«Дефицит емкости — это проблема всего российского крупного корпоративного бизнеса»
Кирилл Якимишен, Вице-президент компании РОСГОССТРАХ
Кирилл Григорьевич, какие, на ваш взгляд, основные тенденции наблюдаются сейчас в секторе корпоративного страхования? Что влияет на спрос сильнее: внешние политические факторы, общий экономический кризис или противоречия самого страхового рынка?
Несомненно, для корпоративного страхования очень важны все процессы, которые идут в экономике, — на нас они отражаются напрямую. Мы сразу замечаем все изменения в производстве, в тех или иных отраслях промышленности, ощущаем проблемы, возникающие в сельском хозяйстве. Мы видим, как разнонаправленно они влияют на экономику: где реально происходит импортозамещение, растет производство, появляются хорошие перспективы и для корпоративного страхования. Мы видим, что у нас в последнее время увеличивается ряд сегментов рынка. Скажем, сейчас активно платят страховую премию предприятия агропромышленного комплекса, и, в первую очередь, животноводства. Много заявок на страхование поступает от предприятий военно-промышленного комплекса
Отечественные нефтяной и газовый секторы в условиях санкций пытаются по мере сил переориентировать бизнес с западного направления на восточное. Ищут на азиатских рынках кредитные возможности. А страховщики?
Мы уже достаточно давно пытаемся искать альтернативные рынки перестрахования: в Китае, Индии, в некоторых арабских странах. Но эти рынки традиционно славятся вязкостью, не очень быстрым принятием решений. Кое-что в этом смысле у нас получается, и мы надеемся, в первую очередь, на китайские емкости, они большие по своему финансовому потенциалу, но быстро переориентироваться на восток не получится.
Дефицит емкости — это проблема только вашей компании или всего корпоративного сегмента страхования?
Это проблема всего российского крупного корпоративного бизнеса. Ни один крупный страховой контракт сейчас невозможно всерьез рассматривать без зарубежного перестрахования.
Интересны ли вам в столь непростых условиях крупные риски? Снижается ли конкуренция в этом сегменте?
В отсутствие крупных перестраховочных емкостей у страховщиков остаются два пути. Первый — наращивать собственные финансовые мощности и увеличивать собственное удержание. Но, по моим ощущениям, сегодня никто увеличить свои финансовые мощности не сможет. Да и мы не будем существенно увеличивать собственное удержание — может быть, процентов на 20-30.
А второй путь, по большому счету, к классическому страхованию имеет мало отношения. Это плохой путь — брать большие риски, не перестраховывая, тихо сидеть на них и надеяться, что ничего не случится. Никто же не может заставить страховщика предъявить перестраховочные слипы. Понятно, что это путь короткий — до первого крупного страхового события. Потому что без перестрахования такие события делают банкротом практически любого российского страховщика. Тот, кто пришел на страховой рынок надолго, кто думает о будущем, такой путь выбрать не может.
А конкуренция сохраняется. В сегменте крупных рисков она и раньше была в основном по наличию перестраховочных емкостей — особенно в части облигаторных договоров. Преимущество имел тот, у кого эта емкость была выше, облигатор дешевле, кто имел какие-то дополнительные покрытия (а именно: брал риски, связанные с перерывом производства, поломкой машин). Сегодня в какой-то степени эта ситуация меняется – с учетом влияния санкций. Но все равно важна способность предоставить клиенту перестраховочную защиту, и те предприятия, которые далеки от зоны влияния санкций, могут рассчитывать на большие емкости.
Так что крупные риски нам по-прежнему интересны — и они остаются, наверное, самым привлекательным сегментом с точки зрения страхования. Мы буквально недавно провели совещание по финансовым итогам, посмотрели, как выглядит наш портфель имущества юридических лиц, разбирали его по сегментам. И констатировали, что самым интересным остается сегмент, в котором находятся объекты, стоимостью свыше 500 млн рублей.
По вашим наблюдениям, выдерживает ли удары кризиса, неблагоприятных процентных ставок по кредитам и колебания курса валют сегмент малого и среднего бизнеса (СМБ)? Остается ли он для РОСГОССТРАХа одним из целевых в новых экономических условиях?
Мы довольно давно подготовили коробочный продукт страхования имущества для СМБ и индивидуальных предпринимателей. Продукт этот рентабельный и достаточно востребованный, и в кризис интерес к нему в какой-то степени даже растет. Представители малого бизнеса понимают, что сегодня их потери из-за пожара могут обернуться полным крахом и катастрофой, взять деньги на восстановление будет неоткуда, кредиты стали менее доступны. И поэтому они стараются сделать так, чтобы их бизнес, их имущество были защищены страховкой. На страхование деньги найти проще, чем на восстановление.
Что происходит в страховании грузов? Мнения экспертов противоположны: кто-то считает этот классический вид устойчивым в условиях кризиса, кто-то, наоборот, полагает, что снижение объемов грузоперевозок, и соответственно, их страхования — первый сигнал кризиса. Какого мнения придерживаетесь вы, и как будете адаптировать работу компании по страхованию грузов в новых условиях?
Приблизительно со второй половины 2013 года началось сокращение объема страхуемых грузоперевозок. Поскольку страхование грузов является высокорентабельным видом, усилилась конкурентная борьба в этом сегменте. Одновременно возросли требования клиентов, которые при минимальных затратах стремятся получить максимально возможное страховое покрытие. Следствием ужесточения конкуренции стало значительное снижение ставок страховой премии.
Мы в такой ситуации решили развивать бизнес по страхованию грузов во всех регионах присутствия нашей компании. Это дает значительные возможности для привлечения новых клиентов. Сегодня соответствующие планы работы имеются в каждом филиале. И если в 2013 году основные сборы по страхованию грузов приходились на договоры, заключаемые через Центральный офис в Москве, то с 2014 года доля договоров, заключаемых через филиалы, стала расти и в настоящий момент достигла 42%.
РОСГОССТРАХ — один из серьезных отечественных авиационных страховщиков. Как влияет на политику вашей компании современное состояние российской авиации?
Наша компания является одним из лидеров рынка авиационного страхования. Надо отметить, что в связи с объективными экономическими трудностями в авиационной отрасли, и в том числе санкционным режимом, многие страховщики существенно ограничили свое присутствие в этом сегменте рынке или вообще отказались от этого вида. Но мы уверены, что усилия руководства страны и господдержка авиастроителей приведут к росту как рынка авиастроения страны, так и рынка авиационного страхования. Поэтому уходить мы не собираемся — продолжаем работать, делая ставку на взвешенный и разумный андеррайтинг и сбалансированный страховой портфель.
Считается, что в кризис предприятия первым делом начинают резать «социалку». Вы это уже заметили — есть ли негативные тенденции в продажах корпоративного ДМС?
Я каждый понедельник получаю срез различных конкурсов, которые устраивают как коммерческие компании, так и различные организации, которым закон предписывает проводить все закупки на конкурсной основе. Приблизительно половина всех конкурсов — это ДМС. Количество предприятий, которые продолжают предлагать свои работникам «социальный пакет», практически не изменилось с докризисных времен. Другое дело, что предприятия и организации стали более жестко экономить деньги, бюджеты, выделяемые на ДМС. Грубо говоря, все хотят иметь ту же услугу для той же категории персонала, но за меньшие деньги.
Это оборачивается тем, что из «совестливых» страховщиков клиенты, а тем более, давние клиенты буквально выдавливают нужные им условия, либо же предприятия идут в такие страховые компании, которые премию-то возьмут, а потом расплачиваться с медучреждениями перестанут. Пожалуй, именно в сегменте ДМС ярче всего заметна такая тенденция — появляются компании, которым любой ценой надо срочно закрыть кассовый разрыв, и которые ради этого берутся за то, что делать не умеют или заведомо не хотят.
Общая тенденция такова: количество застрахованных по ДМС не меняется, а премия за каждого застрахованного точно уменьшилась. А такая недоплата премии напрямую может повлиять на убыточность этого вида и на качество оказываемой услуги.
В такой ситуации для нас каждый конкурс по ДМС это двойной подвиг — подвиг продавца, настроенного на заключение контракта, и подвиг андеррайтера, который настаивает на том, что продавать надо по нашей цене, а не любой ценой. Главный девиз в этом сегменте — как, наверное, и в целом для всего рынка корпоративного страхования сегодня: прийти к справедливой цене, адекватной качественной предоставляемой услуге.
Развивается ли спрос российских клиентов на относительно новые для нашей страны виды покрытия — такие, как, например, страхование от перерывов в производстве, страхование ответственности менеджмента?
По нашим наблюдениям, принципиально этот спрос не изменился. Он существует на тех предприятиях, где существует высокая культура страхования, где есть риск-менеджеры высокой квалификации.
Количество таких предприятий год от года потихоньку растет, профессия риск-менеджера становится для нас понятной, мы с ними постоянно общаемся. И можно говорить об определенных кадровых перетоках: ряд наших сотрудников — это бывшие риск-менеджеры, и, наоборот, некоторые наши сотрудники, которые неплохо проявляли себя в корпоративном страховании, уходят на позиции риск-менеджеров крупных компаний. И это в какой-то степени влияет на процессы в корпоративном страховании. Да, у страховщиков и риск-менеджеров предприятий разные задачи, но они говорят на одном языке, общаются в одной плоскости, ведут профессиональный, аргументированный спор по расчетам.
Это способствует становлению более цивилизованных принципов ведения бизнеса, укреплению страховой культуры, в том числе и пока незначительному, но все же росту в страховании таких тонких рисков, как перерывы в производстве или ответственность персонала. Но пока это не самостоятельные виды, это всегда приложение к какому-то крупному имущественному контракту.
Раз уж мы заговорили о страховой культуре бизнеса — на ваш взгляд, как на этом отражаются действия государства — особенно в кризис?
Сейчас уже можно точно говорить, что отношение государства к страхованию меняется к лучшему. В подавляющем большинстве госзаказов, контрактов, в рамках которых государство заказывает постройку самолетов, кораблей, какой-то другой техники, дорог, в строительстве страхование присутствует как важный и неотъемлемый элемент. Государство ищет варианты защиты своих вложений. И это стимулирует предприятия обращаться к страховщикам — необходимость страховаться предусмотрена условиями многих госконтрактов.
Как в таких условиях вы оцениваете результаты работы корпоративного блока РОСГОССТРАХа за 2014 год и первое полугодие 2015-го? Как оцениваете свою позицию на рынке и состояние своего портфеля?
Мы остаемся одним из лидеров корпоративного страхования. По доле на рынке без автострахования и личных видов страхования мы занимаем второе место, наши сильные позиции – это огневое страхование юридических лиц, сельскохозяйственное страхование, морское и авиационное страхование, страхование грузов. На рынке ОСОПО по количеству заключенных договоров за 2014 год мы занимаем первое место. Впрочем, места на рынке в существующих экономических реалиях не имеют существенного значения. Важно обеспечивать необходимую, может даже минимальную рентабельность, которая давала бы возможность развития страхового портфеля. Нам это удается.
Планы на 2015 год в этом смысле не являются революционными. Наша задача и миссия на рынке – сохранить все наработанные позиции по клиентам, видам и продуктам, в полной мере реализовав конкретные преимущества РОСГОССТРАХа как старейшей и финансово-устойчивой российской компании с самой большой сетью офисов и представителей.
Как сегодня предприятиям выбирать надежного страховщика, который не исчезнет, не будет прятаться, имеет возможности полностью выплатить возмещение?
Во-первых, смотреть на опыт работы. Думаю, что минимум — 10 лет пребывания на рынке корпоративного страхования. Это объем компании. Далеко не все мелкие региональные компании, даже качественно работавшие на своем рынке, сейчас устойчиво себя чувствуют. И, если бы мне пришлось проводить отбор из нескольких претендентов, я бы выбирал цену где-то из середины, а не брал самую нижнюю. Нижняя цена сегодня говорит лишь о том, что компании нужно во что бы то ни стало получить этот контракт, эту премию, а там — будь что будет.