«Как показывает мировая история страхования, софинансирование страховых взносов используется лишь в самом начале становления страхового рынка либо какого-то его сегмента. По мере развития страхование должно становиться добровольным. В качестве российского примера можно привести вопрос развития страхования жилья: как добровольный вид страхование жилья слабо развито. Чтобы его поставить на ноги, можно рассматривать вопрос софинансирования, но только в качестве стимула для развития с последующим переходом на добровольную основу»

Сирма Готовац, Генеральный директор ЗАО «Страховая группа «УралСиб»

– Какой фактор, по вашему мнению, сдерживает развитие сегмента non-life российского страхового рынка?

– Причин несколько. Во-первых, это характерный для России низкий уровень страховой культуры. В силу отсутствия исторического опыта добровольного страхования россияне, особенно в регионах, не до конца осознают, в чем польза страхования. Во-вторых, российские страховые компании пока несколько отстают от зарубежных коллег в части развития инфраструктуры, профессионализации продаж, корректного ценообразования и так далее. Все это выражается в том, что у нас доля добровольного страхования достаточно низкая, рынок развивается в основном за счет обязательных и вмененных видов страхования. Но российский рынок бурно растет, и у него есть все шансы выйти на один уровень с западными.

– Как софинансирование взносов со стороны государства отразится на спросе на страхование?

– Как показывает мировая история страхования, софинансирование страховых взносов используется лишь в самом начале становления страхового рынка либо какого-то его сегмента. По мере развития страхование должно становиться добровольным. В качестве российского примера можно привести вопрос развития страхования жилья: как добровольный вид страхование жилья слабо развито. Чтобы его поставить на ноги, можно рассматривать вопрос софинансирования, но только в качестве стимула для развития с последующим переходом на добровольную основу.

– Как вы относитесь к софинансированию взносов в страховании жизни?

– На сегодняшний день рынок страхования жизни развивается достаточно активно сам по себе, поэтому необходимости в этом нет. Но если государство сочтет, что это важная часть социальной политики, то такой механизм допустим.

– Как вы считаете, будут ли гарантийные фонды и налоговые льготы способствовать развитию рынка страхования жизни?

– Стоит поставить вопрос так: насколько гарантийный фонд или налоговая льгота являются ценными для клиента, для простого гражданина? У нас уровень пользования отдельными налоговыми льготами не превышает 2%. Необходимо задуматься о том, насколько актуальна ценность страхования жизни для конкретного потребителя сама по себе и в чем она может заключаться. 

– В каком направлении нужно двигаться в страховании жизни?

– Необходимо объяснить клиенту, какие преимущества ему дает страхование жизни, зачем ему нужен такой продукт. Кроме того, на фоне перманентно возникающих историй с финансовыми пирамидами российским клиентам необходимы гарантии возврата долгосрочных вложений. Может быть, требуется связка с государственными пенсионными программами. Кроме того, одним из очевидных путей развития страхования жизни являются совместные программы с банками, создание комбинированных финансовых продуктов. Можно подумать и о продуктах unit-linked.

– Если делать гарантийные фонды, их стоит формировать как у банков (вроде системы АСВ) или выбирать иную форму?

– Мне ближе идея саморегулируемых организаций. Это правильно с точки зрения развития здорового рынка.

– Есть ли какие-то сложности с набором инструментов инвестиций у страховщиков жизни? Насколько значимым является фактор создания дополнительных возможностей для долгосрочных инвестиций?

– Для страховых компаний инфраструктурные облигации – важный долгосрочный инструмент инвестирования в страховании жизни. Однако сегодня у страховщиков есть возможности создавать и более долгосрочные программы. Вопрос в том, насколько банки готовы предложить программы со сроками инвестирования в 15-20 лет. Отдельного внимания заслуживает вопрос создания специализированного депозитария.

– Нужны ли госгарантии в облигациях?

– Госгарантии выполняют важную функцию – они придают дополнительную уверенность. Но, опять же, сегодня для клиента ценность страхования жизни не очевидна. То есть сначала было бы неплохо сформировать те выгоды, которые люди получат от страхования жизни, а потом подтверждать это госгарантиями.

– Возможна ли синергия у пенсионных фондов и компаний по страхованию жизни? Как ее можно добиться? Надо ли страховые компании подключать к российской пенсионной системе?

– Я считаю, что да. Преимущества негосударственного пенсионного страхования и пенсионного страхования в накопительных программах по сравнению с государственной пенсионной программой очевидны – их эффективность гораздо выше. Поэтому, если государство ставит перед собой задачу приближения уровня жизни пенсионеров к среднеевропейскому, этот вопрос нужно решать в ближайшем будущем.

– Нужно ли создавать какой-то стандарт в отрасли – единый продукт для всех компаний, определяющий принимаемые в покрытие риски, условия отказа и так далее, который можно дополнять своими специфическими предложениями?

– Теоретически это возможно. На мой взгляд, вполне допустимо существование такого стандарта в виде набора требований, являющихся рекомендательным минимумом для любого страхового продукта. Но делать единый стандартный продукт, обязательный для всех, на мой взгляд, неправильно.

– Можно сказать, что низкий уровень распространения продуктов с франшизой – это в значительной степени вина агентов?

– На самом деле, эту ситуацию можно рассматривать с двух точек зрения. Как со стороны агента, заинтересованного в более высокой премии, с которой он получает комиссию, так и со стороны страховой компании с ее интересами. Нельзя сказать, что страховые компании активно продвигают продукты с франшизой, хотя ее преимущества для страховщика очевидны. При этом еще и большинство банков отказывается принимать полисы с франшизой в силу своей политики риск-менеджмента. Банку интереснее, когда автомобиль застрахован полностью. Что делают страховщики? Они стремятся, чтобы их аккредитовали в банке, и не всегда предлагают продукты с франшизой. Поэтому, чтобы завтра продавать продукты с франшизой, необходимо сегодня начинать работать с банками, объяснять, что франшиза в 5-10 тыс. рублей при стоимости автомобиля в 1 млн рублей «не смертельна» ни для клиента, ни для банка. Зато страховщик сможет снизить тариф по страховке, причем снижение будет не пропорциональным, а гораздо больше, так как именно мелкие убытки составляют большую часть выплат по автострахованию.

– Какие меры будут способствовать дестимулированию «гонки комиссий»? Введение ограничений на комиссии во всех видах страхования? Введение ограничений на переход страховых агентов из одной компании в другую?

– Законодательное привязывание страховых агентов к одной страховой компании – не самое рыночное решение. Это можно сравнить, например, с запретом для всех людей иметь две работы. С агентской сетью нужно уметь работать: привлекать, обучать, мотивировать и удерживать.

Введение ограничения на размер комиссии эту гонку вряд ли остановит. Даже наоборот, это будет способствовать развитию различных серых схем вывода комиссий. Вообще, к сожалению, очень сложно заложить законодательные или саморегулируемые механизмы, которые эффективно сдерживали бы страховщиков от этой гонки. На мой взгляд, сегодня есть более принципиальная задача – нужно делать работу страховых компаний более прозрачной.

– Нужно ли создавать реестр страховых агентов, вводить их обязательную аттестацию?

– Я считаю, что у нас есть более системная задача – создание единых стандартов по обучению страховых агентов. По данным портала hh.ru, страховой агент – одна из наиболее востребованных профессий в целом по стране. В то же время в реестре специальностей, которым обучают учебные заведения, такой специальности нет. Нет даже простых обучающих курсов, почему-то считается, что это прерогатива самих страховых компаний, что в других отраслях было бы странным.

– Нужно ли вводить какой-то реестр, где агенты должны были бы раскрывать информацию о страховых компаниях, с которыми они работают, и о комиссионном вознаграждении?

– С какой целью?

– С целью повышения прозрачности.

– Такая прозрачность требует зрелого подхода со стороны как агентов, так и рынка в целом. Российский страховой рынок пока такого уровня зрелости не достиг. Насильно переломить ситуацию вряд ли получится. Нужно повышать уровень профессионализации агентской деятельности в целом, определить, например, единые допустимые форматы работы агентов – как для агентов-физических лиц (в штате или вне штата, отдельный вопрос с индивидуальными предпринимателями), так и юридических (выбор организационно-правовой формы и т. д.). Также в судах регулярно поднимается вопрос о том, должна ли страховая компания нести ответственность за агента.

– Доля прямых продаж (Интернет, собственные офисы) может составить больше 10% в целом по рынку?

– Нет, в этом году определенно будет меньше 10%. Но продажи через Интернет – один из наиболее бурно развивающихся сегментов. Сейчас почти все компании из числа топ-10 имеют свои Интернет-магазины. Совсем скоро почти каждая страховая компания будет продавать полисы в Интернете. Спрос на такие услуги точно есть.

– Как разрешение использования электронно-цифровой подписи отразится на российском страховом рынке?

– Я думаю, эта мера будет способствовать развитию страхования, особенно таких сегментов, как страхование выезжающих за рубеж, автокаско, ОСАГО. В целом отрасль давно движется к этому.

– Использование ЭЦП приведет к росту страхового мошенничества?

– Традиционно на уровень страхового мошенничества гораздо сильнее влияют такие вещи, как уровень жизни, безработицы, долговой нагрузки на население, стоимость запчастей на конкретную марку и модель автомобиля и так далее. Кроме того, при продаже полиса через Интернет ничто не отменяет предстраховой осмотр и проведение сопутствующих проверок. Поэтому я не думаю, что это приведет к массовым случаям мошенничества.

– Какова ваша оценка доли мошенничества?

– По КАСКО можно говорить примерно о 5% от выплат.

– Следует ли вводить понятие страхового мошенничества?

– Обязательно. Пока ни в Гражданском, ни в Уголовном кодексе такого понятия нет, хотя предложение его ввести в последнее время звучит все громче. Эта сфера теневого бизнеса существует давно, и пора это признать, чтобы в дальнейшем эффективно с ней бороться.

– Мы ожидаем, что в России сегмент банкострахования скоро будет занимать долю в 20-25%, как в Испании или Италии. Есть ли в этом какая-то угроза, в том числе конкуренции и ущемлению прав клиента?

– Доминирование одного канала продаж приводит к ослаблению других. А если это комиссионный канал, то еще и к увеличению стоимости страхования. Рост продаж через данный канал понятен. Все исследования показывают, что клиенты имеют сильное доверие к банкам. При этом доминирование данного канала может привести к увеличению стоимости страхования.

– Какая доля банковского страхования была бы оптимальной для российских банков?

– 15-20%. Банки только сейчас, в посткризисный период, начинают серьезно работать со страховыми компаниями. При этом у наших банков начинает формироваться мнение, что страхование может быть дополнительным преимуществом в глазах клиента. Поэтому для банков страхование – интересный канал дополнительного дохода, а также создания ценности для клиента.

– Необходима ли дифференциация взносов в компенсационные фонды РСА и НССО с точки зрения надежности страховых компаний? Эта тема сейчас активно обсуждается в АСВ.

– Да, на мой взгляд, к компаниям с низким уровнем финансовой устойчивости нужно применять повышающие коэффициенты. Это будет дополнительным стимулом для работы над собой.

– По поводу саморегулирования. Есть разные пути развития. Первый: несколько СРО объединяются в мегаСРО – одно на всех, которое будет представлять интересы всех сегментов рынка. Второй вариант: на каждый сегмент свое СРО…

– Я думаю, помимо РСА и НССО, в добровольных видах страхования также должно быть свое СРО – там присутствуют темы демпинга, учета, стандартизации и другие. Кроме того, есть компании, которые работают только на определенных сегментах, поэтому участие в одном большом мегаСРО может быть им не так интересно. Нужно ли создавать единое СРО или несколько СРО в рамках специализации – это обсуждаемый вопрос. Главное, чтобы это был действующий инструмент.

– Какие функции ФСФР можно сейчас передать в СРО?

– Я бы отнесла к этим вопросам согласование правил страхования, лицензирование, а также ряд других тем, связанных, например, с созданием страховых продуктов.

– Недавно на сайте ФСФР был опубликован рэнкинг страховщиков по числу жалоб на тысячу договоров страхования. В других странах регулятор следит за выполнением пруденциальных нормативов, а не за жалобами…

– Жалобы, так или иначе, являются индикатором. Если посмотреть на статистику жалоб, то клиентам она дает представление о работе тех или иных компаний. Мониторинг соблюдения пруденциальных требований с этой точки зрения тоже был бы полезным. В целом я глубоко разделяю политику честности перед клиентом, это внутренняя позиция, которая хорошо стимулирует.

– Как вы оцениваете вхождение России в ВТО?

– Позитивно. Приход иностранных страховых компаний на наш рынок – это не только вызов в плане конкуренции, но еще и реальная возможность для развития рынка с точки зрения повышения уровня профессионализма. Интернациональные страховые компании накопили огромный опыт, который будет нам чрезвычайно полезен.

– Следует ли в ожидании прихода иностранцев разрабатывать специальную программу поддержки и адаптации для российских компаний?

– Нет. Повторюсь: я не вижу угрозы в приходе на российский рынок иностранных компаний. Более того, ожидаю, что с их помощью мы сможем решить ряд общих проблем, с которыми российские компании пытаются разобраться уже несколько лет.

– Интерес международного страхового рынка к России в целом слабый. Но может быть такая ситуация, что несколько компаний сделают этот рынок приоритетным для себя?

– Не хотелось бы говорить за другие компании. У нас на рынке есть как удачные, так и неудачные примеры работы иностранных компаний. Бизнес есть бизнес, каждый решает сам за себя.

– Нужен ли рынку страховой омбудсмен?

– Да. Но его появление потребует внесения изменений в законодательство и, что сложнее всего, решения целого ряда организационных вопросов. Например, если страховая компания будет не согласна с целым рядом решений омбудсмена, что будет подтверждено в суде, вправе ли будет компания прекратить его финансирование?

На Западе такие вопросы даже и не поднимаются в силу зрелости участников процесса, там компетенция и непредвзятость института омбудсменов ни у кого не вызывают сомнения. В России же до этого пока далеко, особенно в регионах.

– Откуда будут поступать на него деньги? Скорее всего, от вас.

– Да, страховой омбудсмен должен финансироваться страховыми компаниями, как это принято в большинстве европейских стран. Но механизм финансирования должен быть прозрачным и эффективным, чтобы не допустить вытягивания денег из страховщиков.

– Омбудсмен может быть общим для банков и страховых компаний?

– В силу разницы в специфике работы банков и страховых компаний, думаю, нет. Это разные институты, и люди нужны разные, как в области компетенций, так и по опыту предыдущей работы, и так далее.