«Существует два уровня сложностей. Первый уровень – это недостаточная операционная эффективность страховых компаний, низкая надежность как следствие недостаточной эффективности, а также разрушительная конкуренция и, возможно, недостаточно жесткий надзор. Сложности второго уровня – это рост страхового мошенничества со стороны клиентов и посредников»

Кирилл Бровкович, Генеральный директор ЗАО «СК «ТРАНСНЕФТЬ»

– Каковы, на ваш взгляд, основные сложности, препятствующие развитию российского рынка страхования (иного, чем страхование жизни)?

– Существует два уровня сложностей. Первый уровень – это недостаточная операционная эффективность страховых компаний, низкая надежность как следствие недостаточной эффективности, а также разрушительная конкуренция и, возможно, недостаточно жесткий надзор. Сложности второго уровня – это рост страхового мошенничества со стороны клиентов и посредников.

– Что препятствует развитию рынка страхования жизни?

– Если исключить премии по страхованию жизни сотрудников из базы для расчета взносов в государственные внебюджетные фонды и предоставить налоговые льготы, то это подтолкнет развитие рынка. По моему убеждению, стимул развитию этого сегмента придаст именно корпоративное страхование жизни. Поскольку рынок еще не сложился, об операционной эффективности лайфовых страховщиков говорить рано. В долгосрочной перспективе можно отметить недостаточную надежность страховых компаний, низкую капитализацию сектора life. И, безусловно, отсутствие гарантийного фонда. Если говорить о смешанном страховании жизни, здесь надо создавать механизмы, аналогичные АСВ. В страховании нужны гарантийные фонды, которыми управляли бы не страховщики, а кто-то другой.

– А гарантийные фонды не для life, а, допустим, для автокаско, – это правильная идея? Или это не вполне соответствует принципам рынка?

– С моей точки зрения, не соответствует.

– Как вы считаете, нужно ли вводить субординированные кредиты на страховом рынке и включать их в расчет фактической маржи платежеспособности?

– По моему мнению, в non-life использование субординированных кредитов возможно, в life – нет. В страховании жизни должно быть более жесткое регулирование.

– Какие меры со стороны регулятора должны предприниматься?

– Необходим контроль качества активов.

– Среди обсуждаемых сейчас изменений – возможность передачи 50% активов в доверительное управление. Не приведет ли это к существенному росту фальсификации отчетности?

– Безусловно, приведет. Фактически это разрешение спрятать 50% активов. Думаю, что это решение есть следствие того, что ФСФР одновременно регулирует сферу деятельности и управляющих компаний, и страховых. Возможно, регулятор готов смягчить требования к качеству активов страхового рынка для увеличения бизнеса управляющих компаний.

– Как вы считаете, может ли актуарный аудит стать ключевым фактором, который приведет к повышению финансовой устойчивости страховых компаний?

– Актуарный аудит очень важен. Сейчас его внедрению мешает отсутствие системной работы. Регулятору надо вести диалог с актуарным сообществом, повышать его статус, нужно сделать заключение актуария настолько же серьезным и настолько же ответственным, как и заключение аудитора. Когда статус актуария будет поднят до статуса аудитора, ответственность актуария можно будет сравнивать с ответственностью аудитора. Это очень позитивно скажется на страховом рынке.

– Какие меры со стороны государства, по вашему мнению, будут в наибольшей степени способствовать развитию спроса на страхование?

– Введение налоговых льгот и гарантийных фондов в секторе страхования жизни и софинансирование в секторе страхования (иного, чем страхование жизни). Разные мягкие схемы софинансирования вполне возможны, прежде всего – на региональном уровне.

– А это не может привести к мошенничеству, с точки зрения нецелевого использования средств? И кто должен за этим следить?

– При слабом надзоре – может. ФСФР пытается за всем надзирать. Но важно ведь эффективно контролировать!

– ФСФР сейчас в основном ориентируется на жалобы. Такой инструмент оперативного регулирования эффективен?

– Жалобы не могут рассматриваться как единственный способ регулирования рынка. Сейчас создан прецедент введения очень сильного инструмента. Страховщиков стали судить по закону о защите прав потребителей. То есть существует некое систематическое давление на страховщиков, цель которого – заставить их дисциплинированно исполнять свои функции.

– Как решать проблему завышенных комиссий на страховом рынке?

– Это вопрос недостаточно плотного надзора. Существует структура тарифной ставки. В ней есть нетто-ставка и нагрузка. В нагрузке есть расходы на ведение дела, то есть нельзя просто платить всю нагрузку в комиссию. Соответственно, можно законодательно определить допустимую часть нагрузки для выплаты комиссионного вознаграждения.

– Почему вообще возникают завышенные комиссионные?

– На рынке распространены так называемые «связанные» схемы продаж. Их реализуют разные посредники совместно с аффилированными страховщиками. Изначально планируется, что в такой модели центром прибыли будет не страховщик, а компания, по каналам которой продаются страховки – банк или иная посредническая структура. Под такие схемы продаж страховщики специально перелицензируют структуру тарифной ставки, отводя на нагрузку не обычные 30-40%, а, условно, 60%. В эту нагрузку «зашита» завышенная комиссия посредника. Большая часть поступающих от страхователей денег идет не на формирование резервов для выплат, а в «центр прибыли связанной схемы». Не надо объяснять, что для продуктов по тем же видам страхования, продающихся на открытом конкурентном рынке, у этого же страховщика залицензированы другие тарифы, допускающие вменяемые комиссионные.

– Кто должен контролировать такие «связанные схемы»?

– Это вопрос балансировки системы антимонопольного регулирования и страхового надзора. Жесткое антимонопольное регулирование при недостаточно сильном надзоре – это смерть для рынка, разрушение. В то же время жесткое антимонопольное регулирование в сочетании с жестким надзором может оказаться позитивным. Жесткость – это не волюнтаризм, это прозрачные и единые для всех правила, их тотальное исполнение всеми участниками рынка и самим надзором.

– На ваш взгляд, использование электронно-цифровых подписей приведет к упрощению продажи страховых продуктов через Интернет? И действительно ли это существенный фактор стимулирования Direct Insurance?

– Я не знаю, существенный ли это фактор, я бы попробовал. По большому счету, никто не анализировал этот вопрос, никто не экспериментировал. Может, там какие-то подводные камни будут. Этому надо уделять серьезное внимание, но понимать при этом, что Direct Insuranceне будет основным каналом продаж в России в ближайшее время.

– Существуют ли эффективные инструменты мотивации агентов, помимо комиссионного вознаграждения?

– В life надо поддержать систему сертификации агентов и прозрачного состояния статуса агента, создать базу агентов.

– А «прозрачная база» означает, что агент не только привязан к одной компании, но и раскрывает полностью схему работы?

– Да. Так же, как на Западе: агент кэптивный или «свободный». И нужно придумать какие-то преференции для кэптивного агента. Агентов нельзя обязывать законодательно быть только кэптивными. У них должна быть свобода выбора статуса, но кэптивному агенту надо предоставить преимущества.

– Какие меры по борьбе с мошенничеством можно реализовать?

– В Уголовный кодекс РФ надо внести понятие страхового мошенничества. Сейчас данный кодекс содержит просто статью «Мошенничество» и не учитывает страховую специфику. Это существенно затрудняет рассмотрение случаев страхового мошенничества в рамках уголовного законодательства. Есть возможность возбудить дело, оказать давление, но реально осудить очень тяжело. Поэтому наиболее вероятное окончание таких историй – компромиссный вердикт «осудить условно».

– Как повлияет вступление в ВТО на структуру страхового рынка? Или влияние будет незаметным?

– Отвечая на этот вопрос, я бы разграничил рынки страхования жизни и не жизни.

Инвестиционная привлекательность рынков напрямую связана с их прибыльностью. Последовательная война с налогосберегающими схемами, повышение требований к размерам капиталов, ужесточение конкуренции, – все эти факторы привели к тому, что средняя рентабельность российского рынка non-life страхования сегодня уже существенно ниже, чем, например, 5-10 лет назад. Иностранцев, конечно, не интересуют схемы, но их интересует прибыльный бизнес. Так что ожидать прихода большого количества иностранцев в российский non-life вряд ли стоит.

В страховании жизни изменится все. Этот сектор привлекает транснациональных игроков не только текущей прибыльностью, но и с точки зрения возможной будущей мобилизации средств. Потенциал этого рынка огромен, особенно при условии успешного запуска планируемых реформ, в частности – налоговых. Я не ожидаю существенного притока инвестиций в российский life: как ожидается, иностранцы получат возможность открывать в России не «дочек», а филиалы. Но структурные изменения – и по составу игроков, и по долям рынка – в life будут существенные.

– Поддерживаете ли вы введение омбудсмена на страховом рынке, будет ли он эффективен?

– Поддерживаю. Это не панацея, но это дополнительный инструмент.

Есть две реалии: та, которая есть сейчас, и некая гипотетическая. Представим себе правильную судебную систему, достаточно независимую. Если мы считаем, что омбудсмен будет являться частью или вписываться в парадигму более или менее правильной судебной системы, то наличие омбудсмена – это полезная вещь, потому что это позволяет разгрузить решение проблемы по «этажам». А если омбудсмен будет просить страховщиков, условно говоря, компенсировать что-нибудь Краснодарскому краю, то это будет просто очередной канал избирательного давления на рынок.

– Как вы относитесь к идее введения новых видов обязательного страхования?

– Новые виды обязательного и вмененного страхования, конечно, способствуют развитию рынка. Но рынок нуждается и в таких вещах, как правильная судебная система и эффективный надзор.

Сейчас все горячо обсуждают планируемые реформы в системе регулирования и надзора финансовых рынков, пытаются ответить на вопросы, будет ли создан новый регулирующий орган, будет ли это мега- или метарегулятор, создадут его на базе ЦБ или в каком-то другом виде. Все это обсуждение формы, а не содержания. Не важно, где будет надзор. Важно, чтобы он был эффективным, то есть прозрачным, единым для всех и поддерживающим диалог с рынком.