать: то ли рейтинг диверсификации вуза, рейтинг степени индивидуализации вуза, насколько этот вуз именно из вас, кривоногого, слабоумного или суперумного, или с таким-то типом восприятия информации и прочее, вот он из вас человека может сделать или нет? Совершенно верно: статьями уже не отделаешься. Нужны какие-то еще социальные параметры. Я вот видел: американские вузы проводят рейтинги терпимости преподавателей, рейтинг незанудливости преподавателей, рейтинг самого музыкального кампуса, рейтинг самого психологически расслабленного кампуса, рейтинг кампуса с наилучшим питанием. Но для Америки это же актуальная задача, чтобы ребенок не разжирел, пока он в кампусе живет и так далее. Рейтинги безопасности кампусов. Вот совершенно верно с позиции целевой аудитории, с позиции того, чего этот студент, эта мама взволнованная, этот папа серьезный хочет. И там такой набор. Вы этот вуз для чего выбираете? Для учебы своего ребенка. Вам рекомендуем посмотреть параметры 5, 17, 22, 24, 48. Или для предприятия? Вы этот вуз как партнер для консалтинга выбираете? Вам рекомендуем такие-то параметры. Вы этот вуз для будущей разработки выбираете? И так далее. Поэтому Виктор Антонович Садовничий совершенно прав, что нужно много критериев, чтобы оценить, а выдавать это нужно такими пачками, наборами, или кто хочет, тот просто галочку себе ставит. Поэтому в фасад это инвестиции или это фундаментальное улучшение, не знаю. Для нашего вуза это вообще становится реконструкцией с приспособлением. Спасибо!

Сивински В.:

– Спасибо вам большое! И я присоединяюсь к аплодисментам и уеду из Москвы большим оптимистом, потому что здесь прозвучало так много новых идей, новых рейтингов, новых подходов. Значит рейтинги нужны. Рейтинги всего не сделают, но они способствуют такому широкому обсуждению. Еще раз большое спасибо RAEX, Дмитрию Эдуардовичу Гришанкову, команде агентства за организацию этого семинара. И за регулярность проведения этого форума. Есть возможность познакомиться с результатами очередного рейтинга, обсуждать вопросы, которые стоят перед нами.

Мне кажется, все спикеры доказали, что понимают, что можно делать с рейтингами, какие у них преимущества и ограничения. Здесь было упомянуто, что кроме рейтингов, есть аккредитация, есть бенчмаркинг, есть другие виды оценки. И конечно, все эти инструменты очень важны. Но в чем преимущество рейтингов? В том, что рейтинги понимает широкая часть аудитории. Потому что они простые. А понять смысл аккредитации или бенчмаркинга не так просто. Надо быть специалистом. Рейтинг простой. Это как в футболе – первое место, второе место, третье место и так далее. Но, как и в футболе, в рейтинге существуют «ловушки», офсайдные ловушки. Я всегда повторяю: опасно сосредотачиваться только на одной группе критериев, на одном показателе. Например, принято решение – увеличить количество иностранных студентов. Это возможно – привозим три тысячи студентов из Средней Азии. На первых порах такое решение – это выход из положения, потому что, например, в рейтинге QS за два года можно чего-то добиться, но потом все это рухнет. Потому что эти иностранные студенты не будут нужного качества. Так что надо следить за рейтингами, надо следить за методологиями рейтингов. Кстати, после семинара в Екатеринбурге мы даже подготовили некоторые рекомендации. Дело в том, что если меняется методология рейтинга и вуз выпадает или «скачет» часто, широкая общественность этого не понимает. Были случаи в Малайзии, что увольняли ректоров, президентов университетов, потому что когда QS поменял методологию, ряд вузов упали на 50–60 позиций. Значит, нужно внимательно изучать методологию рейтингов, чтобы не попасть в эту офсайдную ловушку. Надо гармонично, широко развивать университет. Университет – многомерная сущность. Там все должно быть: и наука, и обучение, и социальные лифты, и инновации. Да, есть много разных проявлений работы университета. Как дали понять многие ректоры, выступавшие на форуме, университет должен развиваться гармонично, учитывая свою философию и специфику развития. Потому что нельзя всех «причесать под одну гребенку». Нужно ли объединять все университеты в одном городе, чтобы создать большую структуру? Если есть смысл, то надо их объединять. Но если же они разные и нет поводов, чтобы их объединять, тогда надо учесть специфику университетов. И мне кажется, что наш семинар тоже способствует этому взаимопониманию, отношению между рейтингами, стратегиями, самостоятельными автономными стратегиями развития университетов. И здесь не должно вообще появиться впечатление, что все надо делать или под рейтинги, или учитывать только один образец. Нет. У всех университетов ответственность перед своими студентами, профессорами, перед общественностью, в которой университет существует. И рейтинги важны, но это не самое главное в мире. Спасибо большое! Алексей, пожалуйста. Последнее слово.

Ходырев А. А.:

– Спасибо! Уважаемые дамы и господа, я хотел бы очень коротко рассказать об одной из самых важных инициатив IREG Observatory – «Рекомендациях по использованию академических рейтингов». Они опубликованы в раздаточных материалах для участников нашего форума. И всем, кто интересуется темой рейтингов, очень рекомендую этот документ к прочтению и осмысливанию. Я подозреваю, что «Рекомендации» появились в силу того, что доверие к рейтингам в обществе более высокое, чем сами рейтинги того заслуживают. И ассоциация IREG как-то должна была на это отреагировать. Предпосылки появления некоторых рекомендаций не совсем очевидны, но это неплохая пища для размышления. Например, есть такая рекомендация: «не фокусироваться на конкретных позициях участников в рейтингах и их колебаниях в пределах одного года, а рассматривать информацию рейтингов в долгосрочной перспективе». На самом деле ситуацию можно сравнить с рейтингом легкости ведения бизнеса Doing Business, который публикует Всемирный банк. В этом рейтинге за четыре года Россия со 189-го места поднялась на 62-е. Что, сильно улучшился у нас деловой климат? Нет, просто была пересмотрена методология. К Москве добавился еще город Санкт-Петербург, где вести бизнес несколько проще. Если же говорить об образовательных рейтингах, то вот самая главная рекомендация, и она указана первой в «Рекомендациях» IREG Observatory: необходимо иметь четкое представление, понимать, что именно оценивает академический рейтинг, зачем он составляется и как. И вот это, кстати говоря, одна из больших претензий, в том числе и к глобальным рейтингам, потому что, я полагаю, никто, кроме Вальдемара, сходу не ответит на вопрос, что, например, измеряет рейтинг QS.

Сивински В.:

– Я не буду даже стараться отвечать, потому что вы знаете все рейтинги лучше меня, но спасибо, что RAEX помог нам вместе с Университетом дружбы народов подготовить перевод документа IREG Guidelines for Stakeholders of Academic Rankings. Мы постарались собрать общую информацию для стейкхолдеров, для участников этого рынка. Что такое рейтинги, как их «употреблять», как подходить к ним. Теперь эти рекомендации есть и на русском языке. И спасибо вам большое, что вы в своих аналитических материалах, на своем сайте их освещаете. Это очень важно, потому нужна какая-то совместная база. И сначала, в 2006 году, в Берлине, на одной из конференций IREG были приняты «Берлинские принципы ранжирования высших учебных заведений», а теперь – год назад, в Ольборге – мы утвердили «Рекомендации по использованию академических рейтингов». Спасибо, что помогаете нам!

Ну что, поблагодарим всех наших спикеров, и до встречи через год!

Пленарная дискуссия. Конкурентоспособность вузов и глобализация: вызовы, ресурсы, опытСекция 1. «Работодатели и высшая школа: от диалога к партнерству»Секция 2. «Рейтинговые стратегии вузов как инструмент повышения конкурентоспособности»

 

Пленарная дискуссия. Конкурентоспособность вузов и глобализация: вызовы, ресурсы, опыт

 

 

Секция 1. «Работодатели и высшая школа: от диалога к партнерству»

 

 

Секция 2. «Рейтинговые стратегии вузов как инструмент повышения конкурентоспособности»