VI Форум ведущих вузов России

Пленарная дискуссия «Гармоничное развитие университета как залог конкурентоспособности»Секция 1 «Развитие международной интеграции вузов: задачи, инструменты, результаты»Секция 2 «Рейтинги университетов, их влияние на общество и научно-образовательную среду»

VI Международный форум ведущих вузов

• Пленарная дискуссия «Гармоничное развитие университета как залог конкурентоспособности»
• Секция 1 «Развитие международной интеграции вузов: задачи, инструменты, результаты»
• Секция 2 «Рейтинги университетов, их влияние на общество и научно-образовательную среду»

Пленарная дискуссия «Гармоничное развитие университета как залог конкурентоспособности»

Ведущий – Гришанков Дмитрий Эдуардович, президент рейтингового агентства RAEX (Эксперт РА):

– Доброе утро, уважаемые дамы и господа. Мне очень приятно вас приветствовать сегодня утром в этом зале. Шестой раз мы собираемся для того, чтобы обсудить итоги нашего рейтинга. Рейтинг как раз уже седьмой. Семь лет мы занимаемся этим делом.

Цель обсуждения достаточно прагматичная. С одной стороны, хотелось бы услышать мнение участников рейтинга (а здесь в пленарной дискуссии всегда участвуют ректоры ведущих университетов страны) по ключевым трендам развития высшего образования в России. С другой стороны, нам как составителям рейтинга важно понять, как учитывать эти тренды в рейтинге. Наконец, что бы ни говорили, рейтинг оказывает влияние на университеты. Многие университеты достаточно пристально отслеживают свое положение в рейтинге и, так или иначе, пытаются менять свою деятельность в соответствии с критериями рейтинга, поэтому нам важно, чтобы эти критерии были не академическими, а направленными на практические цели, на решение практических задач.

О том, что хотелось бы сегодня сделать. Во-первых, это дискуссия. Сначала представитель рейтингового агентства сделает краткий доклад по итогам рейтинга. Потом – наша дискуссия. В начале дискуссии, пользуясь тем, что здесь очень много профессионалов, руководителей ведущих университетов, мы проведем краткий интерактивный опрос. В течение двух часов – дискуссия. У меня большая просьба ко всем участникам панельной дискуссии: если у вас есть какое-то дополнение, вы хотите что-то дополнить, сказать, спросить, дайте об этом знать любым удобным для вас способом. В конце мы проведем награждение ведущих университетов.

Итак, в соответствии с повесткой дня я хотел бы дать слово руководителю проекта Алексею Ходыреву – представителю рейтингового агентства. Краткое сообщение по итогам рейтинга. Сами итоги находятся у вас в раздаточном материале в виде брошюры. Есть приложение к «Российской газете», но оно подпольное, и официально выйдет в тираж восьмого числа, поэтому здесь мы имеем контрафактный тираж. Вальдемар Сивински дал мне пример того, как это делается в Польше – в виде большого цветного журнала. Я думаю, что мы последуем этому примеру, и со следующего года будем делать специальное издание, посвященное образованию – как высшему, так и среднему.

Итак, Алексей Ходырев. Итоги рейтинга.

Ходырев Алексей Александрович, исполнительный директор направления «Рейтинги университетов» рейтингового агентства RAEX:

– Доброе утро, уважаемые дамы и господа. Сегодня агентство RAEX публикует очередной, уже седьмой, рейтинг вузов России. Мы хотим поделиться с вами ключевыми фактами и наблюдениями, которые мы имеем честь отметить как составители рейтинга – те тенденции, которые мы видим через призму нашего рейтинга.

Сначала – коротко главные выводы, основные выводы. В тройке лидеров изменений нет. Точно так же можно сказать о первой двадцатке: состав первой двадцатки рейтинга стабилен, хотя некоторые участники, конечно, поменялись местами (об этом скажу чуть позднее).

Второй вывод: моноцентричность высшей школы, которую мы наблюдаем. Всего в трех кластерах сосредоточено 50% лучших вузов России (по нашей оценке). Это Московский регион, Санкт-Петербург и Томск. Такая ситуация, конечно, является препятствием для развития региональных экономик.

Кроме того, мы отмечаем четкий курс на многопрофильность, которого придерживаются многие бывшие отраслевые специализированные вузы. Те, кто преуспел в этом, как правило, получили преимущество в рейтинге.

Наконец, мы посмотрели на позиции социально значимых университетов. Здесь медицинские университеты выглядят гораздо конкурентоспособнее, чем педагогические и аграрные.

Теперь – подробнее. На экране первая двадцатка нашего рейтинга. Можно сказать, что ведущие вузы из года в год успешно доказывают свою высокую конкурентоспособность. Об этом свидетельствует то, что состав первой двадцатки в этом году не изменился, по сравнению с прошлым годом.

Наилучшую динамику в топ-20 продемонстрировал Университет ИТМО. Этому есть сразу несколько причин. Во-первых, повысилась востребованность среди сильных абитуриентов. Улучшились многие показатели международной интеграции. И что очень важно, Университет ИТМО вошел в пятерку лучших вузов по победам студентов в международных студенческих олимпиадах. Мы впервые используем этот критерий, начиная с этого года. Критерий появился по итогам актуализации методики после того, как было проведено обсуждение с университетами. Мы благодарны тем, кто принял в нем участие, и рады, что появился такой важный критерий, который измеряет конкурентоспособность самих студентов. Напомню: это победы в международных студенческих олимпиадах из ограниченного перечня. Мы, конечно, будем расширять список. Пока их 16. Я думаю, что это не предел.

По итогам каждого рейтинга мы поддерживаем обратную связь с представителями вузов. Я думаю, этот факт сыграл роль в том, что наш рейтинг стал первым в России, который успешно прошел аудит Международной ассоциации IREG, чей вице-президент сегодня присутствует у нас в президиуме – Вальдемар Сивински.

Моноцентричность. На слайде видны три региона, которые доминируют. Также можно отметить Татарстан: четыре университета в топ-100. Еще несколько регионов представлены тремя участниками. Можно сказать, что при этом доминирование Москвы нарастает. Год назад из столичного региона был 31 вуз, а в 2016 году их было 29.

Мы видим, что московские университеты однозначно побеждают в борьбе за абитуриентов. Это, конечно, может еще больше увеличить разницу, перекос между Москвой и остальной Россией. На этом графике мы показываем, какие университеты из первой тридцатки выбирают выпускники лучших школ России. Это школы из топ-100 рейтинга по конкурентоспособности выпускников. Этот рейтинг также подготовило и недавно опубликовало наше агентство. Выбор в пользу Москвы очевиден.

Следующий вывод, который я уже озвучил: курс на многопрофильность, которого сознательно придерживаются многие университеты. Здесь есть две веские причины. Во-первых, для самих университетов это некая диверсификация рисков и следование трендам современной науки, когда исследования развиваются на стыке наук. Во-вторых, такая многопрофильность, расширение спектра полезно студентам для их последующего трудоустройства. Это фактически требование современного рынка труда для тех, кто хочет строить карьеру. Здесь приведены университеты, которые успешно вышли за рамки привычных предметных областей и занимают достаточно высокие позиции в нашем рейтинге.

Что же касается социально значимых университетов, то картина абсолютно неоднородна. Медицинских вузов в первой сотне рейтинга RAEX оказалось довольно много – 13. При этом педагогические и аграрные университеты можно пересчитать по пальцам.

Понятно, что сильным университетам нужны сильные абитуриенты. Мы решили посмотреть, откуда они приходят в вузы. Мы попросили вузы из первой тридцатки нашего рейтинга предоставить нам информацию о поступлении на первый курс. Мы очень рады тому, что был большой отклик. Практически все университеты предоставили запрашиваемую информацию, и мы смогли составить сразу несколько рейтингов школ.

Первый рейтинг, который мы считаем главным – это 100 лучших школ по конкурентоспособности выпускников. Он оценивает не только успешность поступления в сильнейшие университеты России, но и делает поправку на масштаб выпуска. Иными словами, это удельный показатель. Второй тип рейтинга – это рейтинг лучших школ по укрупненным направлениям (вы видите их на экране). Третий рейтинг является абсолютным. Это рейтинг школ России по абсолютному количеству выпускников, поступивших в ведущие вузы России. Иными словами, он показывает, какие школы являются крупнейшими поставщиками студентов для лучших вузов. Еще раз подчеркну: это рейтинг без поправки на масштаб выпуска.

Очень коротко о результатах рейтинга школ. Вы видите на экране топ-20. Здесь следует отметить, что около 80% организаций имеют естественнонаучный или физико-математический уклон. Все больше и больше школьников выбирают такие учебные заведения для дальнейшего поступления на экономические направления, где экзаменом является математика. Популярность экономических направлений растет. Не все становятся физиками.

Также рейтинги лучших школ по укрупненным направлениям. Одновременно войти во все четыре рейтинга удалось только трем школам. Это московские школы №№ 1535 и 1501 и Брянский городской лицей № 1 имени Пушкина. При этом школа № 1535, как видно, занимает ведущие позиции во многих рейтингах по направлениям.

Таковы основные выводы. Спасибо вам за внимание.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо, Алексей. Если есть вопросы к руководителю команды рейтинга, их можно задать. Если нет, то их можно задать в любое время. Он будет находиться здесь в течение всей нашей конференции.

А теперь приступаем к дискуссии. Первый вопрос, который хотелось бы задать, я, наверное, адресую для начала Николаю Николаевичу Кудрявцеву. Николай Николаевич, на съезде ректоров в конце апреля прозвучал такой лозунг: нужна сильная вузовская наука. На ваш взгляд, если ли к этому предпосылки? Я сейчас имею в виду не только Физтех, но и ведущие университеты в целом. Что такое сильная вузовская наука? Когда у нас говорят «сильная вузовская наука», сразу смотрят счетчик публикаций. А на мой взгляд, сильная вузовская наука – это все-таки научные школы. Что такое научные школы – измерить очень сложно.

Кудрявцев Николай Николаевич, ректор Московского физико-технического института:

– Начну с конца: сильная вузовская наука. По крайней мере мы, в нашем университете различаем тех людей и лаборатории, которые в основном дают публикации. Они, как правило, занимаются, как принято говорить, фундаментальной наукой – аванпроектами. Есть другая часть – те, кто дает меньше публикаций (это естественно), зато дает больше патентов. Они приносят институту и себе ресурсы, получая гранты от промышленности. В Физтехе сейчас около 70% научного финансирования, которое резко увеличилось в последние четыре года, приходит от конкретных проектов, от промышленности. Это и есть некий баланс. В каждом университете он, естественно, должен быть своим.

Поэтому если мы будем говорить только о публикациях, то мы всегда будем говорить о каком-то сегменте науки, который не охватывает всю науку. Есть еще прикладные исследования. Если ученый, который занимается фундаментальной наукой, что-то открыл, то его задача – как можно более широко все это распространить среди научного сообщества. Если ученый занимается прикладными разработками, то он ведет себя совершенно по-другому. Он не стремится это делать. Он стремится получать патенты. Он стремится на своих знаниях, на своих достижениях делать еще и финансовый результат. Поэтому когда мы все сводим к одним только рейтингам, это неправильно, потому что значимая часть науки остается «за бортом».

За последние, наверно, 10 лет многие высшие учебные заведения, прежде всего лидеры образования (это два наших уникальных университета, федеральные университеты и национальные исследовательские университеты – участники программы «5 топ 100»), безусловно, сильно нарастили свой научный потенциал. Так что предпосылки к этому есть. Но картина не метафизическая. Она находится в динамике. Если бы мы говорили лет 15 назад, тогда, наверно, действительно были бы большие вопросы. Мы могли бы сказать, что только в нескольких наших вузах есть возможности это все делать. Сейчас спектр значительно больше.

Если мы посмотрим на общую картину мира, для вузов нашего профиля однозначно нужно, чтобы в институтах, в университетах развивалась наука, потому что наш процесс образования един с процессом научных исследований. Это обязательно должно быть, иначе преподаватели, которые обучают, отрываются от научных корней, и мы это чувствуем. Но есть другие вузы, например, педагогические, которые мы обсуждали, где должна быть другая траектория. Надо совершенно спокойно на это смотреть, потому что ненужно всех заставлять двигаться по одному пути. Пути разные. Зарубежом происходит то же самое.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Виктор Анатольевич, продолжим эту тему. Если Физтех изначально был близок к науке, в том числе к Академии наук, то Уральский университет вроде бы ближе к промышленности. Может ли Уральский федеральный университет, допустим, претендовать на роль ведущего глобального научного центра?

Кокшаров Виктор Анатольевич, ректор УрФУ им. первого Президента России Б. Н. Ельцина:

– Безусловно, да, но Уральский федеральный университет состоялся как образовательное учреждение, состоящее из двух университетов – государственного и политехнического. Если в государственном университете всегда была очень развита фундаментальная наука, особенно по естественнонаучным направлениям, по математике, то в политехническом институте и в техническом университете – прикладная наука, и связи с предприятиями, безусловно, были очень сильными.

При этом рядом с нами всегда существовали мощные академические институты, которые сегодня входят в Уральское отделение Академии наук, и мы во многом составляем одно целое. Более того, в силу поддержки, которую нам оказало государство на первых этапах становления федеральных университетов, мы очень серьезно переоснастили приборный парк, мы сумели привлечь хорошие кадры, мы сумели развить те научные направления, которые и до этого были сильны, вывести их в глобальную повестку. И сегодня, например, по количеству научных компетенций наш университет уже опережает все институты Уральского отделения Академии наук, их уже гораздо больше.

Глобальная наука, наука мирового уровня, если ей оказывать поддержку, если этим заниматься, в университетах должна быть обязательно. Более того, современный университет, который претендует на то, чтобы стать университетом мирового класса, не может обходиться без сильных ведущих научных школ, которые выходят на мировой уровень. Критериев здесь очень много, и публикационная активность, кстати, тоже играет значительную роль (я имею в виду публикации именно в журналах с высоким импакт-фактором). Это участие в самых разных международных научных коллаборациях. Это открытие новых научных направлений с участием зарубежных ученых. Иными словами, решений очень много, но в любом случае ведущие университеты без сильной науки, науки мирового уровня сегодня существовать не могут.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Но все же, каковы критерии? Вы сказали: помимо публикационной активности. Я смотрю на это сугубо практически.

Кокшаров В. А.:

– Есть объем научных исследований в целом. Если он достаточно серьезно увеличивается, значит, университет востребован именно как научный центр. Есть объемы участия в совместных грантах с зарубежными университетами и научными центрами. Есть такой показатель, как количество привлеченных постдоков, зарубежных исследователей, которые работают в университете. Есть такой критерий, как проведение конференций мирового уровня. Это тоже можно учитывать. Критериев много. Одним из показателей, вернее – отражением того, развивается ли наука в университете на мировом уровне, так или иначе, служат признанные мировые рейтинги. Как бы мы к ним ни относились, но они задают нам определенную планку и позволяют сравнивать свои позиции с другими университетами мира.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Следующий вопрос Михаилу Аслановичу. Перед этим я поясню. Я сам не участвую в составлении рейтинга, потому что знаю, какой университет самый лучший (это МАИ), и поэтому мне тяжело сравнивать университеты. Если более серьезно, Михаил Асланович, мы сейчас говорили о науке. Есть легенда о том, что студенты делали первый самолет Мясищева. В какой мере сейчас студенты могут быть реально задействованы в решении инженерных задач в авиапроме и в аэрокосмосе?

Погосян Михаил Асланович, ректор МАИ:

– Я считаю, что современное инженерное образование невозможно без участия студентов в решении реальных задач. Для этого участия важна тесная интеграция между индустрией и вузом в процессе подготовки кадров. С моей точки зрения, процесс подготовки кадров сегодня невозможен без практикоориентированности. Говоря о Московском авиационном институте, хочу сказать, что мы за 2017 год в 1,5 раза увеличили объем научно-исследовательских работ, то есть с уровня 1 миллиард 350 миллионов…

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Работ с участием студентов?

Погосян М. А.:

– Это не работы студентов, а общий объем научно-исследовательских работ, которые ведет университет. Ясно, что и участие студентов в этом объеме работ тоже существенно возросло – в 1,5 раза, и мы вышли на уровень больше двух миллиардов. В этом году мы выйдем на 2 млрд 600 млн. Ясно, что это база, в которую мы можем вовлекать, и вовлекаем, студентов. Кроме этого, мы достаточно широко используем привлечение студентов к работе на предприятиях в процессе обучения. Большое количество целевых направлений подготовки, которые есть в Московском авиационном институте, тоже создают возможность студентам в процессе учебы поучаствовать в решении практических задач, которые стоят перед предприятиями. Так что возможностей много, и мы их широко используем.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Михаил Асланович, косвенный вопрос. В свое время большое количество студентов из таких институтов, как МАИ, уходило в другие отрасли, в авиапроме практически никто не оставался. Насколько изменилась ситуация сейчас?

Погосян М. А.:

– На сегодняшний день с точки зрения востребованности выпускников Московского авиационного института мы входим в число десяти ведущих университетов. Ясно, что сегодня развивается авиационная, космическая отрасль, целый ряд других направлений оборонно-промышленного комплекса. Востребованность новых кадров очень высокая.

Кроме этого, цифровая трансформация приводит к тому, что сегодня предъявляются принципиально новые требования к специалистам, и многие руководители предприятий говорят, что им нужны тысячи людей для того, чтобы обновить кадровый состав, не потому, что не хватает людей, а потому, что не хватает людей с современным видением проблем, с современным уровнем подготовки. Поэтому востребованность высокая.

Говоря о других индустриях, я могу сказать, что МАИ сегодня готовит примерно 30% специалистов в области информационных технологий. Есть целый ряд компаний, в которых большое количество выпускников МАИ занимают лидирующие позиции. Мы заинтересованы развивать и это направление. Кроме этого, я считаю, у нас достаточно сильная экономическая подготовка. В банковских структурах выпускники МАИ тоже пользуются соответствующим авторитетом. Обсуждается вопрос об узконаправленных специализированных вузах. Я считаю, что как раз МАИ демонстрирует такой широкий спектр направлений подготовки. Это одно из преимуществ вуза при подготовке кадров.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Понятно. Андрей Иванович, я хотел затронуть с вами следующую тему. Это региональное распределение образования. Сейчас получается такая мономодель: все высшее образование сосредоточено в Москве, Петербурге и Томской области. В этих трех регионах находится половина ведущих университетов, причем верхняя часть этой половины. Если смотреть на выпускников школ, то Санкт-Петербург, в частности ваш университет – это один из немногих университетов, который переманивает школьников даже из Москвы. Больше ни в один регион школьники не едут. За что вы голосовали, отвечая на вопрос о путях выравнивания региональной структуры? Давайте пока рассмотрим этот вопрос.

Рудской Андрей Иванович, ректор Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого:

– Голосовал я за пункт пять: комплексно, нужно менять целый ряд подходов. Каждый из вариантов отражал какую-то частность, направленную на улучшение регионального образования.

Я, может быть, подниму сейчас скандальную тему. Почему? Потому что, коллеги, мне кажется, в России немного обесценивается слово или высокое звание «университет». У нас везде университеты, на любом уровне. Это, мне кажется, непоправимый урон для авторитета образовательного учреждения под названием «университет».

Поэтому, конечно, я думаю, что сейчас вновь создаваемое министерство может задуматься на эту тему и все-таки четко определить категории университетов. Они тогда предопределят и решат многие задачи. Почему? Мы стараемся исправить три-пять пунктов, касающиеся провинциальных вузов. Извините, я буду говорить «провинциальные вузы», без обид. Я сам родился в деревне, и ощущаю себя именно деревенским парнем. Тут ничего страшного нет. Но при всем при том нужно, конечно, говорить о научных школах, о связи с промышленностью.

Университет, как таковой, должен быть многогранен, иметь высокий уровень научных исследований, международных контактов и т.д. Здесь должен быть целый набор необходимых компетенций, наверно, именно привилегированных, с территориально-экономическими условиями существования университетов.

Поэтому, с одной стороны, я бы ответил, что можно было бы, как мне кажется, четко спрофилировать и, может быть, произвести градацию на трех уровнях. Это национальные технические университеты. Это могут быть десятка три-четыре вузов, которые действительно находятся в центральных городах, обладают мощными компетенциями. Они должны выпускать определенный спектр специалистов уровневого характера. Это лидеры производства. Это инженерный спецназ. Это будущие разработчики мощных систем. Владимир Владимирович говорил, что мы должны войти в пятерку индустриально развитых государств. А как без этого?

Другое дело, что должен быть обеспечен социальный и профессиональный лифт для студентов. Мы это начали делать. Я профессионал. Вы знаете, сейчас, уже второй год подряд идет олимпиада. Вдумайтесь внимательно. По направлениям: теплоэнергетика, управление сложными механическими системами, то есть те кондовые инженерные направления, которые сегодня нужны нашей промышленности. Это первое.

Второе: с этого года мы еще включили передовые производственные технологии. Здесь речь уже пойдет о внедрении цифровых методов проектирования. Это методы создания цифровых двойников, безлюдное производство – целый ряд таких направлений на злобу дня, которые необходимы сегодня для нашей промышленности.

Каждый вуз должен выполнять свою миссию. Центральные – готовить кадры, но повторяю: кадры, набранные не только из центральных городов, а лучшие, собранные со всей России. Нужно понимать, что большинство из них или значительная часть при хороших условиях с той стороны, откуда они прибыли, могут возвращаться туда работать. Плюс выравнивание социального уровня и материального положения в регионах России (мы все-таки к этому идем). Это, без сомнения, позволит высокообразованным лидерам в области инженерных знаний, новаций, понимания того, как нужно двигаться в той или иной отрасли промышленности, возвращаться по понятным причинам. Вы понимаете, везде в мире выпускник Массачусетского института, либо Кембриджа оценивается совсем по-другому. Нужно это признать и не спорить с этим.

Второе – это, конечно, региональные опорные вузы или вузы, которые не проходят по параметрам в вузы-лидеры. У нас эта градация уже есть, она только ограничена программами: Программа федеральных вузов, программа национальных исследовательских. Нужен статус. Это статус временный. Национальные, по-моему, до 2019 года. Затем программа закрывается. Правильно, Марина? А дальше-то что? Все прерывать? Прервать финансовые потоки, чтобы большой вуз, который, как говорили мои коллеги, накопил неимоверное количество исследовательского оборудования, создал лаборатории, организовал мощные уникальные коллективы. Потом происходит прерывание финансовой поддержки. Мы можем оказаться в ситуации, когда вуз не в состоянии будет это удержать, и новации просто распадутся. Вопрос. Ради чего?

Понятно, мы могли бы и сами выживать, если бы за нами поспевала наша экономика, если бы наш бизнес был зрелым, как и бизнесмены. Они первого поколения, а не третьего или пятого-шестого, как во всем мире, когда осознается гуманитарная и миссионерская составляющая в видении своего бизнеса. Ведущие западные фирмы (я могу их назвать – начиная от «Яблока» и заканчивая, допустим, Hyundai Heavy Industries) до 40% своей прибыли направляют на разработки, на вузы. У них целый ряд частных вузов, которые, особенно в Южной Корее, они поддерживают. Это первое, что нужно понимать.

Второе. Конечно, региональная экономика нуждается в специалистах, которые непосредственно управляют и поддерживают наши мощные регионы. Нужны инженеры, которые будут руководить большими предприятиями, подразделениями на этих предприятиях, обладать достаточно высоким уровнем образования. Я бы назвал это «опорные классические университеты», которые должны нести в себе парадигму подготовки инженеров, обеспечивающих производство, подхватывающих все те новации, которые современные в будущем высокотехнологичные научные центры, технологические отделы создают и внедряют в промышленность.

Третье. Давайте уж говорить откровенно, везде на Западе, в частности в Германии, как вы знаете, есть технические и гуманитарные университеты, а есть Fachlich Hochste Schule. Это высшая профессиональная школа. Почему нам не вернуться к системе институтов и академий, которые бы выпускали только бакалавров, готовили инженеров, которые управляли бы, но обладающих высоким уровнем профессионализма в управлении, системном управлении сложными механическими системами – цеха, где станки с ЧПУ, другая логистика и т.д.? Они должны этим владеть.

Конечно же, лучших из них, я повторяю, именно по специальной программе, должны иметь право социального лифта после бакалавриата – поступать либо в первую категорию университетов, либо вторую, то есть лучшие должны иметь право на получение образования более высокого уровня и возможность раскрыть свои таланты. Без сомнения, это должно быть именно так.

Но подготовка инженерного состава в России должна проводиться по градациям с целью закрытия всего уровня компетенций и производственных необходимостей, которые возникают в любом развитом индустриальном государстве. Если говорить даже о колледжах, я считаю, выпускники колледжей должны получить статус. Неважно, что написано в дипломе, но по практике это высококвалифицированные рабочие, которые способны управлять четким, сложным инструментарием, который сегодня появился в промышленности.

Тем паче мы должны думать о будущем и понимать, что, так или иначе, мир идет в сторону цифровизации, создания фабрик будущего, безлюдного цифрового производства. Целый ряд профессий будет, так или иначе, к сожалению, исчезать за счет получения интеллектуальных помощников в системе управления теми или иными процессами. Поэтому мы должны сейчас рассматривать не то, как помочь провинциальным вузам, чтобы они повысили свой уровень.

Мне кажется, мы должны рассматривать вопрос смены системы подготовки при хорошем финансировании всех трех, можно – четырех, как я вижу сейчас, ступеней, чтобы академии и институты получали лабораторный базис, финансовое обеспечение, но оснащали бы свои лаборатории оборудованием, практикоориентированным на ту будущую профессию, которую выпускники будут использовать в дальнейшем. Это станки, это конкретные цеха, это практика на предприятиях. Студенты должны получать глубокие знания в этой области. Дальше по категориям это, конечно, усложнение и расширение области знаний.

К примеру, у нас уже на протяжении пяти лет действуют новые программы (а это, как я помню, было заложено лет 30 назад). Вы можете посмотреть наши инженерные образовательные программы. В системе подготовки каждому будущему инженеру, кроме классических инженерных знаний, мы не в меньшей степени даем еще и дополнительные знания – глубокие, практикоориентированные – в области информационных технологий, в области компьютерного инжиниринга, в области цифровых технологий. Эти знания в будущем позволят с совершенно другими, принципиально новыми подходами приступать к процессам конструирования, разработки, испытаний и внедрения в производство.

Ведь что нам диктует сегодняшняя экономика? Победит сегодня тот, кто сможет быстро разработать глобально конкурентоспособный продукт, сконструировать, выпустить конструкторскую технологическую документацию, с помощью натурных, но в меньшем количестве, и в массовом количестве – с помощью цифрового двойника, который обладает валидацией с натурными испытаниями не менее 95-98%, провести полные испытания и быстро выпустить его в производство и, следовательно, на рынок. Во всей этой линейке цена играет определяющую роль. Поэтому появление глобально конкурентоспособного продукта на рынке, своевременно и по нормальной цене обеспечит успех любой экономики.

Перед нами стоит эта задача. Мы должны сейчас сделать не один скачок вверх по модернизации, разработке, созданию новых производств. Мы должны сделать два гуманитарно-инженерных скачка в подходах к производству в целом. Если мы этого не сделаем, мы обречены всегда видеть впереди себя красный фонарь уходящего поезда и будем «поедать прошлогодний снег» разработок всего мира.

Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Марина Александровна, продолжу эту тему. Во-первых, может быть, вы как-то отреагируете на то, что сказал Андрей Иванович [Рудской]. А во-вторых, на съезде ректоров была высказана идея создания образовательных консорциумов, когда некий сильный университет разрабатывает тему и работает со специальными кафедрами, лабораториями в региональных университетах. Насколько это актуально и применимо прямо сейчас?

Боровская Марина Александровна, ректор Южного федерального университета:

– Большое спасибо за возможность обменяться мнениями. Безусловно, консолидация усилий для региональных вузов является хорошим трендом, поняв и реализовав который, мы сможем нарастить свой потенциал. Эта активность возможна также с академическими институтами, что даже в структуре нового министерства сегодня является для нас трендом. Это также необходимо сделать. Когда мы анализируем результаты рейтинга, мы видим, что те региональные площадки, которые работают совместно с академическим сообществом, более сильны. Следовательно, нам важно сегодня укрепит эту составляющую.

Но я обратила внимание на голосование, которое прошло – первые два вопроса. Активизация сотрудничества региональных вузов с лидерами высшей школы. Мы больше хотим укрепления региональных вузов, поскольку понимаем, что нам сегодня точно нужен прорыв, потому что мы видим успехи московских и питерских вузов, мы ими гордимся, но нам точно необходим региональный прорыв, мы хотим его понять. Мы понимаем сегодня, что очень многое зависит не только, как сформулировано в опросе, от собственной активности, но еще и от той социальной инфраструктуры, в которой находятся наши университеты.

Мы понимаем, что студент прибывает и родители отправляют молодого человека не только в вуз, но еще и на определенную территорию. Они хотят безопасности, социальной стабильности, соответствующей защищенности. Когда наши города попадают в зону критики или разного рода шельмования в части инфраструктуры, мы сами ухудшаем и теряем позиции в рейтинге, успешность, престиж и понимаем, что молодые люди будут сильно сомневаться, отдавать предпочтение в части инфраструктуры Москве или Санкт-Петербургу и, безусловно, выберут хорошие рейтинговые вузы.

Поэтому, как записано в законе об образовании в части федеральных университетов, укрепление социально-экономической инфраструктуры, содействие, сотрудничество, возможность развития регионов – это наш с вами тренд. Мы должны обратить внимание на социальную инфраструктуру городов и территорий. Она является той визитной карточкой, по которой университет вместе со своим городом начинает выглядеть по-другому. Это первый аспект, на который я хотела бы обратить внимание.

Второй аспект. Мы отвечаем на следующие два вопроса и уже начинаем сомневаться в том, что мы делали с вами в модернизации, меняли себя, вводили эффективные контракты, перестраивали систему. Мы рассматриваем рейтинг как инструмент принятия решений и видим, что надо что-то дальше делать, и начинаем сомневаться. Мы говорим: «Уровень подготовки сравнительно невысокий. У нас 22% отмечают именно это», то есть мы сами признаем, что вся наша профессиональная сфера и все мы с вами – много-много работающие, меняющие, улучшающие и каждый, пытающийся увидеть себя в рейтинге – вдруг начинаем понимать, что ничего особенного не сделали. Мы сами за это голосуем. Следующий вопрос. А будут ли изменения в подготовке школьных учителей? Да нет, уровень, наверно, незначительно повысится.

Все. Мы сами ответили. Наше профессиональное сообщество не крепкое. Мы сами не верим в том, что делаем. Мы сами не уверены в результатах модернизации, которую мы провели. Никто другой не голосовал, мы сами проголосовали. Мы не уверены в тех шагах, которые сделали. Эта неуверенность начинает выводить более обеспеченных родителей с их детьми заграницу, и мы с вами теряем рабочие места. Этот процесс будет продолжаться, пока мы сами не сделаем на этом акцент. Мы становимся неинтересны своему партнеру – родителю ребенка, поскольку он понимает, что ему даст будущая профессия. Предложение должно исходить от уверенного профессионального сообщества. Это недостаток, который мы сегодня тоже должны осознать.

С другой стороны, я хочу отметить плюсы, которые региональные вузы сегодня активно используют. Наш вуз относится к категории вузов, которые все время хотят в чем-то участвовать, иногда попадают в число 20, иногда – 30 ведущих университетов, и все время что-то для себя делают. Каждый раз, когда появляется рейтинг, мы понимаем, что нам нужно бежать еще в два раза быстрее, поскольку мы опять не успели, не добежали, у нас не произошел соответствующий прорыв.

Все инструменты созданы. Есть рейтинг как инструмент принятия управленческих решений. Есть система вертикальной мобильности как инструмент принятия управленческих решений. Мы же должны понять, от чего зависит бренд университета. Он зависит от того, сколько твоих студентов благодарят тебя всю оставшуюся жизнь, относясь уже к сфере работодателей и ассоциации выпускников. В этом успех. Они благодарят, и мы понимаем, что этот бренд состоялся.

Мы видим, что сегодня в индикаторах есть индикатор связи с другими вузами, приема студентов из других вузов и, образно говоря, поставки студентов. Если сейчас мы, региональные вузы, или прочие вузы начнем поставлять своих бакалавров в магистерские программы партнеров, у нас появится сетевая мобильность, вертикальная мобильность. Как только начнется процесс поставки студентов, мы будем понимать, что студент все равно поедет, но поехал не сам по себе, а в рамках сетевой программы и совместного проекта, который мы сегодня готовы вести с нашими коллегами-партнерами. Эта консолидация усилий сегодня изменит ландшафт и региональных вузов, и ведущих лабораторий, потому что ученых здесь достаточно много.

Сегодня, мне кажется, есть еще один новый тренд, и я бы хотела его отметить. Этот тренд касается создания рабочих мест заграницей. Мы с вами тоже стали участниками этого процесса. Наши молодые люди выезжали. Сегодня мы понимаем, что преподаватель может поехать в какой-то степени от нас, на какую-то долю ставки, оставшись со своим университетом.

Буквально на днях мы проводили пресс-конференцию в «Россия Сегодня», говорили о том, что хотим попробовать, чтобы ребята, обучающиеся русскому языку (филологи, лингвисты) поехали на программы подготовительных курсов заграницу, в те страны-партнеры, откуда мы ждем контингент. Такая система создания рабочих мест, такая система выстраивания этой логики тоже должна нам помочь.

Отвечу на вопрос по поводу кластера и консолидации усилий. Мы должны научиться быть благодарны. Получаем школьников – благодарим школу, потому что мы понимаем, что там есть 3-5 учителей, чей эффективный контракт может быть лучше при нашей заботе, поскольку нам это важно. Получаем магистров – мы должны быть благодарны университету-партнеру, который их направил. Мы выпускаем их в аспирантуру – мы должны, во-первых, удержать человека, чтобы он вернулся, поскольку отток не может быть постоянным, мы должны поддерживать формы взаимодействия в рамках ассоциаций. Мне кажется, что успех в этом. В этом успех и региональных вузов, и прочих.

Мы все-таки не должны играть статусами. Мы должны играть конкурсами и проектами. Это важная часть. Проект НИУ заканчивается в 2018 году. Конечно, нужно понять, оценить эффект, посмотреть, что с этим будет дальше. Если федеральные университеты и партнеры вузов реализуют свою функцию и хорошо ее понимают, если созданы центры коллективного пользования, и все в этом участвуют, это здорово. Эти варианты сетевого партнерства важно поддерживать, поэтому на данный аспект я хотела бы обратить внимание. Ведь кластер – это что? Это сертификация. Это аттестация. Это доступ к ресурсам. Это возможность информационного обмена и возможность совместного использования материально-технической базы, возможность создания сетевых программ.

Так что эти формы работы, мне кажется, обеспечат наш успех, в первую очередь, региональных вузов. Мне трудно делить их на провинциальные и не провинциальные. Почему? Мы понимаем, посещая разные регионы, что есть лаборатории, есть точки роста и центры, которые уникальны и в несколько раз превосходят другие лаборатории. Иными словами, система достаточно разнородная. Но процесс модернизации бесконечен. Нам каждый раз придется бежать быстрее, потому что только ты выиграл в одной позиции – ты уже «провалился» в соседней. Мне кажется, этот процесс нужно поддерживать все время.

Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Продолжим эту тему. Евгений Владимирович, я как раз хотел задать вопрос по поводу Нижегородского университета. То, о чем говорила Марина Александровна (сетевые связи), перетоки, представляется предельно важным. Благодаря тому, что мы получили данные об абитуриентах (из каких школ они поступают), мы получили данные к информации о том, как устроены потоки: абитуриент – университет. К великому сожалению (я уже сказал об этом), с одной стороны, лучшие школы более равномерно распределены по России, сильные школы есть в совершенно разных регионах, но все едут в Москву, в крайнем случае – в Петербург, из Москвы несколько человек из лучших школ – в Петербург, но в Нижний Новгород ни один не поехал, хотя в Нижнем Новгороде, насколько я знаю, готовят хороших математиков и физиков.

Чупрунов Евгений Владимирович, ректор Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского:

– Спасибо за вопрос. Я на него отвечу следующим образом. Мы не претендуем на московских абитуриентов. Я сразу хочу всех успокоить. Хотя прецеденты, конечно, есть, но они случайные, и вряд ли их стоит рассматривать. Мы эти вопрос рассматриваем очень внимательно.

Оказывается, за последние два-три года тенденция следующая. Значительная часть ребят из Кирова не доезжает до Москвы, останавливаясь в Нижнем Новгороде. Причем это уже заметное количество, и тенденция очень жесткая. Я могу назвать еще целый ряд городов, откуда очень неплохие абитуриенты не доезжают в Москву, хотя от Нижнего до Москвы 3,5 часа поездом. Поэтому, не претендуя на московских выпускников великих школ, которые здесь были указаны, мы становимся своего рода дополнительным спутником Москвы для детей из Кирова, Чувашии (Мордовии – к сожалению, нет, там прямые связи) и еще целого ряда регионов. Мы очень рады тому, что можем в какой-то степени дополнить Москву, давая хорошее образование, имея сносные условия жизни, не такую дороговизну и т. д. Мы четко понимаем данную тенденцию, улавливаем и, естественно, ее развиваем, поощряем.

Это, может быть, вопрос не такой важный. Здесь ничего особо не поделаешь: Москва есть Москва. Если позволите, я бы хотел принять участие в той дискуссии, которая была, и высказаться по двум очень важным вопросам. Можно?

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Да, да. Конечно. Для этого мы здесь и находимся.

Чупрунов Е. В.:

– Я хочу поддержать Андрея Ивановича [Рудского] относительно науки в вузах и прочего. Во-первых, я бы хотел сказать, что есть фактически две оценки состояния науки в вузе, которые будут учитывать и фундаментальную составляющую, и ne составляющую, которую нельзя опубликовать. Мы знаем, о чем мы говорим. Это публикации и деньги. Все остальное – это мелочи: сколько конференций мы проведем и т. п. Сколько нам заплатили за науку (не гранты, а заплатила промышленность, заплатил конкретный сектор) – это показатель. Мы получаем 450 млн от конкретного сектора, в основном специфического (я считаю, что это очень здорово) в том миллиарде 100 млн, который мы зарабатываем по науке.

Всегда поражаюсь, когда мы делим это на знаменатель (я имею в виду рейтинги). Мы что, хотим в классических университетах убрать юристов, экономистов, социологов, филологов и т. д.? Что, от того, что они у нас присутствуют, наши военные разработки стали хуже? Да конечно, нет. Давайте постараемся от этого уйти. Этот знаменатель для классического университета – какой-то бич. Не могут филологи зарабатывать эти деньги. Пусть публикации – мы можем от них требовать, чтобы они тоже публиковались в Scopus, хотя понимаем: есть политические причины. Но зачем деньги делить на этот знаменатель?

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Что касается денег, согласен, очень трудно разделить деньги. Что касается публикаций, там приведенная цитируемость.

Чупрунов Е. В.:

– Не надо этого делать. Это наши, это означает, какой вклад мы внесли в это.

Следующий аспект. Современная наука, хорошая наука (я имею в виду физику, химию, может быть, IT) все-таки такова, что для того чтобы мы были интересны промышленности, а также могли хорошо публиковаться, у нас должна быть очень хорошая научная инфраструктура. Я имею в виду, прежде всего, очень серьезные долговременные установки, которые не включаются и выключаются на ночь, а работают долго, которые требуют финансирования, постоянных людей и т.п.

К сожалению, общественное мнение в этой ситуации относится к вузам в основном довольно-таки прохладно. Например, говорим о мегасайенс. Везде на подкорке лежит, что это Академия наук. Почему? Ведущие вузы сейчас могут совершенно спокойно участвовать в этой программе, более того, иметь, содержать, использовать такие установки.

Мы еще в 2011 году взяли курс на такие проекты. Если IT, то это суперкомпьютер – большой хороший суперкомпьютер. Если это медицина, то это хороший, один из немногих в России виварий, который позволяет не просто торговать этими удивительными мышами, не просто внедрять это в медицину, но еще и публиковаться в первый квартилях известных журналов. При этом сегодня в России он не может себя оправдать, мы его содержим. Если это физика, то это серьезные установки, с помощью которых мы можем быть интересны нашим партнерам, которые производят специальное оборудование. К сожалению, сегодня их можно будет содержать только на внебюджет, поскольку структура научных грантов и программ все-таки ориентирована на сиюминутные проекты.

Так вот, может быть, новое министерство все-таки услышит нас и каким-то образом поможет содержать такие установки. Покупать – уж ладно, мы как-то их купим. Тем не менее, это очень важная составляющая. Я думаю, если этого не будет, мы всегда будем видеть тот красный фонарь, о котором рассказывали коллеги. Это – по поводу науки.

Я бы хотел сказать по поводу того проклятого пятого пункта, который сегодня обсуждали. Что делать с подготовкой педагогических и сельскохозяйственных кадров? Как обстоит дело с кадрами для агропромышленного комплекса, я не знаю, фантазировать не буду. Но то, что с педагогическими кадрами у нас беда – это факт.

Я приведу только один пример. Бог с ними, с цифрами – кто, сколько идет и т.д. Мы в университете работаем за учителей для того, чтобы готовить себе хороших нижегородских абитуриентов. Заметьте, пожалуйста: не группы собираем, не повышаем квалификацию абитуриентов и т.п., а работаем с классами. Мы приглашаем к себе специализированные классы, которые прямо у нас учатся (у нас есть специальная аудитория) со всеми вытекающими – где-то нарушаем, где-то «прячем голову» и т.д.

И чем дальше, тем больше наши запросы, возможности, которые у нас есть, будут уходить все дальше и дальше от условий, которые может создать в школах современное педагогическое сообщество. Я не буду ругать педагогические вузы, но очевидно, что нужна какая-то революционная программа, потому что в том виде, в котором они сейчас существуют, учителя просто не в состоянии обеспечить не то, что сегодняшний, завтрашний, а вчерашний день нашей науки и экономики.

Есть два пути. Либо государство должно объявить какую-то большую программу. По моим оценкам, это должна быть программа по стоимости больше, чем программа НИУ, и, наверно, вместе с федеральными университетами, поскольку ее нужно насытить оборудованием, туда должны прийти умные люди, вырастить умных людей, которые через 10 лет будут хорошими учителями, и только потом это все будет. Не знаю, готово ли государство потратить такие деньги на возрождение педагогических вузов. Думаю, что нет, вряд ли.

Второй путь: организовать подготовку хороших учителей, хотя бы для элитных школ первой сотни, в университетах – классических университетах. У нас у всех в 90-е годы были педагогические отделения. У нас в латентном состоянии обязательно есть подготовка (она ведется штучно) и филологов, и физиков, и математиков, и прочих. Это, во-первых, можно сделать очень быстро, поскольку возродить это просто. Это можно сделать очень дешево. А самое главное – это сразу будет подготовка на базе научных исследований, потому что иная подготовка (учителей – в первую очередь) невозможна. Если они в школе на уроках физики будут рассказывать только про Ньютона, то мы никуда не двинемся. Мне кажется, сегодня этот вчерашний, позавчерашний вопрос нужно каким-то образом решать.

Больше спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Вы затронули достаточно острые вопросы, связанные с учителями. Я надеюсь, мы, возможно, еще вернемся к этому. Но раз уж мы обратились к данной теме, я хотел бы задать присутствующим короткий вопрос (тем, кто готов на него ответить). Точно хочу задать его Николаю Николаевичу. Возможно, кто-то еще готов на него ответить. Кто преподает в тех школах, которые работают с вашим университетом?

Кудрявцев Н. Н.:

– Я думаю, что там, прежде всего, преподают хорошие педагоги.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Нет. Я имею в виду – откуда они берутся. Это, в том числе, преподаватели университета, либо вы занимаетесь какой-то селекцией педагогов?

Кудрявцев Н. Н.:

– Нет. Мы не занимаемся селекцией педагогов. Но мы стремимся повышать их уровень. Мы их приглашаем в университет, проводим для них курсы, наверно, не молодого бойца, а уже для педагогов, где они смотрят, что нужно делать по физике, математике, информатике, то есть мы стремимся повышать этот уровень.

Я бы хотел еще немного продолжить мысль моего коллеги. У всех разные подходы. Мы находимся в Москве. В Москве, несмотря на то, что здесь расположены ведущие центры, большие тревоги вызывает уровень учителей. Что делается сейчас? Приглашают выпускников технических вузов (вузы города Москвы в этом активно участвуют), чтобы они шли преподавать в школы, разными способами: на полную ставку, частично. Им нужно еще получить некий заряд бодрости (если так можно выразиться) педагогического образования, что сейчас делается в режиме ускоренной подготовки этих «курсов молодого бойца». Потому что, наверно, раньше ситуация с выпускниками педагогических вузов была лучше, а сейчас к качеству их подготовки есть большие вопросы.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Виктор Анатольевич, пожалуйста.

Кокшаров В. А.:

– Скажу буквально несколько слов. Практика показывает, что лучшие педагоги-новаторы, за которыми идут дети – это все-таки не выпускники педагогических вузов. Это больше выпускники классических университетов, потому что в педвузах дают, наверно, хорошую педагогическую подготовку, но не очень хорошие базовые знания. Для того чтобы детям выстраивать траекторию, чтобы «заражать» их какой-то отраслью знаний, нужно, чтобы педагог обладал еще и очень серьезными фундаментальными знаниями.

Так вот, мало того, что у нас есть свой лицей, в котором обучают только преподаватели университета и выпускники университета (это особая история), мы сейчас еще очень серьезно работаем со многими школами, приглашаем учителей, проводим для них семинары по современным тенденциям развития естествознания, обществознания и т.д. Надо отметить, что в последние годы немало выпускников университета идут в школу. Это нужно всячески поддерживать.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Андрей Иванович.

Рудской А. И.:

– Я поддержу моего коллегу Виктора как раз в том плане, что у нас политехнический лицей, где больше тысячи учеников, достаточно крупный, и 100% преподавателей – это профессура, доцентура, ассистентура нашего университета.

Но мы идем в какой-то степени обратным путем: повышение их квалификации не в рамках их профессиональной подготовленности. Ясно – они на высочайшем уровне преподают все школьные дисциплины. Почему? У нас, как и у Уральского федерального университета, представлены все области знаний, и в гуманитарной области – тоже (и история, и философия, и астрономия и т.д.), то есть весь спектр предметов, которые преподаются в средних школах. Но мы еще взяли за практику, чтобы повышение квалификации наших профессоров, доцентов, ассистентов осуществлялось в педагогическом университете по тем дисциплинам, которые им просто необходимо знать: разделы «Конфликтология», «Психология», «Методика преподавания» (для детей), «Деловые игры» и т.д. Мы немного их переориентируем. Это помогает, кстати, и в их образовательной деятельности в высшем учебном заведении.

Без сомнения, второе, на мой взгляд, большое достижение тех лицеев, которые работают с университетами, или находятся на площадке университета – то, что в основном лабораторная база их процесса обучения наша университетская. Это физика – лаборатории, где занимаются наши студенты первого-второго курса. Химия – это химические лаборатории.

Если говорить о профориентации, то ребята уже в этом возрасте видят, как, где учатся студенты. Мало того, тьюторство – это один из необходимых видов деятельности любого университета. Старшекурсники обязательно берут какую-то группу студентов, талантливых в той или иной области, для того, чтобы вести их в процессе обучения в самом лицее, и, конечно, не упустить на выходе, чтобы все поступали в наш университет (мы в этом заинтересованы). Хотя 98% идут к нам, а 2% уходят в другие вузы.

Почему мы это делаем? Здесь же еще «другая собака зарыта». Можно буквально по пальцам пересчитать пять-семь уникальных лицеев при вузах, которые финансирует Минобр из своих средств. Что касается остальных, на наши попытки получить хоть какую-то подпитку от Минобразования и науки мы получали ответ: «Мы не против, но обращайтесь к региональным властям, это финансируют они». На наше обращение в региональные структуры они отвечают: «Нам достаточно наших городских средних учебных заведений». Мы оказывались в вакууме.

Кроме того, возникала большая проблема: мы не имеем права иметь в вузах категорию работников под названием «педагог школы». Также необходим минимум зарплаты, сравнимый с зарплатой в городе, особенно в Москве и в Питере. Вы знаете, региональные власти сегодня очень хорошо поддерживают среднюю школу.

Откуда деньги? Деньги только из внебюджета университета. Брать средства из бюджета мы не имеем права. Внебюджет – самые дорогие для нас деньги, которые позволяют создавать лаборатории, да и вообще обеспечивать творческую жизнь вуза (я бы назвал это так). А у меня еще и два колледжа: экономика, live science и сельское хозяйство.

К сожалению, к нам присоединился институт торговли имени Ф.Энгельса. К сожалению, это произошло. Но мы очень правильно поступили, переработали психологию. В этом институте обучали товароведов. Министр задает мне вопрос: «Что же вы?». Я был против, но он просто находился рядом. Товароведы. Конечно, я зашел, увидел, что за товары – сапоги 40-х, какие-то бушлаты. Кошмар! Но мы в течение двух лет полностью переориентировали подготовку в колледже, «переобули» и интеллектуально, и профессионально товароведов в область сложной технологической наукоемкой продукции.

Все вы связаны с промышленностью. Назовите, какой вуз у нас выпускает специалистов-товароведов, способных оценить, выпустить на рынок, присвоить правильные категории, предсказать, дать ориентировку на дизайн, технические данные и т.д. той или иной продукции в области выпуска тракторов, самолетов, танков. Зачастую это просто назначаемые руководителем предприятия волевым порядком какие-то люди, которые потом пытаются самообразованием достичь каких-то компетенций. Вы посмотрите на наши структуры Внешторга. В массе своей это просто бывшие хорошие специалисты. Рособоронэкспорт, к примеру. Есть там хоть один подготовленный, дипломированный специалист в области торговли и товаропонимания той продукции, которой он торгует?

Мы сейчас их переучиваем, давая на первых курсах основы инженерных знаний в области машиностроения, материаловедения, химии, а не тканей, кожи и прочего (такой специализации немного осталось, но в незначительной степени). У нас в этом году был первый выпуск. Не много – 15 человек. Но поверьте, уже на первой ярмарке вакансий в декабре месяце они были разобраны буквально с боем. Как раньше отпускали колбасу или ветчину – не больше 200 г в одни руки. Нечто подобное было с этими специалистами.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Андрей Иванович, вас министерство подготовило к новой глобальной тенденции, о которой как раз говорил Алексей Ходырев в докладе.

Рудской А. И.:

– Без сомнения.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Многопрофильность университетов.

Рудской А. И.:

– Конечно, конечно. Мы понимаем ответственность и находим пути выхода из этой ситуации. Но сейчас ожидается вторая проблема ввиду разделения министерства на два – просвещения, науки и высшей школы. А что наши лицеи и колледжи? Сотни вузов России имеют эти структуры. Я уверен, все присутствующие здесь, в этой линейке имеют такие структуры. А кому они будут подчинены? Что, у нас тогда будет двойное подчинение – и Минпросвету, и…? Когда у одной собаки много хозяев, боюсь, она начинает кусать хозяев. Непонятно, что будет дальше. Это та проблема, которую, честно говоря, стоило бы поднимать уже сегодня.

Мы говорим о региональных вузах. Когда я говорил о классификации, совершенно не имел в виду, что ведущие вузы должны быть только в Москве или в Петербурге. Должны быть четкие критерии определения: какая наука, лабораторное оснащение, связь с ведущими научными организациями. Волне возможно, в эту первую категорию может попасть не московский университет и даже не из города, относящегося к региону-лидеру, а совсем простой, который при этом четко работает на промышленность. «Дубна», к примеру.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Да. Сейчас поговорим.

Рудской А. И.:

– Поэтому речь вовсе не шла о принижении кого-то и о восхвалении верхней части рейтинга столичных вузов. Значительная часть столичных вузов может получить статус институтов и академий, поверьте мне.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Я сейчас обозначу еще одну проблему. Проблема, которую вы обозначили, управленческая – кто управляет, кому подчиняется. При этом я полностью согласен: все представленные в президиуме университеты имеют свои лицеи и спецшколы. Но в некоторых из этих спецшкол, которые входят в список лучших школ страны, 90% выпускников идут в тот университет, который поддерживает эту школу, а в некоторых – 30%, и даже 25%. Это уже проблема позиционирования университета, то есть они создали нормальное школьное образование, но его плодами пользуются коллеги. Буду благодарен, если кто-то выскажется на эту тему. Михаил Абдурахманович, вы хотели дополнить.

Эскиндаров Михаил Абдурахманович, ректор Финансового университета при Правительстве РФ:

– Я думал, Николай Николаевич [Кудрявцев] скажет об этом как председатель Совета ректоров Москвы. Москва, в отличие от других городов, которые вы назвали, наоборот, поддерживает создание предуниверсарий. Практически все ведущие московские вузы уже имеют сформировали в последнее время лицеи в своих университетах (и медицинские, и Высшая школа экономики, наш вуз и другие) и выделяют очень хорошие деньги. Я думаю, что нужно найти взаимопонимание с местными органами власти. Они заинтересованы. Деньги идут за учащимся – очень простой метод финансирования. Я думаю, что московский опыт нужно распространять.

Реплика из зала:

– Михаил Абдурахманович [Эскиндаров], вы же юрист. Вы знаете, что региональным властям запрещено законом делать какие-либо инвестиции в органы или в организации, которые имеют федеральный статус. Москва получила особое разрешение. Я это знаю. Я восхищаюсь господином Собяниным, который действительно сегодня поддерживает все лицеи, школы и колледжи, которые находятся при вузах. Но здесь представители из разных регионов. Скажите, где еще есть такая поддержка.

Например, Валентина Ивановна, еще в бытность губернатором, один раз выделила нам 50 миллионов рублей для создания на нашей площадке уникальной лаборатории, которая была необходима для испытаний строящейся дамбы, необходимой для города. Преследование правительства города фискальными органами продолжалось несколько лет. Понимаете? Сегодня, кроме Москвы, может быть, где-то есть такая поддержка, но все мы находимся совершенно в другой ситуации. Чтобы изменить ситуацию, нужно изменить закон. Если бы вы нам помогли…

Эскиндаров М. А.:

– Речь идет не о законе, а о Бюджетном кодексе, который не позволяет финансировать из местных бюджетов федеральные учреждения, которыми являются университеты. Здесь есть предмет для разговора, но можно попробовать.

Реплика из зала:

– Еще бы бюджетное обеспечение регионов сделать таким же, как в Москве, тогда там точно деньги найдутся.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Уникальный совет.

Реплика из зала:

– Нет, я скажу, что все равно каждый регион, какой бы бюджет у него ни был, найдет деньги на образование. Они вовсе не безумные. Я уверен, что не очень эффективное использование бюджетных средств обнаружить можно легко в любом регионе, поэтому нужно просто подходить более грамотно. Главное – чтобы дали право. Действительно, предложение о внесении изменений в Бюджетный кодекс, я считаю, могло бы стать результатом нашей дискуссии. Может быть, стоит обратиться от имени ведущих вузов.

Эскиндаров М. А.:

– Я обещаю поговорить с Минфином.

Реплика из зала:

– Помощь просто необходима.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Я думаю, это можно. Союз ректоров, я думаю, поддержит.

Реплика из зала:

– Конечно, поддержит. Дмитрий Владимирович, Дубна – это Московский регион, провинция, как здесь было сказано, или другой регион? Вроде бы Москва, но… Каковы особенности регионального взаимодействия у вас?

Фурсаев Дмитрий Владимирович, ректор Государственного университета «Дубна»:

– Мы, конечно, относимся к Подмосковному региону.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Как вы себя ощущаете?

Фурсаев Д. В.:

– Ощущаем хорошо. Я скажу несколько слов. Многое уже было сказано, и я разделяю мнения коллег, но, тем не менее, сделаю несколько акцентов. Что такое региональные вузы? Я буду говорить о тех региональных вузах, которые готовят кадры для своих регионов, участвуют в развитии региональных проектов. Давайте определим такую категорию вузов. Я буду говорить, конечно, с учетом того опыта, который имею в Подмосковье.

Региональные вузы бывают нескольких типов. Есть государственные, то есть вузы федерального подчинения. Есть вузы, которые подчиняются субъектам федерации, как в Московской области. Есть негосударственные вузы. Это тоже нужно понимать. Почему региональные вузы в том определении, которое я дал, важны? Потому что бывают ситуации, когда только они дают основной объем специалистов для тех проектов, которые есть в регионах. По Московской области это очевидно. Но, к сожалению, ребята, уехав из Дубны учиться в Москву, уже не возвращаются. Вероятность того, что они приедут, мала. Так почему мы важны? К нам приезжают ребята специально учиться в Дубну, чтобы потом остаться работать в Дубне.

Какие тенденции имели место в Московской области? Почему возникла эта тенденция – уход от специализации, к многопрофильности. К этому подталкивала сама жизнь, просто возникали ниши, которые никто кроме региональных университетов заполнить не мог. Никто не мог. В Московском регионе появляются особые экономические зоны, территориально-инновационные кластеры, развиваются предприятия ВПК. А кадры откуда? Есть, конечно, кадры, ребята, которые возвращаются из федеральных университетов из Москвы. Но подчас бывают такие ситуации, когда рядом с педагогическим вузом, который расположен в каком-то городе, и всегда был педагогическим, возникает крупная компания-работодатель, которая нуждается в кадрах, и они заключают соглашение, начинают лицензировать новую специальность, совсем не педагогическую, и возникает некое новое направление.

Следующая тенденция, которая наметилась в Московской области (об этом тоже говорили): в региональных вузах возник довольно большой блок профессионального образования. В Подмосковье пятая часть колледжей теперь находится в вузах. Педагогические вузы вдруг стали готовить специалистов среднего звена по совершенно не педагогическим специальностям. Но это региональная специфика. Тут никуда не попрешь.

Теперь тенденции. Действительно, предлагается взаимодействие – крупные федеральные вузы-лидеры и вузы, которые находятся в регионах. Я это поддерживаю, я считаю, что эта мысль интересная. Но здесь есть один очень простой риск. Он состоит только в одном: чтобы те ребята, которые уехали из регионального вуза, поступили туда на бакалавриат, поехали учиться в магистратуру в Москву, вернулись назад. Это единственный риск. Все остальное – плюсы. Другая хороша схема – это когда вуз взаимодействует с крупной научной организацией, которая расположена в регионе. Это то, что происходит в Дубне.

Еще я хотел сказать следующее. Для того чтобы схема взаимодействия региональных вузов и ведущих вузов, расположенных в столичных городах, была успешной, все-таки нам нужно каким-то образом выровнять участников этого взаимодействия. Я хочу сказать, мы, как вуз, который относиться к субъекту федерации, к сожалению, не имеем возможности участвовать в федеральных конкурсах. Складывается парадоксальная ситуация – в Московской области не может быть своего опорного вуза. Почему? Потому что вузы субъектовые, относятся к субъекту, и в федеральных проектах мы участвовать не можем. Аналогичная ситуация и для вузов, которые являются негосударственными. Мне кажется, конкурсы – они на то и конкурсы, чтобы быть доступными для всех.

Таковы комментарии, которые я хотел бы высказать. Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Заканчивая тему региональной моноцентричности, я хотел бы задать вопрос Андрею Анатольевичу. На мой взгляд, строительный бизнес – это максимально локальный бизнес. В то же время ваш университет претендует на лидерство в рамках страны. Как вы видите в этом смысле взаимодействие с региональными учебными заведениями?

Волков Андрей Анатольевич, ректор Национального исследовательского Московского государственного строительного университета:

– Добрый день, уважаемые коллеги. Большое спасибо за возможность выступить. Вы совершенно верно подметили наши отраслевые особенности. В этом смысле университет может быть показательным для всего этапа реформ, которые в связи с этим инициирован в последнем десятилетии, даже уже почти 15 лет. Мы – университет, с одной стороны, отраслевой. Наша отрасль действительно масштабная: очень серьезная доля в валовом внутреннем продукте, мы социально значимая отрасль, даем огромное количество дополнительных рабочих мест в смежных отраслях. Одновременно с этим, мы отрасль разгосударствленная, поскольку на государственные деньги проекты реализуют частные строительные компании, с которыми очень сложно выстроить долгосрочное эффективное и продуктивное сотрудничество, ориентированное на поддержку, на формирование специальных программ поддержки исследований, НИОКР и подготовки кадров, планирование, как это возможно с корпорациями с государственным участием.

Сегодня было приведено много примеров. В этом смысле мы оказались в очень непростой ситуации, когда была предложена модель региональных опорных университетов. В советское время, когда мы заканчивали, у нас было 15 архитектурно-строительных университетов по всей стране. С созданием сети федеральных университетов нас осталось 12, а первая волна создания региональных опорных университетов из 12-ти сделала 7. Можно прогнозировать, что этот процесс в той или иной форме продолжится. В этом смысле, как ни странно, данная модель сегодня находит все больше понимания.

Но на наш взгляд, это отраслевое созидательное образование должно, как минимум, занимать достойное место при реализации данной модели. На самом деле, часто это центральная тема развития региона. Сегодня все вопросы связаны с инфраструктурой, со строительством. Кроме того, стройка сама по себе, даже не стройка как этап, а скорее продукт нашего труда – это городская среда, то, что сегодня на слуху, становится центром пересечения огромного числа высокотехнологичных направлений развития научно-технического прогресса.

Все, что сегодня происходит в городе (это и геопозиционирование, и сервисы, связанные с навигацией, беспилотным транспортом, мониторингом, организацией движения, интеллектуальными системами, социальные сервисы), накладывается на среду жизнедеятельности. В этом смысле мы должны проектировать, планировать, создавать и эксплуатировать эту среду так, чтобы она была доступна, и максимально обеспечивала синергетический эффект с громадьем цифровых технологий, интеллектуальных систем, которые сегодня на повестке дня.

Для себя мы приняли следующую модель развития. Мне очень приятно, к слову, что в рейтинге, который сегодня опубликован, кроме нашего университета, присутствуют еще два региональных архитектурно-строительных университета и целый ряд опорных региональных технических университетов, которые вошли в строительные вузы. Мы приняли для себя концепцию развития отраслевого университета как университета не просто строительного, а созидательного, со значительно более широкой областью профессиональной ответственности, не ограниченной этапом стройки, а распространяющегося на весь жизненный цикл: планирования, проектирования, создания и эффективного управления этими самыми элементами среды жизнедеятельности.

В этом смысле мы не то, что вынуждены, а считаем гармоничным создание и развитие в университете целого ряда новых направлений подготовки, связанных, конечно, с цифровыми технологиями, с информационным моделированием, безопасностью, материаловедением, которое выходит за границы строительного материаловедения. Это, как ни странно, навыки и социологического, и психологического анализа – то, как сегодня наши граждане воспринимают огромное количество инноваций, которые происходят.

В этом смысле мы, конечно, не составляем конкуренцию университетам, ведущим фундаментальную подготовку. Например, сегодня цифровые технологии – это основной серьезный тренд, и в нашей отрасли в ближайшие четверть века он будет формировать всю повестку. Но появляется очень интересная, а, может быть, в новейшей истории уникальная возможность синергетического эффекта, когда могут «выстрелить» совершенно новые модели профессиональной подготовки кадров. Например, на базовый фундаментальный бакалавриат в области IT накладывается практическая магистратура, которая позиционирует специалиста в конкретной области деятельности для конкретных результатов. То же самое фундаментальное образование в области информационных технологий или экономики, или материаловедения может дополнять базового бакалавра или специалиста. У нас сегодня такие модели тоже есть.

По сути, эта модель, воспринятая сегодня не только нашим университетом, а мы сегодня представляем ассоциацию строительных университетов, приносит определенные плоды. Мы в 2010 вошли в категорию национальных исследовательских университетов – со второго раза, в очень серьезной конкурентной борьбе. Это, в известной степени, была, конечно, удача, но за прошедшие уже почти 10 лет это серьезно изменило университет.

Кроме масштабных капиталовложений, я согласен с коллегами, нам всем предстоит понять, как дальше будет развиваться эта модель, поскольку мы несем ответственность и за инфраструктуру, которая создана, и за те результаты, которые мы сегодня получили. Это обязательно должно получить развитие, все присутствующие этого очень ждут.

Одновременно с этим есть модель, в которой мы существуем в последнее десятилетие – это различные мониторинги, рейтинги, оценки, их очень много. В целом, если даже немного раздвинуть их границы, они очень четко или в достаточной степени позволяют университету, в том числе самому оценить собственный потенциал, более предметно говорить с коллективом по объективной части повестки этих рейтингов, поскольку, конечно, есть вещи спорные, но есть вещи абсолютно объективные. По каким-то показателям здесь прогресс просто на бумаге, и здесь сложно спорить.

Например, публикационная активность. Мы, прямо скажем, за всю нашу историю серьезно не занимались фундаментальными исследованиями. Если кто-то в этой почетной категории, в которой мы оказались, начинал с сотен публикаций и довел их до тысяч или десятков тысяч, то мы начинали с единиц и сегодня приближаемся к тысячам. Это рост на порядки в течение очень короткого промежутка времени.

Сегодня количественный этап реформ и преобразований во многих университетах фактически завершен, и мы на пороге качественных преобразований. Не буду повторяться, большинство тем здесь уже затронули. Но нам предстоит еще один очень серьезный этап переосмысления. Я согласен здесь с Андреем Ивановичем, конечно, необходимо сформировать достаточно четкую систему позиционирования образовательных организаций, поскольку не менее важно, чем конкретный результат, видение совершенно конкретной своей собственной перспективы, того места, которое ты должен занять, к которому должен стремиться, чем мотивировать коллектив.

Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Я бы хотел сейчас перейти к теме, которую уже затронул Андрей Иванович – по поводу специализированных и более универсальных вузов. У нас во времена СССР было очень много специализированных вузов. Сейчас пытаемся отходить от этой практики. Михаил Абдурахманович, финансовый институт, в терминах СССР, был моноинститутом в чистом виде. Как вы сейчас боретесь с этим риском? Какие вы видите проблемы? Я хочу предварить ваш ответ комментарием. Если посмотреть на наш рейтинг, те вузы, которые сохраняют специализацию, как правило, довольно сильно проседают уже на протяжении многих последних лет.

Эскиндаров М. А.:

– Во-первых, мы гордимся тем, что оказались в таком рейтинге, потому что, на самом деле, мы специализированный вуз, вуз исключительно экономический, конечно, с некоторыми изменениями. Мы готовим не математиков, юристов и т.п., но, тем не менее. Так как мне буквально через несколько минут нужно будет уйти, я хотел бы сказать два слова по поводу предыдущей дискуссии.

Мне очень приятно участвовать в этом мероприятии, хотя бы потому, что я десять дней назад давал большое интервью «Российской газете», которое, мне сказали по секрету, будет опубликовано тоже восьмого числа. В нем я говорил о тех же вопросах, которые мы сегодня обсуждаем: о создании двух министерств, о взаимоотношении с Академией наук, о вопросах, связанных с оценкой научно-исследовательской работы преподавателей и вуза в целом, о сомнениях относительно критериев, которые сегодня определяются. Вижу. Это номер за восьмое число, которое, правда, еще не наступило. Мне будет приятно, если коллеги каким-то образом отреагируют, потому что я тоже поднимал там ряд вопросов.

А что касается деятельности сугубо узкопрофессиональных вузов, я тоже говорил, что, к счастью или к сожалению, их время проходит. Конечно, мы должны реагировать на события, которые происходят у работодателей, у рынка, поэтому мы меняемся. Например, если говорить о подготовке кадров финансистов, то мы сегодня в большей степени занимаемся подготовкой, связанной с финтехом. Создаем новые программы, новые направления, в том числе совместно с нашими ведущими вузами. Например, мы заключили соглашение с Московским институтом стали и сплавов о подготовке совместных программ. Ведем переговоры, подписали соглашение с химико-технологическим университетом также по подготовке магистерских программ. Завершаем переговоры с МВТУ имени Баумана и с другими. Еще очень важно: вчера мы закончили переговоры с Росфинмониторингом о создании сетевого университета совместно с МИФИ, еще рядом университетов. Все это связно с подготовкой новых специалистов в финансово-экономической области.

Честно скажу, у нас была даже попытка поглотить один неплохой технический университет, чтобы объединить техническую и гуманитарную подготовку. Первая попытка не удалась, но нам никто не мешает вернуться к этой идее. Если какой-то из ведущих вузов готов объединиться с нами, хотя бы на первом этапе с точки зрения совместных программ, мы с удовольствием это сделаем. Но рынок меняется, будем меняться и мы.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо. Михаил Асланович [Погосян], Московский авиационный институт во времена СССР тоже был монотехническим институтом, «заточенным» на аэрокосмос. Вы сегодня уже сказали, что есть много новых специальностей. Но сейчас вы ощущаете, что это уже отчасти универсальный университет?

Погосян М. А.:

– Во-первых, я хочу сказать, что «заточенность» на аэрокосмос – это тоже достаточно широкое направление подготовки. Это и конструкции, и силовые установки, и системы управления, и радиоэлектроника, поэтому если сложить все направления экономики подготовки, которые были в Московском авиационном институте, то я бы не рассматривал это как узкоспециализированный отраслевой вуз. Безусловно, акцент на аэрокосмос был, и сегодня мы двигаемся все-таки в направлении политехнического университета.

Нужно сказать, что все знания сегодня имеют междисциплинарный характер. Приоритеты, на которых сегодня сосредоточены наши направления научной деятельности, направления подготовки кадров – управление жизненным циклом изделий, математическое моделирование, интеграция ионики, композитные конструкции, объективные технологии, электрификация инженерных систем – это все не сугубо аэрокосмические направления развития техники. Это направления высокотехнологичных отраслей, охватывающих все сферы деятельности. В этом смысле мы движемся как раз к тому, чтобы развивать подготовку кадров и научные исследования не только в интересах аэрокосмической отрасли. Мы считаем, что наши знания хорошо внедряются в другие сферы применения. Я могу привести пример. Мы достаточно тесно взаимодействуем с Объединенной судостроительной корпорацией, которая не вписывается в традиционные отраслевые рамки. Я вижу в этом большие перспективы.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Понятно. Я хотел бы попросить своего коллегу по IREG Вальдемара Сивински прокомментировать эту тренд на универсальность с точки зрения Восточной Европы и, может быть, даже шире.

Сивински Вальдемар, вице-президент IREG Observatory on Academic Ranking and Excellence:

– Большое спасибо за приглашение. Я на этом форуме уже не первый раз. Это очень плодотворные встречи, потому что они потом даже влияют на развитие рейтингов, на то, что мы делаем. Например, мы несколько лет тому назад обсуждали вопросы предметных рейтингов относительно того, что нельзя оценить многие вузы. И вот эти предметные рейтинги развились. Мы убедили организаторов рейтингов, глобальные организации, что на них нужно обратить внимание.

Пользуясь случаем, хотел бы поздравить Дмитрия Гришанкова с большим успехом, потому что десять дней назад во время Генеральной ассамблеи IREG Observatory Дмитрий был избран членом правления. Это очень узкая престижная группа. В нее входит профессор Ниан Сай Лиу (автор шанхайского рейтинга), Роберт Морс – это вообще отец рейтингов, US News & World Report – Бен Саутер. Я очень рад, что Россию представляет именно Дмитрий Гришанков. Поздравляю! Он был избран тайным голосованием. Туда не так просто попасть.

Возвращаясь к вопросу, могу ответить только так: нет одного подхода к вопросу о том, закрывать или открывать маленькие специализированные вузы или большие вузы. Во-первых, наша цивилизация, наш мир очень быстро развивается даже в технологическом инновационном смысле. Мы до конца не знаем, какие вузы, какие подходы, какая промышленность будет нам нужна через пять, через десять лет. Значит, сегодня в мире нет ни одного, кто бы убедительно сказал, что нужны только большие вузы или закрываем маленькие вузы, и нужно создавать большие организации.

По-моему, это, во-первых, вопрос национальных политик, поскольку в разных странах есть разные потребности, разные подходы. Было упомянуто, что в Германии есть хорошие технические университеты: Munchen University of Technology, в Берлине – Берлинский политехнический институт. Но есть Fachlich Schule, потому что они оказались нужными. В США точно так же: есть 120 больших университетов, но есть community colleges, есть много вузов, которые работают на нужды штата, на нужды локальной общественности. Как мне кажется, это, прежде всего, вопрос национальной политики, но и вопрос финансирования.

Рейтинги, если можно два слова сказать о них, теперь все чаще играют в мире роль инструмента, который помогает убедить население, убедить власти, убедить налогоплательщиков, парламенты, что нужно выделять деньги на вузы, на высшее образование. Это не так просто, потому что во всех странах идет борьба за деньги. Есть парламент. Нужно давать деньги на здравоохранение, на оборону, на другие цели.

Не во всех парламентах, не во всех странах есть четкое убеждение, что деньги на высшее образование должны выделяться в достойном объеме. В Великобритании несколько лет назад были большие проблемы, когда расходы на высшее образование были сокращены. Следствием этого было повышение оплаты за обучение. Это очень серьезно повлияло на иностранных студентов, на политику в целом.

Если есть небольшой специализированный вуз, например, морская академия, никто не будет включать морскую академию в состав большого университета, потому что в этом нет смысла. На выпускников есть большой спрос. В морской академии образование очень специализированное, есть стопроцентный спрос на выпускников, потому что выпускники такой академии нужны. Значит, есть деньги на обеспечение работы таких вузов.

Я полагаю, в будущем мы увидим очень хорошие, интересные примеры, как будут развиваться вузы в разных странах. Например, один из самых лучших инженерных вузов в мире – это Oling engendering school. Вблизи Бостона небольшой вуз, созданный лет 9-10 тому назад, который теперь считается одним из самых лучших инженерных вузов. Там совершенно другой подход к обучению. Мы знаем, что можно традиционно обучать инженеров и можно широкомасштабно использовать все дидактические технологии – problem бейслер, project бейслер. Совершенно другой подход к обучению, когда мы создаем коллективы, которые решают проблемы, а не только изучают по очереди математику, физику и другие науки. Небольшой вуз, но нашли деньги, нашли спонсоров и могут развиваться.

Так что финансирование высшего образования и роль рейтингов в убеждении общества, в убеждении парламента, в убеждении налогоплательщиков будет расти. Люди не специалисты по высшему образованию, особенно по рейтингам, но они хотят знать, что деньги, которые общество платит на высшее образование – это необходимое вложение. Рейтинги играют в этом важную роль: можем иметь хорошие вузы и в национальном масштабе, и в глобальном масштабе.

Хотя, конечно, кроме больших международных рейтингов также возрастает роль национальных рейтингов. Мы здесь собрались в контексте рейтинга, потому что RAEX объявляет его результаты. В большинстве стран существуют такие национальные рейтинги. Они развиваются, потому что позволяют намного тщательнее сравнить вузы. Можно составить рейтинг в рамках одной страны, потому что это одна законодательная система, одна культурная система, и намного больше данных.

Нет рейтингов без данных, потому что рейтинги требуют чисел. В международных рейтингах самая главная проблема – это недостаток данных, сравнимых в масштабах многих стран, потому что в одной стране, и даже в рамках Евросоюза, есть сравнимые данные. Но сравнить базы данных, которые есть в Латинской Америке, в Азии, в Азербайджане, в Канаде, в Великобритании – это очень трудно, потому что состав показателей в этих рейтингах узкий. В национальных рейтингах он намного шире. Поэтому обращаюсь ко всем присутствующим: обращайте внимание на национальные рейтинги, потому что с их помощью можно более тщательно делать мониторинг работы ваших вузов: как начали работать модернизационные программы, как можно улучшить свое место.

Международные рейтинги будут меняться, потому что, как мы говорим, нет достоверных сравнимых данных, но есть много инициатив, которые пытаются такие данные найти или подсказать новые пути развития рейтингов. Рейтинг «Три миссии университета», который был создан в Москве – характерный пример.

В IREG мы разрабатываем, уже практически заканчиваем цикл семинаров, подготовили отчет по инженерным рейтингам – как в будущем нужно развивать инженерные рейтинги. Дмитрий, большое спасибо за работу, которую вы здесь провели, и ваше присутствие в IREG Observatory – это тоже проявление уважения к усилиям российского высшего образования, потому что все внимательно следят, как сработают ваши проекты («5-100» и другие), и какие будут эффекты.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Коллеги, с моей точки зрения, настолько интересная дискуссия, что исчерпали практически все время, подходим к завершению пленарной сессии, что неизбежно. У меня один вопрос, который я хотел бы задать присутствующим, и одно сообщение. Начну с вопроса из числа тех, которые остались не заданными. Я не могу его не задать.

На съезде ректоров прозвучала инициатива по поводу того, что у нас мало журналов, авторитетных на мировом уровне. В.В.Путин сказал: «В чем проблема? Сделайте». На мой взгляд, здесь нужна программа, аналогичная «5-100» для университетов, для развития журналов. Я хотел бы услышать экспресс-мнение присутствующих. Насколько, по вашему мнению, такая программа важна? В базах данных российских журналов практически нет, а все рейтинги, как сказал Вальдемар, базируются, в том числе, на базах данных Scopus, клеревейт аналитик, WebofScience. Николай Николаевич, затем Виктор Анатольевич.

Кудрявцев Н. Н.:

– Конечно, можно идти по этому пути и по нему, наверно, нужно идти, но, в любом случае, это должен быть довольно точечный подход. Нужно посмотреть, чего конкретно нам не хватает, и это создавать, поскольку это требует очень высокой степени конкретности. Это первое.

Второе. В наше время, можно сказать, в Советском Союзе наши учителя учили нас, что каждый научный результат должен быть опубликован три раза. Первое – доклад на конференции. Это дает максимальную скорость информирования сообщества. Второе – публикация в журнале, который является ведущим в России. Третьей – публикация в каком-то международном журнале, который издается на английском языке. Каждая из этих публикаций имела свою функцию: скорость, информирование соотечественников и мирового сообщества.

Мне кажется, сейчас уже факт, что английский язык становится международным языком научного и университетского общения. Однозначно, мы должны стремиться больше публиковаться в этих журналах. Здесь не должно быть противоречия. Если есть какая-то проблема внутри страны, у нас чего-то нет, ее нужно решать, чтобы информировать свое сообщество. Но нельзя, ни в коем случае, образно говоря, снимать ногу с педали – той цели, к которой мы стремимся, чтобы все наши лучшие результаты становились известны всему миру, и таким образом повышать авторитет российского образования и российской науки.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Виктор Анатольевич.

Кокшаров В. А.:

– Я считаю, что такая программа, безусловно, нужна. Такие разовые программы уже реализуются в рамках деятельности Министерства образования и науки, но они, как правило, рассчитаны на год, с небольшим объемом финансирования. Некоторые наши журналы получают такую помощь. Но если бы мы по аналогии с «5-100» сделали программу, рассчитанную на несколько лет, с понятными объемами финансирования, где обязательно на конкурсной основе с получением грантов будут участвовать университеты и научные учреждения, чтобы выводить свои журналы на мировой уровень, это было бы правильно.

Университеты этим занимаются. Каждый университет, по крайней мере, из ведущих, старается выводить свои журналы в базы данных Scopus, WebofScience. Это особенно актуально для гуманитариев. Им бывает трудно опубликоваться в журналах, которые издаются в Соединенных Штатах, в Великобритании, в ряде других стран.

Успехи есть. Ряд российских журналов вышли на этот уровень. У нас в университете, например, из шести журналов, которые вошли в Scopus и WebofScience, три журнала чисто гуманитарных, в том числе созданные с нуля. Они наращивают свои обороты. Конечно, если им будет оказана государственная поддержка, то мы сможем достаточно быстро решать эту проблему. Причем там будут не фейковые публикации, а именно публикации хорошего уровня с привлечением зарубежных экспертов хорошего уровня. Ведь деньги нужны, в том числе, для того, чтобы оплачивать деятельность значимых зарубежных экспертов и качественно готовить публикации, переводы на английский язык. Если это будет сделано, то успехи будут очевидными и очень быстрыми.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Андрей Иванович, пожалуйста.

Рудской А. И.:

– У меня несколько другая позиция. Вот что я хотел сказать. Если говорить о журналах, как таковых, то нужно к этому подходить системно. У нас более 500 вузов. Представляете, каждый стремится получить высокорейтинговый журнал. Согласен, мы сможем это сделать с помощью каких-то программ. Но там есть вторая составляющая – импакт-фактор, то есть его цитируемость и так далее. Поэтому в этом плане мы должны подходить системно к созданию журналов, но я бы немного переформулировал вопрос: уже не при вузах, а в России.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Я говорю именно о России.

Рудской А. И.:

– Да. В России. Посмотрите, Nature разве издается при вузе? Это серьезнейшая коммерциализированная международная система, только что объединенная со Springer. Да, нужно платить деньги, но ведется большая работа редакции, менеджмента этого журнала, причем, вы знаете, у них есть и виртуальные издания в интернете, и печатные, целая серия. Как и любая наука, это серьезная, прежде всего коммерцилиазированная деятельность. Здесь нужно просто посмотреть, как подходить, и какие нужно давать вузам степени компетентности выхода журналов на международный уровень по Scopus. Это возможно в сферах, где они являются безусловными лидерами, где они по предметным рейтингам занимают ведущие позиции в мире. Это один-два журнала. Много 0,001Н – это неинтересно, а денег на содержание редакций, на редактирование, английский тратится немало.

Почему мы много теряем в Nature? Мы заключили с ними соглашение, и в будущем году на нашей площадке пройдет конференция Nature. Мы сейчас для России (я думаю, многие получают рассылку, мы вывешиваем объявления) проводим семинары редакторов по направлениям Nature, откуда к нам приезжают и проводят для ученых «ликбезы» о том, что нужно делать. Ведь там беда – язык. Мы направляем туда наши статьи на английском языке, которые читаются как тарабарщина. В этом еще беда. Это наша внутренняя культура и умение правильно наладить технический международный язык – англосаксонский (назовем так). Не хочу говорить о какой-то нации, так произошло волею случая.

Поэтому мне кажется, эта система должна быть. Если рассматривать в плане России, мы должны рассмотреть Академию наук как площадку. Вы знаете, там представлены по направлениям науки академические журналы, которые исторически уже известны во всем мире. Нужно только их доработать, довести до ума, хорошо дофинансировать, подобрать высокопрофессиональных членов рабочих групп и редколлегий, приглашая их с родным языком – китайским, английским, я не знаю, каким еще, заместителя главного редактора по филологическому аспекту, или беря консультантов, у которых родной язык, допустим, английский, по отраслям науки, потому что биолог никогда не переведет статью о металлургии.

Может быть, следует формировать такие серьезные редакционные коллегии. Я не говорю, что это правильно, но как мне видится, академические журналы исстари уже известны во всем мире. Их можно превратить в высокорейтинговые, с высоким импакт-фактором по всем отраслям науки, как в базовые для России. Площадка, где наши ученые смогут публиковаться, помимо зарубежных ведущих журналов.

Плюс, конечно, должна быть сеть (я скажу и в отношении себя тоже, что не было обидно) средних рейтинговых журналов по профессионально высоким направлениям или высококомпетентным направлениям, на которые способны вузы. Должна быть разноуровневая, но все-таки система публикационной активности, направленная на то, чтобы результаты нашей работы были доступны для мирового сообщества и на бумажном носителей, и в цифровом формате. А потом оно само выберет. Не мы определяем импакт-фактор, его определяют ученые, которые читают эти журналы.

Мы все-таки должны классифицировать вузы. Пробные журналы мы тоже должны классифицировать и вкладывать адресно. Я полностью согласен с Виктором: когда мы четко определяем журнал, туда выделяются деньги, государственная поддержка. Мы, все ученые, должны поддерживать эти журналы, платя за право в них публиковаться. Эти журналы создаются не ради наживы, а ради того, чтобы они могли достойно готовить публикации и публиковать в нужном формате.

Мы проигрываем даже в дизайне. Мы как австралопитеки в этой области. Я много читаю иностранной литературы – журналы красивые, хорошая бумага, интересные, научные публикации перемежаются рекламой и даже юмористическими статьями, научными дискуссиями. В том же Natureесть раздел «Антинаука», где индекс цитирования, индекс Хирша ученых превышает 200 только за счет их скандальных публикаций, на которые ссылаются, хотя они антинаучны. Поэтому здесь еще вопрос оценки ученого просто по индексу Хирша.

Поэтому у меня есть предложение в адрес нашего высокоуважаемого рейтингового агентства по ряду показателей, которые вы анализируете, по оценке. В рабочем порядке. Можем обсудить и здесь.

Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Я думаю, что мы проконсультируемся. Марина Александровна, вы хотели дополнить.

Боровская Марина Александровна, ректор Южного Федерального университета:

– Мне кажется, журнал может служить как успеху, процветанию и развитию, так и быть основой антирейтинга – снизить уровень и планку университета. Мы говорим о том, что позиция экспертного сообщества в данном смысле является самой важной – насколько это экспертное сообщество принимает. Поэтому мы после заседания, которое состоялось у нас в Санкт-Петербурге (как раз была встреча с Президентом), обсуждали, как реализовать подобного рода поручение, и что можно сделать.

Конечно, объединение профессионального сообщества, потому что когда профессиональное сообщество формулирует свои требования, закладывает их и готово их поддерживать в течение периода работы журнала, когда этот журнал востребован всеми партнерами (и российскими, и зарубежными), тогда будет успех.

Недавно у меня было интервью в РБК. Как раз говорили, в том числе, об участии вузов (и нашего, и многих других) в «мусорных» журналах, когда мы увлекаемся подобного рода свойствами, получаем отрицательные показатели и ухудшаем как положение конкретного ученого, так и сообщества. Так что, мне кажется, это важный момент, мы должны его для себя оценивать не через университет, а через профессиональное сообщество и ту группу, которая готова этот журнал поддерживать.

Спасибо.

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Спасибо за ваше мнение. Журналы – это основа для разных рейтингов: цитирование и прочее. А большинство цитируемых журналов находится не у нас, и мы это знаем. Это все равно, что призывать: «Ребята, давайте играть в гольф», только 15 тысяч из 30 тысяч полей для гольфа находятся в Великобритании, остальные – в Соединенных Штатах, а вы можете туда ездить. А нас есть пять образцово-показательных полей, но не для всех. С точки зрения рейтингового агентства мы, как потребители этой информации, крайне заинтересованы и, наверно, тоже будем по мере возможности и сил участвовать в этом процессе.

Объявление, о котором я хотел сказать. Сегодня я ни с кем не договаривался, но, по-моему, практически в каждом докладе прозвучали слова «айти», «цифровизация». Михаил Абдурахманович упоминал финтех. Партнер нашего проекта – это одна из ведущих IT-компаний – компания СИБИНТЕК. Здесь присутствует генеральный директор этой компании Владимир Николаевич Перевозный. Мы договорились о том, что буквально с сегодняшнего дня начинаем проект, который завершится через год.

Это проект, посвященный тому, кто и как готовит кадры для цифровой экономики. Если можно, слайд этого проекта. Соответственно, в рамках этого проекта мы будем смотреть все, начиная от школы и заканчивая университетом. Начиная с того, что такое цифровая экономика, и что это за кадры, поскольку, если посмотреть широко, то все, начиная от зубного врача и заканчивая айтишником, используют компьютер, но, наверно, это не совсем то, о чем мы говорим, поэтому еще предстоит сформировать это понимание.

Это то, о чем говорил Вальдемар: сейчас subject-рейтинги становятся все более и более востребованными. Это будет попытка создать не просто национальный subject-рейтинг, а рейтинг, который учитывает все, начиная от предварительной стадии обучения в школе, вклада университетов. Какие факультеты, какие кафедры, какие специальности готовят – мы хотим это понимать. Это будет не просто очередной рейтинг. Это будет рейтинг? и вокруг него некие исследования, чтобы мы понимали карту мира цифровой экономики. Если этот проект удастся, а он удастся (по крайней мере, все, за что мы брались до сих пор, удавалось), я думаю, что мы будем инициировать подобные проекты и в других направлениях.

А сейчас я хотел бы дать слово для краткого представления Владимиру Николаевичу. Компания СИБИНТЕК выступила инициатором этого проекта, во многом «перевернула нам мозги» в этом направлении. Компания очень заинтересована во взаимодействии с образованием – не только с высшим, но и с другими уровнями. Пожалуйста.

Перевозный Владимир Николаевич, генеральный директор ООО ИК «СИБИНТЕК»:

– Добрый день, коллеги, дамы и господа. Рад возможности сказать здесь несколько слов. Постараюсь долго не задерживать вас перед кофе-брейком. Все устали, это понятно. Мне очень приятно сегодня присутствовать здесь. Я услышал очень много нового для себя от науки, от университетов. Нужно синхронизировать то, что есть в бизнесе (а я сегодня представитель бизнеса – работодатель), и то, что нам готовит наука, готовят университеты, институты по всей России. Хочу поблагодарить партнеров – рейтинговое агентство RAEX за инициирование и качественную реализацию столь масштабного проекта.

Мы намерены реализовать проект (я уверен, мы его выполним совместными усилиями), который способствует фокусированию внимания в оценке школ и вузов на конкурентоспособности их выпускников. Мы намерены дать реальную рыночную оценку качества образования. Если смотреть на рейтинги, смотреть на вузы, которые сегодня представлены ректорами, руководителями, то, на мой взгляд, здесь все хорошо. В Москве, в Питере, в других крупных городах особых проблем с выпускниками, с их подготовкой, с качеством, по большому счету, нет, а в регионах это огромная проблема. В своем кратком докладе я остановлюсь на том, как мы пытаемся выходить из положения, из ситуации.

Наш СИБИНТЕК – это крупная, динамично развивающаяся IT-компания, один из лидеров российского рынка информационных технологий. Мы, как никакая другая компания, понимаем и четко ощущаем на себе потребность в специалистах с качественным современным образованием, о котором сегодня идет речь, способных к постоянному профессиональному развитию и совершенствованию своих знаний и навыков. В современную эпоху цифровой экономики именно такие специалисты находятся, либо должны находиться, на передовой и участвовать в разработке и внедрении нового уклада нашей цифровой жизни. В последние два-три года мы все время слышим: «Цифровая экономика, цифровое правительство, цифровой завод, цифровое месторождение».

Наша команда СИБИНТЕК состоит из высококвалифицированных профессионалов, обеспечивающих оказание сервисных услуг от Владивостока до Смоленска. У нас много тысяч специалистов, но при этом есть потребности в более качественных, компетентных специалистах, в новых компетенциях в части цифровых технологий. Поэтому обеспечивая лидерство (а это наш корпоративный лозунг, который представлен на баннере), в своей деятельности мы смотрим шире и стремимся через взаимодействие с вузами влиять на процесс изменения самой системы образования, насколько мы можем это сегодня сделать и чем-то помочь.

Наша цель – помочь вывести систему образования на новый, лидирующий уровень, чтобы взращивать активных, современных, амбициозных молодых людей со свежими идеями, взглядами, креативным подходом к работе и к жизни в целом. Мы готовы в этом активно участвовать. Это не только база для прохождения практики у нас на предприятии, где студенты могут окунуться в реальность работы крупнейшего IT-интегратора России (мы действительно являемся крупнейшим айти интегратором).

Мы не только ждем студентов у себя, но и направляем наших лучших специалистов, руководителей достаточно высокого уровня для проведения занятий и мастер-классов в вузах. Конечно, это происходит преимущественно в регионах, по одной простой причине: в регионах вузы не дают нам такого уровня выпускников, который имеют выпускники учебных заведений, чьи уважаемые ректоры присутствуют здесь. В регионах все гораздо сложнее, хуже (скажу, не стесняясь), поэтому мы вынуждены прилагать определенные усилия для того, чтобы обеспечивать себя кадрами в регионах. Я очень хорошо знаю регионы.

В целом могу сказать, что в региональных вузах есть хорошие примеры, когда вуз идет к нам, мы идем в вуз, даем своих специалистов. Мы поводим студентов, начиная со второго курса, приглашаем к себе на практику, создаем рабочие места и даже принимаем участие в комиссиях по приему экзаменов для того, чтобы вести этих студентов, подготавливать, дотачивать (мы используем такой термин) до готовности, чтобы молодой человек, закончив вуз, пришел к нам. Мы приглашаем к себе на работу лучших, такой выпускник с первого дня готов к работе. Такие примеры есть в Нижневартовске, в Саратове, в Оренбурге. Это те региональные вузы, которые дают нам кадры в регионе.

Поддерживая коллег в проведении рейтингов школ и вузов России, мы реализуем возможность нашего влияния на повышение конкурентоспособности образования, изменение всей системы в лучшую сторону в той степени, в которой можем помочь. Как раз одна из тем, заявленных на сегодняшнем форуме – доступ к качественному образованию в регионах. Мы видим знаковое, с точки зрения изменения приоритетов, развитие вузов на местах. Считаю, что необходимо привлекать реальный бизнес к обучению в качестве полноправного партнера (приглашать нас и не только нас, но и другие компании), начиная от формирования образовательной программы «Квалифицированное сопровождение в процессе обучения», заканчивая возможными соглашениями о дальнейшем трудоустройстве этих молодых людей, заканчивающих вузы нашей страны.

В завершение своего выступления хочу пожелать всем нам успехов в плодотворной работе на форуме. Приглашаю к дальнейшему сотрудничеству в выведении нашего образования на уровень глобальной конкурентоспособности – новый, качественный уровень образования.

Всем большое спасибо. Рад, что нахожусь сегодня с вами, и почерпнул для себя очень много нового. Спасибо!

Ведущий – Гришанков Д. Э.:

– Коллеги, почему я решил отнять у вас время на это объявление? По двум причинам. Во-первых, я хочу обратить внимание, что это принципиально новый для нас проект. Это не просто subject-рейтинг, например, рейтинг инженеров-судостроителей. Это междисциплинарный рейтинг. Во-вторых, мы очень надеемся на вашу поддержку, в том числе, интеллектуальную. Нам придется брать много интервью с тем, чтобы понять, что и как нужно измерять, чтобы тот результат, который получится, не вызывал удивления, а вызывал уважение.

Теперь – заключительная часть: награждение лидеров нашего рейтинга.

Вернуться к содержанию

Секция 1 «Развитие международной интеграции вузов: задачи, инструменты, результаты»

Ходырев Алексей Александрович, исполнительный директор направления «Рейтинги университетов» рейтингового агентства RAEX (РАЭКС-Аналитика):

Уважаемые дамы и господа, мы продолжаем работу нашего форума и открываем первую тематическую секцию «Развитие международной интеграции вузов: задачи, инструменты, результаты». Наш форум традиционно преследует две цели. Первая – это обсуждение стратегических задач, инициатив, актуальных для университетов. Это скорее свойственно пленарному заседанию. Что касается тематических секций, то здесь самое главное – это обмен опытом, лучшими практиками. Мы надеемся, что участники расскажут о том, как им удалось продвинуться в области международной интеграции. Мы не случайно выбрали такую тему для первой секции, ибо международная интеграция – это как раз то направление, которое наиболее активно растет в ситуации с российскими вузами. Причем это наблюдается как в образовательной деятельности, так и в сфере науки.

Среди ключевых тем мы хотели бы, во-первых, обрисовать общие тренды, которые сейчас стали актуальными или станут актуальными в ближайшее время. Потом хотелось бы остановиться на том, что конкретно международная интеграция дает непосредственно студентам, потому что о научных исследованиях, статьях и их цитировании говорится сейчас достаточно много, но все-таки хочется посмотреть, что от этого могут получить студенты. Еще одна очень важная тема – массовые открытые онлайн-курсы и другие электронные форматы обучения. И, конечно, тема устойчивого роста по столь важным для рейтингов наукометрическим показателям.

Пару слов о регламенте нашей секции. Она будет состоять из выступлений спикеров, сопровождаемых презентациями. Большая просьба к спикерам – придерживаться регламента 10 минут. После каждого выступления мы даем возможность задать вопросы из зала. Вопросы также можно будет задать после выступления всех спикеров.

Первым хотел бы пригласить к выступлению проректора по научной работе и программам развития Московского физико-технического университета Виталия Анатольевича Багана. Насколько я понимаю, Виталий Анатольевич планирует затронуть темы, связанные с позиционированием университета. Пожалуйста.

Баган Виталий Анатольевич, проректор по научной работе и программам развития Московского физико-технического университета:

Добрый день, уважаемые коллеги. Сегодня много говорили о конкурентоспособности в контексте региональных вузов и об отъезде выпускников из регионов в лидирующие кластеры Москвы, Санкт-Петербурга и Томска для получения образования. Мы столкнулись с проблемой уже другого масштаба, потому что в Физтех приезжает огромное количество талантливых ребят. Мы столкнулись с тем, что нам необходимо создать условия для того, чтобы удерживать этих ребят в стране, поскольку миссия Физтеха, которая была заложена отцами-основателями – Капицей, Семеновым и Ландау, – всегда была в том, что мы должны готовить технологических лидеров, тех людей, которые создадут новые технологии на благо нашей страны и общества.

Физтех очень гордится свой историей. На первом слайде указаны не только наши отцы-основатели, но и наши выпускники. Это и Борис Арташесович Бабаян – один из создателей российской микроэлектроники. И Рашид Алиевич Сюняев – один из ведущих астрофизиков. Недавно телескоп «Планк» провел целую серию экспериментов на орбите для проверки его теории. Он назывался одним из возможных претендентов на Нобелевскую премию. Это и три астронавта. Это и обладатели Нобелевской премии Константин Новоселов и Андрей Гейм. Это и технологические предприниматели: Давид Ян, создатель крупнейшей компании ABBYY, и Сергей Белоусов, создатель компании Acronis.

Но на подходе у нас и новые лидеры. В последнем ряду довольно молодые ребята – двое из них уже являются лауреатами премии Президента Российской Федерации. Это Владимир Стегайлов, Максим Никитин и Тимур Бергалиев, который сейчас занимается в «Нейронете», у него есть своя лаборатория по нейротехнологиям. Максим Никитин опубликовал свою первую статью в журнале Nature первым автором только с российскими соавторами в 27 лет. У него было огромное количество предложений из-за рубежа переехать и продолжить свою карьеру там.

Поэтому основная миссия, которую мы сейчас видим, состоит в том, чтобы создать условия для таких ребят. Мы понимаем, что в «золотой клетке» их держать нельзя, нельзя перекупить, нельзя просто закрепить, заставить остаться здесь. Поэтому мой доклад будет посвящен тому, как мы создаем условия для того, чтобы такие таланты работали на благо нашей страны.

Я немного скажу о развитии МФТИ. Он традиционно создавался как университет, который работает в очень тесном сотрудничестве с Академией наук. Эта линия продолжается. На сегодняшний день у нас порядка 100 базовых кафедр, из них около 50 в ведущих институтах Академии наук, среди которых и ФИАН, и ОФАН, и ИБХ, многие другие институты и лидеры отраслевых НИИ. В 90-е к ним присоединились те индустриальные компании, которым были нужны наукоемкие выпускники. Это, в первую очередь, IT-отрасль (я имею в виду «Яндекс», 1С, ABBY, Acronis) и все ведущие компании на технологическом поле, то есть «РОСНАНО», «РВК» и так далее.

Но в 2013 году мы поняли, что наших усилий по подготовке уже недостаточно, поскольку для того, чтобы готовить людей к работе по технологиям завтрашнего дня, нам нужны межотраслевые исследования. Сильные отраслевые институты не дают компетенций на стыке разных технологий, поэтому мы приняли решение создать лаборатории внутри МФТИ, но не для оттока кадров из Академии наук, а для усиления тех компетенций, которые есть в отраслевых специализированных научных центрах и для более раннего вовлечения нашей молодежи в исследования.

На сегодняшний день в институте функционирует 80 таких лабораторий. Буквально на прошлой неделе мы открыли еще 9 новых лабораторий в тесной интеграции с Академией наук. В последней волне конкурса у нас было обязательное правило: мы не требуем перехода человека из Академии наук, но под очень сильного ученого из академии по его тематике ставим молодого человека, обязательно с кандидатской степенью и очень хорошими публикациями, на перспективу развития, чтобы вырастить из него заместителя. Этот человек является ключевой персоной, он является заместителем руководителя лаборатории. Лаборатория обязательно формируется по приоритетным тематикам цифровой экономики, которая у нас сейчас, как вы знаете, является приоритетным государственным проектом.

Я скажу кратко. В 2017 году эта стратегия привела к тому, что объем НИОКР в Физтехе вырос на 30% за один год, превысил 2 млрд рублей, и мы прошли точку невозврата. Впервые в Физтехе объем бюджета научных исследований превысил бюджет на образование. Дальше мы видим, что темпы научных исследований будут нарастать, и мы будем все больше и больше становиться исследовательской организацией, хотя по-прежнему сотрудничаем и с Академией наук, и с отраслевыми центрами, а 80% наших выпускников не работают в лабораториях в кампусе в МФТИ. Тем не менее результаты, которые мы на сегодняшний день имеем, говорят об очень существенном росте науки.

Мы сегодня говорили о талантах. Очень важно понимать, что Физтех притягивает таланты не только из регионов. Сегодня по результатам мониторинга RAEX 39% выпускников ведущих школ – это наши студенты. Но мы притягиваем и очень большое количество самых талантливых ребят из-за рубежа: 30% наших иностранных студентов являются победителями международных олимпиад разного уровня.

Две недели назад прошла вторая европейская физическая олимпиада, где было представлено 22 страны, 115 школьников. Мы проводили ее на базе МФТИ. Кстати, специально выставили от России команду десятиклассников, чтобы не было никаких инсинуаций. Тем не менее ребята очень хорошо выступили, взяли несколько золотых, серебряных медалей в конкуренции с лучшими европейским физиками. Из числа участников этой олимпиады 7 иностранцев, которые не планировали поступать раньше в российский вузы, посмотрев на наши лаборатории, посмотрев на уровень подготовки, который мы даем, приняли решение, что они будут учиться на Физтехе. Посмотрим, пройдут ли они вступительные испытания. Надеюсь, что да.

Очень важно, что мы притягиваем таланты не только уровня победителей, призеров олимпиад. У нас в прошлом году уникальный был случай. Два тренера поступили на наши магистерские программы. Это тренер сборной Грузии по физике и тренер Перу по математике. Национальные лидеры сборных не считают зазорным учиться в России. Это, конечно, формирует очень устойчивую репутацию сильного российского образования и, как мы понимаем, помогает налаживать международные связи, способствует росту престижа наших вузов в целом и росту престижа страны.

Мы активно используем онлайн-технологии. Физтех был первым университетом, который вышел на площадку Coursera. На сегодняшний день у нас там 270 тыс. слушателей, более 40 курсов. Очень важно отметить, что мы активно привлекаем и внешние компетенции. Мы бы не смогли справиться только нашими собственными компетенциями. У нас много талантливых молодых ребят, но для того, чтобы вывести их на следующий уровень, нам нужны талантливые руководители, соруководители, уже состоявшиеся ученые, потому что мы с вами прекрасно понимаем, как впервые смотрят на статью. Смотрят на то, где публиковался автор, насколько он узнаваемый, входит ли он в редакционные коллегии. Поэтому на сегодняшний день у нас есть специальная программа, по которой мы даем грант человеку, являющемуся зарубежным профессором (мы отбираем специалистов очень высокого уровня, с публикациями), на руководство научной группой. Фактически это тоже грант, который дает возможность: руководитель получает не больше 20–30%, а основные деньги идут на рост наших студентов, аспирантов и молодых ученых.

Почему мы все это делаем? Потому что у нас в стране поставлена очень масштабная задача – вузы и институты должны отвечать на большие вызовы. Это сформулировано в Стратегии национального технологического развития. Очень важно привлечь внешнюю экспертизу. Мы на сегодняшний день в рамках Арктической программы тесно работаем с Центром Юлиха. Почему? Потому что Юлих – это крупнейший в Германии академический центр, который объединяет 60 институтов немецкой академии наук, и у них есть экспериментальная база по литиевым батареям, которая стоит сотни миллионов евро. На сегодняшний день создать такую экспериментальную базу в России крайне сложно. Но за счет высокого уровня, который мы демонстрируем, коллеги из Юлиха готовы предоставлять нам эту экспериментальную базу, мы можем проводить там исследования и разрабатывать новые технологии, которые потом будут использоваться в Российской Федерации. Это только один пример.

Лаборатория, которая у нас сейчас разрабатывает технологии искусственного интеллекта для Сбербанка, для замены надоевших многим call-центров с не очень квалифицированными сотрудниками на искусственный интеллект, который будет знать ответы на все вопросы сразу и не станет перенаправлять вас по 20 минут на разных операторов. Эти ребята стали партнерами «Фейсбука». Одна из 20 лабораторий в мире, которые стали партнерами «Фейсбука». Они договорились c университетом KAIST о том, что будут осуществлять взаимный обмен опытом, поскольку KAISTрешает подобные проблемы для корейского правительства и корейской науки.

Я хочу подчеркнуть, что очень важно рассматривать зарубежных партнеров не как место, куда уедут наши выпускники, а создавать равноправные условия для того, чтобы привлекать этих партнеров для решения наших задач. Неделю назад я был в ESRF в Гренобле. Там работает один из наших постдоков, который уехал четыре года назад. Он спрашивал у меня, какие есть возможности для того, чтобы вернуться и развивать тему его научных исследований в России. Мне кажется, крайне важно, чтобы мы создали такие условия. В первую очередь я вижу это в университетах, потому что во многих вузах, благодаря программе «5-100», появились эффективные команды, появились программы развития, и сейчас появляется возможность для такого роста.

Здесь немного о результатах в рейтингах, но думаю, что не буду на них останавливаться. Такая тактика приводит к победам на всех фронтах, просто нужно немного подождать. Физтех на сегодняшний день входит в сотню по физике и в Times, и в QS, и в ComputerScience. Недавно нас очень высоко оценили в сотне репутационного рейтинга в мире.

Что дальше? Дальше мы планируем сконцентрироваться именно на создании новых технологий. Прорывные технологии, которые нужны нашей стране, создаются на стыке. Именно они являются тем драйвером, который мотивирует наших выпускников работать здесь и применять свои компетенции здесь.

У меня все. Спасибо.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Пожалуйста, вопросы из зала. Давайте я задам вопрос о привлеченном контингенте. Даже пять лет назад в Физтехе было очень много иностранных студентов. Но тогда Николай Николаевич говорил, что во многом нас обеспечивает Киев. Как сейчас изменилась география?

Баган В. А.:

С Киевом сейчас объективные проблемы. География в значительной степени расширилась, потому что на сегодняшний день около 50 стран направляют абитуриентов в Физтех. Мы могли бы, наверно, существенно расширить эту географию, но у нас очень строгие входные требования. Мы очень тщательно следим за тем, чтобы абитуриенты, которые к нам приезжали, были, не могу сказать «не слабее наших», потому что наши все равно «ближе к телу» и лучше, но, по крайней мере, соответствовали уровню наших студентов. Это очень сложно, потому что у самых умных ребят в мире есть огромное количество возможностей уехать в топовые университеты.

Как вы знаете, и Китай, и Казахстан, и Индия реализуют программы, в рамках которых лучшие выпускники школ могут за государственные деньги выбрать любой университет в мире и уехать, с разной степенью обязательств. Наша задача на разных уровнях состоит в том, чтобы убедить таких ребят приехать в Россию. Часть из них останется здесь и сформирует добавочный вес в нашей интеллектуальной элите, а часть из них вернется в свои страны, сформирует там очень лояльную к нам и понимающую российские реалии элиту. У нас была делегация иранских ректоров. Уникальный случай: один из них закончил аспирантуру МФТИ. Он был самым активным в этой делегации, очень хотел сотрудничать. Поэтому даже если люди уезжают, отучившись у нас, они все равно являются нашим большим активом.

Ходырев А. А.:

Но по странам у вас, наверно, все-таки лидирует не Иран?

Баган В. А.:

Нет, конечно. Если говорить о лидирующих странах, то в первую очередь это страны бывшего Союза. Сейчас мы видим большой рост количества студентов из Вьетнама, Китая, Индии, то есть тех стран, которые вкладывают в свою техническую политику и хотят взращивать национальную элиту. У них есть ребята, которые тянут.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо, Виталий Анатольевич. Пожалуйста, Владимир Алексеевич.

Зернов Владимир Алексеевич, ректор Российского нового университета:

Добрый день. Поскольку мы с Виталием Анатольевичем не только однокашники, но даже ближе – с одного факультета, во-первых, поблагодарю, во-вторых, задам вопрос. Виталий Анатольевич, скажите, пожалуйста, по какому количеству направлений Физтех сейчас является одним из мировых лидеров, с вашей точки зрения?

Баган В. А.:

Владимир Алексеевич, смотря как делить. Вы же знаете, «Таймс» делит на одиннадцать направлений. Если пользоваться их методологией, то, конечно, мы говорим на сегодняшний день о лидерстве, которое уже состоялось – это физика и естественные науки. Второе направление – это компьютерные науки. Недооцененными пока являются инженерные технологии, которые оцениваются всеми международными рейтингами с позиции публикационной активности, но вы лучше меня знаете, что в России инженерные технологии – это в первую очередь прикладные технологии, а не публикации в журналах первого квартиля – Scopus или Web of Science. То, на что мы претендуем, следующий шаг – это биотехнологии, потому что биология, применение сейчас в биологии и математических методов, и физических методов – это будет следующий шаг на сотню лет.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Еще вопрос. Если можно, передайте, пожалуйста, микрофон.

Реплика:

Какую долю лабораторий, привлекающих инвестиции, составляют лаборатории, занимающиеся NBICS-технологиями? Насколько я знаю, у вас есть факультет NBICS-технологий. Можете сказать подробнее, насколько велика доля именно инновационных проектов в области NBICS-технологий?

Ходырев А. А.:

Вопрос о NBICS-технологиях. Какова доля?

Баган В. А.:

У нас действительно есть факультет – один из мощных факультетов с Курчатовским научным центром, который готовит специалистов в области NBICS-технологий. Если говорить о лабораториях, которые сейчас создаются в МФТИ по программе, я не знаю, как это оценить – в позитив или в негатив, но мы создаем немного лабораторий по NBICS-технологиям, поскольку Курчатовский центр настолько силен и хорошо развивает это направление, что у нас совместные лаборатории по этому направлению в основном расположены в Курчатнике. Поэтому если говорить о классификации, то, наверно, можно отнести к этому сектору две или три, но лабораторий, которые работают по NBICS с Курчатником, у нас порядка 15.

Реплика:

Какова доля в основной массе?

Баган В. А.:

Примерно 20%, если говорить обо всех лабораториях. Если говорить о вновь создаваемых только на базе МФТИ, то меньше 5%.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Давайте поблагодарим Виталия Анатольевича. Для выступления приглашается ректор Российского нового университета Владимир Алексеевич Зернов. Речь пойдет об оnline-курсах. Пожалуйста, Владимир Алексеевич.

Зернов В. А.:

Добрый день, уважаемые коллеги. Перед выступлением хочу сделать две ремарки. Так получилось, что мы с Виталием Анатольевичем заканчивали вместе, но, понятно, я намного старше.

Мы говорим о рейтингах, о конкурентоспособности. Был поставлен один эксперимент, о котором мало кто знает. Сергей Петрович Капица – заведующий кафедрой общей физики Физтеха (мы с ним долго сотрудничали) приехал из Штатов и привез типографскую верстку учебника Феймана. Мы такие задачи в глаза никогда не видели и вообще первый раз услышали, что есть Фейман, и будет издан его учебник. Сергей Петрович любил эксперименты, он сделал абсолютно чистый, на мой взгляд, эксперимент. Он дал эти задачи студентам третьего курса Физтеха, для поступающих в аспирантуру. Была норма – решить то ли три задачи за пять часов, то ли пять задач за три часа (сейчас уже не помню, прошло много лет). У нас в группе (правда, это был лучший факультет Физтеха) минимальный результат был – 9 задач, у меня было 17 или 19 за полтора часа. Говорю это, чтобы мы понимали тот уровень подготовки, который был. Я очень рад, что Физтех не утратил свое превосходство в области естественно-научных дисциплин, а только укрепил.

Второй маленький пример. Все ожидали перестройки, середина 80-х годов. В Физтехе впервые были сравнены учебные планы Физтеха, MIT и еще двух вузов. Вы помните, что это были секретные материалы. Учебный план в советские времена нельзя было копировать, даже мечтать об этом. Разница в учебных планах была меньше 7–8%. Так развивалась наука.

К чему я это говорю? Мы сейчас говорим об оnline-ресурсах, о том, куда нам двигаться. Я хочу кратко остановиться на тех вопросах, которые здесь обозначены. Если мы не будем развивать новые, прорывные технологии, с цифровой экономикой, о которой мы сейчас говорим, будет как в анекдоте: «Если говорить «халва», слаще не будет». Пример, о котором говорил Виталий Анатольевич – это именно прорывные технологии. Кстати, СССР обладал одной третью всех прорывных технологий в мире. Сколько сейчас – я даже не хочу считать, но тем не менее мы остаемся лидерами в целом ряде направлений.

Приведу пример. К сожалению, здесь нет Марины Александровны. Мы с ней вместе были в Японии в университете Тохоку. Там нам показали четыре ведущие лаборатории. Все сотрудники говорили по-русски. Три из них возглавляли выпускники Физтеха. Мало того, что выпускники Физтеха, некоторые из них даже были моими приятелями. Уровень исследований примерно одинаковый, что у них, что у нас, где-то они впереди, где-то мы, но подход немного разный.

Мы здесь собрались не только для того, чтобы петь дифирамбы. Главное – расшить узкие места и решить проблемы. Наверное, сейчас невозможно готовить конкурентоспособных специалистов, не внедрив то, что было открыто буквально вчера. Пример. Как вести подготовку кадров по квантовым технологиям, по фемтотехнологиям или по нанотехнологиям? Специалистов по фемтотехнологиям в мире просто нет. Поэтому, чтобы вести их подготовку кроме как на оnline-курсах, нужно находить, выискивать специалистов, может, в MIT, может, в Calteсh, может, где-то еще. Такие крупные вузы, как МГУ, Физтех, МИФИ, Бауманка, не могут себе это позволить. Мы не можем даже позволить себе иметь специалиста или лектора по фемтотехнологиям. Это очень дорого. Это страшно дорого! Нам даже тяжело его найти – откуда-то выцарапать. Поэтому без применения оnline-технологий готовить специалистов невозможно.

Конечно же, сейчас интеграция уже стала другой. Представив себе 20–30 лет назад, что в Физтехе появятся иностранцы, сразу можно было попасть в психиатрическую больницу. Сейчас, видите, тоже участвуем в конкурсе. Как много, и насколько мало. Я примерно знаю, как они отзывались. Отзывались более чем хорошо. Но, к сожалению, не все так гладко, как хотелось бы. Все равно нужно развиваться.

Следующее направление, о котором мы говорили раньше и сейчас говорим – это количество спецкурсов, которые у нас читаются. Еще в советские времена какой вуз у нас был наиболее серьезный? Кстати, Алексей Александрович, нужно будет уйти от того, что при СССР не было рейтингов. Рейтинги были. Это была передовица газеты «Правда» от первого сентября. Кстати, министерство не имело к этому никакого отношения. Как правило, в список входили столичные вузы, из нестоличных чаще всего попадал Таганрогский радиотехнический институт. Я когда-то имел к этому отношение. Это четко и жестко просматривалось. Первые места занимали разные вузы. К чему я это говорю? Лидеры остались прежние. Один раз первым был Физтех, несколько раз была Бауманка. После того, как вуз занимал первое место, выпускалось Постановление Совета Министров о развитии. Что сейчас с того, что вуз займет первое место? Как будет идти отбор? Извините, я не могу об этом не сказать – наболело. Как это будет учитываться?

То, о чем мы уже говорили перед этим, и сейчас, я думаю, тоже будем говорить: учет наукометрии и других достижений. Великолепный пример – проект «5-100». Мы тоже в нем участвовали. Мы были лучшими среди всех участников по наукометрии. Но, понятно, нас там нет, потому что у нас не тот учредитель. Это то, о чем говорил мой коллега Фурсаев из Дубны.

Мы были единственным вузом из участников, который был представлен в первом туре (во втором были и другие) в международных структурах, в частности в IREG. Представительство в таких структурах – это тоже большой плюс для рейтингования. Алексей Александрович, нам нужно вместе обратиться к новому составу министерства, чтобы это как-то учитывалось.

Для чего делаются рейтинги? Чтобы просто поучаствовать и потом как-то использовать результаты для абитуриентов? Наверно, это должен быть тренд или направление государственной политики поддержки вузов, которые показывают те или иные результаты. Не помню, забыл, кто из участников, по-моему, Николай Николаевич, говорил о публикациях. Но мы с Николаем Николаевичем успели обсудить в кулуарах. Что такое публикация в Nature, когда тебя там не знают? Это тяжелейший труд. Но если статья эта выходит – это и есть современные критические технологии (то, о чем я спрашивал у Виталия Анатольевича). В этом как раз и есть наши технологические преимущества (я имею в виду – нашей страны).

По МАОКам. Понятно, что без них дальше развиваться невозможно. Самые узкие места – это ФГОС, который сейчас идет. Для разных компетенций разный набор курсов. Как быть при этом – засчитывать или не засчитывать электронные ресурсы? Вторая проблема. Как их засчитать? Мы с удовольствием у себя в университете не будем читать лекции, тем более у нас значительная часть преподавателей из Физтеха, а будем зачитывать то, что вывешивает Физтех. Как засчитать? Методическое решение вопросов вроде бы есть, но в действительности, когда приходит проверка, оказывается, все это сделано неправильно. А сделать правильно просто невозможно, потому что легче на голове пробежать вокруг этого зала и потом еще и похлопать всем присутствующим за выступление. Мы себя вгоняем в такое русло, из которого выйти крайне тяжело.

Конечно же, не могу не сказать о еще одной проблеме. Это качество контента. То, о чем нам говорят во многих странах. Тот контент, который у нас сейчас идет, необязательно на МАОКах, но и на других ресурсах, иногда, мягко говоря, не очень качественный. Это чрезвычайно важная проблема.

То, о чем не могу не сказать. Пример. На каком языке мы вывешиваем? Если курс только на русском языке – это одно, если он на английском языке – это другое. Пример той же Японии. Они сейчас стараются изучать курсы МИФИ по ядерной физике. Почему? Они намного качественнее. Они не могли найти материал, пока не наткнулись на эти курсы.

Конечно же, хотим мы того или нет, но для нас крайне важен тот ореол, который был у великого, могучего Советского Союза. То, о чем говорил Виталий Анатольевич. Если мы дадим качественный контент и научимся использовать его результаты, на мой взгляд, это колоссальный ресурс для продвижения нашего образования в целом в страны бывшего СССР. Классический пример – Приднестровье. Для них без этого просто жизни нет, потому что территория является анклавом, но это уже наши граждане. У них русский язык, мне кажется, более чистый, чем в центре Москвы. А люди живут нашими интересами, может, даже больше, чем мы.

Последнее. Спасибо за то, что вы продвигаете это. Я имею в виду «Эксперт РА». Но есть просьба. Давайте по результатам нашего обсуждения сформулируем предложения, чтобы расшить те узкие места, которые у нас есть. Я имею в виду – силами будущего состава министерства.

Всем спасибо.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо, Владимир Алексеевич. Как я понял, у вас достаточно скептическое отношение к развитию онлайн-курсов. Как руководитель университета можете ответить, при каких условиях вы готовы засчитать онлайн-курсы, каким-то образом их учитывать, может быть, обеспечить преимущество студентам, которые активно осваивают такие формы обучения?

Зернов В. А.:

Мы это будем делать, даже если нам скажут, что за это расстреляют. У нас нет другого выхода. Я еще раз повторю. Мы даже не в состоянии иметь штатных преподавателей по целому ряду направлений, по тем же фемтотехнологиям, а это очень прорывные направления. Почему я и прошу обратиться в министерство. Мы об этом говорим уже много-много лет, пора уже юбилей отмечать. Но нужно решать эту проблему зачета дисциплин. Может, это нужно, чтобы студент поехал в Физтех и сдал теорфизику, может быть, юрист должен поехать в академию имени О. Е. Кутафина и сдать кутафинский экзамен либо какой-то еще. Но проблема должна быть решена. Не можем мы до бесконечности об этом говорить и не найти четкого, ясного решения, чтобы при этом не страдал ни вуз, ни обучающиеся, чтобы все были в плюсе. Тогда и специалисты у нас будут конкурентоспособными.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо, Владимир Алексеевич. Если вопросы появятся, можно будет их задать после дискуссии. А сейчас хотел бы пригасить к выступлению Максима Николаевича Назарова, проректора Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте России. Пожалуйста, Максим Николаевич, вам слово.

Назаров Максим Николаевич, проректор Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте России:

Добрый день, уважаемые коллеги. Я не займу много вашего времени. Выступлю кратко. Я хотел бы затронуть тему международной интеграции как возможности прежде всего для студента и, наверно, во вторую очередь – для вуза.

Тема экспорта российского образования, тема международной интеграции студентов, тема развития международных связей с каждым годом становится все актуальнее. Ни для кого не секрет, что проект «Экспорт российского образования» является одним из приоритетных для Министерства образования и науки и для нашей страны в целом. Здесь в зале (не только на сцене) собрались специалисты, которые действительно прекрасно разбираются в этом и понимают. Поэтому я не очень хотел бы говорить вам общие слова о тех уникальных возможностях, которые дает международная интеграция студентам, о том, что они станут уникальными специалистами – иностранные студенты, которые приедут к нам, или наши студенты, которые уедут за рубеж и приобретут новые знания там. Это достаточно интересные и очевидные вещи.

На встрече с зарубежными партнерами я всегда рассказываю, что наша задача как вуза, как академии – ни в коем случае не опуститься до образовательного туризма и до накачки показателей количества иностранных студентов, находящихся либо у нас, либо там, которые ни на что не влияют. Студенты должны быть интегрированы прежде всего в учебный процесс. Соответственно, они должны приобретать новые знания, они должны иметь индивидуальную траекторию, которая дает им оптимальный набор знаний для дальнейшего трудоустройства. Любая международная интеграция должна давать студенту конкурентные преимущества на рынке трудоустройства. Только при этом условии студенты поедут к нам, по крайней мере, иностранные студенты поедут к нам.

Я сейчас говорю, конечно, в первую очередь о гуманитарной сфере образования. У коллеги из технического университета (одного из самых известных в мире, и это не комплимент, а факт) приоритет имеет задача удержать своих студентов, чтобы они не уехали туда. Понятно, что за техническим образованием, за медицинским образованием студенты к нам поедут. А для других областей возникают некоторые сложности, на которые следует обратить внимание – именно на их интегрирование в образовательный процесс, о возможностях, которые мы им даем.

Хотел поделиться опытом. На что бы я обратил внимание? На сетевые университеты. На мой взгляд, эта область сотрудничества и интеграции несильно развита и пока не находит у нас должного развития (еще раз говорю, что это мое мнение). Здесь очень много ограничений, связанных с нашей нормативной базой. Я понимаю, что Министерство образования тоже видит эти ограничения и будет их устранять. Я думаю, все присутствующие прекрасно понимают проблему мобильности студентов, проблему сетевого образования и с точки зрения оформления, и с точки зрения Рособрнадзора, который осуществляет проверку данного вида деятельности, и с финансовой точки зрения, и со всех остальных тоже.

У нас в академии есть центр российско-французского сотрудничества, который организационно обеспечивает российско-французский университет, сетевой университет, который был образован в 2016 году. Его учредителями являются 4 российских вуза: РАНХиГС, РУДН, МИФИ и Всероссийская академия внешней торговли (ВАВТ). С французской стороны это университет Ниццы Sophia-Antipolis и три известных бизнес-школы: «ДЭК», «Скема» и «Ниома».

Это больше политический проект, не только образовательный. Протокол о создании данного университета подписывал Мануэль Макрон, который в то время был министром экономики (это потом он стал президентом). Ректором первого российско-французского университета (избирается ежегодно) был назначен Ф. Видаль, тогда ректор университета Ниццы Sophia-Antipolis. Сейчас он министр высшего образования Франции.

Как к академии к нам обращаются и другие страны с предложениями о создании неких сетевых университетов между странами. Со стороны французов сейчас тоже есть активное развитие сюжета. В 2018 году мы будем увеличивать количество партнеров, учредителей, как с французской стороны, так и с российской. Я вам делаю некий анонс: нам будут интересны любые предложения, любое сотрудничество.

Но нам нужно все-таки понимать те модели, те ресурсы, которые мы можем извлечь, интеграцию (простите за повторение слов) из данного вида деятельности. На это я бы хотел обратить внимание. Здесь есть, что обсуждать в дальнейшем, здесь есть разные возможности для развития данных сюжетов, того, чего нам не хватает, как это можно развить, как это можно сделать, как можно вывести на новый уровень, что это даст студенту, вузу и стране в целом. Не можем об этом не говорить. Конечно, громкие слова, но тем не менее это тоже одна часть общеполитического процесса в стране.

Вот коротко то, что я хотел сказать. Не буду говорить о возможностях студентов. Я думаю, вы сами можете рассказать очень-очень много. Если есть вопросы, готов ответить. Спасибо.

Реплика:

Скажите, пожалуйста, как вы можете оценить перспективы блокчейн-технологий в системе образования? Насколько я знаю, у вас есть курсы по блокчейну, и вы активно это направление развиваете. Может быть, расскажете поподробнее?

Назаров М. Н.:

Подробнее сказать еще не могу, потому что мы его только развиваем. Действительно, это один из приоритетных проектов у нас в академии. У нас есть курсы и по блокчейну, и по криптовалютам, по цифровой экономике, по цифровому государству. В этом году, кстати, объявляется первый набор на программы такого рода.

Здесь разные подходы. Во-первых, технологию блокчейн можно использовать в вузе, и не только для учебных целей. Я буду говорить от себя лично, а не только от имени академии. Одно дело – готовить специалистов. С 2018 года мы вводим обязательно для всех направлений подготовки курс по блокчейну. Современный человек должен знать, что это, и уметь использовать. Это одно из направлений. Кроме того, есть специализированные программы, которые будут более углубленно готовить специалистов в этой области. Это второе направление. А третье, которое я хотел бы создать у нас в академии, – это внедрение технологий блокчейна в сам процесс. Пока этого нет, но задумки уже есть, хотя бы в рамках факультетов, к примеру, экономического факультета нашего института.

Это можно назвать геймификацией образования, то есть происходит вовлечение студентов в процесс использования технологий блокчейна и криптовалюты внутри вуза, внутри академии. Это, на мой взгляд, перспективное направление. Мы будем его развивать. Я считаю, что оно очень привлекательно для студентов, если они будут задействованы в этом непосредственно.

Не буду сейчас что-то анонсировать, не хотелось бы. Очень много задумок, они уже выходят на какой-то фантастический уровень, но мы хотим это сделать – три направления, которые я назвал, внедрять именно в комплексе. Тогда будет эффект.

Реплика:

Спасибо.

Назаров М. Н.:

Спасибо.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Максим Николаевич, хотел у вас спросить о студенческой мобильности, разделить ее на две составляющие: исходящая и входящая мобильность. Чем интересуются те, кто приезжает к нам, к вам, какие направления подготовки в основном выбирают, на что есть спрос? Обратный вопрос касается возможности студентов-россиян по такой международной интеграции. Чем интересуются? Вы специально это анализируете или нет?

Назаров М. Н.:

Академия имеет достаточно широкий спектр специальностей. Но, естественно, мы не имеем инженерной подготовки, медицинской, технической, естественно-научной, то есть математиков мы не готовим. Экономика, государственно-муниципальное управление, менеджмент, юриспруденция, международные отношения, зарубежка. На самом деле спрос со стороны зарубежных студентов разделен почти равномерно. Я не могу, например, сказать, что юриспруденция не пользуется спросом. Это как раз то, о чем я говорил – какие возможности это дает студенту.

Всегда говорят: «Зачем иностранному студенту наша юриспруденция?» Казалось бы, законы разные, нормативно-правовое поле разное и так далее. Но у нас все время должно развиваться международное сотрудничество на уровне бизнеса и на уровне государства. Студент, приобретающий знания именно в этой сфере, становится уникальным специалистом, потому что он, получается, знает и одну, и другую сферу.

Конечно, у зарубежных студентов больше востребованы такие специальности, как международные отношения, зарубежное регионоведение, хотя это не самое базовое наше направление. Затем идет экономика, затем юриспруденция, менеджмент. Примерно так распределен спрос. Экспорт наших студентов, которые уезжают за рубеж для обучения, в силу специфики нашего образования выбирают государственно-муниципальное управление, экономику и правовые дисциплины.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо, Максим Николаевич. Хотел бы пригласить для выступления Людмилу Владимировну Морозову, проректора по образовательной деятельности Северного (Арктического) федерального университета имени М. В. Ломоносова. Пожалуйста.

Морозова Людмила Владимировна,проректор по образовательной деятельности Северного (Арктического) федерального университета имени М. В. Ломоносова:

Добрый день. Видимо, я как раз представитель тех провинциальных или региональных вузов, о которых мы сегодня достаточно много слышали. Проблема международной интеграции для вузов, которые находятся не в центре нашей России, не в том, на какие направления привлекать студентов, а как вообще привлекать студентов для обучения не в центре России. О Москве и о Санкт-Петербурге знают все. Но мало кто даже из сидящих в этом зале знает, разве что по названию университета догадаются, где находится Архангельск. Поэтому мое выступление будет посвящено не общим проблемам, а тому, как вузы, находящиеся не в максимально известных во всем мире точках нашей огромной страны, могут стать привлекательными, понятно, не для такого большого количества иностранных студентов, но во всяком случае они могут стать известны и востребованы в каких-то направлениях международного взаимодействия.

Наш университет традиционно занимается вопросами международного сотрудничества. Когда эти виды деятельности вошли в рейтинги и в оценки эффективности вузов, очень четко и объективно была поставлена задача – найти ту нишу, которая может стать привлекательной для людей, не живущих в России. Ее подсказало само название – Арктический университет, миссия которого жить на этой территории, учить для этой территории.

Поверьте, редкий житель Москвы или Санкт-Петербурга долетит до Архангельска на долгое время. Это не только далеко, но здесь еще и жить не очень хорошо – холодно и полярная ночь.

Тема Арктики, взаимодействия в Арктике, изучения Арктики, сохранения Арктики и всего, что связано с европейским севером и Арктикой, стала ключевой. Именно эта тема стала той, которая доминирует в международной деятельности университета. Если посмотрите на схему, увидите, что исторически мы преимущественно взаимодействуем с арктическими странами. Хотя сейчас вынуждены в силу обстоятельств и в силу федерального статуса играть на других площадках тоже. Тематики тоже задаются именно арктической направленностью. Все, что касается взаимодействия в этой достаточно большой, богатой зоне, которая становится для государства весьма важной. Мы вынуждены играть на этих рынках. Сохранение экологии Арктики очень актуально, потому что это и «погодная кухня», и зона, куда мигрируют все тяжелые металлы, все плохое, что накапливает человечество, в итоге собирается в Северном Ледовитом океане. Это нужно очищать. По этим направлениям мы сотрудничаем достаточно активно и много. Строительство в условиях Севера и вечной мерзлоты и так далее. Я не буду перечислять всю тематику. Но практически везде, вы видите, что-то в Арктике, что-то на Севере, что-то в условиях высоких широт и в полярном регионе.

Многие из тех, кто учится, живет и работает не в тех условиях, где не проживаем мы и наши коллеги из Северо-Восточного федерального округа, даже не учитывают какие-то мелкие моменты в деятельности, и приходится доводить эти проекты до того, чтобы можно было использовать их на наших территориях. Хотя сумма не велика по сравнению с коллегами, которые говорили о миллиардах.

Здесь перечислены только небольшие международные проекты. Мы также участвуем в играх по 220-ФЗ. У нас есть привлеченные иностранные лекторы на большие проекты. Это мелкие, конкретные, очень небольшие проекты, которые мы реализуем с партнерами в основном в странах Арктической зоны. Вы видите, что 50% этих договоров и проектов реализуется с партнерами Арктического региона. Конечно же, это наши ближайшие соседи – скандинавские страны, США (у нас есть несколько проектов с университетом Аляски в Фербэнксе) и университеты Канады. Сходные климатические условия, сходные социальные проблемы привели к тому, что максимально много тем для интеграции и для взаимодействия.

Еще здесь следует сказать, что научные исследования, попадание в рейтинги по публикациям тоже оказались возможны с точки зрения выбранного задела – арктических исследований. Вчера мои коллеги были на презентации рейтинга Интерфакса. По количеству публикаций по арктической тематике мы стали первыми у нас в стране. Потому что точечно, локально, целенаправленно.

Я приведу один простейший пример сотрудничества с коллегами из США и Канады: международная коллаборация исследователей, которые занимаются биоразнообразием. Последняя каталогизация видов, которые живут в Арктике, была в 1913 году. После этого она не проводилась в силу того, что Арктическая зона по ряду причин была закрыта, она и сейчас закрыта для большого числа людей. Людям со стороны очень сложно попасть на арктические территории Земли Франца-Иосифа. Не забываем, что Новая Земля, Земля Франца-Иосифа – это территории Архангельской области. Например, наши исследователи буквально года два назад подтвердили в одной из экспедиций существование арктического шмеля. Эта статья в кругу исследователей биоразнообразия мира вызвала огромный фурор. Количество цитирований публикации зашкаливало. Они сейчас как раз и дают этот пул. То есть точечный выбор тематик приносит свои плоды.

Еще один путь для таких университетов, которые расположены не в центре страны. Включение в тематические сети. Сегодня уже были упомянуты сетевые университеты. В том числе есть огромное количество рабочих групп, связанных с той или иной тематикой. В данном случае мы равноценные игроки в разных рабочих группах и советах, связанных с Арктикой, например, совета «Баренц» Евроарктического региона. Наш университет в течение двух лет был председателем этого совета.

Сетевой университет Арктики. В него входит не так много российских вузов. Мы там тоже равноценный партнер, участвуем в нескольких тематических сетях, что позволяет этой научно-административной коллаборации не только влиять на выбор тематик, проектов, заявляться в достаточно серьезные международные гранты (мы туда попадаем в основном по арктической тематике), но в то же время влиять на некоторые политические аспекты. Например, сохранение биоразнообразия Арктики с европейской частью сейчас очень активно обсуждается советом арктического региона «Барнец», и мы в этом участвуем.

Академическая мобильность. Конечно же, в большей мере у нас идет и въездная, и выездная деятельность студентов, в страны Евроарктического региона и наоборот. Потому что в силу климатических условий ребятам, особенно приехавшим из южных стран, очень тяжело акклиматизироваться у нас, для них обучение на Севере сопряжено с трудностями. Хотя регион, в отличие от многих других, очень толерантен к иностранцам, к ним очень спокойно относятся, и все они отмечают, что к ним прекрасное отношение – человеческое, социальное. Но выживать в этих климатических условиях очень сложно для их неокрепших организмов. Это одна из естественных причин, это объективная реальность. Поэтому приезжают в основном те, кто приблизительно знает, что это такое, или те, кому любопытна Арктика.

Сейчас обучается достаточно большой (не огромный, но большой) пул студентов из Китая, потому что Китай стал наблюдателем совета арктических программ стран Азии. Они с удовольствием отправляют своих ребят учиться на арктические программы. У нас большой пул образовательных программ со словом «Арктика». Они есть на английском языке, у нас достаточно много проектов с нашими соседями. Есть программы (их практически 50%), которые ведутся с использованием дистанционного обучения: преподаватели из Норвегии, Швеции, Финляндии проводят занятия онлайн. Мы берем их курсы, они берут наши. Все традиционно отработано, но в этом тематическом поле.

У нас две магистерские программы. «Управление экологическими рисками в Арктике» – модульная программа на английском языке, она прошла в том числе и международную аккредитацию, и программа по иностранным языкам, они полностью англоязычны. Но есть бонус для многих студентов и тех, кто приезжает в университет, – мы тоже нашли точечно то, что может привлекать. Многие из вас, может быть, слышали, что у ряда университетов есть плавучие университеты. Наш – один из них. Это судно ледокольного типа, которое летом отправляется в Арктику.

Иностранные студенты, обучающиеся на магистерских программах, имеют приоритетное право попасть в эти проекты. Мы привлекаем и российских студентов, и иностранных. Это образовательная программа, она имеет статус образовательной программы университета. Достаточно дорогостоящий проект, но мы за него очень держимся как за бренд университета, потому что программа привлекает не только студентов, но и ученых, которые готовы обучать этих студентов в рейсе.

За годы существования университета уже прошло 9 рейсов, в этом году в июле стартует 10-й. Партнеры – российские и международные организации. Участвуют в основном студенты определенных направлений подготовки. Это гидрохимики, биологи, гидрометеорологи и тому подобные, то есть те, кто занимается очень конкретными исследованиями. Бренд сейчас узнаваем. Конкурс на участие в нем очень повысил статус международных магистров. Они идут учиться два года, чтобы попасть хотя бы в один из сезонов в Арктику, а сезон там очень небольшой.

Нам позволяет выживать именно такая политика – точечная тематика. Есть возможности – мы играем и в другие игры. Но этот фокус взят, и основной акцент в международном сотрудничестве, конечно, мы делаем точечно, локально, понимая, что во многих других отраслях нам не выдержать конкуренцию даже в силу климатогеографических особенностей.

Благодарю за внимание.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Пожалуйста, вопросы. Я задам вопрос. Вы подробно рассказали о международных партнерах. Можно ли сказать, что международные партнеры для вас сейчас становятся важнее, чем российские партнеры? Имеется в виду – из числа университетов. Например, в презентации удалось различить только МГУ и СПбГУ.

Морозова Л. В.:

С МГУ и с СПбГУ у нас совместные проекты, в том числе международные, то есть коллаборация наша с международными партнерами. Также я уже упоминала сегодня Северо-Восточный федеральный университет. Мы с ними участники нескольких тематических сетей в Университете Арктики. Я думаю, что у нас достаточно внутрироссийской мобильности, мы много и достаточно активно играем в сетевые программы. Я бы не сказала, что они начали доминировать. В российском образовательном пространстве, я думаю, мы тоже играем.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо. Если вопросов нет, давайте предоставим слово следующему участнику. Поблагодарим Людмилу Владимировну за выступление и пригласим Сергея Васильевича Киреева, декана факультета повышения квалификации и переподготовки кадров НИЯУ «МИФИ». Сергей Васильевич, пожалуйста.

Киреев Сергей Васильевич, декан факультета повышения квалификации и переподготовки кадров НИЯУ «МИФИ»:

Уважаемые коллеги, я хотел бы поделиться некоторым опытом. Такое название моего доклада по желанию организаторов. Я был удивлен, честно говоря, наверно, вы тоже не меньше. Если бы 10 лет назад или 5 лет назад кто-то сказал: «МИФИ поделится опытом интернационализации», было бы странно, потому что МИФИ до 2010 года был закрытый университет для иностранных специалистов. С 2010 года мы были открыты.

Я декан факультета повышения квалификации. Если говорить об интернационализации, я бы мог сегодня вам сказать, что в прошлом году наш факультет повысил квалификацию специалистов из 30 стран, включая США, Китай, Канаду, Францию. Это то, что имеет отношение к названию факультета, который я возглавляю. На самом деле я занимаюсь рейтингами и имею прямое отношение к проекту «5-100». Поэтому в докладе я больше времени посвящу проекту «5-100».

Как развивался МИФИ за последние 5 лет? Как вам известно, в 2013 году началась реализация проекта «5-100» в соответствии с Указом Президента РФ от 07.05.2012 «О вхождении не мене 5 университетов в топ глобальных ведущих университетов». МИФИ являлся одним из участников этого конкурса. В настоящее время он является одним из лидеров. Мы входим в число двух лучших университетов по итогам проведения последнего совета. Другие вузы тоже очень хорошие.

Вчера вспомнили Интерфакс. Я хочу сказать, что это очень важно. Здесь же присутствуют не только участники проекта «5-100», но и многих других университетов. Хочу сказать, что до 2012 года мы вообще не занимались рейтингами и чувствовали себя очень уверенно. Сейчас мы занимаемся. Я отвечаю за рейтинги – глобальные, национальные – в Национально-исследовательском ядерном университете МИФИ.

В 2013 году, когда мы писали дорожную карту, заявку на участие в проекте «5-100», ректор мне поручил посмотреть, что же делается в глобализации, в ведущих университетах мира. Сколько там примерно работает иностранных ученых, сколько иностранных студентов. Я пришел к выводу, что порядка 15–20% иностранных преподавателей, ученых и более 20% иностранных студентов. У нас в то время доля иностранных НПР была примерно 0,4%, сегодня 16,6%. Студентов у нас сейчас более 20%.

Одна из задач проекта «5-100». Посмотрите если вы внимательно, какие хорошие были результаты. Доля иностранных студентов увеличилась в 2 раза, доля иностранных сотрудников – в 4,5 раза. Количество программ академической мобильности увеличилась более чем в 2 раза. Для МИФИ этого было особенно сложно достичь. Что касается публикационных показателей, то вы видите, что примерно 40% публикаций в Российской Федерации обеспечивает 21 университет проекта «5-100». Количество статей в топ-5, топ-10, топ-25 здесь тоже приведены – порядка 50 и более процентов. Действительно, оказались отобраны лучшие университеты, которые привлекли Академию наук. На примере МФТИ, Новосибирска это особенно заметно. Многие достигают этого зачастую естественным путем, не специально. Это хорошее достижение. И те, и другие стали работать лучше.

Экспорт образования. Откуда в МИФИ такая тяга к иностранным студентам и специалистам? Вовсе не потому, что мы хотим исполнять показатели (это само собой). Но, по сути, для нас это естественная задача. Мы являемся базовым вузом глобальной корпорации «Росатом», которая получает 2/3 планируемых доходов и 2/3 своего бизнеса ведет за рубежом. На мой взгляд, это единственная корпорация Российской Федерации, которая является абсолютно конкурентоспособной, более того, фактически занимает первое место в мире по строительству атомных объектов за рубежом. Более 40 стран мира сегодня имеют соглашения с «Росатомом». А кто будет обеспечивать кадры? В первую очередь кадры обеспечивает Национальный исследовательский ядерный университет МИФИ. Отсюда наша тяга к знанию английского языка, к количеству программ на английском языке, поскольку к нам приезжают ребята, которые зачастую блестяще знают английский язык, в том числе, например, из Иордании. Количество стран, из которых мы обучаем студентов, сегодня более 53. Это то, с чем нам приходится сегодня работать. Соответственно, студентов более 20%. Посмотрите, с чего мы начинали. В 2013 году было 5%, сегодня более 20%. Мы написали 23%. Если будет все нормально, цифра будет перекрыта абсолютно реально.

Нам говорят (в частности, это говорил предыдущий докладчик), что не нужно работать просто для индикаторов. Это тоже полезно, но это не главное. Какую цель мы преследуем? Какие задачи решаем? Мы решаем общегосударственные задачи. Мы не забываем, что мы были закрытым университетом. Более того, у нас, естественно, сохранилась и очень активно развивается та часть, которая связана с ядерно-оборонным комплексом, с подготовкой кадров для него. Так же, как MIT имеет заметную часть доходов, выполняя закрытые работы в целях обороноспособности США. Почему МИФИ и другие подобные вузы не должны этим заниматься? Мы занимаемся. Иностранцам, естественно, туда доступа нет. Кстати, во многом благодаря, наверно, МИФИ и другим организациям сегодня мы видим: в мире относительно спокойно, «ядерный щит» нас защищает. По представленным президентом фильмам и другим фактам вы видите, что у нас есть очень хороший задел на будущее. МИФИ работает, чтобы вы не беспокоились. Не стал работать только в таких программах.

Экспорт образования. Более 50 стран. В первую очередь, конечно, это развивающиеся страны, там, где строит или планирует строить атомные объекты «Росатом». Это в первую очередь. А по количеству иностранцев-студентов наш вуз (я с удивлением узнал) является одним из лидеров, может быть, даже на первом месте. Физтех в силу разных причин во многом готовит специалистов из стран СНГ, так же, как и другие университеты. Это нормально. У нас более половины – это студенты из стран дальнего зарубежья.

Что касается публикаций, очень важно международное сотрудничество. Академическая репутация в Физтехе традиционно была высокой, но наш вуз был закрыт. Для нас это, естественно, существенная проблема. Но тем не менее мы считаем, что публикации в очень хороших журналах, входящих в топ-5, причем совместно с зарубежными авторами очень полезны. Известно, если вы с зарубежным автором опубликовали статью, то по статистике у вас цитируемость выше не менее чем в 2 раза. Это происходит автоматически. Посмотрите статистику. Это означает: международная научная коллаборация, безусловно, очень важна.

Кстати, посмотрим долю совместных публикаций с индустриальными партнерами, на которую я хотел обратить внимание. На примере МИФИ: 5,3% с другими организациями, в том числе внешними. Эта цифра сравнима с MIT. Нужно публиковать не просто ради публикации, ради цитирования, это не всегда правильно, но тоже нужно. Я хотел внести предложение. Но важно учитывать совместные работы с организациями, именно тогда они востребованы, а не просто публикации ради публикации.

Я здесь привел пример. В двух словах хочу сказать, что МИФИ, безусловно, один из лучших вузов России и мира в области ядерных технологий, физики. Мы входим четыре года подряд в QS – по физике и астрономии в топ-100. Пять лет подряд в Tines Higher Education – топ-100. В прошлом году еще вошли в топ-100 по физике. US News & World Report – тоже приятный рейтинг.

Для всех участников хочу сказать, что вчера в Интерфаксе была история, когда один из ректоров не совсем передового вуза был поражен своими результатами, чем-то неудовлетворен. Я бы хотел сказать следующее. Зачем участвовать в рейтингах? Рейтинги не всегда правильно отражают ваше видение по отношению к вам самим, но, может быть, вы сильнее.

МИФИ ставит на то, чтобы во многих рейтингах быть на передовых позициях, потому что именно участие во многих рейтингах дает более-менее точную картину позиций того или другого университета. Цель такая. Мы участвуем в рейтингах, в частности для того, чтобы понять, где мы находимся, над чем нужно работать.

Сегодня был затронут вопрос интернационализации. Я вчера с удивлением узнал, что МИФИ вошел в топ-25 по академической мобильности студентов. Вы можете посмотреть. Это вчерашние данные. Вошли в 159 наиболее интернациональных университетов. Я еще раз хочу сказать: 5 лет назад нас и близко там не было. Я это говорю не для того, чтобы похвастаться. Я просто рассказываю, что у каждого университета, если вы выбираете свои приоритеты, которые соответствуют не только вашему видению, но и задачам государства, есть возможности и необходимость роста. Вы вполне можете стать очень заметными на глобальном рынке образования.

Что такое глобальная конкурентоспособность? Вы все, наверно, это знаете. Если вы на мировом рынке имеете какую-то долю образовательных услуг. Слово «услуг» мне не нравится, но тем не менее какую-то долю. МИФИ имеет долю в области ядерной физики, технологий и прочего. Совместно с МАГАТЕ мы разрабатываем программы, по которым, кстати, проходим аккредитацию и затем реализуем.

На что я хотел обратить внимание? Мы сегодня очень много говорили о публикациях, о качестве, о необходимости создания журналов и так далее. Я глубоко убежден, что будет неразумно, если каждый университет станет делать свой журнал и пытаться продвинуть его в Scopus, в Web of Science – те, кто начал делать. Мы тоже начали и делаем это. Я считаю, что, конечно, в области физики достаточно журналов, издающихся за рубежом, – пожалуйста, подавайте. Иначе импакт-фактор и цитируемость у вас будут крайне низки, вы будете с трудом искать авторов, которые бы вам принесли хорошие статьи. А вот по новым направлениям или по направлениям, которые в нашей стране в силу разных причин оказались не развиты, недостаточно развиты и сегодня перспективны, действительно нужно создавать журналы, которые могут объединять целые группы ученых из разных университетов.

Доля публикаций. Я взял Seyval, Elsevier – вы знаете, программный продукт, практически у всех участников проекта «5-100» они есть. Доля публикаций с академическими корпоративными партнерами. Я хотел бы подчеркнуть, что это нужно учитывать. Не просто количество статей, а сколько сделано с академическими корпоративными партнерами. Если вы никому не интересны, вы никогда такого соавтора не найдете. Сами должны понимать. Это наиболее востребованные работы. Здесь приведены ведущие университеты мира и некоторые наши – МГУ, Физтех, Новосибирск, некоторые другие университеты. МИФИ указывать не стал, потому что нескромно. Иногда мы на первых местах.

Следующее предложение для национальных и международных рейтингов. Здесь присутствуют представители рейтинга «Три миссии университета». Зачем мы участвуем в национальных рейтингах? Вы пока прочитайте предложение, а я потом поясню. Крайне важны наши национальные рейтинги. «Эксперт РА» и Интерфакс уже в течение многих лет зарекомендовали себя в целом положительно. Они очень важны, они очень точно определяют позицию того или иного университета. Сегодня Вальдемар Сивински об этом говорил. Очень тяжело собрать со всего мира из разных систем образования данные по университетам.

Как зачастую оценивается образование в QS? Фактически отношение числа студентов к количеству преподавателей – один из основных показателей. Плюс академическая репутация – 40%. Вдумаемся: 40% – репутация. Это кто нас оценивает извне, и кто о нас знает? Вы сами понимаете, насколько точно, а на самом деле неточно оценивается образование в этих крупных, может быть, самых уважаемых международных рейтингах. Наши национальные рейтинги в этом смысле, безусловно, очень важны для нас.

Какие предложения? Доля публикаций с академическими корпоративными партнерами. Есть данные в Seyval, Scopus. Легко проверяется. В любой момент из любой точки мира вы можете узнать вклад вашего университета в эту долю. Просьба. Порядка 30% можно бы учесть.

Следующее. Нормализованные просмотры научных публикаций. Это электронные базы. Есть Scopus, Seyval. Предлагается ввести 30% от стандартного показателя цитируемости и количество просмотров публикации. На что я обращаю внимание? Я в прошлом году уже говорил об этом. Постепенно «Три мисси университета» уже начали учитывать 3% или какую-то долю. Ситуация очень простая. Сегодня многие из вас, может быть, даже большинство, читают статьи, газеты главным образом в электронном виде. Реально мы сегодня работаем с Интернетом.

Возьмем инженера, который работает в «Росатоме», в «Боинге», в других крупных корпорациях. Его задача – проектировать, создавать новое оборудование, разрабатывать новые технологии. Соответственно, его задача – изучить все лучшее, что есть в мире в этом направлении. Он читает, но он никогда не пишет статью. При этом он пользуется нашими данными. Более того, это легко прослеживается через электронные просмотры в Seyval. У них в течение минуты виден любой университет. Я предлагаю это обязательно учитывать.

Если мы говорим о стандартном цитировании, это означает, что мы говорим, как правило, об университетских работах, о работах Академии наук. Это важно, это общепринято. Не нужно ломать рейтинги. Но нужно хотя бы 30% от стандартного цитирования. Вы посмотрите, если наши статьи самые востребованные, легко пролистываются, и мы видим, что их интересует, а цитирование после этого не следует, что за этим? Это означает, что наши статьи изучают, но цитирования со стороны американцев или других западных партнеров зачастую нет. Просьба на это обратить внимание.

Ходырев А. А.:

Спасибо, Сергей Васильевич. Мы рассмотрим эти предложения. Ежегодно система критериев нашего рейтинга, рейтинга RAEX обновляется. Все предложения мы даем участникам нашего консультационного совета. С удовольствием предложим такие изменения, по крайней мере, на рассмотрение. Пожалуйста, вопросы из зала и не только из зала. Пожалуйста, микрофон передайте сначала на первый ряд.

Реплика:

Спасибо. У меня такой вопрос. У нас есть люди, которые работают и пишут в разные организации в университете, в Академии наук, в промышленности. Как-то это можно потом учитывать? Потому что у нас академические ученые получают свои рейтинги, а человек фактически представляет три организации. Каково ваше мнение, как это делать дальше? Спасибо.

Киреев С. В.:

Спасибо. Это очень хороший вопрос. Это очень правильный вопрос. Что оказалось? Задавали вопросы – плюсы и минусы. Один из минусов: часть ученых из Академии наук стали ставить в аффиляцию другие университеты, иногда два, три и так далее. Общее количество статей зачастую не увеличивается территориально (не хочу сказать другое слово). А оказывается, три организации успешно отчитываются за эти индикаторы. С моей точки зрения, конечно, если быть объективным, должно быть деление: две организации делятся на два, то есть половина уходит Академии наук, половина – университету. Это нормальный подход. Другое дело, что это иногда сложно технически и политически, по некоторым причинам пока такое решение не принимается.

Что касается просмотров, я считаю, что в том же Seyval (я его не хвалю, просто это тот продукт Elsevier, который реально используется, и там легко все это контролировать), на мой взгляд, даже сами просмотры чрезвычайно важны. Они реально говорят о вкладе университетов, о вкладе организаций не только в науку, но и в те приложения, которые используются в экономике.

Ходырев А. А.:

Вопрос, пожалуйста, Виталий Анатольевич.

Баган В. А.:

В дискуссионной части, Сергей Васильевич. По предложениям. Есть у социологов, экономистов такой замечательный принцип – принцип Гудхарта: любой индикатор, который становится стимулом для распределения финансовых ресурсов, перестает быть доверяемым. В этом смысле – о просмотрах. Мы сейчас работаем над технологиями искусственного интеллекта. Во всем мире они тоже очень бурно развиваются. Мы знаем, что в сети Twitter сейчас уже не то что читают, а 30% сообщений пишутся искусственным интеллектом. Поэтому не боитесь ли вы, что, если будет введен такой индикатор по просмотрам, китайские вузы, другие вузы сразу же напишут программу, которая будет открывать эти публикации, якобы читать их, может быть, даже пролистывать, может быть, проводить 5 минут времени на этой странице. Компьютеры сейчас все умеют делать и эмулировать, поэтому, как только вы начнете придавать этому вес, возникнет такая проблема. Как вы к этому относитесь?

Второй вопрос – об индустрии. На графике, к сожалению, не было Бауманки. МГТУ у нас лидер по работе с индустрией. Не считаете ли вы, что объем НИОКР в индустрии, в сотрудничестве с индустрией, именно общий объем исследований по вопросам конкретных технологий является более показательным, чем процент публикаций?

Киреев С. В.:

Спасибо. Могу начать с первого, могу со второго. В чем заключается смысл? Допустим, мы говорим, что искусственный интеллект постепенно вытеснит и наши статьи. Речь идет о тех же статьях в тех же журналах, «Лазерная физика», например. Если у вас искусственный интеллект в состоянии это нормально написать и редакция статью примет, извините.

Баган В. А.:

Не написать. Просмотреть. Просмотры.

Киреев С. В.:

А просмотреть… Я хочу сказать, что, конечно, есть опасность. Вам был задан самый простой вопрос. Фактически произошло увеличение в 2-3 раза количества статей, которые как бы пишут наши университеты. В 2-3 раза. Мы легко закрываем на это глаза. Я ведь не против. Ваше право. Можно «разгонять» что угодно. Я уверен: можно «разгонять». Но вы легко можете проверить, если стоит задача. Вы видите – неожиданно какая-то статья стала в 10 раз более цитируемой. Есть программы, которые позволяют абсолютно четко отделить правильные данные от неправильных. Это реально можно сделать. Более того, это одна из задач, которую мог бы решать и Физтех, например, совместно с МИФИ, и не только. На самом деле опасность во всем есть. Любой показатель, который ставится. Мне не хочется много говорить на эту тему, вы это лучше знаете.

Что касается второго показателя, я считаю, он действительно очень важен. Times Higher Education составляет 2,5%, то есть Income Industry, кстати, МИФИ и Физтех выходят на ведущие позиции, и это очень важный показатель. Так что это тоже может оказывать влияние на общество. Этот показатель тоже является важной и достаточно легко проверяемой единицей.

Спасибо.

Ходырев А. А.:

Большое спасибо. Давайте поблагодарим Сергея Васильевича. Для заключительного выступления в нашей секции приглашается Елена Борисовна Яценко, директор департамента развития международной проектной деятельности Российского университета дружбы народов. Пожалуйста, Елена Борисовна, вам слово.

Яценко Елена Борисовна, директор департамента развития международной проектной деятельности Российского университета дружбы народов:

Большое спасибо. У нас очень интересно подобраны все выступающие, потому что каждый говорит о какой-то грани международной деятельности. Я буду говорить не о рейтингах, не о показателях. Я буду говорить о менеджменте. Я буду говорить об управлении международной деятельностью.

Почему? Вы знаете, что РУДН был создан в 1958 году именно для формирования кадрового резерва, кадров, специалистов для развивающихся стран. В тот момент у нас был один стейкхолдер в лице ЦК КПСС, который модерировал ситуацию, выстраивал все стратегии продвижения, определял ключевые страны и тех специалистов, направления, по которым мы должны были формировать этот кадровый резерв.

Сейчас у нас 32 тыс. студентов, более 100 тыс. выпускников. В прошлом году непальский студент стал стотысячным, что вызвало бурю восторга в Непале и окружающих странах. У нас 17 институтов, факультетов и академий. Мы – классический университет, мы не можем бить точечно, как МИФИ, в свою целевую аудиторию. У нас около 500 образовательных программ и более 150 совместных образовательных программ.

Только что у нас закончилась очередная сессия стратпланирования нашего университета. Завтра мы себя видим исследовательским, образовательным, предпринимательским университетом, который работает в международной парадигме и в парадигме целей устойчивого развития. В нашей дорожной карте сейчас записано несколько крупных проектов в рамках стратегических инициатив. Мы работаем (возможно, кто-то еще работает в этой рамке) в третьей, седьмой, девятой, одиннадцатой, семнадцатой целях устойчивого развития. В основном это относится к формированию человеческого капитала, и в таких областях, как устойчивые города, устойчивый социум, и различные виды лингвистических программ.

Что мы видим с точки зрения интернационализации образования? Сейчас выступали коллеги. Максим Николаевич сказал, что для них все эти вещи достаточно тривиальны. Для нас они очень нетривиальны. Я имею в виду вопросы интернационализации и управления международной деятельностью вуза. Поэтому я бы хотела обратить ваше внимание на наши наработки. Возможно, они будут полезными. Тем более у нас пользуются большой популярностью наши программы повышения квалификации для международников. Мы проводим их регулярно. Фактически ни одна программа у нас не повторяется, потому что мы продвигаемся сами и пытаемся продвинуть с собой наших коллег именно в области международной деятельности.

Итак, я уже сказала, что университет был создан в основном для подготовки кадров экономик развивающихся стран. Тогда интернационализация и профессиональное образование были механизмом адаптации, интеграции иностранных граждан в единую систему ценностей того периода. Сегодня и завтра мы видим, что интернационализация высшего образования (нужно придумать термин покороче, чтобы легче было общаться) – это один из ведущих трендов глобализации.

На уровне отдельного вуза и системы образования государства в целом это способ повышения их конкурентоспособности, как внутри страны, так и за рубежом. Мы так и разделяем нашу международную деятельность: у нас – внутри страны и за рубежом. Факторы эффективности мы тоже разделяем на внутренние и внешние. Внутри мы повышаем эффективность международной деятельности, определяем ниши в международном разделении рынка образовательных услуг, формируем и реализуем стратегии развития университета с учетом фактора интернационализации и включаем университетское сообщество в реализацию стратегии.

Мы так и подразделяем уровни интернационализации на 5 фрагментов: глобальная, международная, региональная, национальная и университетская. Есть еще один маленький подпункт: каждый сотрудник нашего университета. Внешняя – пока это в основном на национальном уровне. Это наше участие в двух приоритетных проектах. Первый проект – это как раз программа «5 топ-100», в которой многие из вас участвуют. Также приоритетный проект развития экспортного потенциала российской системы образования, консорциум, в который, наверно, многие из вас тоже входят.

Я бы хотела еще раз остановиться на целях внутренней интернационализации университета. В первую очередь, конечно, это интернационализация своих студентов и преподавателей. Но закончилось время, когда мы работали только на входящую мобильность. Сейчас мы, наоборот, должны развивать исходящую мобильность, что мы активно и делаем. У нас есть правила об активизации международной деятельности всех кафедр и факультетов. Поверьте, даже в РУДН это очень непросто, это нетривиальная задача.

Мы создаем инфраструктуру и готовим сотрудников к работе с иностранными студентами и преподавателями. У нас студенты из 155 стран. У нас даже студенческая среда специально прорабатывается, разрабатывается. Мы не селим студентов из одной страны в одну комнату, и даже в один блок. Мы пытаемся сделать так, чтобы каждый студент был не студентом из своей страны, а студентом РУДН. Это очень важный качественный переход. Мы говорим о международной аккредитации образовательных программ, о совместных образовательных программах.

Сегодня ряд выступающих упомянули сетевое взаимодействие университетов. Я вам напоминаю, что у нас есть три сетевых международных университета. Это сетевой университет СНГ, где со вчерашнего дня уже участвуют 35 университетов из 9 стран. Вчера у нас было заседание координационного совета. Дело в том, что РУДН является головным вузом в двух сетевых университетах – университете СНГ и университете ШОС. Вчера мы приняли в состав консорциума вузов сетевого университета СНГ 2 вуза из Казахстана, причем из Северного и Южного, один – из Кыргызстана и наш Самарский государственный технический университет. Причем по университету ШОС уже второй год существует специальное межправительственное соглашение о функционировании этого университета. Что это для нас значит? Это значит, что на данный университет все страны выделяют квоты. Обратите на это внимание, если кто-то еще не знает о такой возможности.

А сетевой университет БРИКС курируем не мы. Головной университет – Уральский федеральный университет. Он пока что в стадии становления. Он идет по совершенно другой схеме. Если кому-то будет интересно, я смогу ответить вне своего выступления.

Очень важно также обращать внимание на студенческий состав. У нас в РУДН это безусловная возможность получения хотя бы одного диплома переводчика. У нас ни один студент не выпускается без этого диплома. Но особо рьяные успевают получить за курс (у нас многие любят учиться не только в бакалавриате, но и в магистратуре) 2-3 диплома переводчика и выполняют свои работы, защищают работы в том числе на иностранном языке. У нас действует эта система.

Все остальное вы, наверно, уже просто прочитали.

Ходырев А. А.:

Елена Борисовна, если можно… Я не знаю, сколько у вас всего слайдов.

Яценко Е. Б.:

Быстрее, да.

Ходырев А. А.:

Буквально пару минут.

Яценко Е. Б.:

Да.

Ходырев А. А.:

Люди уже заждались обеда.

Яценко Е. Б.:

Просто хочу обратить ваше внимание, что это действительно нетривиальная задача – создание такого международного кампуса. Это не только деньги, это еще и достаточно большое количество именно управленческих решений.

Что хотелось бы сейчас предложить вам, на что обратить внимание? РУДН работает в странах давно. У нас есть задел в очень большом количестве стран. Например, в Эквадоре. Соглашение с министерством высшего образования о направлении граждан на обучение. Первое место по количеству обучающихся в РУДН из стран Латинской Америки (у нас сейчас учатся одновременно 150 человек из Эквадора). Около 500 выпускников. Причем один из них до недавнего времени был президентом страны. Центр русского языка и довузовской подготовки РУДН, где уже прошли обучение 200 человек, и первые выпускники нашего центра уже без подфака поступают сразу на обучение, на основное обучение. Это тоже очень важно. И еще (мы считаем, что это наша победа) русский язык в национальной политехнической школе включен в разряд предметов как иностранный язык, то есть это не факультатив, а учебный предмет. Мы достигли такого успеха еще в Ливане. Это тоже очень важно.

Причем мы же готовим студентов не только для себя. Это ребята, которые могут приехать, при наличии интереса, в любой из ваших вузов, то есть мы выходим к ним – подфак выходит к ним в страну. У нас договор о сотрудничестве с Ассоциацией эквадорских выпускников. Проводим олимпиады. Соглашение с Ассоциацией эквадорских выпускников российских вузов о содействии в трудоустройстве студентов и выпускников РУДН. Кстати, РУДН, наверно, единственный вуз, где есть специальное подразделение, которое работает на обеспечение практик за рубежом. Это тоже очень важно, потому что готовим, готовим, а затем они могут не устроиться у себя в стране.

Вот самое главное, о чем мы хотели вам сейчас рассказать. Мы говорим, что отныне мы работаем не просто по дискретным проектам в каждой из ключевых стран. Мы говорим о механизме создания и функционирования кластеров, то есть это синергия всей нашей проектной деятельности, но с некоторой добавленной стоимостью.

Кто мы сейчас? В большей или меньшей степени мы исследовательский, образовательный и предпринимательский университет в международной рамке. Это сейчас. Но, имея информацию о стране из разных источников (обращаю ваше внимание: из разных источников), отталкиваясь от стратегии развития страны (в разных странах их пишут по-разному, в развивающихся странах или в странах с развивающейся экономикой это в основном программы борьбы с бедностью, те программы, в которых участвуют, в частности, международные организации, бизнес и прочие), мы идем именно от этих программ. Мы сначала проводим исследование и делаем на основании документов некий анализ.

После того как у нас уже есть это «да», мы заходим в страну через проведение стратегической сессии планирования, в которой участвуют все стейкхолдеры, которые могут быть заинтересованы в совместных проектах. В первую очередь это органы госвласти, бизнес этой страны, наш российский бизнес. Мы постепенно будем привлекать наши российские вузы, если не сможем сами обеспечить качественную подготовку кадров. РУДН через этот кластерный подход сейчас приобретает новые компетенции – компетенции некого информационно-аналитического хаба. Еще одна компетенция – это как раз разноплановые коммуникации.

Ходырев А. А.:

Елена Борисовна, можно уже завершать?

Яценко Е. Б.:

Все. Предпоследний слайд.

Ходырев А. А.:

Хочется задать вопросы.

Яценко Е. Б.:

Да, да. После проведения стратсессии мы выходим уже на проектирование с конкретными партнерами. Это и есть проектная деятельность в другой стране, но с нашими ресурсами и с развитием, с добавленной стоимостью для всех, кто участвует в кластере.

Схема управления двухступенчатая. В наблюдательный совет обязательно входят представители органов госвласти этой страны, потому что во многих странах, если мы с ними не взаимодействуем, значит, мы нелегитимны. Допустим, Лариса Ивановна Ефремова, наш проректор по международной деятельности, сейчас в самолете, она летит из Гамбии. У нас подписан очередной пакет соглашений о создании и функционировании кластера.

Что хотелось бы сказать? Мы не собаки на сене. Мы предлагаем вам рассмотреть возможность вхождения в консорциум партнерских организаций регионального образовательного кластера. Возможно, сейчас для вас это новая информация в управлении международной деятельностью, но я бы очень хотела, чтобы вы рассматривали международную деятельность не только как образовательную деятельность, но и как деятельность в исследованиях, в установлении контактов, в продвижении нашего российского образования за рубежом. У нас сейчас намечено создание 5 кластеров. Я пролистываю. Например, африканский кластер. На самом деле это не значит, что мы пойдем в 70 ключевых стран. У нас есть стратегия вхождения в эти кластеры, то есть это тоже должно быть обосновано и обосновано в первую очередь документами, анализом и стратегической сессией планирования в каждой стране, для того чтобы мы были не одноразовыми и успешными партнерами в регионах.

Спасибо.

Ходырев А. А.:

Спасибо, Елена Борисовна. Вопросы, пожалуйста. Если можно, передайте микрофон.

Вопрос:

У меня два вопроса. Вы говорили про кластеры. Это разработка и каких-то образовательных программ…

Ходырев А. А.:

Что называется кластером?

Вопрос:

…которые делают специалисты РУДН. Да? Я так понимаю.

Яценко Е. Б.:

К сожалению, вы все, видимо, пропустили.

Вопрос:

Прошу прощения.

Яценко Е. Б.:

Да. Наоборот. Под кластерами мы понимаем совокупность или синергию всей проектной деятельности, всех факторов проектной деятельности в регионе. Если говорить о вузах, то это и образовательная деятельность, и участие в реальных проектах, которые там уже реализуются. Мы говорим, что мы исходим из потребности страны. Мы исходим из программ развития этих стран. Прежде чем приступить к взаимодействию, мы проводим сессию стратпланирования и определяем, кто в чем силен, кто где может быть полезен, кто где участвует. Иными словами, это не только образовательные программы.

К сожалению, сейчас здесь нет других слайдов, которые могли бы продемонстрировать кейсы. Например, в Анголе есть госпиталь, который мы когда-то построили. Сейчас они закупили оборудование. Что нам предлагается? Не за наш счет, за счет международных организаций и прочих. Нам предлагается сначала закупить, быть экспертами в закупке симуляционного центра для подготовки медицинских кадров, закупить и там же развивать совместный проект. Это одна система.

У нас есть несколько таких проектов, например, профильные классы. Что это такое? Это не какое-то помещение. Это образовательная платформа, на базе которой происходит взаимодействие в образовательной, научной сферах и формирование совместных проектов. Именно тех проектов, которые идут от потребности страны. Иными словами, мы формируем человеческий капитал сейчас и здесь.

На что нам жалуются наши партнеры в исполнительных органах власти в этих странах? В первую очередь на то, что они тратят деньги, чтобы обучить ребят, содержать их в каких-то заграничных университетах за рубежом, а получается, что ребята обратно не приезжают. Они вынуждены брать к себе экспатов, которые хорошо работают, но уезжают из страны вместе со своими знаниями. И фактически опять голое поле. Мы предлагаем работать в самой стране, формировать человеческий капитал в самой стране.

Вопрос:

А другие университеты могут подключиться к этому кластеру? Вы говорили об этом, да?

Яценко Е. Б.:

Да.

Вопрос:

Извините, Елена Борисовна. Последний вопрос. А кто финансирует всю эту работу в стране? Ответьте, если можно, каков механизм финансирования?

Яценко Е. Б.:

Да. Во-первых, кластерный подход заложен в программе «5 топ-100». Это первое. Это был своего рода стартап. А сейчас уже подключаются компании, международные организации. Та добавленная стоимость, о которой я вам говорила, та актуальная информация, которой фактически сейчас ни у кого нет, позволяет нам подтягивать ресурсы.

Ходырев А. А.:

Спасибо, Елена Борисовна. Если у участников есть какие-то заключительные комментарии, пожалуйста, можно их сделать, или я готов подвести итог.

Реплика:

Можно еще задать вопрос?

Киреев С. В.:

Я хотел сказать буквально одно слово. В майском Указе Президента Владимира Владимировича Путина от 2018 года написано: «Увеличить количество иностранцев, обучающихся в России, в 2 раза». Это означает: наверно, только силами всех наших ведущих, и не только университетов можно решить эту проблему до 2024 года. Это очень важная и нужная задача, поэтому еще раз выражаю благодарность организаторам данного форума, участникам. Всем хочу пожелать работы. МИФИ работает, и хочется, чтобы вы работали, как мы, а может, даже лучше. Спасибо.

Ходырев А. А.:

Сергей Васильевич, спасибо. У вас есть целевой индикатор 23% в 2020 году по иностранным студентам. Надеемся, показатель не достигнет 100%, что вы все-таки стремитесь не к этому.

Подводя итог дискуссии о международной интеграции…

Реплика:

Алексей, можно еще?

Ходырев А. А.:

Пожалуйста. Представьтесь, пожалуйста.

Реплика:

Я хотел бы представить небольшую статистику по последнему рейтингу THE, по численности иностранных студентов ведущих университетов мира. Йельский университет – 21%. Московский университет – 21%. Университет Дюка – 21%. И так далее. Я к тому, что существует аналитика относительно того, что иностранных студентов более 20%, не считается целесообразной. Тогда это влияет на качество образования. Просьба обратить внимание на эту статистику.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Обратим внимание. Пожалуйста.

Яценко Е. Б.:

Я полностью согласна с коллегой. Дело в том, что в этом показателе (в процентах) есть числитель и знаменатель. А знаменатель – иностранцы плюс российские студенты. Если мы не можем регулировать знаменатель, то у нас больше 20–25% все равно не будет, так что мы защищены от этого.

Ходырев А. А.:

Давайте последний вопрос, и мы вынуждены заканчивать.

Вопрос:

Можно вопрос представителю МФТИ?

Ходырев А. А.:

Да, да, задавайте.

Вопрос:

Замечательно. В вашем выступлении прозвучало, что вы делаете акцент на прикладных разработках, привлекаете зарубежных…

Ходырев А. А.:

Виталий Анатольевич, это вам вопрос задают.

Вопрос:

Добрый день. Вы сказали, что вы делаете акцент на прикладных разработках, привлекаете зарубежных специалистов. Прозвучало слово «равноправие». Оно меня немного смутило. Мы, например, занимаемся студенческими, аспирантскими, преподавательскими стартапами, привлекаем туда инвестиции и выводим их на мировой рынок. А как вы умудряетесь привлекать иностранных специалистов на условиях равноправия, если иностранный специалист, например, работает в каком-то университете, и все, что он разработает, принадлежит этому университету? Наука – понятно, преподавание – понятно. Вы по российскому законодательству не имеете права коммерциализировать на мировом рынке ваши разработки, поэтому, привлекая зарубежных специалистов (вы сами сказали – Гейм, Новоселов, Эйберг, Кронис), все-таки нужно отделять мух от котлет. Как вы умудряетесь коммерциализировать прикладные разработки, если у вас просто нет на это права? Год назад этот вопрос поднимался, но он до сих пор не решен. Спасибо.

Баган В. А.:

Мух от котлет нужно все-таки отделять. Вопрос по инновациям очень деликатный. Вопрос, который вы затронули, в частности, по разделению интеллектуальной собственности, сложный, но не является не решаемым. Одним из заведующих лабораторией у нас является Вадим Черезов. Это наш выпускник. Он был одним из соавторов людей, которые получили Нобелевскую премию за исследование GPCR-белков. Первая публикация у них была вместе. Сейчас они развивают разные стартапы на GPCR-белках. Это одни из очень важных маркеров старения, соответственно, того, что влияет на старение, позволяет определить, когда организм начинает функционировать по-другому. Что я хочу сказать? В этом случае, когда человек является и нашим сотрудником, и сотрудником западного университета, мы разработали схему (я не могу сказать, что она охватывает все возможные варианты), которая позволяет проводить коммерциализацию здесь с участием университета и там – тоже с нашим участием. Законодательных запретов на это нет.

Ходырев А. А.:

Спасибо. Это был последний вопрос. Благодарю всех участников дискуссии, всех, кто задавал вопросы. Теперь перерыв на обед. Спасибо.

Вернуться к содержанию

Секция 2 «Рейтинги университетов, их влияние на общество и научно-образовательную среду»

Ведущий – Сивински Вальдемар, вице-президент IREG Observatory on Academic Ranking and Excellence:

– Дорогие коллеги, нет универсального способа начать сессию после ланча. Мы знаем, что это трудно и для модератора, и для докладчиков, и для публики. Значит, нужно просто начать. Меня зовут Вальдемар Сивински. Большое спасибо организаторам за то, что они пригласили меня принять участие в конференции и модерировать вторую секцию. Мы знаем тему секции. Она будет более практическая, потому что посвящена рейтингам университетов и их влиянию на общество.

Темы для обсуждения:

• Рейтинговые стратегии вузов.
• Как повысить узнаваемость бренда и улучшить репутацию?
• Самооценка вуза и его место в рейтингах: причины расхождений.
• Запросы общества и их влияние на палитру образовательных рейтингов в будущем.

Но это, конечно, общие подходы к нашей секции. У нас есть группа докладчиков – уважаемых проректоров, ректоров, руководителей, которые занимаются каждый день вопросами построения репутации вуза и использования рейтингов для развития вуза, можно сказать, для модернизации, потому что рейтинги – это не только информация для будущих студентов, абитуриентов, но это также очень полезный инструмент для руководства вуза, для его развития, для влияния на разные процессы, которые там происходят.

У нас есть 7 докладчиков. Предлагаю поступить так. Как я понимаю, у всех наших гостей есть короткие презентации. Так что попросим, чтобы вы высказались по темам, которые подготовили, и после презентации будет время на короткие вопросы – один-два. Наконец, я надеюсь, что это будет очень интерактивная секция. Если кто-то что-то не понимает, пожалуйста, даже перебивайте, спрашивайте. Это не академия. Это практический воркшоп или мастер-класс.

Наш первый спикер – проректор по развитию Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова, профессор Дмитрий Александрович Штыхно. Тема выступления: «Предпринимательство как элемент стратегии развития университета». Пожалуйста, вам слово.

Штыхно Дмитрий Александрович, проректор по развитию РЭУ им. Г. В. Плеханова:

– Добрый день, самые стойкие из самых уважаемых коллег, как всегда, на второй секции. Я хочу поделиться некоторыми нашими соображениями и некоторыми нашими наблюдениями, как раз касающимися вопросов гармоничного развития университета, и как оно не всегда идет в соответствии с рейтинговыми требованиями. Но что делать, если миссия университета не совсем совпадает с той, на которую, наверное, ориентируется большая часть рейтингов.

Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова был создан 111 лет назад, полностью как частное образовательное учреждение, по желанию московских, прежде всего, купцов, промышленников, под патронажем министра финансов графа Сергея Юльевича Витте. Указ об учреждении университета был согласован и подписан императором Николаем II. Уже там указывалось, что университет существует на частные пожертвования, и открыт он для единственной цели – давать высшее коммерческое и политико-экономическое образование.

Уже по форме создания университета на тот момент предполагалась стопроцентная связь с работодателями. Среди учредителей – тех, кто дал деньги, тех, кто входил в наблюдательный совет – были крупнейшие купцы, финансисты, промышленники России, поставщики императорского двора. Многие из них работали и на зарубежные рынки. Поэтому вопрос продвижения российских товаров на зарубежные рынки, вопрос привлечения необходимых нам иностранных товаров вменялся в обязанности университета.

Поскольку вся внешняя торговля была тогда единым целым, то там были производители парфюмерии, алкоголя, одежды, естественно, русских шуб. Единственный лицензированный производитель коньяка тоже был среди учредителей нашего университета. Представители тяжелой промышленности, легкой промышленности и т.д. Именно они непосредственно на самом высшем уровне принимали участие в разработке, как бы мы сейчас сказали, учебных планов. Именно они диктовали, каким образом принимать экзамены, что они ожидают от выпускников. Естественно, тогда уже проводилась идея, что России нужны хорошие приказчики, управляющие и нарождающийся малый бизнес.

Некоторое время назад, примерно лет 10 назад, мы решили вернуться к этой нашей миссии и посмотреть, насколько хорошо нам удастся подхватить ее и продолжать реализовывать. Мы посмотрели, что в принципе существует на тему «предпринимательский университет» (этот термин существовал тогда и сейчас существует). Это одна из моделей, как ее видели исследователи из Национальной технологической инициативы, из НТИ, то есть как, по их мнению, предпринимательские элементы вписываются в структуру университета второго поколения, третьего поколения. Они пытались совместить (и сейчас эта схема действует) инициативы НТИ и элементы предпринимательского университета.

Мы на тот момент поняли, и нам помог анализ, который проводился другими вузами (хочу поблагодарить Томский государственный университет и Томский политехнический университет, мы их материалами тоже пользовались) относительно того, что технологическое предпринимательство для нас, в силу специфики университета, наладить тяжело, а вот два других вида предпринимательства – предпринимательство в непроизводственной сфере и даже социальное предпринимательство – у нас вроде бы получается, это востребовано. Посмотрим, что для этого нужно.

Мы работали сами на форсайтах, потом – с участием приглашенных специалистов. Здесь приведена схема, которую мы разрабатывали вместе со специалистами бизнес-школы Сколково. Пытались, прежде всего, понять (и это в эпоху стандартов третьего поколения, когда о компетенциях еще не особо много говорили), какие нужны компетенции именно для предпринимателя, по крайней мере, по тем двум направлениям, которые мы для себя определили – непроизводственная сфера и социальное предпринимательство.

Мы выявили, что может быть много всяких измерений. Если идти по трем осям, то предприниматели находятся не на уровне исполнителей, но и не на уровне топ-менеджмента, который решает определенные задачи. Они находятся где-то в такой серединной плоскости. Это очень грубая шкала, есть более четкое деление. Потом я скажу, к каким интересным решениям это привело.

Первая картинка. Она в достаточной мере научная. Выработали для себя еще такую картинку для позиционирования, то есть то, что понимает рынок. Назвали это «предпринимательские навыки», «управленческие навыки», «технические навыки». Посмотрели, как мы можем это давать учебными предметами, как это реализуется на разных факультетах, кто «лежит» ближе, кто «лежит» дальше, чтобы понять, у кого выше потенциал к открытию предпринимательских программ, у кого он пока пониже.

В то же время мы заключили соглашение с Фондом поддержки благотворительных программ «Капитаны» с тем, чтобы программа «Капитаны Росси» реализовывалась на базе Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова. Они пришли уже со своим видением – какие люди, какие компетенции, характеристики им нужны. Очень строгие отборы. Некоторым маркетинговым элементам – как позиционировать эту программу, как ее продвигать, какого уровня преподавателей приглашать, с какими компетенциями, какую инфраструктуру для предпринимательства нужно создавать – мы учились у них. Они, в то же время, учились у нас немного больше методической, вузовской работе – как это все не сумбурно преподавать, а облечь в определенные схемы.

Критерием успеха являлась прибыль, которую приносила фирма уже примерно после года или двух лет существования. Первый курс начинался с того, что проект по созданию собственного бизнеса ребятами уже прорабатывался, и дальше уже шла маркетинговая доработка, продуктовая доработка, производственная, организационная, какие-то технологические моменты и т.д.

Здесь на картинке представлены те проекты, которые в течение 1,5-2-х лет существования обеспечили оборот уже более одного миллиона и, соответственно, были выкуплены Фондом у ребят, которые эти бизнесы открыли. Вся история заключалась как раз в том, что наиболее яркие, красивые и наиболее прибыльные проекты (поскольку здесь есть и проекты с оборотом, превосходящим 10 миллионов) Фонд потом выкупал, становился сособственником и т.д.

Как я сказал, это не единственная форма. Мы в университете создали инфраструктуру, которая включала в себя и бизнес-инкубатор, и клуб дебатов, потому что оказалось, что умение доказывать свою точку зрения, доводить ее до совершенно разных аудиторий – потенциальных бизнес-партнеров или, допустим, населения, на территории проживания которого вы хотите открыть производство или торговую точку, государственных регулятивных органов – требует очень хороших аргументационных навыков. Как выяснилось, предприниматели должны обладать недюжинным здоровьем. Поэтому, например, ребятам, которые учатся на программе «Капитаны России», запрещено пить, курить и материться. Что касается «пить» и «курить», запрет удается реализовать, остальное – по обстоятельствам.

В целом в университете эта инфраструктура заработала, и мы с удовлетворением отметили, что доля ребят, ставших предпринимателями, буквально за 5 лет выросла у нас с 3%, потом она перевалила 4%, сейчас она чуть больше четырех. Это по данным Пенсионного фонда. На самом деле мы знаем, что их у нас уже более 6%, просто пока не все надлежащим образом зарегистрировали свой бизнес.

Здесь мы обнаружили, что эта идея не всегда ложится на рейтинговые параметры. Почему? Мы тоже нашли себя в Times Higher Education, но только благодаря тому, что Times Higher Education опубликовал совместно с Forbes список вузов, которые окончили российские миллиардеры. Там оказалось 8 наших выпускников, с совокупным состоянием 28 млрд. долларов. И на следующий год мы получили подарок – в Forbes-500 вошли два наших выпускника, у каждого примерно по 7-8 млрд долларов. Таким образом, имя Плехановского университета тоже засветилось в Times Higher Education. Это, конечно, не предметный рейтинг, но, тем не менее, это дало нам возможность сказать: «Хотите быть в Forbes – welcome к нам».

Мы стали обращать внимание на российские национальные рейтинги – вчерашний выпуск Интерфакса, где РЭУ оказался на третьем месте среди вузов России по представительству наших выпускников в управлении крупнейших корпорации, или агентство RAEX, которое в 2017 году сообщило, что у нас четвертое место по числу представителей, по-моему, в 600 крупнейших компаниях. Соответственно, большая часть нашей рекламы для этого сектора закрутилась именно вокруг этой информации, поскольку знаменитые исследователи, государственные деятели и т.п., которые вышли из стен нашего вуза, не обеспечивали вынимание конкретно этого контингента.

Самая интересная и, может быть, вызывающая вопросы часть моего рассказа. Это уже звучало. Это отмечалось и ректорами, и проректорами в предыдущей секции. Прежде всего, кто такие абитуриенты, которые идут на предпринимательство? По крайней мере, на те два вида предпринимательства, которые у нас. Это очень своеобразные, очень живого склада ума ребята, в абсолютном большинстве своем троечники и четверочники, потому что их менталитет плохо вкладывается в программу средней школы. Если вспомнить основателей крупнейших корпораций, они даже в университете учиться не стали.

Таких ребят невозможно найти с помощью традиционного механизма олимпиад, потому что в олимпиадах они участия не принимают. К счастью, есть определенные соревнования по бизнес-проектам, по позиционированию. Мы бы сами никогда не смогли охватить 1200 школ. Но с помощью Фонда охватили около 40 городов России, прошлись примерно по 1200 школам. Были приглашены наиболее одаренные ребята, которые показали самые интересные, нетривиальные, не списанные откуда-то в интернете бизнес-проекты.

Относительно преподавателей. Понятно, что большинство преподавателей, которые ведут такие программы – это преподаватели-практики. Если они ведут исследования, то это преимущественно прикладные исследования, со всеми теми последствиями, которые сегодня уже назывались. Люди, которые занимаются прикладными исследованиями, не всегда заинтересованы публиковаться, и уж тем более в тех журналах, которые учитываются мировыми наукометрическими системами. Им гораздо интереснее публиковаться в не научных, а так называемых отраслевых журналах или в специальных журналах дня предпринимателей. У них другая методика преподавания, отличная от традиционной, поэтому они сами разрабатывают кейсы, некоторые пользуются заимствованными. И для них слова «модель», «эксперимент», «ресурсы», «лаборатория» имеют совершенно другие значения, не такие, как, допустим, в рейтингах, которые делают акцент на наукометрической составляющей.

Студенты. Здесь нам, конечно, пришлось решать проблемы отношения. Ребята настолько практикоориентированные, что приходилось им доказывать необходимость теоретических знаний. Иногда для этого нужно было позволить им завалить собственный проект или показать: если вы не знаете, допустим, основы финансирования или основы маркетинга, у вас не пошел этот проект, не удалось рассчитать, неверный план продаж и т. д. Иными словами, пришлось искать другие образовательные модели, потому что для них понятие «эксперимент» тоже имеет немного другое значение.

Инфраструктура, которая нужна для подготовки таких ребят. Слова «лаборатории» и т.п. их тоже не привлекают. Но, к счастью, здесь есть элементы, которые учитываются рейтингами. Это акселераторы, бизнес-инкубаторы, и с двумя технопарками мы пытаемся построить отношения.

Кто является партнерами по такому образованию? Иногда нам удается привлечь в качестве партнеров, допустим, международные корпорации, которые интересны в элементах предпринимательства. Для них это больше управленческое предпринимательство и т. д. Но это редкость. В основном партнеры – это все-таки инвестфонды, которые хотят видеть талантливых будущих предпринимателей, благотворительные фонды. Соответственно, вузы, с которыми можно развивать партнерство – это не столько исследовательские вузы, сколько бизнес-школы. И, опять-таки, как это было 111 лет назад, это большое число частных предпринимателей, которых мы тоже привлекаем как партнеров (это никакими рейтингами не учитывается, никуда записать не можем). Но, тем не менее, поскольку это элемент нашей миссии, и поскольку умы создавались для этой цели, мы это не бросаем, мы продолжаем этим заниматься.

Надеемся, что у нас число выпускников – ребят-предпринимателей скоро выйдет на официальную цифру – больше 5%, неофициально – надеемся, что получится больше 7%. Таким образом, стараемся гармонизировать наше развитие, то, как это отслеживается рейтингами, и как мы видим свою социальную роль для общества.

Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо, Дмитрий Александрович. «Кузница миллиардеров» – это звучит очень хорошо. Вопросы к нашему ректору. Пожалуйста.

Реплика из зала:

– Я представитель технических вузов. У меня возникла такая аналогия. Сколково – это стартапы, да? Сейчас проблема. Мы сталкиваемся с тем, что есть необходимость готовить ученых, то есть людей, которые творят новые знания, инженеров, которые эти знания потом применяют, и потребителей этих знаний, то есть тех, кто потом эти знания может как-то использовать. Я сейчас понял, что вы готовите как раз творцов для создания новых бизнесов, именно частных.

Штыхно Д. А.:

– Да, да, да.

Реплика из зала:

– Спасибо.

Штыхно Д. А.:

– Потому что мы…

Реплика из зала:

– Стартапы у вас потом тоже могут быть.

Штыхно Д. А.:

– Да, они могут быть. Мы пользуемся опытом «Сколково». Но дело в том, что вся программа Сколково – это дополнительное образование, и там у нас действительно получается легче и лучше. Там меньше всяких регулятивных требований и т. д. Когда люди с первым высшим образованием приходят к нам (врачи, которые хотят открыть свой бизнес, киноактеры, адвокаты и т.д.), их легче подготовить потом к бизнесу, чем ребят, которые, оказывается, со школы мечтали создать свой проект. Амбиции есть, желание есть, а вот базовой подготовки пока еще нет.

Ведущий – Сивински В.:

– Мне кажется, что пример вашего университета, где вы сделали такой мост на 100 лет тому назад – все эти традиции, как это начиналось – это очень важно. Вы сказали, что большинство ваших студентов, как я понял – это не не отличники (5+), а только ребята со средними отметками. А какой там процент детей бизнесменов, предпринимателей во втором поколении? Вы это исследовали?

Штыхно Д. А.:

– Да. Более того, у нас даже был на одном факультете такой случай, когда преподаватель периодически говорил ребятам: «Учитесь, учитесь! А то вы работу себе не найдете», в какой-то момент молодой человек сказал: «Это вы меня лучше учите, потому что мне родители в наследство оставляют фабрику». Это не вопрос поиска работы, это вопрос руководства большим коллективом (там было больше тысячи человек). Такие ребята тоже есть – наследственные предприниматели. Их очень мало, но, тем не менее, такие ребята одни из самых мотивированных. Они уже видят перед глазами живой пример родителей. Они видят, насколько широкой должна быть палитра знаний. Как раз их не приходится убеждать в необходимости еще и теоретической подготовки. Они это видят и понимают на примере родителей.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо. Но я боюсь, что пока еще было бы трудно включить в методологию наших национальных рейтингов показатель – количество миллиардеров среди выпускников. Но ваш пример очень хороший, и показывает, что можно четко определить свою миссию так, чтобы найти себе хорошую нишу, как я понимаю. Большое спасибо.

Наш второй спикер – проректор по стратегическому развитию и практико-ориентированному образованию Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Алексей Николаевич Зубец. Пожалуйста. Тема выступления: «Рейтинги как фактор выбора вуза».

Зубец Алексей Николаевич, проректор по стратегическому развитию и практико-ориентированному образованию Финансового университета при Правительстве РФ:

– Добрый день. Большое спасибо за возможность выступить на этом замечательном мероприятии. Не хотелось бы превращать это выступление в ярмарку тщеславия, когда каждый хвалит свой университет. Это не очень интересно, довольно тяжело слушать.

Я постараюсь высказаться относительно будущего рейтингов и вообще рейтингового процесса, в котором мы все находимся (если бы не находились, мы бы не сидели в этом зале). Есть некие представления о том, как этот процесс рейтингования вузов будет развиваться в дальнейшем. Может быть, это будет интересно и тем людям, которые делают рейтинги, и тем людям, которые в них входят и пользуются ими.

Прежде всего, несколько слов относительно того, как развивается система высшего образования, какие мы видим на рынке тренды, которые повлияют на систему высшего образования вообще и на рейтинговую отрасль в частности. Прежде всего, история, которая является мировой, не только российской – это обостряющаяся конкуренция между вузами.

Если мы посмотрим на экономику американских университетов, мы увидим, что больше половины американских университетов находится на грани банкротства. Понятно, что есть лидеры, которые вне угрозы, но основная масса, большая часть основной массы университетов чувствует себя экономически очень плохо. Одна из проблем американского рынка высшего образования – это потенциальное банкротство, уход с рынка половины игроков, которых мы там видим на сегодняшний день.

В России эта тенденция менее выражена. Финансовая напряженность рынка высшего образования ниже, просто в силу другой структуры этого рынка, наличия государства в качестве спонсора этого процесса, но, тем не менее, это история, которая ждет нас всех в будущем. Она связана с тем, что общий спрос на специалистов высокой квалификации снижается.

Есть масса причин, по которым это происходит, в частности, автоматизация, цифровизация производств, компьютеризация и т.д. Специалистов требуется меньше, чем требовалось раньше. Соответственно, конкуренция между вузами растет. Она будет расти, и выживет сильнейший. И вообще, количество вузов, которые на сегодняшний день присутствуют на рынке, будет сокращаться, в том числе на российском рынке, просто в силу того, что сокращается общее количество работодателей, которые готовы брать студентов после окончания вуза.

Когда я пришел на финансовый рынок в 2003 году, на рынке работало около 2 тыс. банков и 2700 страховых компаний. Сегодня осталось 400 страховых компаний, 632 банка. Все эти банки, естественно, становятся более крупными, проникнутыми цифровыми технологиями. Каналы продаж финансовых продуктов становятся цифровыми. То есть у нас есть целый ряд профессий, которые фактически вымирают. Этот процесс будет, к сожалению, продолжаться.

Мы знаем, что, например, ЦБ РФ запускает маркетплейс, Сбербанк запускает свой маркетплейс. Все это приведет к тому, что и ЦБ, и Сбербанк превратятся в крупнейших брокеров на финансовом рынке, то есть продающие сети финансовых компаний, для которых мы готовим специалистов, просто вымрут как мамонты. Понятно – не все, кто-то останется, но там произойдет достаточно существенное сокращение потребности в рабочей силе.

Еще одна тенденция, которая нас всех тревожит (не тревожит, это, к сожалению, факт, с этим ничего не поделать) – это общее снижение требований работодателей к формальным дипломам, с которыми к ним приходят бывшие студенты. У нас есть замечательный партнер – крупная IT-компания, которая вообще берет людей без образования, даже без среднего образования. Приходит к ним 15-летний парень и говорит, что он умеет программировать. Они его тестируют, выясняют, что он действительно программирует. Его сажают, он работает. Без среднего школьного образования.

Мы знаем, что на рынке существует целый ряд корпоративных школ, где вообще не выдают дипломов, вернее – выдают диплом, но он не является дипломом государственного образца. Эти дипломы очень высоко котируются на рынке. Иными словами, можно не иметь диплома о высшем образовании, иметь эту «филькину грамоту» со штампиком, и у человека карьера будет складываться прекрасно.

Эта тенденция будет сохраняться. Мы находимся только в начале этого пути, то есть формальная, формализованная система высшего образования будет сталкиваться еще и с таким вызовом. Понятно, останется госслужба, где высшее образование – это квалификационное требование. Но ценность диплома о высшем образовании в бизнесе будет падать.

Один из вызовов проистекает из цифровой экономики, которая изменяет весь процесс образования и требования к тем людям, которые выходят из вузов. Проникновение цифровой экономики в нашу жизнь будет расти. Но здесь есть одна любопытная особенность. Внедрение цифровой экономики не сокращает общую потребность в количестве рабочей силы. Она изменяет структуру этой потребности. У профессиональной пирамиды исчезает середина. Появление интернет-магазинов привело к тому, что вырос спрос на квалифицированных программистов, которые занимаются созданием этих магазинов, и спрос на доставщиков этих товаров, курьеров, которые развозят товары из этих интернет-магазинов. Середина пирамиды – средний класс и те люди, которых готовят вузы – сокращается.

Еще одна особенность состоит в том, что одним из главных работодателей (наиболее престижных, востребованных) в нашей стране являются крупные корпорации с госучастием. У всех этих корпораций (не у всех, но практически у всех) есть свои собственные корпоративные университеты. Они занимаются доучиванием тех студентов, которые попадают к ним на работу.

Нам, когда мы говорим о подготовке специалистов, необходимо понимать, что мы готовим некое бревно, из которого потом Папа Карло на месте производства будет точить Буратино. Требования к качеству бревна остаются достаточно высокими, мы должны делать хорошие бревна, из которых получатся хорошие Буратино. Но при этом надо понимать, что все равно мы изготовители бревен – полуфабриката, из которого потом эти крупные корпорации будут дотачивать студентов.

Помимо растущего спроса наверху пирамиды, вырастет спрос на специалистов среднего уровня подготовки, которые будут занимать низовые позиции в малом, среднем бизнесе и в других отраслях. Иными словами, структура спроса на нашу вузовскую продукцию изменится.

Это была преамбула. Здесь возникает вопрос. Для чего рейтинги? Какие рейтинги нужны? Для чего они служат? У нас есть несколько групп потребителей нашей продукции, то есть студентов. Основная наша продукция. Она не единственная, но основная. Когда мы посмотрим на этот перечень, увидим, что большая часть этих заказчиков, стейкхолдеров, заинтересованных групп (как хотите) – это профессиональные группы, которые могут создать собственное мнение о качестве того продукта, который мы выпускаем. Единственная не профессиональная группа, на которую работают рейтинги, могут работать рейтинги, серьезным образом влиять на выбор того или иного вуза – это абитуриенты и их родители, а также люди, которые выбирают вузы для второго высшего образования, для переподготовки и т.д.

По большому счету, современные рейтинги имеют серьезный недостаток: у них нет фокуса на ту или иную аудиторию. У них нет понимания философии – что собственно они меряют, и нет понимания целевых аудиторий, на которые они рассчитаны. Потому что если мы замеряем все, мы не меряем ничего.

Если мы говорим о структуре этих заинтересованных групп, которые имели бы какой-то интерес в вузах, то мы должны понимать, что ключевой из них являются абитуриенты и их родители, и рейтинги должны быть ориентированы на те требования, которые предъявляют эти люди, эти группы к высшему образованию.

Еще о работодателях. В силу специфики работы приходится общаться с работодателями. Мы спрашиваем у них, каких студентов они берут. Они говорят: «Мы берем студентов из лучших вузов». А почему вам нужны студенты из лучших вузов? А поскольку то обстоятельство, что они закончили лучший вуз, является определенным квалификационным проходным баллом, то есть экзаменом. Если человек прожил четыре года в серьезном вузе и не был оттуда отчислен, значит, у него, наверное, неплохие мозги. А зачем вам образование, которое человек там получает? Это тренировка мозга. Но если бы этот человек попал к нам сразу, минуя университет, всю университетскую программу мы уместили бы в полгода, еще несколько месяцев профессиональной подготовки, и человек готов к работе. Иными словами, в современной системе высшего образования очень часто вузы воспринимаются как спортивные состязания: если человек умеет бегать на 100 метров и ставит рекорды, значит, он чего-то стоит, и не более того. А подготовка перемещается на место будущей работы.

Так вот, вернусь к абитуриентам. Требования абитуриентов и их семей совершенно специфические. На самом деле, когда люди приходят за высшим образованием, они хотят счастья. Это несколько дзенский постмодернистский взгляд на образование, но люди хотят именно этого. Счастье для них – это высокие зарплаты, которые они должны получать после окончания вуза, быстрый карьерный рост, интересное образование и личностное развитие. Причем личностное развитие нужно не студентам, а их родителям. Это те основные показатели, на которые должны быть «заточены» рейтинги.

Здесь нужно понимать, что мы сейчас имеем дело с тем, что называется «поколение Z». Один из наших партнеров – очень крупный банк – заказал исследование поколения Z и выяснил, что потребности современного поколения Z мало отличаются от требований предыдущих поколений, за исключением одной особенности. Люди хотя денег, люди хотят карьеры, но они хотят, чтобы эти деньги доставались им без особого труда. При этом они хотят покоя и душевного комфорта. Отсюда – стремление быть предпринимателями и т. д.

В принципе, мы можем это обеспечить, но для этого необходимо, чтобы те люди, которые получают образование, были специалистами очень высокой квалификации, с высокой производительностью труда, что позволит, сидя на Бали, зарабатывать большие деньги, прыгать из своего кабинета прямо в море и потом возвращаться из моря в кабинет. Ради бога! Это возможно. Но это совершенно другие требования к образованию, к подготовке и к тем программам, тем дисциплинам, которые человек изучает.

Так вот, вернемся к рейтингам. С нашей точки зрения, есть единая рейтинговая отрасль, как измерить все – и науку, и интернационализацию, и много чего еще. И что? Абитуриенту, который приходит в вуз, совершенно безразлично, сколько скопусовских статей у преподавателей, которые будут его учить. Главная мечта – получить высокую зарплату по окончании вуза и по возможности создать собственный бизнес, который будет кормить и обеспечивать пребывание на Бали.

Единое рейтинговое направление должно распасться на несколько. Должны быть научные рейтинги вузов, хотя, как я уже говорил, для профессиональной аудитории рейтинги не очень нужны, люди и так понимают, что есть в том или ином вузе. Профессиональные рейтинги для работодателей, хотя они тоже не очень нужны, но если хотят – пусть будут. Главная аудитория – это абитуриенты и студенты, их родители, которые должны понимать, куда они идут, и что их ждет. Отсюда – другие рейтинговые показатели, отсюда – другая, иная философия рейтингов, что совершенно не предполагает уничтожение, ликвидацию таких рейтингов, в гостях у которого мы сейчас находимся. Пожалуйста – пусть расцветают все цветы. Но при этом надо понимать, что через какое-то время такие рейтинги, «заточенные» на конкретные целевые группы, появятся, они будут набирать силу и будут востребованы в тех целевых аудиториях, которые заинтересованы в той или иной информации.

Ведущий – Сивински В.:

– Алексей Николаевич, две минут еще, пожалуйста.

Зубец А. Н.:

– Я закончил.

Ведущий – Сивински В.:

– Хорошо.

Зубец А. Н.:

– Прокомментирую эти слайды. Здесь мы видим разные показатели. В разных рейтингах разные показатели – два разных рейтинга. Факторы выбора вуза. Здесь есть такая интересная вещь, как хорошее расположение. Иными словами, близость института, университета к месту проживания. Если мы возьмем фактор выбора финансовой компании, которые мы изучаем в Финансовом университете, там на одном из первых мест – удобство, близость офиса. Почему ни в одном рейтинге, включая рейтинг «Эксперта РА», нет такого показателя, как удобство доступа к университету для студентов, я не очень понимаю. Наверно, его нужно туда включить.

И последний слайд «Наши достижения» – та самая ярмарка тщеславия. Не буду перечислять все наши достижения. Они, кстати, велики. У нас 450 человек в топах в крупнейших корпорациях. И мы тоже занимаем позицию в рейтинге миллиардеров. А по топам мы вторые после МГУ.

Спасибо за внимание.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо. Я вижу, что показатель миллиардеров все-таки упомянут здесь уже второй раз. Пожалуйста, какие вопросы к докладчику? Кто-то другой. Очень хорошо. Пожалуйста.

Реплика из зала:

– Скажите, пожалуйста, о роли ЕГЭ. У вас действительно было важно, что низкий балл для прохождения? Влияние ЕГЭ и его будущее. Сейчас много разных мнений – отменить, модернизировать. Это же действительно так. Говорили о троечниках, но они по ЕГЭ не могут пройти во многие вузы.

В качестве ремарки. Есть же театральные вузы. Там отдельный конкурс, у них свой рейтинг. У медицинских вузов – свой. Это на самом деле нужно делать.

Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Еще у кого-то есть вопрос?

Реплика из зала:

– ЕГЭ.

Ведущий – Сивински В.:

– Хорошо. Но может быть, еще кто-то хочет спросить. Пожалуйста. Ответите сразу на два вопроса.

Реплика из зала:

– Что делать с ЕГЭ?

Зубец А. Н.:

– Ничего не делать. Нет альтернативы.

Реплика из зала:

– Большое спасибо за презентацию. Сначала ответ?

Зубец А. Н.:

– Нет. Я слушаю вас.

Реплика из зала:

– Вы сейчас анализировали рейтинги. У нас в Российской Федерации, помимо рейтингов, есть еще международная аккредитация, профессиональная, общественная. Студенты могут при выборе обращать внимание и на это? Мы говорим сейчас о выборе ими образовательной организации. Или это больше инструменты для вузов? Если честно, я не знаю, в какой мере студенты обращают внимание на специализированные рейтинги. Я представляю себя мамой ребенка, который хочет выбрать. Он, скорее, будет искать информацию в интернете. Вряд ли он будет заходить на сайт рейтинга Times. Поскольку есть какие-то специфические процедуры для страны, вопрос о том, как, с вашей точки зрения, те процедуры, которые у нас есть, помимо государственной аккредитации, могут оказать влияние? Особенно в силу того, что сейчас большое внимание уделяется и независимой оценке квалификации, например. Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Спасибо. Прошу вас.

Зубец А. Н.:

– Спасибо за вопросы. Сначала – о ЕГЭ. ЕГЭ нет альтернативы. Он существует по всему миру. Может быть, он будет модернизироваться, но не исчезнет. Это реальность, в которой нам предстоит жить. Совершенно понятно, что есть творческий конкурс в творческих вузах, есть какие-то дополнительные испытания, например в МГУ. Замечательные истории о «стобалльниках», которые не могут написать сочинение – они с этим борются. Господин Засульский сказал, что он всех уволит, и потом путь господин Садовничий разбирается с тем, как эти люди сюда попали, и вообще терпеть не будет. Иными словами ЕГЭ – это система, которая есть, и с этим ничего не поделаешь. Один из показателей качества вузов – это высокий балл ЕГЭ тех студентов, которые туда идут.

Что касается аккредитации, независимых показателей, дополнительных показателей, независимой оценки, если вы заметили, в последнее время эти системы оценки качества образования подвергаются достаточно жесткой критике. Есть ощущение, что в рамках нового Министерства высшего образования произойдет достаточно серьезная либерализация контроля и документооборота в рамках высшего образования. Не исключено, что такие процедуры как аккредитация будут выглядеть по-другому. Может быть, исчезнет аккредитация программ и т.д.

Что касается независимой оценки компетенций и качества образования, то фактически это второй экзамен ВКР, то есть сначала, по окончании бакалавриата, студент сдает ВКР, а потом он еще должен пройти где-то независимую оценку. Фактически мы видим в нашей стране попытку создать дублирующие системы оценки качества подготовки студентов. Я думаю, что с этим тоже будут бороться, поскольку понятно, что здесь не только стремление к повышению качества, но и еще есть совершено конкретный денежный интерес, потому что это не бесплатно. Я думаю, что здесь будут подвижки.

Что касается выбора – на что обращают внимание люди, когда они выбирают вузы, они смотрят, в том числе, и на Times Higher Education.

Что касается программ, то в приемную комиссию Финансового университета приходят мамы выпускников, у которых на руках уже полная распечатка программ, по которым эти несчастные дети будут учиться. Мамы приходят и начинают терзать председателя приемной комиссии на предмет того, каково качество тех преподавателей, которые будут читать лекции. Так что бывает по-разному.

Но говорю еще раз: у меня мечта – на фронтоне Финансового университета повесить список 450 топ-менеджеров крупных корпораций, с зарплатами, по которым выпускники Финансового университета на четвертом месте, и количество миллиардеров, с именами, которые у нас учились. У меня есть ощущение, что даже при отсутствии хорошего рейтинга очередь в приемную комиссию Финансового университета выстроится от аэропорта до Белорусского вокзала.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое вам спасибо. Я часто езжу из Шереметьево, так что буду проверять, висят ли уже эти фамилии на фронтоне. Большое спасибо.

Зубец А. Н.:

– Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Я с большой радостью приглашаю Евгению Исаевну Михайлову, ректора Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова. Тема выступления: «Влияние университета на развитие региона и его отражение в рейтингах». Пожалуйста.

Михайлова Евгения Исаевна, и. о. ректора Северо-Восточного федерального университета им. М. К. Аммосова:

– Спасибо. Северо-Восточный федеральный университет имени Максима Кировича Аммосова, как известно, находится в Республике Саха (Якутия). В последнее время нам все говорят, что, возможно, европейские страны скоро уже будут предъявлять нам счет за то, что мы начинаем топить свою вечную мерзлоту. У нас, к сожалению, то наводнения, то пожары. Надо сказать, что, тем не менее, мы живем.

Очень приятно, что к рейтингам мы относимся нормально. Прежде всего, как правильно было сказано модератором, мы относимся к ним как к одному из измерителей, которые ориентируют и родителей, и общество, и работодателей в том, насколько этот вуз конкурентоспособен. Поэтому мы, конечно же, очень трепетно относимся ко всем этим рейтингам. Но недавно мы анализировали. Если взять мировые рейтинги, мы их разделили на четыре модели. Лично я, например, уже девятый год тыкаюсь – куда же мне приткнуться?

Модель первая – это центр, самый лучший академический университет, где есть Нобелевские лауреаты – и воспитанные, и работающие, талантливые преподаватели, талантливые студенты, талантливые технологии. Все думаю, как бы что-то сделать.

Вторая модель – это опять-таки идеал университета, центр высшего образования. Примерное соотношение преподавателей к студентам, образовательные технологии и т.д. Вы все это очень хорошо знаете, понимаете.

Третья модель. Мы считаем, что вуз, университет, идеал такого университета, который, например, партнер бизнеса.

Четвертая модель – университет как социальный лифт.

Я хочу немного рассказать, что делается. Очень хотелось бы, чтобы, прежде всего, рейтинги учитывали следующее. Наша миссия была именно так сформулирована, утверждена Правительством Российской Федерации: это, прежде всего, конечно же, привлечение молодых людей к нам на Дальний Восток, на Крайний Север, в арктические регионы. Сами понимаете, природа не терпит пустоты. Если мы оголим Арктику, то понятно, что сегодня очень много людей, которые могут приехать к нам из сопредельных государств и заполнить нишу, что сегодня уже делается. Поэтому я всех вас приглашаю к нам на Дальний Восток. У нас год за два, но мы медленнее стареем. Есть единственное преимущество: работодатели (это большинство природопользователей), конечно, диктуют нам среднемесячную региональную заработную плату. Согласно Указу Президента, мы должны ее предлагать ровно в два раза больше. Поэтому средняя зарплата у нас в вузе хорошая, лучше, чем во всех других университетах, даже выше, чем в Москве, например. Но люди у нас на вес золота.

Это наш кампус в городе Якутске. Мы сегодня имеем три филиала. В Мирном. Это, вы знаете, алмазные центр мирового уровня. Нерюнгри – это угольная провинция Дальнего Востока. Анадырь – Чукотский автономный округ, мы там тоже имеем филиал. Столько у нас студентов и более 400 образовательных программ.

Я все время говорю: наша проблема в нашей многопрофильности. Это плюс, но для меня как руководителя это большая проблема, потому что нужно соответствовать по всем направлениям. Должны быть и лаборатории, и, конечно же, хорошие, лучшие преподаватели, и технологии, хороша база – и научная, и учебная, и учебно-научная и т.д. А все это, конечно, стоит сегодня больших денег.

Я очень благодарна за то, что совсем недавно мне вручили диплом (я имею в виду – нашему университету и руководителю) за рост конкурентоспособности. Вот поэтапное возвышение. Я очень надеюсь, что в скором времени мы, конечно же, попадем в тридцатку лучших университетов Российской Федерации по версии «Эксперт РА».

Мы недавно проводили мониторинг. Я пока взяла данные только за 2016 год. Российская венчурная компания. Влияние университета на внешнюю среду. Влияние на регион. Мы, конечно, очень рады, что первое-второе места мы разделили с Белгородским университетом.

В прошлом году, огромное спасибо большой группе Высшей школы экономики, они анализировали региональные системы высшего образования, благодаря чему, конечно же, общество и, самое главное, правительства регионов-дальневосточников стали обращать внимание именно на это направление, на собственные вузы, на университеты, благодаря чему стало меньше опасений, что будут обращать внимание на финансирование.

Конечно, это только говорится, что на Севере год за два. На самом деле, чтобы написать статью, нужно, конечно же, быть похожим на других, не хуже, чем московские, санкт-петербургские, томские, новосибирские, и при этом, например, в рейтинге предметных областей иметь вот такие достижения.

Иногда мне больше нравится пословица «Голь на выдумки хитра», поэтому изобретательская активность у нас развивается неплохо – 24-е место в Российской Федерации.

Здесь я позволила себе немного разбить нашу программу, показать развитие. Вот чем мы занимались первые пять лет. Это, конечно же, прежде всего, для меня было создание университетского пространства, наполненного добротой, любовью, уважением и оптимизмом. Соотношение преподавателей. При этом я должна была выполнять установки Министерства, обеспечить соотношение 1:12. Наверно, благодаря тому, что все относятся друг к другу с большой любовью, добротой, нам удалось этого достичь.

Следующий этап. Что касается достижений, я думаю, что очень сложно идет, например, переход от кафедрального к программному принципу управления. Есть очень серьезные моменты, которые касаются межкультурной организации или создания особых условий для лучших студентов. Я не знаю, как в других регионах, но у нас, видимо, проходит через фильтр, и когда доходит до северян, конечно же, чтобы на Севере люди уважали друг друга, нужно быть очень справедливым, объективным и понять: создание лучших условий для лучших студентов у нас просто так не проходит.

Мы бы хотели, чтобы наша миссия была реализована, и примерно к 2030 году университет уже имел право говорить о том, что вносится вклад. Мы для себя выбрали два направления. Работаем здесь со многими и российскими, и зарубежными университетами. Если будут вопросы, я их назову.

Мы представляем, как наш университет, работая с пятью Северо-восточными регионами, Дальнего Востока, уже становится центром логистики по многим направлениям. Например, одно из таких направлений – это создание инновационного пояса на Северо-востоке. Конечно же, приятно вам доложить, что если, например, в 2009 году у нас было всего два патента, то сегодня мы уже имеем около 300. От интеллектуальной собственности мы получаем в год примерно 115-130 млн. руб. Возможно, эта сумма кому-то кажется очень маленькой, но наши малые инновационные предприятия, которые создают рабочие места для наших выпускников, тоже зарабатывают. Их доходы ежегодно составляют около 300 млн рублей. Но прежде всего, это новые технологии и те наработки наших ученых, наших преподавателей, которые внедряются и, естественно, затем продаются в бизнес.

Я позволила себе указать здесь долю в валовом региональном продукте Республики. Она пока чуть меньше 0,5%, но если вспомнить, сколько вкладывает Кембриджский университет Великобритании, то там всего 1,5%. Я думаю, что мы близко к этому.

Мы теперь ежегодно проводим такой форум. Он постоянно действующий. Решили, что выпускники должны работать в сельской местности. Стараемся, чтобы все ведомства, которые есть у нас в Республике, работали над тем, чтобы открывать новые вакансии, создавать рабочие места. Естественно, есть такие проекты, которые поддерживаются на государственном уровне, и проекты, направленные, прежде всего, конечно же, на создание новых рабочих мест.

Я привела пример одного нашего выпускника – математика, программиста, который получил проект «Начинающий фермер». Сегодня он успешно работает. Это рабочие места, созданные для него, для его земляков и для родственников. А для нас, конечно же, это реализованные его и наши усилия. Можно сказать: возможно, вы учили его не по тому направлению. Но мы понимаем, что математика – это общеобразовательный предмет, и если в школе нет учителя, то наш выпускник, конечно же, помогает школе. Кстати, он подготовил команду по математике, которая заняла в республиканской олимпиаде третье место.

Сегодня утром говорили законах, особенно – о Бюджетном кодексе, касающихся того, как регион может вкладывать. По-моему, ректор Финансового университета, Михаил Анатольевич, сказал о том, что Бюджетный кодекс не разрешает. Нам с вами хотелось бы изменить Федеральный закон об образовании. Я 7 лет добивалась, и наконец-то, мы добились, что наш парламент Республики принял решение об изменении Федерального закона об образовании (это статья 8, часть 3), чтобы у регионов, у региональных властей появились дополнительные полномочия по осуществлению госзаказа на научные исследования и госзаказа на подготовку кадров. Я знаю, что комиссия Государственной Думы уже рассмотрела, рассмотрение запланировано на октябрь месяц. Я написала письма всем коллегам, руководителям университетов, чтобы поддержали. Очень хотелось бы, чтобы вы поддержали. И вот тогда у наших региональных властей появится право делать нам заказы.

Есть комплекс системных мер, которые, прежде всего, направлены на развитие регионов. Вот один из примеров. На примере Якутии я хотела вам показать, что мы делаем.

Ведущий – Сивински В.:

– Только просьба: три минуты, не больше.

Михайлова Е. И.:

– Да. Я уже заканчиваю.

Вы знаете, что наше федеральное министерство проводило конкурс. Благодаря справедливому судейству университет признан победителем. Мы, правда, еще не получили ни одной копейки. Но дело не в этом, а в том, что благодаря такой поддержке мы сегодня со всеми ведомствами разработали университетские кластеры. Один из них я хотела бы показать. Вот, например, медицинский кластер «Здоровье Арктики». Это очень большие средства, которые привлекаются от медицинских лечебных учреждений, от Фонда, от регионов. Они будут направлены, прежде всего, на то, чтобы внедрялись разработанные новые технологии, новые идеи для лечения людей.

Огромное спасибо. На этом все. Я хотела попросить, чтобы рейтинги все-таки, прежде всего, учитывали, в какой мере вузы работают с регионами. Хотелось бы, чтобы те опросы, которые проводят (не будем указывать пальцем – кто), все-таки были проведены повсеместно. Я знаю, например, чтобы узнать, насколько у работодателей есть потребность в наших выпускниках, спрашивают, например, у «Роснефти» и у «Газпрома». Я думаю, что этого все-таки мало.

Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Спасибо.

Михайлова Е. И.:

– Вопросы.

Ведущий – Сивински В.:

– Один-два коротких вопроса. Есть?

Михайлова Е. И.:

– Кто собирается приехать к нам в Якутск? О! Огромное спасибо! Приезжайте, пожалуйста.

Ведущий – Сивински В.:

– Я был в Якутии, но еще в горбачевские времена, молодым журналистом. В Якутии – в Сунтаре, в Мирном. Но я вижу, что нужно снова съездить, потому что вы нас очень заинтересовали тем, что вы делаете. А то, что вы занимаете 24-е место в рейтинге по изобретательской активности вузов – поздравляем, потому что непросто занять такое место.

Михайлова Е. И.:

– Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо. Я передаю слово Дмитрию Владимировичу Фурсаеву, ректору Государственного университета «Дубна». Тема выступления: «Подготовка научно-технической элиты как ключевой элемент стратегии вуза». Поскольку вы сегодня уже выступали, регламент 10 минут.

Фурсаев Дмитрий Владимирович, ректор Государственного университета «Дубна»:

– Постараюсь высказаться кратко. Я согласен, что мы все-таки обсуждаем рейтинги. Мне хотелось бы в этом докладе все-таки вернуться к основной теме нашей дискуссии. Я хотел бы поговорить только об одном показателе нашей работы. Это подготовка элитных кадров. Я буду говорить о технической элите. Я не буду говорить о подготовке бизнес-элиты или какой-то другой.

Кстати, полемизируя с докладчиком, нашим коллегой из Финансового университета, хочу сказать, что счастье, на самом деле, у всех, наверно, разное. Я не могу согласиться с тем, что счастье определяется исключительно размеров заработной платы. Этого просто не может быть. Это первое. Второе. Я хочу сказать, что при составлении рейтингов мы должны отталкиваться не от мнения поступающих абитуриентов, а, в том числе, должны это мнение формировать. Иначе нам, конечно, никакую смену себе, никакую молодежь подготовить не удастся.

То, о чем я буду говорить – это задачи технологического прорыва. Несколько слов о том, что вообще происходит в мире. Я немного скажу о том, почему такая задача возникла в нашем университете. У нас небольшой молодой вуз, ему 25 лет. Расположен в Московской области, в наукограде Дубна. Активно сотрудничает с компаниями особой экономической зоны, с Объединенным институтом ядерных исследований. Мы столкнулись с некоей проблемой, даже не с проблемой, а с интересным предложением, которое поступило от ОИЯИ. Оно касалось подготовки кадров для мега-научного проекта. Отсюда пошли наши размышления по поводу того, как эти кадры готовить, что такое элита, откуда ее брать и т. д.

В конце – мои соображения по поводу рейтингов. Когда 26 апреля было заседание Союза ректоров России, Президент сказал, что существует задача технологического прорыва, и нам на это дается 20, может быть, 30 лет. Это то, что нам гарантировано второй частью Послания Президента Российской Федерации. Эта задача, конечно, многогранная. Совершать прорыв можно, только имея людей, которые способны это сделать. Конечно, многие люди трудятся, чтобы совершить этот прорыв. Но ключевые идеи, ключевые разработки, инновационные решения готовят особо одаренные люди. Об этих людях, о технической элите сейчас и идет речь.

Я хочу сказать, что у нас, конечно, есть прекрасный опыт Физтеха. У нас был очень впечатляющий доклад. Дела в Физтехе обстоят прекрасно. Но я бы сказал, что это выделенная точка. На самом деле в целом с точки зрения подготовки элитных кадров в стране существуют очевидные трудности, о которых все мы знаем. Я не изобретал ничего нового, а просто взял последний, самый свежий доклад, который касается проблем образования, «12 решений для российского образования», который был подготовлен Центром стратегических разработок и Высшей школой экономики.

Что они отмечают в качестве проблем? Первое. Низкая индивидуализация. Отсутствие у вузов таких возможностей, чтобы делать индивидуальные траектории для студентов. У нас просто не хватает финансовых ресурсов. Нет индивидуальных траекторий – мы не можем говорить о подготовке эксклюзивных кадров. Мы всех учим одинаково.

Второе. Наша страна в глобальном индексе конкуренции, в конкуренции за таланты находится на 56-м месте. Мы отстаем, несмотря на то, что у нас есть много чего хорошего – и победители олимпиад и т.п. Но в целом по глобальным рейтингам мы не на очень хороших позициях. Мы отстаем по многообразию программ поддержки талантов. Они есть разные. Есть ребята, которые хотят заниматься бизнесом, есть те, которые хотят заниматься фундаментальной наукой, те, которые хотят стать инженерами или кем-то еще.

У нас есть проблемы с инфраструктурой выявления талантов и подготовки этих талантов, начиная со школьной скамьи. У нас есть проблема низкого балла ЕГЭ, то есть четверть ребят имеют баллы ЕГЭ, которые отвечают «троечным» оценкам. Это те ребята, которые поступают на инженерно-технические специальности. Это большая проблема. Как из этих ребят потом сделать тех, кто будет создавать суперпродукт?

У нас есть другие проблемы. И отчисление с младших курсов, и то, что после окончания бакалавриата ребята не продолжают работу по специальности, уходят и т.д.

Это вызовы, с которыми мы сталкиваемся. В нашем небольшом университете «Дубна» мы с этим сталкиваемся очень часто. При этом мы должны найти выход – как нам решать задачу подготовки тех кадров, которые могли бы совершать технологический прорыв.

Являются ли эта ситуация и проблемы, о которых я сказал, уникальными? На самом деле они уникальными не являются. В американских университетах, например, существует такой же большой отсев студентов на инженерно-технических специальностях – заканчивают обучение до 40% студентов. Тяжело учиться.

Есть тренды, о которых мы тоже знаем. Есть такое понятие, как «университет третьего поколения», который определяют несколько показателей. Один из этих показателей – борьба за элиту. В дополнение к массовой подготовке сотен тысяч студентов выделенная подготовка элитарных кадров и борьба за эти кадры, в том числе с привлечением ребят из других стран.

С чем мы столкнулись в Дубне? В Дубне работает Объединенный институт ядерных исследований. Это международная организация. Она интересна тем, что сейчас там уже реализуется первый в России проект класса mega-science. Строится ускоритель. Международная кооперация. Все прекрасно. Но эту установку нужно достроить, потом ее нужно эксплуатировать, потом на ней нужно получить результаты мирового уровня, чтобы государство получило тот результат, который оно хотело получить, определяя Дубну как место для мега-проекта. Это первый такой проект в Российской Федерации, который находится на стадии практической реализации.

У нас в институте 7 базовых кафедр – от ядерной физики до биофизики. Институт сформулировал задачу: давайте определим, по каким направлениям мы должны готовить, и давайте вместе готовить те кадры, которые будут на самом деле лучшими в своей области, и готовы будут стать теми учеными мирового уровня, которыми мы будем гордиться. Эта задача непростая, учитывая, что, к сожалению, несмотря на наши хорошие результаты в рейтингах, мы, как и остальные технические вузы, испытываем трудности с привлечением талантливых ребят в университет. Таланты есть, но это не массовое явление. Средний балл ЕГЭ, с которым ребята поступают к нам на эти направления, примерно такой же, какой был в среднем по стране (он показан на этих слайдах).

Мы задумали некий проект, который называется «Международная инженерная школа» и построили его по принципу отбора не в момент поступления, а после первого семестра. Когда ребята у нас отучились, мы из них будем отбирать компактную группу талантливых студентов. Когда мы их отберем, мы будем им давать дополнительное образование, то есть будем заниматься с ними дополнительно за счет тех средств, которые мы зарабатываем за счет внебюджета и за счет средств работодателя. В этом состоит идея.

Рейтинги. Это хороший инструментарий для того, чтобы понять, куда мы движемся. Когда мы готовили этот доклад, я попросил коллег просто проанализировать рейтинги с точки зрения того, как в этих рейтингах отражается задача подготовки технической элиты. Когда мы стали смотреть, мы не увидели четкого определения или явных показателей рейтинга, которые отвечают именно за это направление. Хотя много косвенных показателей, которые отражают то, какого рода ребята приходят в университет и какого рода выпускники из него выходят, как они оцениваются на рынке труда.

Я, конечно, не буду говорить обо всех рейтингах. У меня на это не хватит времени, да и мы не проводили такого изучения. Я хотел бы поговорить о двух рейтингах – рейтинг RAEX и рейтинг «Три миссии университета». У них более-менее пересекаются показатели, которые можно отнести к показателям, связанным с подготовкой элиты. Это средний балл ЕГЭ абитуриентов. Число выпускников, занимающих руководящие должности в крупнейших компаниях (это рейтинг RAEX). Показатель, наверно, отражает, насколько талантливые ребята учатся или как они готовятся, хотя, конечно, речь здесь идет именно о компаниях, а не о таких крупных научных организациях, как Объединенный институт ядерных исследований. Это доля студентов, принятых на основе участия или победы в олимпиаде – сто процентов правильный показатель. Индекс вовлеченности обучающихся в выполнение научных работ – НИРов и НИОКРов. Количество студентов – победителей всероссийских студенческих олимпиад. У рейтинга «Три миссии университета» есть еще ряд показателей. Один довольно интересный, но спорный показатель – это наличие у выпускников университета информации в Википедии, страничек, специально посвященных этим выпускникам. Еще один немаловажный показатель – это наличие среди преподавателей и выпускников тех, кто имеет значимые научные достижения, которые оцениваются 99-ю значимыми премиями в науке и технологиях.

Мне кажется, что имело бы смысл (по крайней мере, я понимаю, что для нас это имело бы смысл) предусмотреть в рейтингах определенный ориентир, который более внятно говорил бы о подготовке этих элитных кадров. У меня нет, конечно, хорошего предложения или какого-то конкретного предложения на эту тему. Но я вижу даже сейчас в пунктах рейтинга RAEX определенное упущение, которое можно было бы устранить. Когда мы говорим о списке RAEX-600, о компаниях, где работают выпускники, нужно подумать и все-таки включить туда компании или научные организации, которые занимаются передовыми научными исследованиями. Возможно включение показателей, характеризующих долю студентов вуза, для которых реализованы индивидуальные траектории обучения, в том числе в виде дополнительного образования за счет средств университета. Я предлагаю подумать над этой темой. Это было бы замечательно. Мне кажется, это было бы полезно.

Спасибо за внимание!

Ведущий – Сивински В.:

– Спасибо. Я хочу дополнить ваше выступление. Вы обратили внимание на очень важный фактор в рейтингах. Например, количество победителей олимпиад среди студентов. Почему это очень хороший показатель? Потому что, когда мы составляем рейтинги, все показатели можно разделить на две группы: показатели, которые отражают качество вуза, и показатели, которые создают качество вуза. Хорошие студенты, потом – кандидаты объединяют, потому что, во-первых, они создают качество вуза, поскольку легче организовать учебный процесс, когда у тебя хорошие студенты. Но одновременно они отражают качество вуза, потому что они выбрали этот вуз. Значит, были какие-то причины такого выбора. Так что эти ваши замечания для нас, составителей рейтинга, очень важны. А я чувствую себя представителем рейтинговых организаций.

Есть ли вопросы? Нет. Спасибо. Понятно. 10 минут прошло. Приглашаем очередного спикера. Андрей Анатольевич Волков, ректор Национального исследовательского Московского государственного строительного университета. У вас тоже максимум 10 минут, вы тоже выступали.

Волков Андрей Анатольевич, ректор Национального исследовательского Московского государственного строительного университета:

– Я надеюсь, что уложусь. Добрый день, уважаемые коллеги. Мы сегодня обсуждаем, действительно, очень значимые темы. В ретроспективе прошедших 15 лет фактически все университеты столкнулись с необходимостью серьезного пересмотра собственной миссии, собственных ориентиров. Все мы стараемся сегодня увидеть себя – увидеть, почувствовать и насытить действительным смыслом ту модель, которая предлагается.

Надо сказать, что изменения довольно серьезные, и фактически 10 лет назад, в 2007 году, впервые была предложена первая серьезная конкурсная основа Инновационной программы развития университетов, потом – Программа национальных исследовательских университетов. Параллельно формировалась сеть федеральных университетов. Менялась модель, система образования, взгляд на отраслевое высшее профессиональное образование. Одновременно оптимизировалась и пересматривалась структура сети образовательных организаций. Это было связано с демографией, с экономикой, с развитием научно-технического прогресса.

Вместе с этим сегодня уже очень серьезное значение приобретает модель онлайн-образования. Это тоже приносит, с одной стороны, возможности, с другой стороны, достаточно много рисков для той традиционной модели, которая существовала много лет. Меняется экономика. Университеты в связи с этим все больше ориентируются в перспективе на финансовую самостоятельность, независимость и востребованность рынком. Все это приводит к необходимости диверсификации собственного продуктового портфеля (для университетов это, наверно, не совсем правильные слова), но, по крайней мере, своей жизненной позиции.

В этом смысле мы, войдя в категорию национальных исследовательских университетов в 2010 году (а мы университет традиционно строительный, вот уже почти целый век), оказались, конечно, в исключительно почетной компании и вынуждены были всю свою дальнейшую политику развития выстраивать совершенно иным образом, прежде всего, чтобы удержаться в пуле ведущих университетов и одновременно попытаться увидеть себя в той новой модели, которая создается. На самом деле одновременно с этим развитие научно-технического прогресса продиктовало определенную новую миссию.

Сегодня мы рассматриваем (я немного уже сказал в первой части нашего заседания) наш университет ответственным не только за стройку как этап. Причем речь идет не только о строительном университете, который я представляю, одновременно с этим у нас и в советское время довольно большое количество отраслевых университетов было связано со строительством, и остается до сих пор, правда, к сожалению, меньше. Так вот, мы рассматриваем нашу область профессиональный ответственности сегодня – не просто строительство как этап, а весь жизненный цикл.

В этом смысле, конечно, вынуждены, и это очень правильно, формировать новые исследовательские направления, новые компетенции, образовательные направления и так далее. Стройка, по сути, результаты нашего труда – городская среда, среда жизнедеятельности – оказались эпицентром, концентратом или областью пересечения огромного числа высокотехнологичных направлений научно-технического прогресса. Это и сформировало сегодня нашу новую миссию, причем оригинальную не только в новейшей истории нашей страны, но и в целом это та модель, которой, я думаю, будет сегодня соответствовать и международное академическое развитие.

Что происходит в стройке, в городской среде? Конечно, цифровые технологии. Об этом постоянно говорится. Информационное моделирование, интеллектуальные системы. Сегодня на слуху умный город, умные здания. Это аддитивные технологии, которые в ближайшие четверть века фактически полностью изменят профессиональную область нашей деятельности. Это бионика, это системотехника, управление крупными проектами, логистика в масштабах нашей страны, навыки и компетенции в области социального и психологического анализа с тем, чтобы мы умели адекватно оценивать и планировать нашу деятельность.

Сегодня университет фактически решает, я надеюсь, что в значительной степени решил, две очень серьезные задачи. Первое. Мы сформировали вместе с нашими коллегами, конечно, вместе с академическим сектором и фундаментальной науки, и нашим отраслевым, новую область профессиональных и академических компетенций, действительно новую в постановке, то есть мы оказались как бы вне системы отраслевых университетов и вне системы высокотехнологичных общетехнических университетов. Мы, конечно, не классический университет, не федеральный, но уже и не отраслевой. Наша объединительная функция – это созидание. Совершенно новая постановка вопроса.

Второе. Мы заявляем наше право, а одновременно профессиональную обязанность и ответственность – занять эту область профессиональных компетенций. Разумеется, речь идет и о нашем университете, как о ведущим национальном исследовательском, и одновременно о вузах наших коллег – строительных университетах в регионах, и о той части опорных университетов, которыми сегодня стали наши коллеги в некоторых регионах. Мы говорим о том, что соответствуем этой позиции. Это, конечно, говорит о том, что мы должны развивать новые профессиональные компетенции.

Сегодня наш университет – это университет созидания. В этом смысле мы должны, сформировав данную область, привлечь к ней внимание, причем на серьезном государственном уровне. Сегодня это удалось и, считаю, не без наших определенных системных усилий в течение прошедшего десятилетия. То, что сегодня говорят о цифровых технологиях именно в стройке, то, что сегодня говорят об умном городе – это те исследовательские направления, по которым мы сегодня представляем ведущую научную школу Российской Федерации. Это подтверждено грантами, мы получили премию Правительства Российской Федерации в области науки и техники, уже фактически 15 лет системно занимаемся проблемой.

Одновременно с этим мы, привлекая внимание к такой постановке задач и, конечно, к университету, решились на ребрендинг. Это, наверно, не большая новость для системы, потому что многие университеты пошли по этому пути. Для нас это был достаточно смелый шаг. С предыдущим нашим логотипом и символом были связаны 20 лет наших побед, очень непростой истории, когда мы сохраняли свой потенциал. Но это позволило привлечь внимание к университету. У нас сегодня создается совершенно новый информационный позитивный фон.

В этот новый логотип мы включили литеру «С», которая символизирует огромное количество ключевых слов для отрасли – созидание, строительство – они ассоциируются именно с этой литерой. Литера «А», вписанная в правильный октагон, составленная из разнообразных фигурок, правильная форма как раз символизирует разнообразие или многогранность созидательной деятельности сегодня. Внутри университета институты символизируют отдельные сегменты этого логотипа.

Я не стану уделять этому много внимания. У каждого университета в этом смысле свой путь. Я хочу сказать только о том, что, те из нас, кто оказался не в самой простой ситуации, с точки зрения выработки стратегии дальнейшего развития, должны действовать серьезно и масштабно, более смело, занимая эту позицию. Если речь идет о созидании, то, пожалуй, тот путь, который был предложен – единственный.

Поэтому мы уверенно смотрим в 2021 год, университет будет отмечать свой 100-летний юбилей. Одновременно с этим несем профессиональную ответственность вместе с нашими университетами-партнерами, коллегами. Я очень рад, что сегодня в рейтинг, который был представлен, вошли и архитектурно-строительный университет из Санкт-Петербурга, и университет из Томска – наши традиционные партнеры, и из Белгорода. Приняв эту созидательную концепцию как вектор стратегического развития, мы в ближайшей перспективе сумеем сформировать в нашей стране новую отрасль.

Завершая, скажу очень кратко. Это один из наших девизов, который сегодня уже звучал. Строим для людей, а не строим из себя. В этом смысле рейтинги – это очень многогранная система, которая требует детальной проработки.

Все мы представляем, работаем в университетах, решаем практические задачи, связанные и с содержательным развитием, и одновременно с представлением результатов нашей деятельности. Часть этих задач носит, в значительной степени, формальный характер, и определена форматом тех программ, которые мы сегодня реализуем. Это не всегда просто.

Но то, что сегодня действительно начинает масштабно происходить, и в этом наша основная ответственность – период количественных преобразований и реформ в стране в целом близок к завершению. Он еще не закончен для университетов, подобных нашему. Еще предстоит работа над тем, чтобы оказаться востребованными в масштабе тех вызовов, которые сегодня существуют. Но одновременно мы уже в существенно большей степени понимаем, что такое качественное развитие. Здесь, конечно, путь предопределен – это интеграция с фундаментальными областями исследований.

За последние несколько лет у нас появилось несколько кафедр, базовых кафедр уже с академическими института Российской академии наук. Мы выстраиваем эти связи, потому что те эффекты, которые мы способны сегодня получать, носят, в большей степени, синергетический характер. В этом смысле мы можем гармонично дополнять друг друга, потому что университет – это фактически интегратор для решения практических задач, существенно более масштабных по капиталоемкости, по продолжительности жизненного цикла, чем, например, высокие технологии.

Замечательно – космос или высокотехнологичная промышленность – все это требует очень серьезных усилий, фундаментальной подготовки. Но, пожалуй, никакая другая отрасль не сравнится ни по масштабу, ни по социальной значимости с инфраструктурным развитием. А высокие технологии входят сегодня сюда. Наша общая ответственность – сделать так, чтобы это получилось гармонично, чтобы это получилось эффективно, чтобы это действительно делало среду жизнедеятельности, в которой все мы живем, трудимся, где мы чувствовали бы себя комфортно, безопасно, эффективно в отношении человека и природы.

Благодарю.

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо. Лично мне очень нравится ваш ребрендинг. Если бы мы включили в рейтинги показатель ребрендинга, то вы бы были на очень высокой позиции, потому что переход от строительного университета к университету созидания очень остроумный, я бы сказал, потому что он открывает просторы и для мышления, и для работы, и для будущего. Это переход от традиционного понимания того, чем является строительный университет, до сути этого процесса. Но это мой личный взгляд. Короткие вопросы. Пожалуйста. Вы еще не спрашивали.

Реплика из зала:

– Вы упомянули направление, которым занимается ваш вуз – бионику. Расскажите поподробнее, в каком именно контексте вы занимаетесь бионикой? Как она представлена в вашем вузе?

Ведущий – Сивински В.:

– Коротко.

Волков А. А.:

– Да. Коротко. 22 апреля 2018 года исполнилось ровно 15 лет с момента защиты моей докторской диссертации, которая называлась «Гомеостат строительных объектов». Это попытка фундаментальной постановки задачи с тем, чтобы попробовать наделить свойствами живых систем сложные технические объекты, которыми являются здания, сооружения, окружающая среда, с тем, чтобы они вели себя адаптивным образом к тем изменяющимся природным, и техногенным условиям, которые создаются вокруг них.

Ведущий – Сивински В.:

– Кратко, пожалуйста.

Волков А. А.:

– Если угодно, я могу вам объяснить отдельно. Сегодня на повестке дня Минстроя России заявлено (это будет обозначено в июле), что создается коэффициент интеллекта (IQ) городов. В университете мы уже много лет занимаемся этой задачей. У нас есть формально исчерпывающее определение интеллекта здания. Понятно, оно спорное, рамочное, нуждается в «приземлении» в практическую плоскость. Но здорово, что сегодня дело дошло до этого, потому что все, что сегодня называется «интеллектуальное здание», «умный дом», включая любые мировые практики, абсолютно не годится, поскольку не позволяет сравнить между собой два объекта по этому признаку.

Ведущий – Сивински В.:

– Спасибо. Я вижу, что вы вполне владеете обстановкой. Большое вам спасибо.

Михайлова Е. И.:

– Можно я задам вопрос Андрею Анатольевичу [Волкову]?

Ведущий – Сивински В.:

– Да, пожалуйста.

Михайлова Е. И.:

– У вас есть научные коллективы, которые занимались бы СНиПами? Вы знаете, СНиПы в строительном деле, к сожалению, не работают, особенно для тех умных домов, где применяются различные новые энергетические технологии и т.п. Есть такой коллектив, чтобы мы могли поработать? Я знаю, что вы скоро к нам приедете

Волков А. А.:

– Евгения Исаевна, мы специально для этого к вам приедем с тем, чтобы подробно обсудить. Вы смотрите в корень. Это сегодня, пожалуй, самая серьезная проблема – нормативно-техническая база, которая открывает путь для инноваций. Я подробно вам доложу. Спасибо.

Ведущий – Сивински В.:

– Этот диалог будет продолжаться. Спасибо. Наш следующий спикер –Лидия Камиловна Лободенко, начальник управления маркетинга и стратегических коммуникаций Южно-Уральского государственного университета. Продолжаем тему бренда университета.

Лободенко Лидия Камиловна, начальник управления маркетинга и стратегических коммуникаций Южно-Уральского государственного университета (НИУ):

– Добрый день, уважаемые коллеги. Процесс формирования рейтингов является многогранным. Я рассмотрю эту тему с точки зрения брендинга, но в отличие от Андрея Анатольевича [Волкова], который представил концепцию специализированного брендинга, я расскажу о брендинге мультидисциплинарного, классического университета. Тема особенности разработки и продвижения бренда Южно-Уральского государственного университета станет основанием для моего выступления.

В рамках стратегии вхождения в международное образовательное пространство и в соответствии с требованиями дорожной карты, разработанной в рамках проекта «5-100», в нашем университете была поставлена цель – сформировать бренд, который бы повысил узнаваемость и позволил выделиться в конкурентной среде. В сложившихся условиях в качестве основной была определена технология брендинга, как наиболее полно отвечающая целям формирования в сознании целевой аудитории положительного имиджа университета, повышения его узнаваемости и репутации.

Для достижения этой цели был сформулирован целый ряд задач, среди которых первой являлось, конечно же, то, что мы должны были определить модель ребрендинга. Второй момент – мы должны были провести маркетинговые исследования внутренней и внешней среды и определить ключевые преимущества. Следующим шагом должно было стать определение позиционирования университета. Далее – разработка программы продвижения и системы идентификации. Пятым шагом было осуществление постоянного мониторинга динамики позиции университета в рейтингах.

На первом этапе нам необходимо было определиться с моделью. В качестве основной мы взяли круговую модель Thompson Total Branding. Согласно этой модели бренд делится на несколько уровней, и каждый последующий уровень является основой для принятия концептуальных решений. Данная модель позволяет учесть специфику многокомпонентной структуры вуза. Самое главное – она позволяет соединить рациональные и эмоциональные характеристики.

Следующим шагом стало непосредственно проведение маркетинговых исследований. Была проанализирована внутренняя среда университета, которая и составила ядро бренда. Причем здесь включалась непосредственно характеристика продуктов и услуг в сфере образования, науки и инноваций, которые бы имели функциональные измерения и были направлены на удовлетворение ключевых потребностей целевой аудитории.

Краткая характеристика нашего университета представлена на слайде. Университет был основан в 1943 году. В 2010 наш университет стал национальным исследовательским университетом. В 2015 году мы вошли в программу повышения конкурентоспособности, проект «5-100». Сегодня после реструктуризации в нашем университете действует 10 институтов и высших школ, и обучается более 32 тыс. студентов, среди которых 2 тыс. иностранных студентов из 48 стран. Наш университет сегодня является мультидисциплинарным и мультинациональным. ЮУРГУ развивается по модели «Университет 3.0». Процесс образования непосредственно интегрируется смарт-технологиями и важнейшими научно-исследовательским направлениями.

Стратегическая цель университета – формирование исследовательского и предпринимательского университета мирового уровня – ориентирована на достижение ведущих позиций в области суперкомпьютинга, инжиниринга, естественных наук и наук о человеке. Конечно же, реализация и достижение целей этой стратегии предполагает вхождение в общие и предметные рейтинги.

Следующим шагом стал анализ внешней среды университета. Я представлю два ключевых момента маркетинговых исследований. Во-первых, нам пришлось провести анализ восприятия имиджа университета различными целевыми аудиториями. В 2016-2017 годах с помощью различных качественных методик были опрошены более 6 тысяч человек. Результаты исследования в краткой форме представлены на слайде. В целом хотелось бы сказать, что как показали результаты, несмотря на то, что понятие «бренд», как таковое, не употребляется целевыми аудиториями, они называют ряд ключевых характеристик данного понятия.

Очень интересным стало для нас то, что российская аудитория и зарубежные респонденты восприятие вуза дают в разной трактовке. В частности, для российской аудитории очень важным стали такие понятия, как «престижный вуз», «ведущий вуз», «крупнейший вуз». В свою очередь зарубежные респонденты ориентированы на рациональные характеристики. Для них очень важными являются квалификация профессорско-преподавательского состава, развитая материально-техническая база, поскольку сегодня у нас в университет более 40 научно-образовательных центров и лабораторий, и 8 из них – это международные научные лаборатории. Здесь появляется такой критерий выбора, как рейтинг вуза.

В целом можно сказать, что сегодня у Южно-Уральского государственного университета сформирован имидж как в регионе, так и внутри страны. Одновременно университет имеет неоспоримые качественные преимущества для того, чтобы работать в международном образовательном пространстве.

Следующий момент, который для нас стал очень важным – это анализ брендинга ведущих российских и зарубежных вузов. Был сформирован список на основе трех ключевых критериев. Во-первых, это высокие показатели в российских, зарубежных рейтингах. Второй момент: это должны были быть, действительно, классические мультидисциплинарные университеты. Третий момент: это должны были быть вузы России, Европы, Азии, Америки.

Анализ показал, что университеты строят систему своего позиционирования на основе различных ключевых конкурентных преимуществ – географические, технологические, экономические, социальные и так далее. Мы в рамках экстраполяции маркетингового подхода и выделения ключевых конкурентных преимуществ Южно-Уральского государственного университета сконцентрировали свое внимание на трех ключевых позициях: технологические, социокультурные и географические. Причем что касается географических преимуществ, они были взяты из исследований наших ученых. Эти исследования сегодня публикуются в «Nature».

Сегодня Южно-Уральский государственный университет позиционируется как смарт-университет, объединяющий Европу и Азию. Причем именно смарт-концепция позволяет нам придать позиционированию универсальный характер, позволяет интегрировано представить ЮРГУ как вуз, функционирующий в образовательном, исследовательском и предпринимательском сегментах рынка.

Основой позиционирования и символического отражения создания нового бренда стал наш новый логотип. Он представлен на слайде. При его разработке мы постарались сохранить преемственность символики, наших лучших традиций. В частности, новый логотип, как и раньше, включает дату основания университета, он включает изображение главного корпуса университета. Здесь используется щит, он модифицирован. Ключевой цвет – синий. Новыми, принципиальными для нас элементами стали, во-первых, английская буква «U». Именно с этой буквы начинаются такие значимые слова, как university, Ural, union. Также мы использовали два мифических существа – грифона и льва. Грифон символизирует Европу, Лев символизирует Азию.

Данный логотип – это отражение нового пути развития ЮРГУ – мультидисциплинарного, мультикультурного, расположенного на границе Европы и Азии. Сегодня на территории Челябинской области проживает более ста национальностей. Сегодня мы – смарт-университет, объединяющий Европу и Азию. В рамках вхождения в международное образовательное пространство университет ставит себе задачу организации взаимодействия между народами Востока и Запада. Миссия нашего университета – это создание и применение новых знаний и подготовка нового поколения лидеров, способных решать глобальные задачи устойчивого развития. Она органично вписывается в содержание евразийской философии, главная цель которой – помочь человеку достигнуть жизненного успеха.

Что касается нашего стремления занимать ведущие позиции, на логотипе они отражены в Грифоне и Льве. В многочисленных легендах, культурных, исторических традициях разных народов с незапамятных времен Лев и Грифон используются в качестве стражей сокровенных знаний. Они выступают в качестве образов мудрости и просвещения. Сегодня использование данных образов – это проявление верности традициям и уважения к истории и культуре народов Европы, это стремление университета к созданию общего евразийского будущего, базирующегося на приоритете научных знаний.

Ведущий – Сивински В.:

– У вас есть еще две минуты.

Лободенко Л. К.:

– Хорошо. Следующим шагом стала разработка интегрированной программы коммуникаций. В частности, мы понимаем, что развитие коммуникаций с целевыми аудиториями – это очень важный момент, поскольку именно они выступают основой репутационного капитала. Сегодня нельзя быть изолированными от общества. Интегрированная программа продвижения вуза сегодня включает как рекламу, то есть прямые коммуникации, так и BTL-коммуникации. При этом основой является как раз формирование научных коммуникаций и академического пиара, а коммуникации осуществляются с использованием единства фирменного стиля, где логотип ЮРГУ является зонтичным по отношению к институтам и высшим школам.

Что касается интегрированных коммуникаций, то здесь мы строим свою политику взаимодействия с аудиториями на основе принципов информационной открытости. Это представление информации о деятельности вуза и различных направлениях. Второй момент – это принцип системности. Мы сегодня работаем с аудиторией в формате «события, даты, сезоны» и представляем материалы в различных рубриках. Третий принцип – это принцип мультикультурности, демонстрация многообразия культур, создание условий для формирования культурной толерантности и креативности.

Что касается отражения процесса повышения узнаваемости бренда, конечно, его репутация в образовательном пространстве является основой для продвижения в рейтингах. Сегодня ЮРГУ улучшает свои позиции в национальных и международных рейтингах. Это результат работы коллектива. Одним из важных факторов продвижения в рейтингах является как раз растущая узнаваемость.

Таким образом, сегодня мы уделяем большое внимание технологиям маркетинга и брендинга для того, чтобы формировать репутацию и повышать узнаваемость нашего вуза.

Спасибо за внимание,

Ведущий – Сивински В.:

– Большое спасибо. Бренд, новый герб можно будет оценивать по тому, как он сработает, какое будет влияние на вуз. Так что предлагаю не обсуждать этот вопрос, поскольку есть разные вкусы. Кому-то лев нравится, кому-то не нравится. Работа интересная. Большое спасибо.

Наш последний спикер – начальник отдела международного сотрудничества Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники Геннадий Анатольевич Кобзев. Тема «ТУСУР как драйвер образовательных, научно-технологических и социальных инноваций в России». Пожалуйста.

Кобзев: Большое спасибо. Мне кажется, очень почетно выступать последним на таком уважаемом мероприятии.

Ведущий – Сивински В.:

– Публика есть. Это важно.

Кобзев Геннадий Анатольевич, начальник отдела международного сотрудничества Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР):

– Хотел сказать – на таком важном концерте, на таком важном мероприятии. Маленький университет, самый молодой в городе Томске, нам всего 65 лет. Два «кита» под боком – Томский государственный, Томский политехнический. Мы узкоспециализированный технический университет, но ужасно амбициозный, и поэтому нам загадочным образом удалось занять 45-е место в опубликованном сегодня рейтинге «Эксперта РА». Хоть нам и кажется, что мы заслуживаем лучшего, но, тем не менее, спасибо организаторам этого рейтинга.

Каким образом мы достигли таких результатов? Этому посвящена моя презентация. В течение 18 лет мы в группе ведущих университетов Российской Федерации и в составе так называемой Ассоциации предпринимательских университетов России развивали модель так называемых предпринимательских университетов. Таковыми и являлись долгое время, и являемся до сих пор.

Функционально наши коллеги из Национальной технологической инициативы очень правильно сформулировали это все в рамках их концепции центров компетенций. Не центров превосходства, а появившихся недавно центров компетенций. Что касается этого функционала, этих центров компетенций, которые уже реализованы в нашем университете, это традиционно какие-то функции в науке, образовании, инновациях, предпринимательстве.

В науке это не только генерация новых знаний, проведение научно-исследовательских работ, это еще и создание своих собственных технологий при активном взаимодействии с бизнесом. И это все уже у нас есть.

В области образования дополнительным функционалом к традиционной трансляции образовательного контента студенту, у нас добавляется, существует новая проектная международная сетевая образовательная технология, которая обеспечивает студентам получение обучающимися не только ограниченного набора знаний, но и то, что англичане называют knowledge & skills. Извините за употребление не русскоязычных терминов. Наверно, правильный русский перевод – это знания, умения, квалификации, практический опыт. Наверно, как-то так. Я очень много разговаривал с зарубежной публикой по этому вопросу, поэтому ближе оказались английские слова.

Эти knowledge & skills, в свою очередь, должны гарантировать нашим выпускникам успешную карьерную деятельность. Так как мы технический вуз, наши выпускники должны работать уже на международном рынке труда, где часто крупные инженерные проекты реализовываются в проектном формате. В них работают сотрудники, которые часто не находятся в одном офисе, распределены географически, и очень часто разговаривают на разных языках. Мы как технический вуз сейчас существуем в этих условиях, и должны гарантировать нашим выпускникам востребованность и профессиональную успешность.

В области инноваций и предпринимательства мы видим уже не только подготовку предпринимателей или генерацию стартапов. Это еще и создание среды: внешней и внутренней университетской, предпринимательской, международной среды. В Томске нам чуть легче со средой, потому что она формируется не только нами, не только моим университетом, но всеми вузами вместе. У нас есть объединения, которые называются по-разному, в том числе, и Консорциум Томских вузов и научно-образовательных организаций. Нам это очень помогает.

Но что касается рейтинговой стратегии, она у нас всегда была достаточно простой. Мы всегда работали над укреплением и развитием своих сильных сторон – то, что мы умеем, знаем и делаем. В рейтинговой части работали над усилением, над развитием репутационных взаимодействий, взаимодействий в рамках международных профессиональных сообществ, то есть донесение до профессиональных сообществ информации о наших успехах, достижениях. Насколько это было успешно? Во многих случаях успешно.

Один из примеров такой успешности. Это не совсем серьезный пример, но тем не менее один из российских рейтингов поместил нас по востребованности вузов на 11-е место. Надо сказать, это связано исключительно с реализацией такой стратегии: делай лучше всех то, что ты хорошо умеешь делать, возможно, тебя кто-то оценит. Так совпало. Этот конкретный рейтинг очень ограниченный, с моей точки зрения, потому что они используют всего три показателя, три критерия. Но это как раз те показатели, в которых мы традиционно сильны – успешность выпускников, коммерциализация технологий и актуальность наших исследований.

К сожалению, публикационные показатели у нас пока не самые высокие в стране. Но показатели науки у нас одни из самых высоких в России, в стоимостном выражении. 43% нашего бюджета – это исследовательский бюджет. И по этому показателю конкурирующий с «Экспертом РА» рейтинг под названием «Round University Ranking» поставил нас на 157-е место в мире. Не в Российской Федерации, а в мире. Иными словами, мы находимся где-то у самого, что ни на есть, верха по пропорциональному соотношению науки в общем бюджете университета. Это и выработка на одного научно-педагогического работника. Полтора миллиона рублей в год – это один из лучших результатов в стране.

А в области предпринимательства и инноватики мы известны давно. Пояс инновационного окружения нашего университета сейчас состоит из более 150 компаний. 80% наукоемкой продукции Томской области производится этими 150+ предприятиями.

Я не буду повторять об Университете 3.0, о подготовке предпринимателей. Очень хорошим подспорьем в наших предпринимательских инициативах была инновационная образовательная программа, которая в нашем случае называлась «Разработка системы подготовки, обеспечивающей генерацию новой волны предпринимателей». Эта программа была успешно реализована. В ее рамках началась создание той самой инновационной образовательной технологии. Это приносит свои плоды с 2006 года. Здесь написано «35», но на самом деле их 37 – малых технологических компаний, которые были сгенерированы в рамках этой траектории подготовки.

Ядром ее была образовательная технология или траектория, которая называлась «Групповое проектное обучение», когда студенты в дополнение к посещению лекций, практических занятий, традиционных активностей, объединялись в команды, которые работали над технологическими проектами и в рамках учебных планов, и за рамками учебных планов. Те самые skills, так необходимые нашим выпускникам, они должны были получать и успешно получают в рамках этого группового проектного обучения.

Но потом уже дополнением к этому групповому проектному обучению стала предпринимательская составляющая. Мы были первым вузом в Российской Федерации, который открыл университетский студенческий бизнес-инкубатор. Это большая структура, достаточно успешная. В 2016 году этот инкубатор вошел в тройку лучших в Российской Федерации бизнес-инкубаторов при университетах по результативности и по функционалу (там проводилась комплексная оценка). Вот такие мы есть.

Достижения по формированию сообщества и среды. Почему я так акцентирую внимание на среде? Потому что в той концепции формирования knowledge & skills, очень большое значение имеет среда – профессиональная среда общения для студента. Если это мультинациональная, часто удаленная, распределенная команда, то только тогда наши инженеры получают необходимые знания и опыт, которые им обеспечат успешную профессиональную карьеру в будущем.

Здесь на экране наши достижения в этой области. В плане формирования среды мы входим в топ-5 российских университетов по доле иностранных студентов. 22% иностранных студентов в кампусе нашего университета. А среди всех форм обучения – более 2000 студентов, притом, что мы небольшой университет. Среда достаточно диверсифицирована. Более 30 национальностей представлены в нашем университете. Это не как самоцель, а формирование условий, формирование среды для наших студентов, для получения необходимых коммуникационных, в том числе, навыков.

Ведущий – Сивински В.:

– Две минуты.

Кобзев Г. А.:

– Большое спасибо. Я думал, расскажу телеграфно, быстренько. Давайте, я остановлюсь только на самом главном.

Как мы формировали свое лицо, я вам бегло рассказал. А как мы пытаемся донести эту информацию до международных профессиональных сообществ? Мы участвуем в ключевых профессиональных ассоциациях в мире. Мы были создателями российского отделения Ассоциации тройной спирали, если это кому-нибудь из вас теперь о чем-то говорит, потому что она начала забываться. Но, тем не менее, это была тройная спираль взаимодействия бизнеса, университетов и власти для успешного развития предпринимательства и инноваций. Мы были основателями известного инженерного отделения Томской ассоциации «Ай трипл и» электрических инженеров. Мы являемся активными участниками инициативы CDIO Массачусетской – Conceive Design Implement & Operate. Это инициатива, которая объединяет вузы, стремящиеся к околопрактическим опытам над студентами.

Большое спасибо. Если есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу. Здесь на экране некоторые, самые значительные наши достижения, хоть они, конечно, пока и не очень большие.

Ведущий – Сивински В.:

– Спасибо. Я абсолютно уверен, что с Томском государственным университетом систем управления и радиоэлектроники мы на этом форуме встретились в первый, но не в последний раз, поскольку я вижу, что вы очень успешно входите в разные международные инициативы. Это очень хорошо, потому что новое в инженерном обучении – вот-вот, за горизонтом, нужно его привлекать как можно быстрее.

Кобзев Г. А.:

– Я не сомневался, что такой уважаемый человек сразу поймет, что нам труднее, чем всем остальным, потому что у нас есть три серьезных конкурента.

Ведущий – Сивински В.:

– Вам труднее, но ваши конкуренты, может быть, большие корабли.

Кобзев Г. А.:

– И медленные, к сожалению.

Ведущий – Сивински В.:

– Вам легче сделать поворот, потому что кораблик маленький, но современный.

Кобзев Г. А.:

– Пока нам удается сохранить свое лицо.

Ведущий – Сивински В.:

– Он быстрее других входит в разные новинки. Я бы так сказал. То, что вы создали «Ай трипл и» отделение в Томске, тоже о многом говорит, потому что это очень престижная организация.

Реплика из зала:

– А можно вопрос?

Ведущий – Сивински В.:

– Да, если есть вопрос. Пусть будут два-три вопроса.

Реплика из зала:

– Можете сказать, чем вам помогла концепция тройной спирали? Или вы уже вместе с бизнесом? Это мы понимаем. Но при этом я обратила внимание, мы дружим, например, с Томским политехническим, с нашим любимым Петром Савельевичем Чубиком. Как-то у вас получилось, что ему достается всего лишь 20%. Это второй вопрос, который у нас возник.

Кобзев Г. А.:

– Может быть, я слишком быстро рассказывал. Давайте я начну со второго вопроса. 80% наукоемкой продукции Томской области производится компаниями, созданными нашими выпускниками, и входящими в наше инновационное окружение. Я очень уважаю Петра Савельевича.

Реплика из зала:

– Мы поняли, что это ваш университет делает. А то, что создано выпускниками – это совсем другое.

Кобзев Г. А.:

– Университет, конечно, не производит. Университет – это не бизнес, не предприятие. Это все производят малые и средние предприятия, созданные нашими выпускниками или сотрудниками.

Реплика из зала:

– А тройная спираль?

Кобзев Г. А.:

– Тройная спираль – очень сложный вопрос. Она сыграла очень важную роль в тот момент, это было в 2010 году, когда начиналось наше взаимодействие с этой ассоциацией. Сыграла очень большую роль в плане популяризации инноваций. Предпринимательство в Российской Федерации не только в Томске, не только в нашем университете. Эту тему очень активно поддерживал и фонд Сколково. Сейчас взаимодействие с этой ассоциацией перешло уже на личные контакты, то есть не на институциональные, а личные контакты. Я знаю очень уважаемых людей, которые продолжают участвовать в мероприятиях этой ассоциации. Институционально мой университет больше этого не делает – к сожалению или к счастью. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

Ведущий – Сивински В.:

– Дорогие друзья, давайте поблагодарим участников. Большое спасибо.

Кабалинский Дмитрий Игоревич, заместитель генерального директора по аналитическо-консультативной работе RAEX (РАЭКС-Аналитика):

– Уважаемые коллеги, я хочу всех поблагодарить за участие. Я считаю, что наша сегодняшняя многочасовая конференция прошла не зря, мы обсудили очень много полезных вопросов. Было высказано очень много предложений по рейтингу. Бесспорно, мы их все учтем. Будем считать, что наш рейтинг с вашей активной помощью будет становиться все лучше и лучше. Спасибо вам всем за работу! До встречи через год. Большое вам спасибо!

Исследования Результаты опроса участников VI Международного форума вузов «Глобальная конкурентоспособность» Узкая специализация многих российских вузов перестала отвечать требованиям времени. Всего 16% участников опроса считают, что такие вузы должны развиваться эволюционным путем и что кардинальные изменения им не нужны. Большинство респондентов (44%) отмечают, что специализированным вузам следует развивать смежные научно-образовательные направления. Около трети опрошенных (32%) полагают, что специализированным вузам требуется принципиальное обновление, в том числе освоение широкого спектра новых направлений.   Рейтинги вузов 2018 Рейтинговое агентство RAEX (РАЭКС-Аналитика) составило ежегодный рейтинг вузов России и очередной рейтинг лучших школ России по конкурентоспособности выпускников. В рейтинге вузов на первой строчке расположился МГУ им. М. В. Ломоносова, а аффилированный с ним СУНЦ МГУ занял первое место в рейтинге школ.   Интервью Интервью с Рамилем Назифовичем Бахтизиным, ректором опорного Уфимского государственного нефтяного технического университета УГНТУ направлен на формирование в университете «центров притяжения» для органов государственной власти, предприятий, представителей бизнеса, абитуриентов, родителей, школ, техникумов, вузов-партнеров, НКО, институтов развития, подразделений РАН и других.   Юрий Чехович, к. ф.-м. н., исполнительный директор компании «Антиплагиат» «Более тысячи российских учебных и научных организаций используют систему «Антиплагиат» в своей работе»

 

Пленарная дискуссия «Гармоничное развитие университета как залог конкурентоспособности»

 

 

Секция 1 «Развитие международной интеграции вузов: задачи, инструменты, результаты»

 

 

Секция 2 «Рейтинги университетов, их влияние на общество и научно-образовательную среду»