«Президент указал на необходимость привлечения контрольных органов к проверке страховщиков. Я вижу положительный эффект от того, что Счетная палата или прокуратура проверят законность отказов страховых компаний в осуществлении выплат или, наоборот, докажут их незаконность»
Александр Григорьев, Генеральный директор ОСАО «Ингосстрах»
Александр Валерьевич, недавно Президент РФ сказал, что на страховом рынке должны работать не жулики, а надежные компании. А по Вашему мнению, какие компании сегодня работают на страховом рынке?
Высказывание Дмитрия Анатольевича относилось к рынку агрострахования. Новый закон должен вступить в силу с 1 января 2012 года. В нем есть свои плюсы и минусы. Внедрение закона уменьшит количество жуликов, но не ликвидирует их окончательно, так как коррупционная составляющая в законе, к сожалению, сохраняется. А жулики есть с обеих сторон. При этом, несомненно, есть немало страховые компаний, которые и сейчас работают честно. В 2010 году произошло много природных катаклизмов и стихийных бедствий. Многие сельхозпроизводители пытались воспользоваться сложившейся ситуацией и получить необоснованные страховые выплаты. При этом огромное количество сельхозпроизводителей действительно пострадало. Убыточность страховщиков, которые предоставляют реальную защиту от рисков, была высокой – и 300, и 700 %.
Какие действия могут последовать за таким высказыванием?
Президент указал на необходимость привлечения контрольных органов к проверке страховщиков. Я вижу положительный эффект от того, что Счетная палата или прокуратура проверят законность отказов страховых компаний в осуществлении выплат или, наоборот, докажут их незаконность. Когда в 2009 году правоохранительные органы занялись борьбой со схемными страховыми компаниями в агробизнесе - сразу 4-5 крупных страховых групп были лишены лицензий, потому что в результате проверок выяснилось, что у них не было резервов и выплаты не осуществлялись.
Почему этих проблем не видел регулятор?
Регулятор не видел, потому что система контроля и надзора за страховыми компаниями была несовершенна. Она начала реформироваться только 4 года назад. За такой срок построить совершенную систему надзора просто физически невозможно. Есть отдельные инспекции (региональные), где люди прекрасно разбираются в сути страхового бизнеса и осуществляют очень профессиональный надзор. Есть два способа ведения адекватного надзора за финансовым состоянием компании. Первый – тот, который применяется Центробанком, и который, кстати, применяется не только в России. Он подразумевает ежедневный надзор за состоянием финансовых институтов. Изменение резервов и других финансовых показателей компании контролируется каждый день посредством автоматизированного анализа ежедневных отчетов. Второй – это независимый актуарный аудит. В таком случае в ходе аудиторской проверки проводится анализ обоснованности и полноты страховых резервов. В банковском деле аудит без оценки кредитных резервов не производится. В страховых компаниях РФ понятие «актуарный аудит» необязательное. Страхнадзор же анализ качества резервов провести не может по простой причине – для этого нужно достаточное количество авторизованных актуариев. Без актуарного аудита нельзя сказать, хорошие резервы у компании или плохие, достаточные или нет. За последние годы надзорные органы много сделали, чтобы повысить качество анализа финансового состояния страховщиков, но, к сожалению, до идеала еще далеко.
Сегодня предписания могут быть выписаны за любую жалобу?
Не совсем так. Большинство жалоб надзор сначала тщательно изучает, разбирается в ситуации, пишет запрос и только потом выписывает предписание. Далее все происходит цивилизованно: компания предоставляет надзору свои объяснения сложившейся ситуации, а он либо снимает предписание, либо обязывает страховщика его исполнить. Основное количество предписаний выдавалось по двум причинам: первая – жалоба клиента, вторая – нарушение нормативов, установленных надзором.
Ситуация с вынесением предписания из-за жалобы клиента неоднозначна: суд вину страховщика еще не доказал, а предписание уже есть.
На мой взгляд, это стадия становления надзора. В европейских странах есть «предписание» только за финансовую несостоятельность страховщика, за недокапитализацию. В случае недовольства клиента начинается судебное разбирательство. Но нельзя однозначно сказать, что это верная тактика. Приведу яркий пример: абсолютно все страховые компании имеют в правилах по страхованию автокаско пункт о том, что если ключи оставлены в машине и произошел угон, то они имеют право отказать в страховой выплате. Компания вправе отказать, и она это делает. Раньше суды решали эти случаи в соотношении 50/50, сейчас такие дела на 100% решаются в пользу клиента. Правила страховых компаний не поменялись, но страховщики следуют правилам, а суды судят так, как им кажется справедливым.
Предвидят ли надзорные органы будущие затруднения у тех компаний, которые формально выполняют все нормативные требования, но ведут политику необоснованных отказов в выплатах?
Можно критиковать надзор, можно критиковать систему, но пока надзорные органы во всем мире не всегда чувствуют наметившиеся проблемы в состоянии компаний. Lehman Brothers и AIG - яркие тому доказательства. Надзор – это всегда относительная вещь. То, что у нас состояние страховых компаний является непрозрачным для надзора – это системная проблема, а не проблема конкретных людей в надзоре. На российском страховом рынке есть две основные нерешенные системные проблемы – это стратегия страхового рынка и финансовая состоятельность компаний. До тех пор, пока не введен актуарный аудит, есть только один способ оценить платежеспособность компании – каждый день проверять ее отчетность. Но страховые компании ежедневную отчетность не составляют, и у Страхнадзора средств и сил для этого нет.
Как Вы оцениваете новый состав регулятора? После реформы что-то должно принципиально измениться в политике регулирования?
Во-первых, людям с фондового рынка, которые пришли в страхование, придется изучить страхование. Во-вторых, я рассчитываю на совершенствование надзора в части повышения надежности страховой отрасли. Например, Юлия Эдуардовна Бондарева всегда придерживалась позиции - если страховая компания имеет лицензию, то имеет право заниматься этим видом деятельности. Ей, думаю, предстоит понять, что не всякая страховая компания с лицензией является надежной и ей не все может быть разрешено. Приход Игоря Жука – огромный плюс для надзора. Человек из бизнеса, понимающий, как функционирует компания, явно придаст конструктивность развитию надзора.
Какие именно усовершенствования Вы бы хотели видеть?
Во-первых, более частое составление отчетности страховщиков, более жесткие требования к структуре активов, в том числе на неотчетные даты. Во-вторых, надеюсь на более принципиальное отношение к тем же балансам страховых компаний. Более того, на требование неукоснительного соблюдения приказов 100 и 149. Что для этого необходимо сделать? «Рисование» отчетности было бы крайне затруднительным при обязательном составлении отчетности по МСФО. Операции РЕПО страховщиков сразу стали бы видны надзорным органам. В 1997 году операции РЕПО стали локомотивом кризиса на бирже в Гонконге. ЦБ РФ тогда после кризиса 1998 г. начал обращать внимание на операции РЕПО в банках. ФСФР следует резко ужесточить контроль за этими операциями.
Следующий вопрос касается введения ОС ОПО. Как Вы считаете, будет ли принято какое-то новое компромиссное решение по снижению барьеров для входа на рынок?
Страхованием ОПО в существующем варианте занимается около 50 компаний. Никто не собирается ограничивать вход в НССО надежным компаниям. В основном на РСА или НССО в ФАС жалуются компании, которые не выполняют в установленном порядке свои обязательства.
Вы согласны со словами Сергея Борисовича Иванова, что в России избыточное количество страховых компаний (нужно не 600, а лишь около 100)?
Проблема не в количестве компаний как таковом: компаний действительно много, и из них большое количество ненадежных. Но, например, в Германии порядка 200 активно действующих компаний, при этом 90% всех сборов собирается большой тройкой. На остальные 10% сборов приходится почти 200 компаний, которые прекрасно при этом живут. Конечно, в России федеральные компании должны быть, но большого их количества не требуется. Пусть будут универсальные федеральные компании и какие-то нишевые страховщики, но если они будут ненадежными - пусть лучше уйдут. Кроме того, проблема заключается в том, что в России ряд крупных корпораций с государственным участием и несколько частных корпораций, по сути, управляют всей экономикой. Поэтому малым банкам, малым страховщикам, малым лизинговым компаниям развиваться физически негде. У них нет поля для деятельности, они не могут на конкурентной основе у крупной или окологосударственной компании отобрать бизнес. Из этих двух факторов и складывается та картинка, где для нынешней России 600 компаний – это много. Я говорил ещё в 2008 году, что 300 компаний уйдет. За 3 года ушли более 300 компаний. Сейчас 360 из 600 компаний не решили вопрос с уставным капиталом. Сколько из них его решат? Раньше можно было напечатать бумагу и показать, что это капитал. Сейчас Страхнадзор за капиталом строго следит, теперь надо вносить реальные деньги. Многие акционеры малых и средних компаний уже понимают, что их бизнес не очень прибыльный. Зачем вкладывать 100 млн. рублей для того чтобы получить 3 млн дивидендов? Думаю, что в ближайшие 2-3 года около 300 компаний уйдут с рынка.
Рентабельность страхового бизнеса крайне низкая. Акционеры понимают, что в таком бизнесе уже нет смысла?
Наверное, понимают. Но не все компании работают в минус. Например, у Ингосстраха уставный капитал составляет 2,5 млрд рублей. В 2009 году мы получили 1,6 млрд прибыли, в 2010 – 2,6 млрд, прогноз 3 квартала 2011 г. составил 1,9 млрд.
Это скорее исключение, чем правило.
Но это исключение доказывает, что страховой бизнес может быть прибыльным.
До кризиса многие компании также работали в минус, но собирали взносы, чтобы продаться. Сейчас такая стратегия еще работает?
Маржа сокращается не только в страховом деле, но и в других отраслях. И не только в России, странах БРИК или в Германии - это уже проблема мировой экономики в целом. Сокращение маржи происходит из-за торможения темпов экономического роста, по причине роста себестоимости, инфляционных процессов, более сложной добычи ископаемых и других причин. Усиливающаяся конкуренция между мировыми лидерами страховой отрасли также приводит к массовому снижению цен и к сокращению маржи. Но у крупных компаний сокращается маржа, а размер брутто-премий растет. У мелких компаний – сокращаются и брутто-премии, и маржа. Существующая макроэкономическая модель, запущенная в 1979 году Рейганом и Маргарет Тэтчер, идет к своему логическому концу. Понимают ли это челябинские или иркутские акционеры частных страховых компаний, собирающих 30 млн рублей в год, не знаю.
Как Вы оцениваете вероятность того, что Сбербанк создаст свою универсальную страховую компанию?
У меня нет сомнений, что Сбербанк стремится создать свою универсальную компанию, а не только компанию по страхованию жизни. Сейчас все три государственных банка – Россельхозбанк, ВТБ и Сбербанк – создали свои страховые компании. Хотя в большинстве своем во всем мире страховые компании владеют банками, а не наоборот, потому что накопленные резервы позволяют им инвестировать, а у банков средства заемные. Классическая теория рисков гласит, что если банк принимает кредитные риски, он должен их диверсифицировать. Значит, риски надо кому-то передать. До сих пор так и было: риски распределялись между десяткой крупнейших страховых компаний. При реализации рисков банки сразу обращались в страховые компании за выплатой. Что банки делают сейчас? Возьмем сельскохозяйственные риски. Я специально рассчитал по показателям Россельхозбанка объем капитала, который должен быть у страховщика, чтобы покрыть защитой 80% посевных площадей. Получилось, что в пятилетней перспективе у страховой компании Россельхозбанка должен быть капитал в размере 22 млрд рублей, чтобы застраховать весь портфель рисков. Наиболее опасная в будущем ситуация у Сбербанка: ипотечный портфель у него растет по экспоненте. Сегодня убытков мало, завтра будет в 3 раза больше, через 5 лет будет огромное количество убытков. И кто их будут оплачивать? Опять Сбербанк? Модель выглядит так: огромный банк, большой портфель, будет почти всенародная ипотека – дальше возникнут колоссальные убытки. Как их покрывать? Никакого капитала не хватит. Не стоит далеко ходить за примером – взять хотя бы AIG. Или компании Freddie Mac, Fannie Mae, AMBAC и IMBA, которые страховали крупнейшие ипотечные агентства США, сейчас находятся в предбанкротном состоянии. Помощь государства им обходится в десятки миллиардов долларов. Решения, принятые сегодня, будут иметь рисковые последствия через 20 лет.
AIG была фактически не страховой компанией.
Да, 90% активов были как в инвестбанке, но с началом кризиса люди в Юго-Восточной Азии начали изымать свои полисы страхования жизни. Поэтому 200 млрд, которые США вложили в AIG, – это еще немного. Надо учитывать, что усиливающаяся концентрация всех отраслей – это и концентрация рисков. В таких условиях при катастрофических событиях все больший ущерб будет наноситься макроэкономике и концентрация различных видов рисков в одном институте будет очень опасна.
В рэнкинге компаний крупного бизнеса «Эксперт-400» всего 10-11 страховых компаний. Во всем мире ситуация совершенно иная. При этом концентрация страхового бизнеса в России усиливается. В 2020 году количество страховых компаний среди крупного бизнеса уменьшится?
Уменьшится. По моему прогнозу, в России лет через 10 останется 10 крупных компаний, из которых будет 5 иностранных и 5 российских.
Кто еще будет в тройке лидеров? Какой-нибудь иностранец?
Нет, иностранцы в тройку не войдут. Будет Росгосстрах, Ингосстрах, Согаз, а, может, и еще кто-то.
Что будет драйвером роста страхового рынка в ближайшие 2-3 года?
Повышение поправочных коэффициентов по ОСАГО в ближайшие 2-3 года будет способствовать росту рынка. Но рост будет только у крупнейших компаний. В 2011 году драйвером рынка является ДМС. Однако инфляция может сыграть плохую шутку с тарифами по ДМС, что будет естественным тормозом развития этого вида страхования.
Вы не верите в развитие страхования жизни?
Надо разделять страхование от НС и болезней от долгосрочного накопительного страхования. Долгосрочного страхования жизни в реальном масштабе сейчас нет. Для того чтобы оно появилось, нужно сделать две вещи. Во-первых, ввести налоговые льготы. Во-вторых, более стратегическая вещь - повышение уровня доверия населения к государству, без чего страхование жизни невозможно.
Сейчас основными драйверами роста рынка являются обязательные виды страхования. Как Вы считаете, если через пять лет эти виды страхования сделать рыночными, они продолжат свое развитие?
Да, эти виды будут развиваться, даже если станут необязательными, так как многие клиенты начали понимать, как работает страхование. Но пять лет - мало. Нужно подождать лет десять, когда вырастет новое поколение потребителей.
А можно ли раньше сделать рыночными тарифы по ОСАГО?
Есть пример Франции, где при введении ОСАГО тарифы были твердыми, через какое-то время их сделали рыночными, потом снова вернули коридор. Либерализовать тарифы по обязательным видам можно только в условиях развитого рынка с отлаженной системой надзора и контроля. При этом, на мой взгляд, либерализация тарифа вверх, о чем говорят, – это абсурд. Ни один страховщик не будет поднимать тарифы выше базового уровня.
А либерализация тарифов вниз будет означать рост «пирамид»?
Да, при нынешнем качестве надзора и скорости реакции на негативные изменения в финансовом состоянии компаний этого делать нельзя.
Как Вы относитесь к ужесточению ответственности акционеров?
В Америке, в Великобритании, в Бразилии (как ни странно), в Германии и в других странах, если компании банкротятся – с акционерами потом судятся. Но в развитых странах ответственность директоров, членов совета директоров и акционеров застрахована на большую сумму. Я сторонник того, чтобы ввести обязательное страхование D&O для акционерных компаний. В Великобритании компания без страхования рисков ответственности лиц, принимающих решение, не может попасть на биржу.
По Вашему мнению, каких основных событий на страховом рынке следует ждать в ближайшие три года?
На страховом рынке должно заработать обязательное страхование ОПО. Также все же надеюсь на введение актуарного аудита и МСФО для страховых компаний. Я не говорю, когда это будет, но, на мой взгляд, должно быть. Считаю, что есть лобби, которое категорически сопротивляется этому и чиновники, которые реально не противостоят, а следуют давлению этого лобби в данном вопросе. И, конечно, надеюсь на повышение социальной ответственности страховщиков. Необходимо повышать лимиты, доводить выплаты до такого размера, когда людям будет хватать и на ремонт, и на лечение. Страховой рынок должен стать более цивилизованным. Ненадежные страховщики должны покинуть рынок, контроль за оставшимися компаниями должен быть более жесткий. Думаю, что РСА ждут большие выплаты, связанные с уходом с рынка многих компаний. Уже в этом году с рынка ушло немало страховщиков – это последствия кризиса 2008 года, накопленные проблемы ликвидности догнали даже средние компании. У нас еще есть 5-10 средних компаний, каждая из которых может обанкротиться. РСА дальше должен будет проводить реформы, направленные на повышения уровня надежности своих членов. В этом смысле с тревогой воспринимаю инициативы ФАС по либерализации рынка. Либерализовать можно только то, что нормально функционирует и надежно как финансовый инструмент. Слово «надежность» ФАС постоянно забывает, а это принципиальный момент.
Какие важнейшие события для Ингосстраха произойдут в ближайшем будущем?
Мы ждем сочинскую Олимпиаду, готовимся к ней, участвуем в страховании строящихся уникальных объектов… Кроме того, в настоящее время оплачиваем убытки по «Экспрессу – АМ4» - 7,5 млрд руб. Сотрудник одного нашего филиала недавно задал мне вопрос: «Выплата 7,5 млрд по страховому случаю отразится на зарплате сотрудников?». Нет, конечно, не отразится! И на прибыли компании - тоже нет.